Волкуши

      Ранее, Центр       С закрытыми глазами Элку легче было отрешиться от шума и возни — знакомые руки обнимали и защищали от всего мира, давая передышку. Он приглушал боль Коена, расцепив от него остальных волкуш, чтобы те не путали свои чувства и его. Доставка до Центра тянулась бесконечно. Не разлепляя глаз, Элк то и дело тянулся проверить всех по связи: Реинир зол, Лука расстроен, Джус напуган, Пирс в отчаянии, в голове Коена мутно от боли, а Фил… Элк каждый раз спотыкался, ведь Фил человек, по связи не выцепишь. Но и без связи его как будто не было, Элк не ощущал от него никаких эмоций, даже отдалённо через волкуш.       На каталке из ангара его вёз Йон, перед этим воткнув капельницу, а волкуши толкали на платформе Коена.       — Элк? Слышишь? Настройся на меня, — Йон переплёл с ним пальцы, и медленная волна спокойствия от другого мажонка навалилась на Элка вместе с сонливостью.       Когда-то они с волкушами уже попадали в медблок на базе Центра, и Элк знал, что теперь под присмотром Йона всё наладится. У них будет большая палата на всех, при желании там могут поставить лежанки для пяти волкуш в трансформе, а сейчас нужно только для Коена. Для Фила точно найдётся место.       Хорошо, что Йон здесь, никого другого волкуши бы не подпустили к своему мажонку в таком состоянии.

***

      — Что-о-о?! — Элк впервые закричал, почти взвизгнул и тут же положил ладонь на горло, морщась. Ощущения оказались не из приятных.       Реинир стоял перед его койкой, низко наклонив голову, а потом и вовсе опустился на колени.       «Фила здесь нет. Я виноват. Я его не взял».       Элк почти задохнулся от охватившего его отчаяния и окатил этими ощущениями Реинира. Волкуша покачнулся и склонился ещё ниже. В ответ Элк считал с него глубокую вину и… растерянность. Элк копнул глубже, цепляя образ: Реинир злился на Фила за предательский страх, забрал мажонка и… не думал, что люди не доставят Фила к ним. Не думал, что Фила не получится прижать и наказать, когда опасность для Коена и мажонка пройдёт. Здесь, дома.       Элк рухнул на подушки, сглатывая слёзы. Он не доверял чужим людям. Вдруг там, далеко, Филу что-то сделают? Паника и тоска передались волкушам, и первым не выдержал Лука — завыл. Его грусть как всегда быстро подхватил Джус и отозвался из противоположного угла.       «Коен спит», — беззвучно попытался угомонить их Элк, но был в таком раздрае, что не послушался бы и сам себя.       Реинир опустился на койку рядом, загрёб в объятия, и раньше Элк не то чтобы оттолкнул — вовсе не допустил бы подобного. Но сейчас ему так нужна была эта поддержка, это тепло. В конце концов, защищать мажонка было в их природе, ведь так?       Волкуша негромко зарокотал, и Лука с Джусом наконец затихли, подбираясь поближе. Элку хотелось больше тепла, больше заботы и прикосновений, чтобы вытеснить весь страх и горе и…       Он первым поцеловал Реинира. Так, как прикасался к Филу, без страха, погружаясь в ощущения и позволяя альфе продолжить. Волкушам редко выпадала такая возможность, Элк не хотел подвергать их связь дополнительным потрясениям.       «Можно мне тоже?» — Лука скульнул совсем рядом, горячо задышал в висок.       «Да».       Наверное, им всем не хватало Фила. Человек разбаловал их своими прикосновениями, своей заботой, своим бесстыдством и желанием. Элк горел, перецеловывая всех волкуш, кроме Коена — тот под лекарствами не просыпался даже от их возни по связи.       Элк тёк, ёрзал под Реиниром, кусал Пирса в ответ и отчаянно желал, чтобы Фил был рядом, целуя кого-то из волкуш и разделяя с ними это безумное желание. И Элк сдался. Его разрешение не выражалось словами, но каждый из волкуш понял: можно.       Элка беспорядочно целовали в шею, прихватывали губами то нос, то ухо. Фырчали в волосы, гладили его руки и спешно снимали больничную пижаму — Йон постарался. Элк растворялся в нетерпении своих волкуш, в их тёплой радости, нежности и обожании.       Он сам целовал, гладил, кусался и впервые прижал ладонью член Луки. Без белья. Волкуши синхронно замерли и вздохнули, и Элк ощутил все их чувства в одном туманном облаке, разделённом на Стаю. Каждое желание, каждый внутренний шёпот — он будто касался их душ, а не только мыслей и эмоций.       — Реинир…       Почему-то позвать вслух было важно. Вожак откликнулся, его язык прошёлся по губам, вниз через шею к животу. Лука с Джусом умудрялись тереться носом о щёки Элка, а Пирс… стоило скосить взгляд, как можно было не только почувствовать, но и увидеть, как тот целовался с Реиниром.       Ужасно не хватала Коена. И Фила. Эта потеря резанула по сердцу, и Реинир отозвался — подхватил Элка на руки и понёс к раненому волкуше под бок. Тот уже пытался открыть глаза, но смог лишь один и горестно вздохнул.       Зато теперь Элк пачкал смазкой его шёрстку, жался спиной к здоровому боку и целовал нос.       Когда Элка поставили на колени, он не сопротивлялся, поддерживаемый руками. Он просто закрыл глаза, чтобы чувствовать ещё ярче: Пирс стоял перед ним, чуть толкался членом, чтобы тот проезжался по губам и щеке. Лука и Джус гладили живот и спину, не позволяя упасть, пока их вожак сводил мажонка с ума своим языком и пальцами.       — Р-реинир-р!       Элк от нетерпения зарычал как волкуша и получил поцелуй в бедро, а потом — горячий влажный толчок. Всё тело выгнулось, ноги разъехались, но Реинир держал крепко и непрерывно рокотал.       «Мой. Наш. Элк».       Элк уловил у него внутри, едва заметные под морем удовольствия и радости, колющие иглы сожаления, что Фил не с ними. У каждого из них ворочался этот ёж, просто его не было видно. Элк расслабился и окутал своих волкуш ощущением, что Фил — их человек — и он будет с ними.       От этой близости, от единения тел и коротких сильных движений внутри Элк становился сильнее. От удовольствия поджимались пальцы, и изливаясь на жадные губы Луки, он не только уловил их общий всплеск, усиленный словно приёмником, но и направил его, меняя структуру.       Боль Коена стала размазанным пятном на всех пятерых. Не просто ощущение боли, а сама рана — каждому по кусочку. С которым волкуши справятся быстрее, как с лёгким недомоганием. Так просто.