Фея

      Стоит ли говорить, что, получив возможность вылечить сына, Хелен со свистом собрала чемоданы и умотала из страны, на ходу подписав документ об официальном отречении от претензий на престол Гильбоа от имени Сета Бенджамина? Вывез их Барнс, с удобством устроив мать с ребенком в просторном минивэне, куда влезли все вещи и даже два кота, а во Франции посадил на частный небольшой самолет, который унес маленькое семейство в Израиль.       Недолго думая, отправили Сета в ту же больницу, где лежала сестра Томасины, только в раковое отделение, которое было, к слову, одним из лучших в стране. Мальчика обследовали, и на следующий день Томасине позвонила по зашифрованному каналу счастливая Хелен с новостями, что Сету уже начали искать донора на пересадку костного мозга.       Мишель была рада, что мальчик в безопасности и им занимаются, а Джек просто выбросил Сета из головы, как больше не существующую угрозу.       Сайлас примолк на какое-то время, но тишина эта была нехорошей. Конечно, Хелен по договору оставила любовнику разгромное письмо, где вывалила на него все недовольство и потребовала не искать их с Сетом, иначе она купит ружье и будет отстреливаться. Но король все-таки не был дураком, а только шизофреником. К сожалению, умным. Он прекрасно понял, что во дворце кто-то что-то мутит, что неспроста сначала провалилась затея с Гефом, который разнесли неизвестные призраки. Теперь вот у любовницы появились откуда-то средства, чтобы уехать, хотя до этого он второй семье даже на продукты давал деньги. Хелен работала, но зарабатывала недостаточно, чтобы содержать больного сына.       Спасало то, что приёмного сына Сайлас не воспринимал всерьез, не верил, что тот мог вычислить его любовницу, что мог найти где-то стоящих бойцов, чтобы те разгромили «Голиафы» и весь гефский генералитет. Про Мишель не стоило и упоминать, ее порой и за разумное существо не держали. Поэтому все свои подозрения король обратил на Уильяма Кросса. Тем более тот успел открыто выступить против подписания мира, а также каждому дураку было понятно, что «Кроссген» как компания, производящая оружие в том числе, только жиреет на войне. — Вот бы эти змеи друг друга сожрали, — искренне пожелал добрый мальчик Джек, не испытывающий тепла ни к отчиму, ни к дядюшке. Оказалось, что тот трогал маленького принца за коленки, узнав о чем, Рамлоу чуть не ринулся с места палить в Кросса из дробовика. Гнев общими усилиями смирили, но осадочек, как говорится, остался.       Джек таки вышел на работу в штаб, где его искренне не знали куда приткнуть. Боевому офицеру было узко и тесно в душном кабинетике, заваленном бумагами. Джека штабные недолюбливали и опасались, наслышанные о его мнительном и мстительном характере от любящего отца Сайласа. Прав распоряжаться хоть чем-то у Джека не было, и потому тот развлекался тем, что перекладывал папки из стопки в стопку и ходил за кофе по пять раз в день. Спасало принца от смерти от скуки только присутствие верного телохранителя Рамлоу.       Роллинз тем временем мелькал рядом с принцем только периодически и в основном занимался своими прямыми обязанностями — заместительством командира отряда. Устраивал бойцов в съемном доме, по мере возможностей организовывал тренировки, чтобы те не зарастали жиром. За городом нашелся на удивление просторный пейнтбольный клуб с тиром и полосой препятствий. Хозяином добра оказался деловой мужик, воевавший еще в Войне за Объединение, который быстро оценил выправку и согласился сдавать клуб в единоличное пользование отряда на пару часов по утрам. Вопросов он не задавал, видимо, наученный жизненным опытом, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Роллинз и Рамлоу были довольны, а значит, довольны были и Мишель с Джеком.       Грянуло, как и всегда с Сайласом, внезапно. Король не смог отпустить ситуацию с Гефом (ожидаемо, так он давно не обсирался), потому сделал ход конем и решил вывернуть обстоятельства в свою пользу. — Мишель, Джек, — за королевским завтраком не было принято обсуждать дела, но Сайласу, видимо, не терпелось. — Сегодня вы останетесь во дворце. — У меня дела в штабе, отец, — нахмурившись, напомнил Джек. — Проживут день без твоего бесценного присутствия, сын, — отмахнулся король, привычно походя показывая, какого мнения о талантах «сына» он придерживался. — Сегодня с фронта прибудет человек, которому мы все обязаны! Это он и его последователи героически уничтожили «Голиафы», чем отвели от нас гнев Божий и спасли Гильбоа!       Растерянные Мишель и Джек коротко переглянулись. Они-то точно знали, кому Гильбоа обязана по гроб жизни и что страха перед Божьим гневом у Рамлоу не завалялось от слова совсем. Видимо, тут была какая-то своя многоходовка. — О чем ты, папа? — прощебетала Мишель, взглядом прося брата не взрываться от гнева, но это было не обязательно.       Джек, как бы эмоционален ни был, умел отлично держать себя в руках. Все-таки принц, а не хвост собачий. Но вот от попытки выдать за героя кого-то, кроме его любовника, у него может полыхнуть знатно. — Куда уж вам понять, — скривился Сайлас, демонстративно бросив взгляд на Джека. — Пока ты, сын, отсиживался в Шайло, настоящие воины добыли мне победу над Гефом. Мирный договор — формальность, дело времени. Давид Шепард — герой Гильбоа. И вы встретите его сегодня.       Джек, мгновенно поняв, что от него ждут реакции, смял салфетку и кинул в тарелку с нетронутым омлетом. — Как прикажете, Ваше Величество, — прошипел он, сверля короля глазами, грохнул стулом и деревянной походкой вышел прочь из кухни.       Мишель, посидев пару минут, тоже ушла, но намного тише. На нее внимания не обратили, как и всегда. Джек ждал Мишель около выхода с кухни. Там же отирались Рамлоу с Мей. — Что этот старый хрен выдумал? — весело приподняв брови, шепотом спросил Джек, прихватывая сестру под локоток и увлекая ее в сторону парковки. Серьезные разговоры все уже привыкли вести в относительно безопасном пентхаусе, а вернуться они всегда успеют: от дворца до дома Джека десять минут на машине.       Мишель только хмыкнула и прижалась на миг виском к плечу брата в знак поддержки. Если бы она понимала смысл действий Сайласа, им бы было намного легче жить. Наемники-любовники следовали за ними шаг в шаг.       В пентхаусе их ждал Барнс, большую часть времени занимающийся своими таинственными делами или серфящий в сети. Никто не сомневался, что даже с обычного ноута он может навернуть пару правительств, так что ему не мешали. Пару раз Мишель мельком видела странички с сайтов музеев и с историческими хрониками, на которых мелькал приметный блондинистый здоровяк, но в душу не лезла. Если отец решит поделиться, то сам расскажет. — Значит, Давид Шепард, — постановил Джек, с благодарностью принимая из рук Рамлоу кофе. — Что за хрен?       В этот момент позвонил консьерж с сообщением, что прибыл курьер. Оказалось, прибыла своевременная посылка от Томасины, состоящая из папки с файлами упомянутого «пастушка». — Родился и вырос на ферме, отучился девять классов, работал в автомастерской. Призыв, отслужил год рядовым. Все, — Джек с недоверием уставился на куцый одинокий листик с данными на Шепарда. — И это все? Что за бред, Сайлас не мог кого поприличнее выбрать?       Мишель отобрала у брата папку и быстро пробежала содержимое глазами. Томасина за короткий срок успела раскопать даже копию школьного аттестата юного дарования. — Простоват, — цокнула она языком, крутя в пальцах фотографию неловко улыбающегося в камеру парня с незапоминающимся лицом. — Ты таких на завтрак жрёшь, Джекки. Не понимаю, на что расчёт Сайласа. Просто всех выбесить? — Хочет снова выехать на чужих спинах из той задницы, куда сам залез, — пожал плечами Джек, явно давая понять, что не удивлён. — Нашёл дурачка, готового ради него соврать что угодно, и будет теперь вертеть его перед камерами, как новую игрушку. Но право слово, я бы взял хотя бы того, кто понимает что-то в устройстве танка! А тут ни проблеска мысли. — Мы предвзяты, наверное, но, черт возьми, он меня заранее раздражает. Давай устроим ему ад и страдания? Ну пожа-алуйста! — дурашливо заканючила Мишель.       Джек рассмеялся и притянул сестру к себе, чмокнул в лоб. — Конечно, сестренка. Ради тебя — все что угодно. — Могу убрать, — бесшумно возник за их спинами отец и показал нож.       Тут уже все согнулись от хохота. Оказалось, что у Барнса было то еще чувство юмора.       «Пастушок» оказался именно таким, как и ожидалось. Он пялился на убранство дворца с открытым ртом, а увидев Мишель, чуть ли не пустил слюну. Принцесса брезгливо передернула плечами, но тут же взяла себя в руки и приветливо улыбнулась. — Дети, позвольте представить вам нашего спасителя, — Сайлас дружелюбно положил руку Шепарду на плечо и чуть ли не подтащил к Мишель и Джеку. — Именно ему мы обязаны скорой победой над Гефом! — Невероятно, — холодно улыбнулся Джек, даже не подумав протянуть «герою» руку. — Что же вы не поставили Геф на колени окончательно, а остановились на последнем шаге?       Шепард что-то невнятно заблеял, но Сайлас не дал ставленнику оправдаться. — Не тебе, сын, рассуждать о Божьем провидении! — рявкнул король, краснея от злости. — Давид сделал во стократ больше всех нас, — и так демонстративно скривился, что всем стало ясно, кого именно подразумевал под «нами».       Очередной незаслуженный плевок в лицо Джек перенес с уже привычным достоинством. Он только поджал губы и гордо поднял голову, никак не давая понять, насколько его задело замечание. Мишель незаметно тронула брата за руку, поддерживая, и перевела внимание на себя. — Мы благодарны вам за заслуги, мистер Шепард, — прощебетала она, протягивая руку для поцелуя, не в силах отказаться от возможности поиздеваться над вруном.       Давид уставился на предложенную руку с недоумением, а потом схватил и крепко пожал. Мишель перетерпела потное прикосновение, а потом прикрыла рот ладонью и захихикала. Уж больно неуместен был Шепард во дворце, будто действительно только вылез с фермы. Никаких манер замечено не было. Шепард вспыхнул смущением и покраснел до корней волос, пялясь на принцессу. — Дети, — прервал цирк Сайлас, недовольный происходящим. — Я хочу, чтобы вы составили Давиду компанию до вечера. Бал в честь героя начнется в семь вечера. И убедитесь, что у мистера Шепарда будет приличный костюм! — Бал? Сегодня? — недоуменно выдохнула Мишель. — Но нам никто не сказал! — Вам сейчас говорю я, — еще больше нахмурился Сайлас и направился к двери. — Оставляю Давида на вас, дети. Будьте с ним любезны! — и покинул гостиную.       Мишель и Джек тут же натянули на лица абсолютно одинаковые вежливые улыбки, отработанные на бесчисленных приемах, и плотоядно уставились на «пастушка». Тот немного скукожился и жалобно уставился на них в ответ. Видимо, даже до его дубовой головы дошло, что он попал в неприятности.       Королевские близнецы подхватили врунишку под руки и потащили на выход из дворца. В машине Мишель и Джек зажали Давида между собой, чтобы не сбежал, и велели водителю ехать в самый шикарный ресторан Шайло. Машина с Рамлоу и Мей незаметно пристроилась следом, стоило выехать за ворота.       В «Королевском олене» было как всегда людно и при этом очень тихо. Большой бизнес не терпит шума, а именно он и творился в этих стенах. Сюда приходили обсуждать, заключать и обмывать сделки. Реже кавалеры приводили прекрасных дам, чтобы продемонстрировать толщину своего кошелька, но тоже случалось. Близнецы на дух не переносили это помпезное сверх меры место, но для их цели оно подходило идеально: шокировать и взять тёпленьким.       Не сговариваясь, Мишель и Джек синхронно пришли к выводу, что лучшим выходом из этой ситуации будет приоткрыть завесу тайны, парящей над личностью Сайласа. Было очевидно, что «пастушок» молиться был готов на короля, но при этом слабо понимал, что к чему на самом деле. Задача была рискованная: если Сайлас узнает, что «детки» поливают его грязью за его спиной, то все может кончиться обвинением в предательстве, если не тюрьмой. Но возможность подгадить отчиму была столь велика, что сдержаться не было сил. — Расскажите нам поподробнее, мистер Шепард, как вам удалось совершить такое, не побоюсь громких слов, чудо? — ласково спросила Мишель, изящно отпивая вино из бокала. — Ведь «Голиафы» считались непобедимыми.       Давид залип на пару секунд на ее губах, потом помотал головой и обреченно взлохматил волосы. — Да там бензобак почти что снаружи торчит, — отчаянно смотря на принца и принцессу, признался он. — Я сразу заметил. Работал же я в автомастерской, понимаете. Были бы мины, танки проклятые летали бы только так! Да только мин-то как не было, так и нет. А мне повезло, я просто гранату примотал к гаечному ключу и кинул на удачу. Повезло, — и виновато развел руками. — А потом ко мне приехали люди короля и сюда притащили.       Джек и Мишель шокированно уставились на Шепарда. Либо тот совсем дурак, чтобы так глупо слить тайну, либо?.. — Давид, — Мишель растеряла весь лоск превосходства и растерянно посмотрела на брата, — а что ты делал рядом с танками изначально?       Шепард уставился на свой бокал с вином и покраснел. — Да там наши ребята в гефском лагере сидели. Уже неделю как по всему фронту грохотало, до нас доходили новости. Командиры делали вид, что все по плану, да только все понимали, что те сами не знают, что происходит. Ну так вот, наши были у гефцев, трое, а среди них мой брат. Ну я и полез, потому что никто не собирался явно, — и Давид от души вытер нос рукавом новенького форменного кителя.       Джек закатил глаза и потер виски, Мишель растерянно покатала ножку бокала между пальцами. — А нам зачем рассказать решил? — спросил принц, взирая на Шепарда как на нечто крайне загадочное.       Давид покраснел сильнее, хотя, казалось бы, куда еще, и упрямо выпятил подбородок. — Потому что я не привык лгать! Его Величество, может, и великий правитель, и знает получше меня, что надо делать, но я не верю, что из вранья выйдет что-то хорошее. Вот я и подумал, что меня-то он слушать не станет, а к вам, своим детям, точно прислушается! Я правда не знаю, кто все танки повзрывал, на моем счету только один, да и то — почти случайно! — Ох, если бы все было так просто, — пробормотала под нос Мишель и взяла брата за руку, безмолвно спрашивая, что им теперь делать. После такого откровенного признания запугивать и унижать Шепарда как-то совсем не хотелось. Джек успокаивающе сжал пальцы сестры в ладони, подумал пару мгновений и взмахнул рукой, подзывая официанта. — Счет, любезнейший, — приказал он, отдавая карту. — И побыстрее, пожалуйста, — он перевел взгляд на Давида. — А мы поговорим в более приватном месте.