Интроекция

      Она нашла. Безошибочно придя на отдалённую поляну за лагерем, где они впервые провели ночь. Астариону хотелось увести её дальше, перехватить в тот момент, когда она только заходила в палатку, забрать с собой на глазах у всего лагеря. Их видели уже достаточно много, чтобы слухи распространялись, чтобы даже Уилл в разговоре намекнул вампиру на его связь с Ярой. Но Астарион хотел не просто глупых слухов. Он, проведя ночь с Ярой, видя её в моменты смятения и удовольствия, беря её и отпуская, понял, что простого обладания ему недостаточно. Касадор как-то говорил, что чувства порождений ночи извращаются, превращаются в нездоровую страсть. Познав страсть с Ярой, вампир понял, что он имел в виду.       Слова о «любви» вырвались сами собой. Астарион не думал, что влюблён в девчонку. Она ему нравилась — несомненно. Он её хотел — однозначно. Но вот любовь — слишком высокие замыслы для таких, как они. Однако Астариону всё равно было приятно, что девчонка, пускай и на мгновение, пришла в замешательство. Ему нравилось волновать чувства хладнокровной волшебницы. Хотя даже в её хладнокровии он уже не был уверен. Астариону казалось, что он читает её как открытую книгу.       Она выглядела соблазнительно. Вместо рубашки короткая кожаная жилетка, ноги обтягивают такие же кожаные штаны, ступни вновь босые, а волосы, как и в первую ночь, легко колышет ветер.       — Заставляешь себя ждать, — улыбнулся вампир, текучим шагом сокращая дистанцию.       Яра окинула насмешливым взглядом его обнаженный торс.       — Замёрз?       Астарион хитро заулыбался. На языке крутились всякие до безобразия пошлые безвкусные фразы, но говорить что-либо он не стал. Просто притянул девушку к себе со всей вампирской силой. С удовольствием слушая её сдавленный вдох. Она просила не сдерживаться, значит, он не будет. Яра первая потянулась за поцелуем, неожиданно нежно и мягко обхватила его нижнюю губу, положила ладонь на скулу, сладко и медленно провела пальцами до подбородка. Астарион невольно распахнул глаза. Неужели на девчонку так подействовало его шутливое признание?       Он усмехнулся ей в губы, подхватил поудобнее, поднимая над землёй, заставляя девчонку обвить ногами его талию. Прижал к дереву. Как хотел сделать ещё тогда, на болотах, когда они решили поохотиться. Он опустился поцелуями к её манящей шейке, хотел укусить, клыки уже чесались от жажды, но не стал. Яра откинула голову, показывая своё доверие. Сейчас он не мог потерять его.       Ловкие пальцы забрались под жилет, и вампир понял, что девчонка пришла без белья. Осознание этого раззадорило ещё сильнее, он не хотел рвать ещё один предмет гардероба Яры, но руки слушались плохо и действовали быстро. Когда с жилетом было кончено, мужчина с удовольствием притиснулся к её горячей коже. Она была такой живой и пьянящей, что вампиру определённо сносило голову, как только она появлялась в поле зрения. Он боялся признаться даже самому себе — их первая ночь была для него особенной. Сотни, а может и тысячи соблазнённых им мужчин и женщин больше никогда не видели солнечного света. Он забывал о них, как о страшном сне. Яра была не такой. Она была здесь, совсем рядом. Живой. Она не была жертвой.       — Астарион... — прошептала она, когда его проходные руки огладили её грудь, бережно избегая перебинтованных ран.       Даже звук её голоса был живым.       — Оу, кажется, я помешал, — захихикал кто-то совсем рядом. Запахло серой. — Но вы можете продолжать, мне нравится смотреть на такие противоестественные союзы.       Астарион узнал голос безошибочно. Отступил от девушки, придерживая раскрасневшуюся, но мигом ставшую серьёзной Яру. Та стиснула зубы, на лице заходили желваки. Вампиру это польстило — она тоже испытывала раздражение, когда их прерывали.       — Ты так громко ко мне взывал, вампирёныш, — от темноты между деревьев отделились горящие желтые зрачки, затем показался силуэт. Рафаил был в человеческом виде, но красноватая кожа всё равно бросалась в глаза своей неестественностью. — Неужели для того, чтобы я принял участие?       Он откровенно посмеивался над ними, как над парочкой незрелых подростков, спрятавшихся в переулке, чтобы пообжиматься.       — Ты его звал? — Яра бросила недовольный взгляд на вампира, но тот лишь отмахнулся.       — Не ожидал, что ты придёшь именно сейчас, — ответил мужчина.       Дьявол развёл руками:       — Что ж, извини, что помешал, однако, — он перевёл взгляд на девчонку, — это было весьма занятное зрелище.       Астарион выступил вперёд, невольно торопясь и сбиваясь в своих словах:       — Мой пре... То есть.. — он мысленно четерехнулся. — В общем, кое-кто очень давно вырезал у меня на спине какие-то руны. Я хочу знать, что они значат.       Стоило сказать последнее и стало легче. Астарион не боялся продавать душу — разве от неё могло остаться хоть что-то за прошедшие века? Однако дьявол всё равно вызывал в нём опасения — он знал такой типаж существ на своём горьком опыте. Они вынесут свою выгоду из любого, казалось бы, самого безнадёжного союза.       Дьявол посерьёзнел, сузил глаза в две пристальные щёлочки:       — Это нечто важное для твоего хозяина, вампирёныш, — он азартно сверкнул зубами, открывая рот наподобие улыбки. — Однако что это? Любовное письмо, предупреждение? Или, может, — его голос понизился до таинственного шепота, — документы о праве собственности?       Кулаки вампира сжались. Яра недовольно фыркнула позади. Она явно не питала симпатии к выходцам из Ада.       — Я могу рассказать тебе все неприглядные подробности, — Рафаил поднял одну бровь, изучая лицо собеседника. Астарион постарался остаться спокойным, но пауза затягивалась и заставляла нервозность зудеть под ногтями. — Но тебе пока нечего мне предложить, вампирёныш. Так что на сим я откланяюсь.       Он присел в жеманном реверансе. Фигуру дьявола объяло алое пламя, постепенно стирая из пространства.       — Эй, стой! — воскликнул вампир, хотел удержать Рафаила, но почувствовал крепко сжимающую его плечо ладонь. Остановился.       — И кстати, Яра, — уже почти исчезая в снопе искр, заметил Рафаил, — твой отец передаёт привет, — кивок в сторону Астариона. — И ждёт тебя дома с дарами.       Последние язычки пламени растворились в воздухе.       Астариону понадобилось некоторое время, чтобы понять намёк дьявола на что-то, что он наверняка припас для ушей девчонки. Узкая ладонь тем временем исчезла с его плеча. Несколькими короткими шагами Яра увеличила расстояние между ними.       Вампир напряженно думал. Что имел в виду Рафаил? С каким «даром» ждёт Яру отец?       Мужчина медленно развернулся.       Девчонка смотрела на него своим нечитаемым холодным взглядом, а ладонь сложена, как для фокуса.       — Что он имел в виду, сладость моя? — Астарион правда не понимал, наморщил лоб, посмотрел на Яру по-другому, не сдержав во взгляде обиды, горечи.       И он увидел. Не ещё одну сбежавшую с наутилоида неудачницу, а... охотницу за головами. Что она там говорила? Лучшая в Гончих, Первая... Её он увидел первой после крушения корабля иллитидов. Девчонка была удивлена, буквально застыла там, на тропинке, рассматривая его как какую-то диковинку. Вампир тогда решил, что просто она, как и все, пребывала в смятении, и ещё один выживший вызвал в ней такую реакцию. Однако сейчас он знал Яру лучше. Она бы не стала замирать и рассматривать ещё одного выжившего, как чудо. А ещё она знала, что он вампир. Не слишком удивилась, когда он открылся ей. Только в тот момент, когда они впервые столкнулись взглядами, только тогда, когда вампирское отродье грело лицо на солнце, девчонка была удивлена. И что она говорила Гандрелу, тому проклятому гуру? Её послали за вампирским отродьем. Астарион тогда ещё удивился, как натурально играет эта девка...       — Яра, — его голос почти ласковый, шаги к ней медленные и осторожные, как к дикому зверьку, — ты не хочешь мне что-то объяснить?       Девчонка не попятилась. Только слегка наклонила корпус, словно готовясь к прыжку. В ладони, пока ещё слабо, зажглась искра огненной стрелы.       — Ты уже и так всё понял, Астарион, — она тяжело вздохнула.       Вампир хотел увидеть в её глазах хотя бы тень сомнений, разочарования, вины. Возможно, шутки. Но натолкнулся на два ледяных озера. Астариону стало неожиданно больно. Касадор, даже не будучи здесь, продолжал играть с ним. Играть через эту милую чертовку, на которую так легко клюнул его раб.       — Я попала на наутилоид, когда искала тебя, — продолжила девушка.       Астарион с отстранённостью заметил, что её голос сел, стал почти бесцветным.       Ещё шаг, ближе к ней. Взять за горло, ударить о ближайшее дерево, чтобы не брыкалась и... Он не знал, что будет, когда схватит лживую дрянь. Мысли разбегались в поисках лучшего способа прикончить её, но в голове отчего-то было отвратительно пусто и как-то безжизненно.       — И когда ты планировала рассказать, сладость моя? — ещё шаг. Искра в ладони Яры разгорелась в полную силу, лицо озарило светом.       — Я не хотела гово...       Он бросился вперёд, прежде чем чертовка закончила открывать свой лживый рот. Яра была готова. Как и в битве с каргой, она методично метнула сноп огня. Обнаженный живот облизало болью, Астарион сбился, запнулся на месте. Яра кинулась в сторону, уходя от его рук. Вампира это взбесило. Он развернулся на одних только носках, поймал на миг клок волос. Девка вырвалась, оставляя иссиня-черные росчерки на его ладони. По крутой дуге обогнула вампира, зажгла заклинание, но сбилась, свет вспыхнул и погас, как не взорвавшийся фейерверк. Вампир зарычал, утробно и зло. Новый сноп огня от фокуса прошёл совсем рядом от лица, запахло палёными волосами.       Он с нечеловеческой скоростью рванул, почувствовал под пальцами напрягшиеся мышцы руки, рванул на себя, выводя девку из равновесия. Короткая подсечка — и Яра со стоном падает на землю. Будь она хоть трижды Первой в Гончих, будь она хоть как Мистра по своим способностям к магии, но...       — Сегодня был долгий день, волшебница, — прохрипел Астарион, усаживаясь на живот жертвы, подминая под себя, выкручивая руки, в которых вспыхивали один за другим заклинания. — Нужно отдохнуть, прежде чем показывать что-то сложнее фокусов, верно?       Ещё несколько минут борьбы понадобилось, чтобы перехватить неожиданно сильные запястья. Сжать их до хруста, до сдавленного полустона. Взвести над головой.       — А теперь, моя милая, мы поговорим честно, — Астарион склонился к её упрямому лицу.       Личинка в голове зашевелилась, рванулась к сородичу, вампир чувствовал, как Яра сопротивляется, как её разум выталкивает его. Она вертелась и скрипела зубами, закрывая сознание, до противного умело контролируя паразита. Мужчина встряхнул Яру для острастки, перехватил свободной рукой горло.       — Не вертись, — приказал он мрачно, сжимая шею, чувствуя, как под кожей бьётся бешено пульс.       Яра захрипела, не в силах сделать вдох, вампир на миг заглянул ей в лицо — глаза девчонки неестественно выпучились, кожа краснела. Вампир одёрнул себя. Личинка в голове девки бешено металась, как загнанная в угол крыса, а он, Астарион, сосредоточился.       И увидел перед собой не то, что ожидал. Не было Элидаса или Касадора. Не было таинственных планов или обсуждения новой извращенной пытки. Яра, видимо, сидела в палатке. Горело несколько свечей, она посмотрела на свои руки, отложила бутылку вина... Ту самую, которую выкрала у вампира на празднике тифлингов. А в голове металась сотня мыслей. Элидас далеко. Контроля нет. Долга тоже нет. Яра осознавала свою свободу, прямо как Астарион, когда выбрался из под обломков наутилоида и понял, что может больше не выполнять приказы. Пьяная, дикая свобода.       — Твою мать! — выругался Астарион, когда его выбросило из разума Яры. — Почему эта дьявольщина не может хоть раз сработать как надо.       Он зло зарычал. Девчонка почти уже обмякла, глаза закатились. Вампир ослабил хватку, наклонился ближе к лицу.       — Покажи мне, как тебя наняли, — зашипел он. — Покажи мне, что эта сволочь опять задумала!       Но Яра ничего не ответила. Её грудь тяжело поднялась, она зашлась кашлем, поворачивая голову на бок. Волосы прикрыли покрасневшее лицо и следы его ладони на шее. Вампира это не устроило. Он перехватил девку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.       — Я... не встречала, — приступ кашля, — Касадора...       Она тяжело, со свистом втягивала воздух, заглянула в глаза Астариона. Лёд. Она смотрела так на врагов, прежде чем разбить их каким-нибудь хитрым заклинанием.       — Ты же можешь... — она вновь зашлась кашлем, но жестоко усмехнулась, — понять, вру ли я...       — Чёрт! — воскликнул Астарион, теряя самообладание. Сжал её подбородок, вновь испытывая яростное желание придушить девку. Она была права. Возмутительно права.       — Ты идиот, Астарион, — она глумливо улыбнулась, всё ещё борясь с кашлем и его хваткой на своих запястьях. — Ты сам всё видел.       — Что я видел? — зарычал мужчина. Ему не нравилось, что она умудрялась смотреть на него сверху вниз даже в таком положении. — Что ты рассуждала о свободе перед тем, как переспать со мной? Очень мило, Яра.       Он склонился к горлу девушки. Хотелось впиться в него клыками, вырвать кусок плоти лживой твари, но, как и тогда, после первого укуса, что-то останавливало. Астарион не мог просто взять и прикончить её. Хотел, искренне желал этого, но не мог. Только царапнул кожу, коротко и почти невинно.       — Когда всё это закончится, — едва слышно, опаляя горячим дыханием щеку Яры, проговорил вампир, — когда мы освободимся от паразитов в головах, — голос опустился до сдавленного рычания, — не надейся так просто уйти, лакомство.       Теперь это была не игра. Это была угроза. Он мог порвать её прямо сейчас, конечно мог, но здравый смысл был сильнее. Астарион точно был уверен, что это он и только он не даёт прикончить девку. Губы растянулись в злой, немного горькой улыбке.       Боковым зрением вампир уловил лиловую вспышку.