Инеж
Призрак дышит полной грудью. Призрак больше не боится смерти и принимает свой путь. Инеж дышит полной грудью. Инеж больше не зарывается в заумные книги и не боится снов. После той ночи на крыше Клёпки она так и не смогла уснуть — совершенно озябшая спустилась в свою комнатушку и зачарованно оглядывалась. Проводила пальцами по стенам, ощущая каждую неровность. Пересматривала свой скромный гардероб, осознавая его своим. Аккуратно разложила все ножи на кровати и в тусклом предрассветном свете точила и протирала их. С той самой ночи мысли потекли спокойно и размеренно. Она начала день как обычно, с готовки завтрака себе и Казу, ещё не зная, как сильно изменилась. Инеж стала спокойнее и дольше спать — теперь в Нью-Йорке ей часто удавалось проспать семь часов, что казалось благом. Хотя на чуткий кеттердамский сон это не повлияло — в Бочке всегда следовало быть на чеку. Даже если это Клёпка — твой дом. Может, она была слишком уж зависима от природы — с приходом зимы Инеж и сама словно заледенела. Успокоились все разгорячённые мысли, надежды и остановились безумные поиски ответов. Это не было коркой инея на душе, нет. Сама Инеж сказала бы, что чувствует морозную свежесть — такую, которая не даёт уснуть, сохраняя бодрость, но при этом прекрасно остужает горячие головы. А может, она просто устала. Бесконечный поиск ответов, изматывающий страх за свою жизнь, бессонные ночи в попытках понять, что между ней и Казом — всё это опустошало и утомляло её последние несколько месяцев. Теперь же она словно сбросила этот груз с плеч. Инеж не знала, заметил ли Бреккер изменения в поведении Призрака; обратил ли внимание Каз, что она больше не похожа на зомби, сидящего над кучей книг. Но она видела, что Нина перестала посматривать на неё с грустью и желанием уложить подругу спать, как это бывало после самых бессонных ночей Инеж. Джеспер точно оценил, что Инеж перестала зависать в библиотеке часами, и стала более весёлой. «Ты словно проснулась наконец-то! Я снова узнаю старую добрую Неж» — так ей сказал друг, когда Инеж в очередной раз согласилась на прогулку без долгих раздумий. Уайлен лишь мягко ей улыбался, очевидно тоже поддерживая окончание библиотечного затворничества. Конечно, Инеж подозревала, что скоро вернётся к занятиям с прежним усердием — близились семестровые экзамены — но первую половину декабря она решила посветить отдыху. Тот факт, что, сократив количество часов в библиотеке, она сократила и количество времени в обществе Каза, она старательно игнорировала в своих мыслях.Каз
Грязные Руки успешно проворачивает одно дело за другим. За первые дни зимы он успевает совершить столько, что едва ли не каждый в городе начинает молиться Гезену, чтобы Новый Год наступил скорее и принёс существенные перемены. На избавление от Демона Бреккера никто и не надеется. Каз Бреккер не менее успешно водит друзей за нос. Или дурит только себя. За первые дни зимы он успевает порадоваться, что Инеж начала проводить меньше времени с ним в библиотеке. Успевает побывать на краю сумасшествия, глядя на воронов и убеждая себя, что она действительно не нужна ему так сильно. И успевает, не иначе как чудом — а может и одной только силой воли, привести свою жизнь в порядок. Порядок теперь заключался в листе с расписанием, которое Каз повторял как мантру. Подъём, сборы на учёбу, чай для Инеж, уроки, библиотека, планирование дел в Бочке и завершение сметы для ремонта в будущем кафе. Не то чтобы его дни раньше отличались сильным разнообразием, но теперь для всего было определено чёткое количество времени, а любые посторонние мысли Каз начал строго пресекать. Всё постороннее он записывал в ежедневник в виде пометок, чтобы вернуться позже — и приказывая себе никогда не возвращаться. У него была цель — уничтожить Пекку Роллинса. И было преимущество — больше двенадцати дополнительных часов каждые сутки. И если уж мозг Каза решил работать всегда, то почему бы не проводить время во сне с максимальной пользой? Конечно, он не стал совсем уж загонять себя — парень прекрасно отдавал себе отчёт, что отдых ему всё же нужен. Именно поэтому и оставил в расписании школу — как дань уважения детской мечте изучить интересный мир — и библиотеку. Только вот присутствие Инеж уже расслабляло так, как раньше. Совесть за то, как он поступает с ней, никак не хотела замолкать. Да и тишина между ними… Инеж хоть и выглядела смирившейся с его отношением, что-то между ними казалось сломанным. Но это было одной из тех тем, которые Каз выносил на поля ежедневника.Нина. Нью-Йорк
Нина Зеник проснулась слишком резко, задыхаясь несколько секунд после пробуждения. Щеки были мокрые от слёз. У Нины ушло минут десять на то, чтобы прийти в себя. Она села на кровати, обхватив колени руками, и глядя в окно. И смотря на серые тучи, затянувшие небо и слушая завывающий ветер, она вспоминала обрывки сна. Первыми, как всегда, приходили ощущения — там был и страх, и отчаяние. Был холод, сводящий до судорог, — кажется, потому её до сих пор и трясёт. Но сильнее всего — до прокушенной в кровь губы — Нина ощущала страх за Матиаса. И среди образов сна — война, тёмные комнаты и цепи, бескрайняя вода и бесконечные снега, грозные лица — слишком много было связано с ним. Его лицо преследовало её: враждебное и меющееся, влюблённое и отчаянное. Во сне она знала, что предала его. И что не могла поступить иначе. Нина всхлипнула, закутываясь в одеяло, и попыталась сделать глубокий вдох. Если бы кто-то у неё спросил, она бы заявила, что сны — только сны. Работа подсознания. Но она так и не смогла бы сформулировать, что её собственное подсознание пытается сообщить ей. Но никто и не собирался ничего спрашивать — а Нина не собиралась распространяться, что понимает Инеж намного лучше, чем могла бы. О её тревожных снах знал только Матиас — она просто не могла не рассказать. Каждый раз после кошмара ей хотелось провести в объятиях парня весь следующий день. Прижиматься к нему так крепко, чтобы слышать его дыхание и сердцебиение, чтобы знать, что он с ней. А она никогда его не предаст. Нина невольно улыбнулась. Матиас был просто чудом — такой большой и грозный снаружи, он оказывался таким мягким и понимающим рядом с ней. Его глаза светились такой заботой и поддержкой, что она просто тонула в его взгляде, не понимая, за что ей так повезло. Он давал ей мотивацию двигаться вперёд — даже сейчас, лишь появившись в её мыслях, придавая сил встать с кровати и начать приводить себя в порядок к следующему дню. До школы ещё несколько часов, а значит, есть время и голову помыть, и следы недосыпа макияжем прикрыть. И, непременно, позавтракать. *** Нина умудрилась даже выйти из дома до того, как нетерпеливый Джеспер начнёт сигналить — он едва успел остановиться, а она уже впорхнула на заднее сидение. — Доброе утро, Джес! — И тебе доброе! — жизнерадостно отозвался парень, выруливая на улицу, ведущую к дому Матиаса. — Как спалось? Нина едва не вздрогнула от этого вопроса. Джеспер, несмотря на его лёгкий и шумный характер, всегда искренне заботился о друзьях и часто спрашивал о здоровье или каких-нибудь личных делах. Это было не более чем совпадением, что он спросил у неё про сон именно сегодня. Поэтому Нина честно ответила: — Ужасно! — пожаловалась она. — Встала настолько рано, что успела собраться без спешки! Джеспер только хмыкнул на это. Он прекрасно знал, что Нина почти всегда собирается в спешке, уделяя достаточно времени лишь двум вещам: завтрак и макияж. И то, за последний год Нина натренировалась и теперь без проблем могла накраситься даже в машине, по пути в школу. — А я сегодня чуть не проспал, — поделился в ответ Джеспер, — всю ночь во сне каких-то чудиков выслеживал и отстреливал. Нина фыркнула. — И как, успешно? — Ни разу не промазал! — победно сообщил парень, сворачивая к дому Хельваров. Матиас с сестрой вышли из дома ровно в тот момент, когда Джеспер затормозил. Пока они шли до машины, Джес успел пошутить, что если сегодня и Инеж выйдет вовремя, то случится что-то невероятное. — Например, учителя просто так начнут ставить мне пятёрки. Или Уайлен наконец-то перестанет делать вид, что мы просто друзья. Нина сочувствующе похлопала друга по плечу. Она знала, как давно Джеспер пытается намекнуть Уайлену на отношения — почему-то избегая прямого вопроса — и страдает от неопределённости. — Если хочешь, могу над вами омелу подвесить. Уж после поцелуя он точно не сможет притворяться. Джес вздохнул. — Знаешь, это звучит как план. Не идеально, конечно, но хоть что-то… — И какие планы в уже тут строите без меня? — поинтересовался Матиас, подошедший к ним и услышавший последнюю реплику Джеспера. — Ага, и тебе привет, дорогой, — улыбнулась Нина своему парню, а потом перевела взгляд на его сестру, — привет, Агата. Агата поздоровалась в ответ и, пока Матиас отвлёкся на разговор с Джесом, шепнула Нине, что её нужна помощь. Правда, она не успела ничего пояснить: в конце улицы показался ещё один автомобиль, и Агата расплылась в радостной улыбке. Нина сразу всё поняла. Последние несколько месяцев она достаточно много общалась с Агатой, потому что часто приходила в гости к Матиасу. Она была всего на пару лет младше, что совершенно не ощущалось при общении, с ней было интересно. И, конечно, Нина знала, — в том числе потому, что Агата видела в ней старшую сестру и иногда просила советов, — что Агата влюблена в свою школьную подругу. Ханна Брум училась на год старше Агаты, но это не помешало им невероятным образом сдружиться, когда Хельвары в прошлом году приехали в Нью-Йорк. Ханна остановилась рядом с машиной Джеспера, и все начали дружно здороваться, перебрасываться дежурными вопросами и разъезжаться на учёбу — Агата с Ханной учились в другой школе. Нина только и успела шепнуть Агате, чтобы не стеснялась писать. И почему все вокруг страдают такой слепотой и не могут объясниться в своих чувствах? *** Нине казалось, что она в порядке, что утренняя рутина, а потом разговоры с Джесом, Агатой и Матиасом помогли ей окончательно успокоиться. Но только в тот момент, когда Матиас сел рядом с ней на заднее сиденье пикапа, она действительно выдохнула и расслабилась. Она обняла парня и чмокнула его в щёку, вдыхая его аромат. Матиас поймал её взгляд и понял всё без слов. Поцеловав Нину в лоб, он обнял её одной рукой, позволяя ей облокотиться на него. И, окружённая коконом его тепла, Нина погрузилась в дремоту. Она абсолютно пропустила и тот момент, когда пришла Инеж — по правде, она уже дожидалась Джеспера на улице, чем подарила другу надежду на прекрасный день, — и даже не заметила, как они доехали до школы. Матиас тихим шёпотом разбудил её, когда Инеж вышла у кафешки, чтобы Нина успела прийти в себя, перед выходом из машины. Она мягко улыбнулась своему парню в ответ, окончательно просыпаясь, пока Джеспер парковался. Выходя из машины, Нина попрощалась с парнями и осталась дожидаться Инеж. После недолгого сна Нина чувствовала себя намного лучше. Тепло и уют помогли подзабыть ночные кошмары — те и сами словно спешили раствориться из памяти, словно приходили по ошибке. Словно это совсем не Нинина история… — Привет! — голос Инеж вырвал Нину из потока мыслей и ощущений, заставив вздрогнуть. Некоторые вещи неизменны, и Инеж — с её тихими шагами и кофе для Каза — была одной из тех констант, за которые Нина была благодарна своей жизни. — Привет, — ответила Нина, улыбаясь подруге. Видеть Инеж такой бодрой и счастливой было непривычно, но приятно. Словно они и не знала настоящую Инеж до этого — что-то в ней неуловимо изменилось сейчас. Они направились в сторону кабинета французского, и пока Нина зевала, пытаясь сбросить остатки дремоты, Инеж оглядывалась. — К Рождеству украшать начали, — заметила она отстранённо, словно только сейчас вспомнила, что праздник через две недели. Нина проследила за взглядом подруги, ставя себе мысленное напоминание обсудить с ребятами планы на Рождественскую ночь. *** Нина окончательно проснулась. Теперь она сидела и злилась. Желание отловить Каза где-нибудь в тёмном коридоре росло с каждым днём — уже больше месяца он вёл себя как придурок. Тот факт, что при этом он притворялся, что ничего не происходит, бесил Нину ещё больше. В конце концов, Каз ведь всегда был тем, что мог решить любую проблему при помощи слов — кроме тех случаев, когда предпочитал молча пускать в дело трость. Нина абсолютно не понимала, почему Каз не может поговорить с Инеж и объяснить причину своего поведения. А Нина точно знала, что подруга не в курсе, чем заслужила такое отношение — пусть Инеж и скрывала что-то, что произошло на хэллоуине, но она была твёрдо уверена, что это никак не могло вызвать такой странный игнор. Только Инеж и сама словно не хотела добиваться ответа от Каза, убеждая Нину, что всё в полном порядке. Что Каз волен сам решать, что ему делать, а она, Инеж, уж как-нибудь разберётся, что делать ей. Нина заставила себя опустить глаза в тетрадь и сфокусироваться на задании, хотя мысли были далеко. Даже Джеспер — с которым Нина уже несколько раз обсуждала происходящее — не знал, что происходит с Казом. Уайлен и Матиас, иногда присутствовавшие при этих обсуждениях, лишь хмурились, да рвались поговорить с Бреккером — только Нина и Джес отговаривали их. Когда Каз в плохом настроении, лучше не лезть. Хотя. Какого вообще чёрта? Почему он строит из себя чёрт-те что, а все вокруг него на цыпочках ходят? Прозвенел звонок с занятия, и Нина подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Каз уходит, оставляя на столе нетронутый кофе. И насколько остыл этот несчастный напиток, настолько же разогрелось и утвердилось желание всё же поговорить с Казом. *** — Каз, подожди! Каз остановился и развернулся к ней, вопросительно подняв бровь. Нина неспеша подошла ближе. За несколько уроков она успела успокоиться, но решительный настрой на разговор никуда не делся — она специально ждала, пока закончатся занятия, чтобы теперь иметь достаточно времени в запасе. — Нам надо поговорить, — сказала она и кивнула в сторону столовой, напротив которой они остановились, — и я предлагаю сесть там. Каз несколько секунд смотрел на Нину, немного склонив голову на бок, словно размышлял, сколько времени он может на неё потратить. Наконец он кивнул. — Ну раз ты так настаиваешь… Оценив количество людей в столовой, как подходящее для предстоящей беседы, они направились к тому столу, который обычно занимали на обеде. Каз устроился напротив Нины, прислонив трость к своему стулу и облокачиваясь на стол — настроился на долгий разговор. — Так о чём ты хотела поговорить? О том, что Инеж слишком хороша для тебя — могла бы сказать Нина. О том, что ты ведёшь себя как мудак, — хотела бы сказать Нина. Но она несколько секунд молчала, обдумывая ответ. За те пару минут, что они устраивались в столовой, Нина внезапно осознала, что Инеж — не единственная пострадавшая от происходящего. Она могла пострадать от отношения Каза, но… Что могло произойти у Каза, что он стал так себя вести? Нина ни разу не задавалась этим вопросом, по инерции считая, что у Каза всё хорошо. Что он знает, что делает. Что у него всё под контролем. Но что если нет? — Что происходит? — вопрос вырвался сам собой. Но пусть и звучал по-дурацки, банально и слишком уж неопределённо, это было то, что Нина действительно хотела знать. Что происходит с Казом? Что происходит между ним и Инеж? Каз никогда не был ни дураком, ни слепцом — он не мог не видеть, не мог не понимать, что своим поведением ранит Инеж. Даже если подруга это умело скрывала и всё равно оставалась рядом с ним, своей непонятной верностью иногда даже раздражая Нину. Инеж ни разу даже не упрекнула Каза — ни в лицо, ни за спиной. А ещё Каз никогда не выглядел так паршиво, как сейчас. Волосы растрёпаны, под глазами синяки, а в самих глазах — безумие, смешанное с усталостью. Словно он просто устал от всего — устал настолько, что вот-вот свихнётся. До Нины начало доходить, что последнее время друг вообще вёл себя как робот. Нине вдруг подумалось, что Каз сам себя загнал в ловушку. Он всегда был отстранён настолько, чтобы к нему никто не совался — даже будучи в кругу друзей он старался хоть немного обособиться. Он всегда своим видом показывал, что со всем справится в одиночку. А теперь, когда он в таком состоянии, ему никто не поможет — потому что даже она и Джеспер уже и не пытаются предлагать Казу помощь. И только Инеж… Вот почему она всё равно остаётся рядом. Она не хочет оставлять его в окончательном одиночестве. Вот только именно от Инеж Каз и пытается отдалиться. Словно всё же хочет утонуть в своём одиночестве. Погрязнуть в темноте, где ни одна душа не протянет ему руку помощи. — Ничего не происходит, — ответ Каза заставил Нину вздрогнуть, потому что она слегка потерялась в мыслях и забыла, что парень сейчас сидит напротив неё. — Тогда почему ты похож на робота? — Нина правда не собиралась играть заботливую мамочку для Каза. Она собиралась понять, почему он игнорирует её подругу, жестоким образом оставляя её рядом при помощи чая и редкой молчаливой помощи в библиотеке. Собиралась хорошенько накричать на него и вправить мозги на место. Показывать заботу о Бреккере вообще было плохой идеей — на это у Каза всегда был сто один способ заставить собеседника почувствовать себя никчёмным человеком, сующим нос в чужие дела. — Потому что сейчас у меня много дел и я немного устал, пытаясь делать их все. Нина почувствовала, как от удивления округлились её глаза — это был совершенно не тот ответ, которого она могла ожидать. Каз не просто не нахамил, он ещё и признал свою слабость. Должно быть он действительно устал. Нина на секунду прикрыла глаза, чтобы сменить направление мыслей. Потому что если она продолжит думать в том же ключе, она начнёт смотреть на Каза с жалостью. А этого он точно терпеть не станет. — Попроси Инеж помочь, — предложила Нина, пожимая плечами и стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее, — я-то вряд ли справлюсь с твоими гениальными делами. Этот разговор шёл совершенно не так, как она планировала. Это даже не разговор был — катастрофа какая-то. Если бы Каз с самого начала не догадался, о чём они будут говорить — а Нина была уверена, что он догадался — то он бы понял это сейчас. Такой топорный переход на тему его взаимоотношений с Инеж заставил его хмыкнуть и устало потупить взгляд. — Мы с Инеж не разговариваем. — его голос звучал глухо и тихо. — Я с ней не разговариваю. — Почему? Вопрос повис между ними, утяжеляя атмосферу и растягивая секунды. Нина не ждала прямого ответа — Каз и без того сегодня был открытее обычного, — но надеялась получить от него хоть какую-то реакцию. Парень поднял взгляд, слегка наморщенный лоб выдавал его напряжённые размышления. Каз что-то решал для себя. — Потому что, — начал парень, смотря прямо на Нину, и она растерялась от смеси отчаяния и смирения в его взгляде, — я стал слишком зависим. Я не могу уйти совсем. И я не могу больше придерживаться прежних отношений — меня хватает только на то, чтобы и дальше поддерживать эту агонию. Я либо утону без Инеж, либо прикончу себя сам, если забудусь и растворюсь в ней. Мои чувства делают меня слабым, я презираю сам себя. Каз замолчал так же резко, как начал говорить, и весь напрягся в ожидании ответа. Нина замерла, не зная, как реагировать. Каз открылся ей и теперь смотрел отчаянно и с надеждой, что она сможет помочь. И в то же время, он был готов сорваться с места и покинуть столовую. Уйти и сделать вид, что этого разговора никогда не было. Снова закрыться и… Нина боялась даже предположить, сколько ещё боли это причинит ему. Она не могла этого допустить. Но она абсолютно не знала, что сказать.Каз. Нью-Йорк
Ну вот и всё. Вот он и сказал это. Сформулировал, озвучил и признал. Ну давай. Скажи же что-нибудь. Скажи, что я слишком драматичен. Скажи, что я придурок. Скажи, что знаешь, как это вылечить. — Нина, пожалуйста, - Каз мог бы притвориться, что уже плохо соображает от накопившейся усталости. Но к сожалению он слишком ясно осознавал происходящее. Осознавал, что не справляется сам, - помоги мне. Мог ли Каз Бреккер пасть ещё ниже? По его собственному мнению — нет.