А потом меня уволят, или тяжело быть математиком

      Ёнджун ушёл и собственный кабинет снова показался Субину по-зимнему холодным.       Непроверенные тетради нависали над головой, почти как палач с остро заточенной секирой. Через силу Чхве вытащил из стопки верхнюю, проверил и отложил в сторону. Взял следующую — розовую тетрадку с Винни Пухом. Пролистал несколько страниц и остановился, не дойдя три или четыре листа до нужной контрольной.       На уголках линованной бумаги красовались нарисованные красной ручкой маленькие сердечки. Их было три. Внутри каждого бисеринным почерком аккуратно вписано по одному слову: «Чхве». «Субин». И под ними располагалось третье, самое большое сердце, а в нём «учитель».       Субин моргнул пару раз и быстро перевернул странин вперёд до пятничной контрольной.       Не его это дело. Даже если имя на странице его. Бин вспомнил про свои очки, которые надевал, когда работал с отчётами, планами и тетрадями. Нацепил их и постарался сосредоточиться на проверке заданий. Проверил чуть больше половины. Но любопытство всё-таки взяло верх и Субин пролистал тетрадь почти в самое начало.       Перевернул страницы с контрольными за сентябрь… там, рядом с написанным справа числом — 13 сентября — цветными маркерами жёлтым и оранжевым светился маленький взрыв, как рисуют в комиксах. А внутри него надпись: «С днём рождения!!!» Бин не смог сдержать тёплую улыбку.       Дальше увидел на последних днях сентября ещё рисунок — злую рожицу, а над ней выведенную резкими прямыми линиями надпись: «Субин мой учитель!       Причем слово «мой» было обведено в аккуратное сердечко той же красной пастой.       Потом увидел маленькую тыковку со злой усмешкой в правом нижнем углу страницы, где были работы за пятое октября. В облачке над тыковкой чернела надпись: «happy Halloween» а вокруг летали смешинки в виде буквы «ㅋ»       Субин хихикнул и перелистнул страницу в предвкушении — видел, сквозь тонкую линованную бумагу, что там, среди формул и задач есть ещё что-то…       Но, прежде, чем посмотреть, порылся в столе, в нижнем ящике нашёл свою большую термокружку. Светло-оранжевую с человечком, похожим на двухмерную копию Эйнштейна, который подняв кверху указательный палец, скачущими по всей кружке коричневыми буквами заявлял: «Чай всё понимает!»       До конца этого урока оставалось ещё двадцать пять минут, значит, можно и чай попить! Математик отсыпал в кружку ароматного чая из золотой коробочки с еловыми ветвями, бережно убрал подарок Ёнджуна в нижний ящик стола и быстрым шагом направился к кабинету химии — там, в подсобке, где хранились всякие пробирки и всё необходимое для занятий, на столе стоял вечно полный чайник. А в маленьком шкафчике прямо под ним можно было найти кубики сахара.       Субину удалось проскользнуть в подсобку так, что школьники его даже не заметили. Заметила только Ли Йесыль — учительница химии. Она коротко кивнула ему и одобрительно улыбнулась, когда он показал ей кружку и бесшумно достал из кармана коробочку бананового молока из столовой, как бы предлагая обмен.       Чайник вскипел быстро. Субин налил горячей воды в кружку, положил два кубика сахара, глубоко вдохнул приятный, терпкий аромат чая и быстро закрутил сверху металлическую крышечку.       Оставив банановое молоко возле чайника, Субин так же тихо вышел из подсобки, махнул Йесыль, одними губами прошептал: «спасибо», и незаметно потерялся из её кабинета. Благо, что дверь в подсобку находилась всего в метре от входа в кабинет.       Вернувшись в свою личную пыточную (то есть в кабинет математики, конечно), учитель снова уселся в видавшее виды чёрное кресло на колесиках. Грея руки о горячие бока кружки, он принялся снова рассматривать любопытную тетрадь.       То, что увидел до похода за чаем, оказалось нарисованным посреди страницы четырехлистным клевером. В нём тоже была надпись. Зелёной ручкой. На каждом листочке по слову: «да», «нет», «да», «нет». А вокруг две стрелочки, обозначающие круг по часовой стрелке. Хвостик первой стрелочки начинался на первом «да», а носик утыкался в «нет». И со второй стрелкой так же.       Дальше, где-то в середине октября вверху страницы между двумя задачами красовался толстый знак вопроса, а в нём вдоль контура «как мне быть?»       Двадцать шестое октября — клубничка в форме сердца с подписью «Милашка».       Третье ноября — контрольная по геометрии. Два задания в одном из которых тупоугольный треугольник «SRH».       «Почему так? Странно, что не «ABC», как у остальных» — Субин вспомнил, как закатывал глаза, когда проверял эту контрольную две недели назад. Сначала решил что это странно, а потом — что забавно и необычно.       Тут в голове математика что-то щелкнуло, а потом заговорило голосом Ёнджуна: «у меня все время выходит тупой треугольник «SRH» и четырехугольники «CHSG» и «NN1CH», понимаете?»       Чхве помотал головой, отрицая собственные мысли, но был готов поставить всю свою зарплату за почти три года на то, что в следующей контрольной за шестое ноября увидит те самые четырехугольники.       Перевернул страницу и действительно увидел трапецию, углы которой N, N1, C и H. А внутри, поверх отмеченной высоты, градусов на углах и подписей над основанием и всего остального, черной ручкой выведена фраза, которую Субин уже видел в знаке вопроса: «как мне быть?» Он улыбнулся заметив ещё кое-что: проведенная от прямого угла к основанию высота трапеции обозначена «X», а прямо под вписанным вопросом и над основанием значилось «2X», обведённое черной ручкой.       Вообще-то это вопиюще неверно! Высота трапеции равна полусумме обоих оснований. Никак не половине нижнего.       Но задача была решена правильно, а «2X», как потом заметил Чхве, приписано туда позже, вместе с вопросом внутри фигуры.       «Ты мне так нравишься! Как мне быть? Как мне быть?» — с тёплой, как лето, улыбкой пропел про себя Субин, а вслух лишь промычал мелодию известной милой песенки.       Точно! Трапеция «NN1CH»! И как он сразу не понял?       На другой странице в данных ко второй задаче красовалась ещё одна трапеция «CHSG», а внутри его имя. «Красавчик» — понял Субин. Трапеция называлась первыми тремя согласными каждого слога этого слова. Перевернул страницу назад к третьему ноября. К треугольнику. «SRH» — я люблю тебя.       Он всё понимал.       Но на всякий случай глянул на розовую обложку. Над головой Винни Пуха было аккуратно выведено имя старшеклассника, на которое он раньше не обратил внимания:       «Чхве Ёнджун. Третий класс старшей школы.»