Интроекция

      В палатке было темно, тепло и сухо. Яра проснулась от того, что прохладное тело рядом завозилось, перевернулось на другой бок, демонстрируя исписанную шрамами спину. Девушка зажгла в руке неяркий огонёк и подвесила его над собой. Она не помнила, как оказалась в красном шатре вампира, не помнила, когда конкретно они разбили лагерь, но спать не в одиночестве было приятно.       Волшебница села, откинула с груди спальник и посмотрела на Астариона. Он спал тихо, губы его были сложены в линию, веки подрагивали от движений зрачков. Ему что-то снилось, и Яра очень хотела, чтобы это не был очередной кошмар. Она скользнула взглядом по волосам мужчины. Непослушная прядь спадала на лоб, почти доставая до переносицы. Так хотелось откинуть её, поправить, погладить вампира по голове, но девушка боялась, что разбудит его.       Собственный сон, кажется, покинул её. Яра тихо встала, быстро оделась и откинула полог шатра.       У костра спиной к волшебнице кто-то сидел. Широкие плечи, высокий рост, худощавая фигура. Иссиня-черные волосы. Яра сразу поняла, что это не член группы. Разглядела очертания острых ушей.       Незнакомец, кажется, не заметил её. Он ковырял веточкой бревна в костре, создавая снопы искр. Волшебница подступила ближе. Едва ли её шаги можно было услышать. Мягкая трава гасила звук, но эльф выпрямил спину. Яра замерла на месте, затаила дыхание и сложила руки, готовая использовать заклинание, если незнакомец вдруг решит обернуться.       Он, казалось, прислушался, но, не различив бешено бьющегося сердца Яры, вновь принялся копаться веточкой в костре.       Девушка подкралась ещё ближе, намереваясь юркой тенью скрыться за палаткой Шэдоухарт, как вдруг эльф обернулся.       Льдисто-белые глаза уставились прямо в лицо волшебницы. Она взмахнула руками, но колдун только поднял уголки губ. Судорога пронзила тело, лёд заклинания, которое хотела сотворить Яра, пополз по её собственным пальцам, жаля холодом.       Эльф в несколько шагов оказался вплотную, перехватил подбородок волшебницы. Тело вновь пронзила судорога, но гораздо более сильная, электрическим разрядом она прокатилась от корней волос до самых пяток, корёжа тело в конвульсиях.       — Ты совсем рядом с городом, дочка, — эльф разочаровано улыбнулся.       Судороги отошли на второй план. Отец. Это был он, он добрался до неё. Страх сковал тело в тиски, судороги уступили ему место. Девушка хотела вырваться, убрать от себя этого... это существо, но тело вдруг сделалось слабым и податливым, словно тряпичная кукла.       Элидас помог ей усесться на траву, погладил ладонью по лицу так, словно и вправду был нормальным отцом, ухаживающим за больным ребёнком. Волшебница со стыдом почувствовала, как в уголках глаз скапливаются слёзы. Только не снова. Только не он.       — Прости, что дал тебе это задание, — продолжил эльф, опускаясь на колени рядом. — Я не хотел, чтобы ты попала во всю эту заварушку с личинками и иллитидами.       И он улыбнулся. Это пугало Яру сильнее всего. Простая человеческая улыбка.       Она выглядела инородной, неправильной, словно кто-то натянул на череп демона человеческий скальп. Она пронизывала холодом, угрожала, даже когда Элидас хотел улыбаться мягко. Когда он хотел отыгрывать роль любящего папаши. Последняя мысль придала сил. Девушка взбрыкнула, откинула от себя ладонь отца, но встать так и не смогла, только жалко отползти в сторону.       — Яра, — позвал он строго, — я помогу тебе с личинкой, возвращайся домой, хорошо?

***

      Волшебница проснулась от боли. Не сразу поняв, что происходит, она бросила своё тело вверх и вперёд, готовая нападать. Ударилась макушкой о что-то твёрдое и свет, ослепивший её поначалу, резко исчез. Яре показалось, что её ударили по голове черенком лопаты, в ушах зазвенело, а сверху набросили что-то тёмное, напоминающее цветом обыкновенную землю. Она запуталась в ногах и том, что попалось под них, рухнула на колени.       И только в этот момент поняла, что она в своей палатке. Одна. Ранним утром. Обрушила на себя одну из подпорок и запуталась в холщовой ткани. Девушка тихо выругалась, вылезла из-под завалов своего обрушенного жилища. Магической рукой поправила подпорку и ткань.       Хотелось рассмеяться, но сон, уже стираемый памятью, всё ещё холодком забирался под так и не снятую рубашку. Что там говорил отец? Что может помочь с личинкой?       Девушка плохо понимала, был этот сон игрой подсознания или, вероятно, Элидас нашёл ритуал, чтобы связаться с дочерью. В любом случае, решила Яра, ей плевать. Она не собирается связываться с отцом, и уж тем более принимать его помощь.       Ей нужно было выкинуть это из головы как можно скорее, но мысли цеплялись к странному сновидению. Яра злилась. Раньше такого не бывало, хотя бы сны волшебницы оставались только её. Девушка вдруг вспомнила начало и усмехнулась. Они никогда не спали с вампиром в одной палатке. Тем более в его. Тем более, как она знала, он спал совсем мало, больше медитируя как эльфы.       Яра решительно потянулась и расплылась в улыбке. Впереди, рукой подать, уже стоял Ривингтон, городок у Врат Балдура. Изначально, главной целью отряда было нагнать армию Абсолют, но получилось даже перегнать. Несколько дней они провели в дороге, почти не отдыхая, пару раз натыкались на разрушенные деревни, но небольшой отряд в любом случае быстрее целой армии. Путь был донельзя лёгким, если не считать ночное нападение гитьянок и неожиданной правды, которую раскрыл группе таинственный покровитель. Император создавал странное впечатление. Яра, сколько бы ни старалась, не могла увидеть в нём иллитида, как и многие другие в группе. Ей он изначально представал в облике плечистой высокой женщины, воительницы, которыми маленькая волшебница восхищалась в детстве. Кончено, щупальца сложно было игнорировать, но Император был слишком человечен для иллитида.       Теперь они стояли на холме неподалёку от Ривингтона, а в городе их ждала куча дел и могущественный покровитель, будь он хоть чудищем, хоть каргой, Яру устраивал.       — Доброе утро, бусинка, — раздалось почти над самым ухом. — Как самочувствие?       Яра мгновенно развернулась, так и стоя перед палаткой в одной рубахе.       — Кости немного ломит, а так хорошо, — кивнула девушка и скрылась в своём убежище.       Вчера ночью, как и несколько ночей до этого, Гейл снимал руны. По нескольку за раз, с небольшими перерывами, чтобы Яра могла отдышаться. Боль была жуткая, но уменьшающееся количество значков на теле несказанно радовало. В основном, как говорил волшебник, он убирал руны, которые могли помочь Элидасу выследить дочь или пробраться в её мысли. Остальные девушка тоже бы хотела убрать, но позже. Главными были высокомерные росписи о владении, которые поставил отец.       Астарион приходил каждую ночь. Смотрел, пререкался с Гейлом, нервно ходил туда-сюда вокруг Яры, а потом помогал дойти до палатки. Вчера остался, ожидая, пока девушка уснёт.       Шедоухарт, Уилл, даже Лаэзель — все заметили, что между волшебницей и вампиром что-то происходит, что-то происходило. То они ускользают из лагеря после вечеринки, то нападают друг на друга, а теперь мило общаются. Девушка была благодарна, что никто из сопартийцев не лез в это, однако пару комментариев с намёками она получила.       Впрочем, если бы её и спросили о том, что происходит, Яра не знала, что ответить. Они с Астарионом так и не обсудили тот поцелуй, однако появились ещё несколько. Иногда вампир, а иногда сама волшебница, спрашивали разрешения, чтобы соприкоснуться губами. Это выглядело невинным и таким, наверное, оставалось.       — Радость моя, если ты продолжишь сидеть в палатке, я приму это за намёк и зайду, — раздался приглушённый тканью голос вампира.       Яра улыбнулась. Флиртовать напропалую он, конечно, не перестал.       Спустя полчаса основной отряд в лице Яры, Астарион, Карлах и Уилла покинул лагерь. Их ждал Ривингтон, который девушка помнила несколько иначе. Конечно, городок располагался рядом с Вратами Балдура, но так много людей волшебница никогда здесь не видела. Оказалось, что это беженцы из городков и деревень, что были разрушены и сожжены армией Абсолют. Едва группа успела войти в черту поселения, к их лагерю прибилась потерявшаяся девочка. Яре было плевать, в их лагере уже и так яблоку негде было упасть.       Они двинулись дальше. Девушка видела, что мост на том конце улицы, ведущий в город, недружелюбно поднят и не торопилась туда идти. Вместо этого, Яра скользнула мимо Цирка направо.       Группа разделилась. Уилл остановился поговорить со странного вида торговцем, Карлах топталась у ворот Цирка, выказывая явное желание зайти, а Астарион, заложив ладони за спину, шествовал рядом с Ярой. Не было похоже, что у него есть какие-то предпочтения касательно пути, однако он заинтересованно оглядывался по сторонам:       — У тебя нет дел в Ривингтоне? — спросила волшебница, замедляя шаг.       Вампир поравнялся с ней, оглядываясь по сторонам без особого интереса.       — Если быть честным, я хотел бы зайти с тобой в одну ночлежку, — он криво усмехнулся, стало ясно, что ничего приятного их там не ждёт, — однако делать это лучше под утро.       Яра заинтересовано покосилась на него. В Ривингтоне, по её памяти, была всего одна ночлежка, подходящая для простых, а то и бедствующих путников.       — Почему именно туда? — осторожно поинтересовалась она.       — В таких местах обычно всегда есть парочка моих братьев и сестёр.       Астарион сказал это и замолк. Яра кивнула и уставилась себе под ноги. Ещё одно дело, которое нужно будет закончить до того, как они отправятся в город. Конечно, пока не понятно, пропустят ли их через ворота, однако девушка знала, что способ они найдут. Странно, но в последнее время, пусть и нехотя, волшебница ставила просьбы или советы вампира на первое место.       Она вдруг поняла, что не видит его плеча боковым зрением. В задумчивости она прошагала чуть вперёд, расфокусированным взглядом рассматривая протоптанную тропинку под ногами. Подняв лицо, девушка поняла, что они почти прошли до мельницы. Осталось только повернуть налево и подняться на холм. И ещё одна заметила людей.       Они были облачены в латные доспехи, но не такие, которые носит стража. Нагрудники и наплечники были потрепанными, со следами царапин и вмятинами. Одежда у людей была однотипная, а в руках поблескивали короткие эстоки, которые легко скрывать в набедренных ножнах.       Задумчивое настроение как рукой сняло. Яра осторожно повернула голову, натыкаясь взглядом на вопросительное выражение лица Астариона. Похоже, он тоже не совсем понимал, что происходит. Как назло, стража по тропинкам не ходила, предпочитая прямую улицу, а случайные прохожие поспешили ретироваться, чуя запах заварушки.       Яра с изумлением заметила у некоторых из обступивших их людей деревянные колья.       — Какие-то проблемы, господа? — раздался позади весёлый голос вампира.       Волшебница не улыбалась. Только бросила аккуратный взгляд вокруг себя. Незнакомцев в типовых латах было немного — пять человек. Большинство с мечами или кольями, но был и один волшебник с посохом. На эту вылазку было решено одеться, как подобает обычным горожанам, так что своего посоха волшебница не взяла. Это, как ни удивительно, было плюсом. По широкой пыльной рубахе и простым штанам было сложно понять, что она может начать метать огненные шары.       — Вот и оно, знаменитое отродье, что ходит под солнцем.       Звучный женский голос резанул слух. Яра развернулась к источнику и встретилась глазами с предводительницей племени гуров. Ульмой.       Яра немного с ней общалась, по правде говоря, только знала представительницу немногочисленного народа в лицо. Элидас контактировал с ней редко. Гильдия Гончих была в полулегальном поле, потому что брала заказы на убийства, но кроме этого согильдийцы занимались и простыми делами наёмников — охраняли торговцев, искали вещи или людей, иногда кого-то запугивали или выбивали долги, некоторые даже охотились на чудовищ. Впрочем, на этом поле они проигрывали Ульме и гурам, потому что Элидас не хотел ссориться с такой женщиной. Яра находила это признаком презрительного уважения.       Матрона перевела острые, льдистые глаза на неё.       И вдруг девушка краем глаза заметила движение справа. Она рывком ушла вниз и вбок, выученно отталкивая противника громовой волной. Распрямившись, Яра была готова к новой атаке, но упавший в пыль мужчина быстро поднялся на ноги и занял оборонительную позицию.       — И сбежавшая из стаи Гончая, — заключила их предводительница с довольством.       Астарион как-то незаметно оказался рядом, и Яра была ему благодарно. Спиной к спине им будет легче защищаться.       — Ты знакома с ней? — спросил вампир, в его руке отблескивал сталью неизвестно откуда вытащенный кинжал.       Волшебница не успела ответить. Ульма подошла к ним ближе, совершенно не опасаясь нападения. Яру это взбесило. Да, гуры взяли их в кольцо, но недооценивать себя она не позволит. Пусть этот народ хоть трижды прирождённые охотники.       — Знаешь, твой отец заплатит нам достаточно, чтобы отстроить полноценный храм, — спокойно сказала женщина, подходя опасно близко.       — Попробуйте, — рыкнула Яра в ответ, мысленно перебирая заклинания, которые пойдут в ход первыми.       Ульма вдруг устало вздохнула и взмахнула ладонью. Остальные гуры вдруг отошли на шаг, давая больше пространства, но оружие так и не опустили. Волшебница ожидала совсем другого. Как и вампир, который подозрительно сощурился.       — Будь твой отец не такой мразью, я бы прямо сейчас оттащила тебя к нему, — презрительно выплюнула глава племени и добавила более спокойным голосом: — Мы больше не сотрудничаем с Элидасом, Гончая. Можешь расслабиться.       — А что насчёт меня? — вдруг со смешком спросил вампир. — У вас такие хорошие колья в руках, вряд ли они для жарки мяса на костре.       Яра кивнула, не сводя глаз с Ульмы, но боковым зрением всё так же подмечая, как гуры бросают напряжённые взгляды на Астариона. Конечно, она помнила что Гандрелла послали выследить вампира. Гандрелл теперь мёртв, лежит где-то рядом с домом карги, однако это не значило, что сбежавшее от мастера отродье не перестали выслеживать.       — Мы планировали тебя пытать, — раздалось из толпы.       Волшебнице хватило одних лишь этих слов, чтобы всё решить. Их так просто не отпустят, а забрать вампира она не позволит, дьявол их побери! Яра взмахнула ладонями, бросая короткое, ёмкое заклинание. Прямо под ногами замершей, напряжённой донельзя группы возникла магическая печать. Концентрироваться на ней было не просто, но заклинание идеально подходило для такого случая.       — Двинетесь и грянет взрыв, — жестко припечатала девушка, смотря только на предводительницу гуров. — Я успею нас защитить, а ваш волшебник сможет?       Ульма посмотрела на символы под ногами без особого интереса.       — Как ты рвёшься защищать это чудовище, — лицо женщины стало кислым и разочарованным. — Думаешь, мы, как и твой папаша, взяли заказ у его хозяина?       Яра едва заметно нервно сглотнула. Ульма спрашивала это как совершенную глупость. Не было похоже, что предводительница племени увиливает, пытается скрыть правду за вопросами. Картинка постепенно начала складываться — гуры не искали Астариона, чтобы отдать обратно семье Зарр. Тогда возникал вопрос — зачем на самом деле они отправили того охотника?       Тщательно скрываемое недоумение на лице волшебницы не укрылось от взгляда матроны. Она криво улыбнулась.       — Прежде чем исчезнуть, твой друг побывал у нас в лагере, — её голос звенел, словно натянутая струна. Вот-вот, и она лопнет, выколов глаз незадачливому музыканту. — Он украл наших детей. Наше будущее!       Она хорошо контролировала себя, но в конце голос всё-таки сорвался. Яра облизнула губы, теряясь в вопросах. Вампир не знал, зачем на самом деле за ним пришёл гур? Не догадался? Или просто скрыл? Девушка постаралась поймать его взгляд, но Астарион смотрел только на предводительницу гуров и едва заметно улыбался. Словно бы ничего не произошло.       — Мы хотели истязать тебя, отродье, так долго, пока ты бы не рассказал, как вернуть их, — продолжила Ульма, возвращая себе спокойный, пусть и грозный тон. — Однако ты ходишь под солнечным светом и не бежишь домой по зову хозяина. Удивительно.       Астарион кивнул. Кажется, даже расслабился. Выпрямился, развёл руками, словно разговор велся о бытовых вещах, а не о том, что он похитил детей целого, пусть и небольшого, племени.       — Можно и так сказать. Это долгая история.       Ульма усмехнулась так, что Яра невольно напряглась. Её люди неодобрительно ворчали, но ничего не делали. Только ладони на клинках и кольях сжимались до белых костяшек.       — В таком случае, я предлагаю тебе ветвь мира, отродье, — всё тем же, холодным как лёд и острым как сталь тоном сказала женщина. — Ты вернёшь наших детей.       Волшебница молчала. Она всё сильнее ощущала себя пятым колесом в этом диалоге и неспроста. Знать, где дети гуров, живы ли они вообще, мог лишь Астарион. Удивительно, как вектор внимания гуров сместился на вампира. Однако никто не дёргался, даже ноги не передвинул, опасаясь печати на земле, которую Яре уже было трудно держать. Такие заклинания вытягивали много сил за счёт концентрации.       Астарион помолчал некоторое время, затем без улыбочки, серьёзно ответил:       — Я провёл две сотни лет, добывая для Касадора прикорм, — его голос сочился отвращением. — Ваши дети... скорее всего, уже мертвы.       Волшебница против воли кивнула. Они были в путешествии уже несколько месяцев, она отправилась искать беглое отродье ещё раньше, а значит дети гуров могли бы быть в плену уже очень долго. Вряд ли вампир оставил их на будущее. Девушка понимала, что такая честность могла стоить Астариону головы и невольно восхитилась его смелости. Или безрассудности, это как посмотреть.       Когда Яра подняла взгляд, то наткнулась на вопросительное лицо старухи.       — Я не хочу с ним соглашаться, — начала волшебница, игнорируя возмущённый взгляд вампира, — но скорее всего, он прав.       Женщина тяжело вздохнула, прикрыла глаза на мгновение. Весь её вид, от опустившихся плеч, до играющих на щеках желваков, говорил о том, что предводительница племени и так догадывалась об этом. Просто не хотела верить, не хотела допускать даже мысль о том, что будущее племени обескровлено и погребено где-то под дворцом Зарр.       — Тогда мы возьмём плату кровью, — резко вскинулась женщина, в глазах её горел нехороший огонёк. Яра бросила предупреждающий взгляд на дёрнувшегося на своём месте гура, однако нападения не последовало. — Убей хозяина, отродье. Освободись сам и отомсти за наших детей.       Астарион больше не улыбался:       — Да, пожалуй, — он смог выдавить только злую, не обещающую ничего хорошего, гримасу. — Месть это то, что я могу.       Предводительница племени кивнула. Перевела долгий, изучающий взгляд на Яру. Девушка выдержала его, не отведя глаз, но всё-таки взмахнула руками. Магические круги под ногами людей медленно истаяли, скрываясь в тени волшебницы. Она выдохнула с облегчением только в тот момент, когда Ульма одним лишь кивком приказала своим людям уходить. Четверо войнов и один волшебник, недобро косясь на парочку, свернули от тропинки направо.       Яре захотелось ударить себя по лбу. Гурам их даже искать не пришлось. Они сами дошли почти до их лагеря.       — Ты прожил жизнь, полную грехов, — вдруг горячо заговорила Ульма, прожигая вампира взглядом. — Ты убивал, разрушал семьи, использовал доверчивые души, — на миг Яре стало опасливо, что всё происходящее просто ловушка и вот-вот отряд гуров развернётся и пойдёт в атаку под голос предводительницы, но её тон смягчился. — Один поступок не искупит всего того, что ты натворил. Но это будет началом.       Астарион только кивнул. На его лице не было привычного насмешливого выражения, он ничего не произнёс вслух, но было заметно, что вампир задумался над словами воительницы.       Та тяжело вздохнула и отвернулась, намереваясь уйти к своим людям. Яра заметила дым, идущий из их лагеря. Похоже, они встретились совсем невовремя. Было бы разумным позволить Ульме уйти, но девушку глодала фраза, брошенная ей в лицо.       — Почему вы разорвали связи с Элидасом?       Глава племени остановилась, но оборачиваться не стала. Яра услышала едкий смешок, который так не вязался с благородным видом матроны.       — Сама не догадываешься?       И Яре вновь захотелось ударить себя по лбу. И хорошенько так, чтобы остался алый след от ладони. Конечно. Отец послал её найти отродье — вампира Астариона, который так удачно потерялся, но не для того, чтобы помочь гурам в поисках детей, а ради помощи противоположной стороне. Касадору.       Девушка почувствовала, как у неё начинает стрелять в висках. Она ещё даже не успела войти в город, но уже впуталась во вражду наёмников, гуров и чистокровного вампира. Астарион осторожно коснулся её плеча, выводя из ступора. Судя по его лицу, он всё понял гораздо быстрее девушки.       Они двинулись по холму наверх, к мельнице. Вампир молчал, как и Яра. Она всё думала, заслуживал ли Гандрелл смерти? За что он умер? Почему? Потому что она его обманула, приманила, а вампир в порыве злости и ненависти к хозяину даже не понял, зачем на самом деле пришёл охотник? Или потому что Астарион обманул девушку, которая была слишком поглощена своей враждой с отцом?       Солнце уже клонилось к закату. Ветер побережья принёс йодистый запах воды, жареной рыбы и водорослей, что в это время прибивались к берегу и цвели. Астарион, шедший чуть впереди волшебницы, вдруг остановился.       — Яра, — позвал он, нервно облизывая губы.       Девушка подняла взгляд, но ничего не ответила.       — Думаю, я должен сказать, — нервно хмыкнул вампир, — точнее объяснить. Я правда не знал, зачем конкретно тот охотник меня искал. Дети гуров были последним, о чём я думал тогда.       Девушка кивнула и, тяжело вздохнув, перевела взгляд на оранжевый, как переспелый апельсин, диск заходящего солнца.       — На самом деле это неважно, — с трудом проговорила она. — Мы убили его до того, как выяснили, зачем он пришёл. Твоё знание или незнание ничего бы не решило.       Помолчали. Вампир тоже посмотрел на запад, куда катился сегодняшний день, превращаясь в сумерки. Закаты у моря всегда были быстрыми, так что когда он вновь заговорил, край солнечного диска уже скрылся за горизонтом.       — Я вдруг понял, что ты знаешь обо мне очень многое, — заметил Астарион. — А я о тебе почти ничего.       Яра пожала плечами, не то чтобы ей хотелось рассказывать свою историю, однако вампир был прав. У них не получится быть до конца честными друг с другом, если она знает всё, а он — лишь крупицы.       — Что тебя интересует?       — Расскажи об Элидасе.