Небесная роза

      Макушку лесных деревьев коснулись первые лучи солнца. Природа медленно начала просыпаться от сладкого сна. Туман лениво полз по земле, как бы ещё цепляясь за возможность хозяйничать, но свет и тепло солнца не оставляет шансов. Но утренняя дымка все же оставила после себя след, в виде росы. Маленькие и холодные капли искрились в лучах солнца, а благодаря сырости чувствовался истинный, настоящий запах леса. Хвоя, мох, свежая трава, распускающиеся цветы, дарящие свой сладкий аромат… Всё это было целым хором запахов.       Где то в глубине леса зашуршали листья под ёжиком, который перевернулся на другой бочок, еще не желая просыпаться. На дереве уже во всю дерево долбил дятел, проделывая очередную дырку, ища свой завтрак в виде мелких червячков и букашек. Из своей берлоги вышел сонный медведь, который тут же уселся и зевнул. В кустах послышался шорох, а потом из них выскочил заяц. Покрутив своими длинными ушами, подергав мило носиком, принюхиваясь, косой исчез за деревом за пару прыжков. В обилии веток, которые переплетались меж собой, уже щебетали птицы, зовя маму с папой, дабы они скорее принесли завтрак.       Утренняя Россия никогда не оставит никого равнодушным, даже заграничного гостя.       Посреди поля, окруженным лесом, уже по проезженной дороге в спокойном темпе едет карета. Двое коней спокойно скакали, лишь когда сбавляли они скорость их подгонял кучер. Черная шесть лошадей переливалась и блестела в лучах утреннего солнца. Кучер был уже не малых лет, густые усы добавляли и без того веющую от него серьезность. Внимательный взгляд мужчины был направлен строго вперёд, следя за лошадьми и дорогой. Натренированные руки крепко держали поводья, не выпуская их ни на секунду, а в правой руке ещё была длинная плётка, чтобы подгонять коней в случае чего.       Темно коричневые стены кареты, и светлые занавески, прятали от глаз природы сидящих внутри. А если быть даже точнее – спящую девушку и разглядывающего её молодого человека. Парень был одет бордовый костюм, с богатой вышивкой, а рядом лежала шляпа, такого же цвета. Юноша беспардонно, нагло рассматривал девушку, её безмятежное милое личико, её точеную фигурку. Встретив её ночью, он подумал, что увидел какую-то героиню из древних сказок, а может даже и какого то духа, который превращается в красивую девушку, наподобие полуночницы. Но на злобного духа эта красавица не была похожа, уж больно добрая.       Карету тряхнуло, на попавшемся камне по дороге. От этого проснулась девушка. Глаза медленно распахнулись, открывая вид на чёрные очи. Некоторые пряди выбились из заплетённой косы золотого цвета, из-за сна. Девушка зевнула и потерла глаза, чтобы хоть как то разогреть остатки сна.       — С добрым утром, Ольга. — молвил с легкой улыбкой Рябинин.       — Ох, Боже Правый! — встрепенулась Агатова и села, — Простите, за то, что уснула.       — Что, Вы? — мягко улыбнулся молодой человек, — Вам незачем извиняться. Вы ведь устали, столько ехать в Москву, спать на сырой и холодной земле. Вам следовало отдохнуть.       — Но все равно, простите, ради Бога. Мне правда неловко… — вновь извинилась девушка.       — Хорошо, раз Вам будет от этого легче. — кивнул Илья, — И, кстати, мы вроде с Вами договорились разговаривать на "Ты".       — И правда… — задумалась светловолосая.       Губы потомственного музыканта растянулись в широкой улыбке, а рука его потянулась к выбившимся прядям из косы. Длинные пальце одним лёгким движением убрали их за ухо. К щекам Ольги подскочил румянец, от чего они стали горячими. Девушка из-за всех норм поведения приличной дамы чуть отодвинулась, а может это была уже привычка быть на расстоянии от мужчин.       Тонкие и изящные женские пальцы быстро расплели косу, а потом так бы быстро её заплели обратно. Все это происходило в гробовой тишине, лишь стук копыт и скрип кареты разрушал её. Агатовой хотелось куда-то спрятаться, провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать столь пристального взгляда голубых глаз. Рябинин Илья буквально пожирал её, прожигал, создавая неловкую атмосферу для девушки.       — Ты очень красивая, Ольга. — вдруг молвил Илья, — Признаться, я не видел настолько красивых девушек, не за границей, не в России.       — Благодарю за комплимент, но, пожалуйста, Илья, не смотри на меня так. Меня это наводит на дурные мысли, становится неловко. — попросила Оля.       — Извини… — встрепенулся парень, — Моя вина, что заставил смутиться. Больше не буду.       — Спасибо.       Дальнейшая дорога до самой Москвы проходила за разговорами. Илья рассказывал всякие истории из жизни, то за границей, то из детства, когда еще жил в России, а Ольга стала приятным слушателем. Часто из кареты доносился смех.       — Я вожу этот смычок по струнам, и, бац! — рассказывал Илья, показывая, как он держит скрипку, словно играл на ней, — Одна из струн рвётся!       — Как же ты доиграл? — спросила Оля.       — Мне пришлось просто играть нужные ноты в другой октаве и тональности. Не обрывать же произведение на половине… — ответил Рябинин, — Но по шапке, за порванную струну, я все равно получил от отца.       — Было бы за что… — проворчала девушка.       — А кто твои родители? — вдруг задал вопрос музыкант.       Ольга замерла.       Pоv Ольга Агатова.       Что же мне ему ответить? Сказать, что родители тоже служили в моем же доме? Не хочу их опускать настолько. Может ответить, что они погибли, а я сирота? Хотя…       — Я не люблю лгать, поэтому расскажу правду… — начала я, — Я не знаю и не знала кто, где мои отец и мать. Если судить по рассказу родителей моей барыни, меня нашли на пороге дома. Агатовы только тогда переехали в дом в Петербурге. — рассказывала я небылицу, — При мне не было ничего, ни записки с моим именем, которое мне дали, ни каких то писем. Дмитрий Александрович, сжалился надо мною и забрал в дом. Госпожа, Елена Николаевна, настояла на имени Ольга, как у их только что родившийся дочери. — ох, и не люблю я врать, аж душу наизнанку выворачивает от мерзости, — Моим воспитанием занялась няня Ольги Дмитриевны, Танечка. Она стала для меня матерью, дала мне нужное воспитание, а Елена Николаевна дала мне образование, чтобы я могла присматривать за их дочерью, быть ей верной подругой, и быть с ней всегда рядом.       — Мне жаль, что у тебя такое горькое прошлое. Не знать собственных родителей – это ужасно. Но хорошо, что ты попала к достойным людям. — молвил с доброй улыбкой Илья.       — Это правда. — кивнула я, хоть сейчас я буду честна, — Семья Агатовых – замечательные люди. Елена Николаевна добра, красива, загадочна, весёлая… Настоящая русская женщина. А Дмитрий Александрович, конечно, строг, но такой теплый внутри, он только на первый взгляд кажется таким хмурым. На самом деле он добрейшей души человек!       — А твоя барыня, Ольга Дмитриевна, какая она? — спросил с интересом Рябинин, — Ты так хорошо отзываешься о главе семейства и его супруге, хотелось бы послушать о их дочери.       — Барыня хоть красива, нежна, добра, великодушна, но она такая бунтарка. — ответила с усмешкой я, мне было самой забавно давать себе характеристику, — Чего она только не вытворяла… То из дома сбежит на солдат поглазеть, то в конюшне лошадей моет, вместе Харитоном Емельяновичем, то залезет в какой-то угол дома, что её даже черт не найдёт… Дмитрий Александрович ругал её, а ей все как с гуся вода.       — Весёлая натура, твоя барыня… — вынес свой вердикт мой новый друг.       — Весёлая то весёлая, но потом же мне из передряг вытаскивать. — ответила я.       — А почему она тебя отпустила? — спросил музыкант.       — Я хотела просто другой жизни, без этих оков в виде стен поместья. — призналась я, это было моей правдой, помимо мечты, о которой я умолчу, — По натуре – я вольная птица. Мне по душе свобода. Хочу найти себя в этом мире.       — И ты найдёшь. — кивнул с ласковой улыбкой на лице Илья.       Наконец начали показываться первые дома. Границы Москвы и Санкт-Петербурга были уже давно пересечены, поэтому я с нетерпением ждала приезда. Ну, всё! Новая жизнь начинается с этой минуты! Я исполню свою мечту, даже если мне для этого придется совершить невероятное! Не перед чем не остановлюсь!       — Какие планы на Москву? — спросил Илья, смотря в окно.       — Прежде всего устроится куда нибудь работать, а там видно будет. Деньги то нужны. — ответила я.       — Может будешь у меня в доме жить? — спросил Рябинин.       — Нет, Илья. Ты и так много для меня сделал. — отказалась я.       — Но…       — Нет, Илья Алексеевич. — отрезала я, — Я хочу начать новую жизнь. Мы безусловно будем поддерживать связь, но дальше я хочу сама распоряжаться своей жизнью и судьбой. Как сказал Аппий Клавдий: "Faber est suae quisque fortunae.".       — Ты латынь знаешь? — поразился Илья.       О, Господи! Я процитировала римского консула, хотя не могла. Ну, откуда обычная камеристка, хоть и с образованием, может знать латынь?! Надо срочно выкручиваться! Сама барыня, то есть я, часто говорила на латыни и цитировала на ней? Нет. Книги? Да! Точно! Книги! Моё вечное спасение!       — Я много читала и читаю. На полках были книги на латыни, вот и выучила. — ответила я.       Боже! Хоть бы он поверил! Звучит само по себе бредово. Если он не поверит, то будет максимально неловко и стыдно. Он поймёт, что я всё это время его обманывала. Это будет самое худшее. Илья прекрасный человек! За эти часы проведённые с ним за обычной беседой, шутками, смехом, в дороге, я поняла, что он очень хороший человек, с достойным воспитанием.       — Невероятно! — воскликнул восхищённо Рябинин, — У тебя великолепная память! Выходит я не ошибся в тебе, потому что ты мне с первой секунды нашей встречи понравилась, как человек. Я искренне восхищаюсь тобой!       Я ничего не ответила, лишь улыбнулась на его слова. Дальнейшая дорога прошла у меня в собственных мыслях. Непрерывно смотря в окно, я думала, что буду делать дальше. Вот говорила мне нянечка, что я часто делаю необдуманные поступки, поспешные выводы… Вот это один из них. Сбежала из дома, приехала в другой город, и, теперь не знаю куда мне деваться. Я могу конечно пойти в поместье своей семьи, но не сделаю этого, ни в коем случае. Там живёт московская прислуга нашей семьи, как только я появлюсь в доме, батюшке сразу доложат. Этого мне не надо!       Отец сразу приедет и заберёт меня в Петербург или пришлёт червя Воронова. Терпеть его не могу. Это не беспочвенная неприязнь. За все годы, что они у нас служит он никогда не оставляет отца одного, крутится около него. Иногда, мне кажется, что Сергей Викторович нашёптывает батюшке какие-то небылицы, лишь бы опорочить в глазах отца меня, кого-то из прислуги.       Но у нас с Сергеем не всегда было такое "хорошее" отношение к друг другу. Его я, когда была малюткой, обожала, не отлипала от него, постоянно около него крутилась, любила с ним проводить время, а особенно играть. Он, кстати, и научил меня ездить верхом. Я его любила, возможно, точно так же как и он меня, но… На меня нахлынули приятные и не очень приятные воспоминания.       Я, совсем ещё кроха, ношусь по дому, играя в догонялки с мальчиком по имени Ванька. Милый и смышлёный мальчишка был. Попал в наш дом Ваня по велению судьбы, его ещё младенцем подкинули на порог нашего дома. При нём была только записка с именем "Иван", и всё. На тот момент у родителей родилась уже я, и под уговоры мамы, отец сжалился над ним и забрал в дом. На воспитание его себе забрала кухарка Клавдия. С той поры мы были почти неразлучны.       Мы с Ваней носились по дому. За нами пытался уследить Харитон Емельянович, но получалось не очень, мы были более юркие, чем он ожидал, так как нянечка ушла на рынок. Пока конюх искал нас по дому, мы с Ваней решили сыграть в прятки. Решили, что будет считать он, а я прятаться. Пока Ванька считал, я быстро забежала в одну из комнат в доме и спряталась в шкаф.       Пока я ждала, уже успела и заскучать, даже задумалась, а не забыл ли про меня Ванька. Хотела я уже вылезти из своего укрытия, как дверь в комнату распахнулась. Я тут же затаила дыхание, думая, что в комнату зашёл Ваня, но это были совершенно другие люди – моя мама и Сергей, наш дворецкий.       — Вы уверены, госпожа?.. — спросил дворецкий.       — Конечно! — ответила мама, — Тут никогда никого нет, ведь это комната для гостей. Кому ли как не тебе об этом знать?..       — Полностью согласен, Елена Николаевна.       В комнате послышалась какая-то возня, а потом странные звуки. Я чуть приоткрыла дверцу шкафа, чтобы взглянуть, что творится в комнате. Но лучше бы я этого тогда не делала. Моё чрезмерное любопытство до добра никогда не доводило. Дворецкий целовал шею моей мамы, в то время как она снимала с него камзол.       —Целуй меня, Серёженька! Целуй! — прошептала сквозь стон мама, зарываясь пальцами в шевелюру дворецкого, — Так сладко ты целуешься!..       — А как же Дмитрий Александрович? Он не узнает? — с тревогой спросил Воронов.       — Тебя это только сейчас волнует? — поразилась мама, — Ты столько за мной ухаживал, и, что-то тебя мой супруг не останавливал. Если не хочешь, то и не надо!       Мама оттолкнула дворецкого и скорчила на лице обиженную гримасу. Сергей тут же упал перед ней на колени и начал целовать руки, шепча:       —Моя госпожа!.. Императрица моего сердца!.. Я люблю вас больше жизни!.. Как только увидел вас, сразу полюбил! Терзали меня мои чувства все эти годы, но не могу я их более сдерживать! Не могу!       <i>— Иди сюда, Серёжа… — прошептала мама и притянула дворецкого к себе, а потом поцеловала.       Да-да, моя мама изменяла отцу с дворецким, особенно, когда тот был в разъездах. Учитывая, что я была еще совсем маленькая, не до конца понимала всего ужаса, грязи и греховности ситуации. Но с возрастом же осознание приходит, и я понимала, что это противно до тошноты. Порой, я не могла даже смотреть на маму и дворецкого.       Я была маленькая и не понимала, что творю. По детской глупости, думая, что так правильно, когда вернулся отец из поездки, я побежала к нему и всё рассказала. Скандал в доме стоял… Врагу не пожелаешь такого увидеть. Отец чуть не убил маму, но пожалел, потому что её тогда закрыла я.       —Папа, не бей маму, прошу! Ей же больно!— кричала я, обнимая мать и проливая слёзы, — Прости её! Меня тоже бей тогда!       Отец смягчился. Не знаю, простил он маму или нет, но с той поры он ей, уж точно, вряд ли доверял. Дворецкого папа чуть не выкинул взашей, но его умоляла на коленях мать, чтобы он не гнал Воронова прочь, оправдывая, что он тут не причём, а во всём виновата только она.       Я не ведаю, хранила ли мама дальше вернуть отцу, или все так же гуляла с Вороновым, но факт остаётся фактом. Больше я в эти дела не лезла, да и не хотела.       Карета остановилась, а потом открыли дверь. Первым вышел Илья и протянул мне руку, желая помочь. Не принимать помощь с моей стороны будет невежливо, поэтому я вложила свою ладонь в его.       Pov автор.       Хрупкая женская рука легла в мужскую. Потомственному музыканту показалось, что у него прекратило сердце стучать. Он даже сквозь свои перчатки чувствовал нежность и гладкость кожи, тепло её рук. Лёгкая, но счастливая улыбка коснулась лица юноши. Уж очень ему понравилась Ольга, но запала ему в душу, пока, только её красота.       — Может всё таки переночуешь у меня? — спросил музыкант, — Завтра будешь думать чем в Москве заниматься. Тебе нужно отдохнуть после долгой дороги.       — Илья, я благодарна тебе за твою помощь и твою доброту, но дальше я сама. — Агатова положила руку на плечо парня, — Если мы встретимся вновь, то я восприму это, как знак, что ты человек, который мне нужен в жизни. На всё воля Божья.       — Хорошо. Будь по твоему. — сдался Рябинин, тяжко вздохнув, — Но знай, что ты всегда можешь прийти ко мне за помощью. Мой дом и его двери для тебя всегда будут открыты. Милости прошу на Владимирскую улицу, дом 37.       — Запомнила. Илья, я могу тебя попросить? — улыбнулась Оля.       — Конечно. — кивнул юноша.       — Забери к себе Маузера. — попросила девушка, — На время, пока я не устроюсь где-нибудь. Как только у меня все наладится – я его тут же заберу.       — Хорошо. Он будет у меня. — согласился потомственный музыкант.       — Спасибо! — улыбнулась светловолосая, — Ну, чтож, прощай, Илья.       — Не прощай, а до скорой встречи. — поправил девушку юноша.       Рябинин всё таки не удержался, поэтому взял Агатову за руку и оставил свой поцелуй. Девушка на это отреагировала вполне спокойно, лишь улыбалась. Илья всё же отпустил руку Оли, хотя сделал это с неохотой, сел обратно в карету. Борис взмахнул плёткой и кони двинулись. Вскоре карета скрылась за углом.       — Ну, всё, Олья Дмитриевна… — вздохнула девушка и огляделась, — Теперь ты сама по себе. Главное не пропади.       Агатова двинулась по оживленной улице. Повсюду дамы со своими кавалерами. По дорогам ездят кареты, одни в одну сторону, а другие – в другую. Отовсюду слышно цоканье копыт, разговоры, которые можно даже назвать бессмысленной болтовнёй. За углом слышно шумный трактир.       Мимо Оли прошла пара, похоже, что они муж и жена. Видно по одежде, что они обеспеченные люди, осанка обоих прямая, статная, а носы и подбородки задраны вверх. Мужчина слегка задел Агатову.       — Смотрите куда идёте, господин! — сделала замечание девушка и хотела уже пойти дальше, как получила ответ.       — Сама смотри куда идёшь, замухрышка! — ответила женщина, — Если глаза не можешь раскрыть, то рот ещё к ним закрой!       — Замолчи! Не смей делать мне замечание, вертихвостка! — воскликнула Агатова, — Если твой муженёк не знает манер и правил поведения с женщинами, то мне тебя жаль. Наверняка у тебя уже рога, как у косы или же получаешь дома от него розгами.       — Нахалка! — закричала женщина.       — А теперь, прошу простить меня. — съязвила Ольга, — Вынуждена покинуть ваше противное для себя общество.       Светловолосая развернулась на одних каблуках и ушла. Вдогонку она себе слышала оскорбления, проклятия от этой женщины, её возмущения на мужа, за то, что он не вступился за неё. Вскоре Ольга не слышала этих писков, так как ушла далеко. Улицы кажется стали ещё оживленней, словно на них прибавилось народу. Девушка шла мимо трактира, над дверью которого красовалась табличка с названием:

"Трактир Колесо Фортуны"

      Из открытых окон слышались разговоры, смех, тосты, музыка для весёлых танцем, стуки каблуков, словно люди танцевали под музыку. От столь подвижного и быстрого ритма, ноги Ольги сами просились в пляс. Увы, но девушка не удержалась, поэтому начала просто качать головой в такт музыки, это был такой своеобразный, легкий танец, который давал понять всем, что музыка ей нравится.       Вдруг из трактира выскочила маленькая девочка. С виду ей было лет семь. Голубое платье летело за ней своеобразным шлейфом, запах свежей выпечки от неё ударил в нос. Рыжие кудрявые волосы были заплетены в две косички, из которых уже вылезли несколько прядей, так как они растрепались. Звонкий смех девчушки разлетелся по улице, как трель соловья. Оля в неё чуть не врезалась.       — Простите! — молвила рыженькая на ходу и побежала вперёд.       Голос девочки был звонкий, как колокольчик, чем зацепил Агатову, заставив её остановиться и смотреть вслед рыженькой. Малышка выбежала на дорогу. Ольга перевела глаза и увидела несущуюся прямо на девочку экипаж.       — Стой! — закричала Агатова. Малышка остановилась и увидев лошадей, что неслись на неё, замерла на месте. Из трактира послышался мужской голос:       — Мария!       В дверях трактира стоял мужчина, средних лет. Рубашка и черные брюки с жакетом, добавляли ему официальности, а чёрные волосы были зачёсаны назад. Он был явно либо гость трактира, либо его хозяин. Но, что можно сказать с вероятностью в сто процентов – эта девочка его дочь. Каково это, потерять ребёнка на собственных глазах?.. Наверное, самое ужасное, что может быть на свете. Врагу даже такого не пожелаешь.       Ольга не понаслышке слышала, что такое потерять ребёнка.       Когда ей было шесть лет, у неё родился младший брат. Глаза чёрные, как две пуговицы – унаследовал от Елены, а волосы и лицо – Дмитрия. Мальчику было дано имя Максим. Оля была безумна рада, что у неё теперь появился братик, которого она так просила. И сами родители девушки были счастливы, ведь у них теперь есть сын – наследник и продолжатель рода Агатовых. Но… Как оказалось, счастья век недолог.       Когда Максиму было три месяца, он захворал – постоянно поднималась температура, появился жуткий кашель, часто, он даже задыхался. Врачи сказали, что у него обычная простуда, потому что мама часто выходила подышать воздухом, и, разумеется, брала Максима с собой.       — Вот и простыл ваш богатырь. — говорил врач, — Не переживайте. — мужчина протянул бутылек с жидкостью, — Просто давайте ему вот это лекарство, и, все пройдёт.       Родители девушки делали всё, как велел врач, но… В одну из ночей Максим умер – задохнулся в собственной кроватке. Утром, когда обнаружили, что он мёртв, Елена Николаевна упала в обморок, долго не приходя в себя, но когда все таки очнулась, долго билась в истерике, звала сына, держала его бездыханное тело у себя на руках, а Дмитрий Александрович не смог сдержать слёз, но показать их не посмел, поэтому провёл весь тот ужасный в своём кабинете. Ольга тогда никого не интересовала, кроме своей няни, но и у самой девочки было свое горе. Она потеряла брата, о котором так мечтала, так просила родителей, к которому так привязалась за его маленькую, трёхмесячную жизнь.       Агатова прекрасно понимает эту боль от потери ребёнка. Она её видела, слышала, чувствовала. Девушка никому такого не пожелает, даже самому заклятому врагу – это самое низкое, что она может сделать, так она считает.       Экипаж был слишком быстро. Нельзя терять ни секунды!       Ольга кинулась к малышке. Послышались крики прохожих, возгласы и ахи. Мгновение, и девочка у неё на руках, а экипаж проносится мимо. Рыженькая тут же заплакала и сильней прижалась к Агатовой. Девушка сама испугалась не на шутку. Все произошло слишком быстро, даже можно сказать инстинктивно. Конечно, она раньше не спасала детей, но в ней сработал какой-то материнский инстинкт.       — Тише-тише-тише, малышка. — зашептала Ольга, — Всё хорошо. Я с тобой. Не бойся.       — Мария! — воскликнул подбежавший мужчина.       — Папа! — закричала девочка и буквально прыгнула в объятия отца, заплакав пуще прежнего.       — Ох, мой ты ангелочек… Ты меня так напугала. — вздохнул брюнет и взглянул на Ольгу, — Спасибо Вам! Вы спасли мою дочь! Даже не знаю как Вас отблагодарить…       — Не стоит. — ответила Агатова.       — Я знаю! — оживился мужчина.       — Правда, не стоит…       — Я предлагаю Вам пожить в моём трактире! — добавил отец девочки, — Это даже меньшее, что я могу для Вас сделать и как отблагодарить. Может Вы сами знаете, как мне Вас отблагодарить? Я готов сделать всё!       — Знаете… — начала Ольга, — На самом деле, есть кое-что, что Вы можете для меня сделать.       — И что же? — спросил мужчина, — Ради спасительницы моей дочурки, я ничего не пожалею!       — Я не местная, только приехала в Москву. И мне нужно место где я могу жить и работать. — ответила Ольга, и хотела продолжить, как мужчина её перебил.       — Ни слова больше. — молвил он, — Я Вас понял. Могу предложить вам работу и жильё у себя в трактире, и разумеется, работа будет оплачиваться. Будете выполнять разные поручения, работать везде, и на кухне, и на конюшне, и в зале, разносить заказы, и в номерах убирать. Если не боитесь грязной работы, то…       — Я согласна! — без лишних раздумий ответила Ольга.       — Прекрасно. — улыбнулся мужчина, — Я, Безжонов Кузьма Филиппович.       — А меня зовут Ольга. — ответила Агатова.