***
С тех пор, как регулярные визиты Волдеморта в ее сны прекратились, Гарри расслабилась, рассчитывая отдохнуть от этого человека. Но у Дамблдора были другие планы, и теперь Гарри вынуждена была регулярно лицезреть маленького Риддла, среднего Риддла и возмужавшего за кадром Лорда Волдеморта. Первый вызывал у нее смешки напополам с умилением, а последние два пробуждали сумрачные мысли. Наблюдая, как средний Риддл профессионально раскручивает Слизнорта на запретную информацию, Гарри разглядывала его лицо. Такое красивое, почти совершенное. Темные умные глаза, ровный нос, четко очерченные упрямые губы, идеально уложенные волосы. Интересно, каково было бы поцеловать эти губы, разворошить эту идеальную прическу? И все же она видела в нем Волдеморта сегодняшнего. Этот прищур, коварная усмешка, интенсивность его внимания… Если присмотреться, можно считать самодовольство и азарт юности в Лорде Волдеморте и разглядеть мрачную величественную тень в старшекурснике Томе Риддле. Водоворот воспоминаний закрутился разноцветной воронкой, и перед глазами вновь возник кабинет Дамблдора. — Что скажешь, Гарри? Гарри могла сказать многое, но ничего пригодного для Дамблдора. — Эм-м-м, — выдала она нечто нечленораздельное. — Кольцо на его пальце, — подсказал Дамблдор. Гарри вспомнила длинные бледные пальцы, властно сжимающие ее руку, и покраснела. — Эм-м, да, что-то такое припоминаю. Во взгляде директора мелькнуло подозрение. — Ты поняла, что это крестраж? — Крестраж? Да, точно… Не напомните, что такое крестраж? Дамблдор вздохнул. Снял и протер очки. Надел обратно. — Давай-ка взглянем на воспоминание еще раз. Гарри была не против.***
Не надо было быть синоптиком, чтобы заметить, что тучи сгустились над магической Британией. Война перешла в открытую стадию. До них доносились слухи о похищениях и смертях, нападениях на маггловские города и прочем дерьме. При этом лично у Гарри все было на мази — «Пророк» наконец перестал мешать ее и так не самое доброе, но все же имя с грязью, Министерство признало очевидное, Амбридж выгнали с позором. У нее даже был собственный зельевар, который, в отличие от пиздабола Снейпа, реально знал, как разлить по бутылкам полезные вещи — например, удачу. После испытания выигранного пузырька Фелициса Гарри тут же дала Слизнорту задание наварить побольше, впрок. Насчет Волдеморта и предполагаемого преследования Гарри особо не беспокоилась. Она была уверена, что после такого сокрушительного поражения он еще долго будет зализывать раны и поднимать самооценку. Скорее всего, придумает очередной тупорылый долгоиграющий план и весь ближайший год будет его полировать. Ее подозрение подтверждало то, что Малфой вел себя подозрительно. Что ж, если план Волдеморта включал в себя Малфоя, то все было еще запущенней, чем она себе представляла. На Малфое ему далеко не уехать. Однажды, проходя мимо памятного туалета на втором этаже, она услышала чьи-то ноющие голоса. Заглянув внутрь, она обнаружила Малфоя в компании Плаксы Миртл — привидения с сомнительной ориентацией, активно заигрывавшей с Гарри на четвертом курсе. Заметив Гарри в отражении, Малфой резко развернулся и выхватил палочку. Глаза у него были красные и заплаканные. — Что ты здесь забыла, Поттер?! Миртл взвизгнула и нырнула в унитаз. Гарри вздохнула. — Малфой, может, тебе чем помочь? Мне грустно за тобой наблюдать, — она зашла внутрь и прикрыла за собой дверь, не обращая никакого внимания на направленную на нее палочку. — Ну, колись, что он тебе поручил? Отравить всех грязнокровок? Организовать фан-клуб имени него? Грохнуть Дамблдора? Малфой издал задушенный испуганный вскрик, и она поняла, что нечаянно попала в точку. Гарри закатила глаза. — Мерлин, опять он за своё… Слушай, передай ему, что Дамблдор и так на ладан дышит. Подхватил какую-то болячку, со дня на день откинется. Лицо Малфоя исказилось от множества эмоций: страха, злости, безысходности. Последнего было больше всего. — Ты ничего не понимаешь! У него мои родители! — Блин… Да, хреново, — если честно, Гарри не думала об этом с такой перспективы. — Ну, папаня твой сам, конечно, долбоеб. Заварил кашу, набил модную татуху, а тебе теперь расхлебывать… И тут Малфой взорвался. — Хватит! Заткнись, Поттер! — заорал он, но почему-то в его голосе было больше отчаяния, чем злобы. — Для тебя это все очередное соревнование, игра! Ты всерьёз его не воспринимаешь! Гарри нахмурилась и открыла рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, но почему-то не нашла аргументов. Но ведь это неправда… Гарри воспринимала Волдеморта всерьёз, просто… Малфой всхлипнул и вдруг растерял весь гонор. Он бросил палочку на пол, вцепился в светлые волосы, взлохматив их ещё сильнее, шагнул назад, уперся в стену между двумя раковинами и сполз вниз. — Что… что мне делать? Гарри замерла на месте. Она не умела утешать плачущих мальчиков. Должна ли она сказать что-то ободряющее? Держись, Малфой, прорвемся. Плакать нормально. Ты еще ребёнок и не должен разгребать все это дерьмо. А может, ей лучше просто уйти? Гарри не сказала ничего. Она подошла и села рядом. Какое-то время Драко молча всхлипывал, а потом начал говорить. Он рассказал о том, что свора уголовников поселилась в его доме. О том, что метка болит днем и ночью. О том, что Нагайна съела павлиниху, с которой Драко любил играть в детстве. О том, что он знает, что не справится с заданием, и тогда его отца убьют, а мама этого не переживет, она и так сдала после смерти тети Беллы. Они сидели на мокром полу неработающего школьного туалета. В какой-то момент Гарри взяла Малфоя за руку и не отпустила, даже когда у него закончились слова и остались только слезы. Тем вечером она поняла, что нельзя мерить других по своей мерке. Что некоторые вещи нельзя исправить, как бы не хотелось. Что быть главной — значит нести ответственность за тех, кто слабее. Что Волдеморт так этого и не понял.***
На вершине Астрономической башни было ветрено. Снизу доносились крики. — Надень мантию, Гарри. И что бы не происходило… не вмешивайся. — Как скажете. — И ещё, Гарри… — каждый вздох давался Дамблдору с трудом, и все же он продолжил. — Прости меня… Гарри поморщилась. Она не думала, что будет так больно. — Не надо, — она провела по его плечу в неловком, но искреннем жесте. — Не надо, Альбус. Вы хорошо справились. Я позабочусь об остальном. — Не сомневаюсь, — тихо произнес Дамблдор и улыбнулся ей в последний раз. Когда Снейп ворвался на площадку, окружённый улюлюкающими Пожирателями, она подошла к Малфою и незаметно для всех взяла его за руку. — Тш-ш-ш, — прошептала она ему на ухо, когда он судорожно дернулся, — все хорошо, Драко. Все будет в порядке. Когда зеленый луч ударил Дамблдора в грудь, Драко сжал пальцы с такой силой, что короткие ногти до крови впились в ее ладонь. Той ночью в Большом зале Гарри вновь встретила Волдеморта. Он, конечно же, не смог пройти мимо, не поделившись радостью. Она сидела на подоконнике и мрачно рассматривала ладонь с четырьмя полукруглыми отпечатками, когда почувствовала рядом чужое присутствие. — В чем дело, Гарри, скучаешь по любимому директору? Слышал, вы как раз помирились в этом году. Он вновь не торопился показываться на глаза, оставаясь невидимым злым духом, ее личным полуночным кошмаром. Его холодный шипящий голос искрился злобным торжеством. Как мало нужно этому человеку для счастья, подумала Гарри — всего лишь добить неизлечимо больного старика. Может, он радуется не тому, что убил Дамблдора, а тому, что успел приложить к этому руку? — Такая страшная потеря для волшебного мира. Кто же теперь будет оплотом света, защитником грязнокровок и предателей? Может быть, ты? Занавеска всколыхнулась. Краем глаза Гарри видела нечеткую тень. Голос прозвучал совсем близко. — Дамблдор мёртв, и теперь между нами никто не стоит. Никто не спасет тебя, Гарри… Гарри вскинула голову и твердо встретила пронизывающий взгляд красных глаз. — Именно. Между нами никого. И я бы на твоем месте этому не радовалась.***
Ее день рождения начался дерьмово. — Ещё раз, почему нельзя просто аппарировать? — Аппарацию можно отследить. — А полет четырнадцати человек над Лондоном нельзя? Кто придумал этот идиотский план? — Наземникус. — Флетчер, этот алкаш?! Да я своими глазами видела, как он столовое серебро у Сириуса тырил! — Эй! Ничего я не тырил! — Ах ты мерзавец! — Успокойся, Блэк! И вы все — а ну заткнулись! Поздно что-либо менять. Действуем по первоначальному плану. Гарри еще раз оглядела кучу своих двойников, столпившихся в чистенькой гостиной тети Петуньи. Дурслей бы удар хватил при виде этой картины — по их мнению, даже одной Гарри здесь не место. Впервые в жизни Гарри была с ними согласна — ей тоже сильно не нравилось все происходящее. И дело даже не в том, что половина Ордена увидела ее сиськи (разумеется, никто из парней не догадался предварительно надеть лифчик). Дело было в том, что все эти люди собрались стать живой приманкой для толпы Пожирателей во главе с их Лордом. А в том, что он появится, Гарри не сомневалась. Ублюдок не позволит себе пропустить ее совершеннолетие. И все это безумие происходило с полного одобрения Грюма, с какой-то стати возомнившего себя главным после смерти Дамблдора. Главным, который готов поставить под угрозу жизни тринадцати человек ради выполнения одного невероятно идиотического плана. У Гарри не осталось сил что-то кому-то доказывать. — Ох, блять, делайте что хотите. Ну разумеется, все полетело к мордредовой бабке с первой же минуты. Огромная толпа магов неслась над ночным Лондоном, заклинания летели в разные стороны, от ветра закладывало уши. Все это напоминало какое-то извращенное подобие квиддича, с Гарри в роли снитча. Они убили Буклю. Глаза щипало. Гарри глубоко вдохнула, крепко запирая горе внутри. Не время для скорби. Хоть в чем-то план Грюма удался — никто не мог представить, что драгоценную Избранную доверят полувеликану на мотоцикле, и на нее с Хагридом почти не обращали внимания. Вместо них Пожиратели сосредоточились на Грюме и Сириусе. Конечно же, те не давали себя в обиду. Они бодро отстреливались и уже успели вывести из строя трех преследователей. Гарри даже начало казаться, что у них все может получиться, что они успеют добраться до безопасного места… и тут Гарри увидела его. Впервые вживую после Министерства: стремительная черная тень, окруженная тяжелой яростной силой. Он не разменивался на оглушающие — нет, он сразу бил на поражение. И да, он действительно умел летать. Большая часть Пожирателей нацелились на Грюма — тот казался более надежным телохранителем, Волдеморт же без колебаний выбрал Сириуса. Если бы не ситуация, Гарри бы ему поаплодировала. Неважно, была ли спутница Сириуса настоящей или поддельной. Настоящая в любом случае не смогла бы проигнорировать эту угрозу. Зеленый луч пролетел прямо над головой ее крестного — тот чудом успел уйти в пике. Гарри наклонилась к Хагриду, пытаясь перекричать шум ветра. — Можешь лететь быстрее?! — Постараюсь! Гарри развернулась и вскинула палочку. — Экспекто Патронум! Серебристый зверь вырвался наружу, яркий, будто молния. Он промчался по воздуху между сражающихся людей, высвечивая лица врагов и друзей. Он сбил прицел одного Пожирателя, резко вынырнул перед другим так, что тот потерял управление, и, наконец, спикировал на черную тень, пролетев ее насквозь. Алые светящиеся в темноте глаза нашли ее. Волдеморт ринулся в погоню. Он был быстрым. Гарри не могла уворачиваться от его заклинаний — за ее спиной сидел Хагрид, так что оставалось надеяться на Протего. Почему-то Волдеморт не торопился с Авадой; Гарри подозревала, что он пытается схватить ее живьем для показательной казни. Что ж, ей это было только на руку. Ни о какой атаке с ее стороны и речи не шло, она еле успевала отбиваться, вливая все силы в щит. Некоторые заклинания она узнавала, но по большей части это было что-то неведомое. Фиолетовая молния прошила ее щит насквозь, и Гарри вскрикнула — правую руку будто бы кипятком обдало, пальцы онемели, разжались, и она еле успела перехватить палочку другой рукой. Это было хреново, очень хреново — она плохо колдовала левой рукой, слишком медленно. В нее уже летела вторая молния, и она не успевала поставить щит… Вдруг палочка в ее руке задрожала и сама, без Гарриного участия, выстрелила золотым лучом. Их заклинания встретились, как тогда, на кладбище, вспыхнул яркий белый свет, и палочка в руках Волдеморта буквально развалилась на куски. Гарри не верила своим глазам. Она победила! Снова! Этого не должно было произойти, она должна была быть мертва. Черт, если боги существуют, они явно на ее стороне… Но Волдеморт не остановился. Очевидно, отсутствие палочки не было помехой его полету. У нее была палочка, а он был безоружен. Она могла открыть огонь, оглушить, ударить Авадой, и он бы даже не смог защититься. И все же, вместо того, чтобы отступить, бежать прочь, он мчался следом. Его белое лицо было искажено одним-единственным стремлением, одержимостью. Что-то сжалось у Гарри в груди, и она опустила палочку. Безумец… Мотор ревел. Они оставили позади всех остальных. Он был близко. Он протянул руку, пытаясь дотянуться, схватить. Адреналин кипел в ее крови, ветер трепал волосы. Она рассмеялась и протянула руку навстречу. Ну же, Волдеморт. Быстрее. Поймай меня. Может, ей просто нравилось дразнить смерть. А может — его. Хотя, в конечном итоге, это было одним. Их пальцы почти соприкоснулись, и в то же мгновение ее накрыл Фиделиус.***
В Норе разверзся портал в ад. Грюм стоял посреди гостиной, вращал своим дурацким глазом и орал, что Гарри дура, Гарри поставила под удар всю операцию, у Гарри нет мозгов, Дамблдор доверял Гарри, а он, Грюм, не доверяет и, может, Гарри вообще вражеский шпион. Закончил он тем, что Орден больше не будет помогать Гарри. В ответ Гарри сказала, что Грюм отживший свое параноик, что Грюм со своим Орденом может сходить нахуй и единственное, что ей надо, чтобы Грюм не мешался у нее под ногами и не подвергал опасности ее друзей и семью. После этого все вокруг начали орать, и громче всех — миссис Уизли. Гарри решила, что с нее хватит, и свалила через камин на Гриммо. В конце концов, у нее сегодня день рождения. Она как раз рылась по полкам в поиске чего-то крепкого, когда из камина вывалился Сириус. — Вторая полка, справа. — Я уж думала, ты все в одиночку выжрал. Камин вспыхнул еще два раза — к ним присоединились Рон с Гермионой. Сириус поставил на стол четыре стакана. Первый тост осушили молча. За Буклю, подумала Гарри. Сириус первым прервал тишину. — Старый хрыч совсем из ума выжил. А ведь ты ему сегодня жизнь спасла. — Поверь, я не специально. Гермиона взглянула на нее с грустью и каплей осуждения. — Ты же понимаешь, что это и правда было безрассудно и опрометчиво. — Да? А лучше бы он вас всех поубивал? — мигом окрысилась Гарри. Хватит с нее на сегодня упреков. Рон поднял ладони в примирительном жесте. — Ну-ну, хватит ссориться. Главное, все живы. Камин снова вспыхнул, впуская близнецов. Голова Джорджа была перебинтована, на повязке виднелась кровь, но держался он неплохо. Рон повернулся к братьям. — Ну че там? — Маман размазывает Грюма, — фыркнул Фред. Теперь их было легко различить. — Битва титанов, — добавил Джордж. — Даже рад, что у меня нет одного уха. — И кстати, с днем рождения, Гарри! — Теперь ты можешь спиваться легально. — Точно! За Гарри! — За тебя, дружище! Все чокнулись и осушили стаканы. — Ух… — Гарри скривилась. Гораздо, гораздо хуже, чем вино. — И впрямь, есть что отметить. Не думала, что доживу. Сириус нахмурился. — Не говори так. Он стукнул стаканом по столу так, что все вздрогнули. — Этот мудак хочет, чтобы ты так думала. Но знаешь что, ты ему не по зубам! Гарри поморщилась. — Он сильный, как дьявол, о чем ты… — И тем не менее, он раз за разом разбивался о тебя, — тихо возразила Гермиона и переглянулась с Роном. — Мы видели, что сегодня произошло. Гарри вспыхнула, вспоминая, как час назад со смехом протягивала руку навстречу своему преследователю. Ну же… Поймай меня, поймай! — Эм-м… что именно вы видели? — Ты разоружила его! — Рон смотрел на Гарри с чем-то напоминающим восхищение. — Снова! — Ах, это… — Гарри выдохнула. Она не готова была обсуждать то, что сама не могла себе объяснить. Тема разоружения гораздо безопаснее. — Просто случайность. Палочка сама что-то выкинула, я даже не поняла, что. Может, не захотела возвращаться к прошлому хозяину. — Нет, он прав, это не случайность и не удача. — Пророчество, Гарри. Грюм тут не причем, мы все пошли на этот риск добровольно. В тебе есть что-то, какая-то сила… — Ой да ладно вам! — Сила, которая может его остановить. Гарри молча уставилась в стакан. Еще год назад она бы без колебаний согласилась с друзьями. Тогда у нее была какая-то детская вера, убежденность, что Волдеморту она не по зубам, что ничто в мире не способно ее сломить. Но последний год вернул ее на землю. Все, что у нее есть — наглость, бравада да помощь друзей. И она сомневалась, что этого достаточно для победы над величайшим, мать его, магом столетия. Она не произнесла это вслух, но Сириусу и не надо было. Она почувствовала его теплую широкую ладонь у себя на плече. — Слушай, олененок. Ты победила его в год, когда у тебя не то что веры в себя не было, но даже понимания того, что ты — это ты. Ты остановила его в одиннадцать и двенадцать лет. В четырнадцать ты сбежала от него и огромной толпы Пожирателей. В пятнадцать в одиночку победила его и Беллатрикс и играючи отняла его палочку. И сегодня. В шестой раз. Никто бы… ни один волшебник не зашел бы так далеко. И он это знает, поэтому он так тобой одержим. Дело не в твоих знаниях и умениях, тебе даже не нужен план, — Гарри подняла глаза и встретила теплый, искрящийся смешинками взгляд. Сириус верил в нее, так, как она сама никогда в себя не верила. — Просто… будь собой. Этого достаточно. — Сто раз… — Гарри почувствовала, как щиплет глаза, и отвернулась, — сто раз говорила тебе, что я не олень. — Точно, Сириус… — Ты же видел… — Она маленький медведь. — Медвежонок… — Мишка. — Поэтому она зимой в спячку впадает. — Да пошли вы! Вообще-то, это росомаха — самый живучий и опасный зверь в лесу! — Правда? Больше похож на детскую игрушку… — Такой же милый, как и ты, когда злишься. — Ну, сейчас вы у меня получите! Гарри кинула во Фреда заклинание щекотки, тот увернулся, а Джордж окатил ее и Сириуса ледяной водой. Сириус обернулся собакой и с громким лаем кинулся на близнецов, те подожгли какие-то экспериментальные хлопушки, и понеслось. Гермиона причитала, какие они дети, Рон болел поочередно за каждого, а Гарри… Гарри думала, что любит их всех. И что ради них она обязательно победит.***
И все-таки победа — странная штука, думала Гарри, выходя на поляну. Хагрид закричал ее имя, но его быстро заткнули. Пожиратели затаили дыхание, переводя настороженные взгляды с нее на Волдеморта. — Ты… — прошептал он. Гарри молча развела руками. — Ты пришла. — Не привыкла отказываться от приглашений. Она действительно могла не приходить. Запасов Фелициса у Слизнорта хватило бы еще на недели осады, надежно защищая от смерти и серьезных травм всех обороняющихся. Она бы и не подумала приходить, если бы не… Гарри Поттер оказалась крестражем Лорда Волдеморта. Вот это поворот. Как в кино. В дерьмовом бессмысленном кино без хэппи-энда. Теперь-то она поняла, за что Дамблдор извинялся тогда на крыше. Пауза затягивалась, а Волдеморт все еще не поднял палочку. Он молчал. Гарри не любила оттягивать неизбежное, это лишь усиливало мучения. Она решила, что Лорду не помешает дополнительная мотивация. — Ну-ну, не расстраивайся. Уверена, еще найдется девочка, которая сорвет цветок твоей невинности. Волдеморт резко взмахнул палочкой. Пламя слабого костерка, тлеющего в центре поляны, загудело и взметнулось ввысь, до самых вершин иссохших от времени елей. Пожиратели резво отскочили, а стоявшие ближе с воем схватились за обожженные лица. Холодный высокий голос без труда перекрыл рев пламени. — Прочь. Пошли все прочь! Множество хлопков прозвучали как праздничный фейерверк. Кто-то даже умудрился захватить с собой почти не поддающегося транспортировке Хагрида. Адское пламя спало до прежнего уровня и вскоре совсем угасло, оставив после себя пустую выжженную поляну. Гарри терпеливо ждала, когда представление закончится. Она не знала, зачем ему понадобилось убирать свидетелей, и не собиралась ломать над этим голову. В конечном итоге, декорации её казни никак не повлияли бы на конечный результат. Гарри нашла в себе силы улыбнуться. — И снова мы одни. У тебя тоже дежавю? Хвойная подстилка зашуршала под его обнаженными стопами. — Собираешься помучить меня перед смертью? Отомстить за все шутки? Его магия — темная, удушающая — накрыла, сжала со всех сторон. Быть храброй посреди боя гораздо легче, подумала Гарри. Дразнить смерть, зная, что у тебя есть шанс победить. Гораздо сложнее отказаться от этого шанса. Она и не знала, что ее последний бой будет не с ним, а с самой собой. В грудь уперся кончик волшебной палочки, и Гарри прикрыла глаза. Она не хотела, чтобы он прочел в них страх. Это был хороший танец, успела подумать она. Цепкие пальцы вплелись в волосы, откинули голову, и ко рту прижались тонкие губы. Гарри вскрикнула, дернулась, попыталась оттолкнуться — безуспешно. Волдеморт не просто вел, он атаковал. Этот поцелуй кардинально отличался от того, первого, неловкого и одностороннего. Никакой робости, стеснения, которыми фонили те глупые мальчики, пытающиеся подкараулить ее под омелой на пятом курсе. Лорд не предлагал и не просил, нет, он целовал ее так, будто у него было на это полное право. Это был злой поцелуй. Не по-человечески острые зубы прикусили язык, и резкий стальной вкус их общей крови перебил тонкий, едва уловимый аромат бергамота. Грудь сдавило, обожгло безжалостной, как февральская вьюга, беснующейся вокруг магией. Ее протестующий стон тут же оборвали очередным укусом. Он был всюду, сметал с ног, захватывал, поглощал. Оглушенной, ничего не понимающей Гарри пришлось ухватиться за его мантию в поисках опоры, и ладони прошило маленькими злыми молниями. С таким трудом собранная выдержка осыпалась и разлетелась, как плохо слепленный песчаный замок в разгар цунами. Она готовилась к смерти. Она, черт возьми, уже позвонила своим мертвым родителям и сказала, чтобы те поставили чайник к ее прибытию. Какого черта сейчас происходит?! В голове не осталось ни одной связной мысли, лишь обрывки вопросов. Что? Почему? Когда Волдеморт, наконец, разорвал поцелуй, Гарри не сразу заметила это, ошеломленная и задыхающаяся. Змеиный язык мелькнул между тонких губ, слизал каплю крови с уголка рта, и она замерла, не в силах оторваться от этого гипнотического зрелища. Когда же ей это удалось, она попала в ловушку светящихся в темноте алых глаз. — Ты бы никогда не сдалась так просто. Щупальца чужой магии без труда проникли в ее ошарашенное, не способное сопротивляться сознание. — Тактика и стратегия, Гарри… — прозвучал в голове издевательский шепот. Не способная возвести даже элементарную защиту, Гарри попыталась вывернуться физически, оттолкнуть мага, но безрезультатно — он был гораздо сильнее. Кадры мелькали стремительно, словно в обезумевшем проекторе. Охота на крестражи, лес, палатка, медальон, подобно дементору вытягивающий всю радость. Сверкнувший в тусклом свете луны меч Гриффиндора. Обломки чаши. Сгоревшая в адском огне диадема. — Нет! — яростный крик скальпелем резанул по шраму. Его ярость ломала, уничтожала — в миллион раз разрушительнее, чем Круциатус. Ну же. Ты получил что хотел, уходи, уходи. Визжащая хижина, Снейп, Нагайна… Хватит, перестань, остановись! Серебристая нить воспоминаний, омут, Дамблдор… Нет! — Гарри его крестраж… он лично должен убить ее. Что?! Залитый утренним светом директорский кабинет мигнул и погас, сменившись тьмой Запретного леса. Гарри шатало, но упасть она не могла — Волдеморт вцепился в нее, как дракон в добычу. Его глаза лихорадочно сверкали. — Ну конечно! – исступленно шипел он, обращаясь, по-видимому, к себе самому. — Как слеп я был! Все это время… все эти годы! Вот она — сила, о которой я не знал… Я сам, часть меня в тебе… Поэтому я не мог, поэтому не хотел… Ты крестраж! Ты — мой крестраж… Вот дерьмо. Гарри обреченно вздохнула и попыталась вернуть Волдеморта к первоначальной задумке. — Хорошо, что мы это выяснили, а теперь убей меня и покончим с этой затянувшейся драмой. Его взгляд обратился к ней, и Гарри вздрогнула от горящего там безумия. Волдеморт расхохотался. — О нет, нет! Ты еще не поняла, Гарри? Ты не умрешь, я не позволю тебе. Я никогда тебя не отпущу. Никогда… Мир закружился, исчезая в вихре аппарации. Доигралась.