Ты не поверишь и половине того, что я вижу у себя в голове.
Подожди, пока не увидишь половину того, что еще не произошло.
I can see you by Taylor Swift
__________
Гермиона
Такое чувство, что наступает конец света. Гермиона неловко ерзает на своем стуле в общей комнате, ее глаза лихорадочно бегают по сторонам. Она знает, что Гарри уже должен был вернуться. Она это знает. — Рон. — Гермиона встает и подходит к нему. — Я думаю, что-то не так. — Что? — Гарри еще не вернулся. — Он с Дамблдором. — Это не значит, что все не может пойти не так. Рон пожимает плечами. Гермиона закипает от его беззаботного отношения. — Я надеюсь, — бормочет он. Гермиона разочарованно выдыхает и уходит. Она выползает через дыру в портрете прежде, чем Рон успевает ее остановить.***
Драко
Он наблюдает, как его тетя заползает на Поттера сверху, прижимая свою изогнутую палочку к его горлу. — Возможно, нам придется приберечь тебя для Темного Лорда, но это не значит, что я не могу немного поразвлечься с тобой тем временем. Он физически съеживается от голоса своей тети; словно ножи вонзаются в вены. Поттер делает все возможное, чтобы сопротивляться, но она использовала какое-то связывающее заклинание, тихое и свирепое; ее собственное творение. Он смотрит туда, где лежит волшебная палочка Поттера, вне пределов досягаемости, и действует, не задумываясь. Он выбегает из-за деревьев и хватает с земли волшебную палочку Поттера. Он бросается к своей тете, подняв собственную палочку. Он произносит заклинание прежде, чем успевает усомниться в себе. — Остолбеней! Со сдавленным, удивленным криком Беллатриса отлетает в сторону от Гарри Поттера. — Фините! Драко проводит своей палочкой по телу Поттера, освобождая его от невидимых уз. — Поттер! Гарри садится, явно несколько ошеломленный, его мышцы только начинают просыпаться. Серые глаза Драко в темноте встречаются с зелеными глазами Поттера, отмечая явное удивление, написанное на лице Мальчика-Который-выжил. Драко бросает Поттеру его палочку, когда тот снова зовет его по имени. Поттер легко ловит его, и Драко вздыхает с легким облегчением. Он видит, как его тетя надвигается на Поттера, ее глаза бегают по сторонам в поисках источника, который оглушил ее. Конечно, они находят свою цель — Драко. — Ты, — шипит Беллатрикс. — Ты хнычущий маленький сопляк. Сначала ты провалил свою миссию для Темного Лорда — ЧЕСТЬ, которой ты не заслуживал, а теперь… — Империо! Драко сопротивляется, когда Поттер выпускает непростительное проклятие в Беллатрису. Он со странным удивлением наблюдает, как глаза его тети затуманиваются, а ее фигура напрягается. — Уходи, — говорит ей Поттер. Он взмахивает своей палочкой в сторону леса, и Беллатриса молча шаркает прочь, при этом ее палочка выпадает у нее из рук. Два юных волшебника молча смотрят ей вслед. Первый звук, нарушающий притворный покой, — это Поттер изо всех сил наступает на палочку Беллатрисы, ломая ее пополам. Драко наблюдает, как Поттер отбрасывает осколки в сторону, прежде чем повернуться к нему лицом. Драко понятия не имеет, что теперь делать. Он не заглядывал так далеко вперед. Он просто знал, что ему невыносимо стоять в стороне и наблюдать, как на его глазах происходит еще одна смерть. Он следовал за Снейпом, как ему было сказано, но потом услышал крик Поттера, и это было все равно, что услышать крик каждой души, когда-либо подвергавшейся пыткам в поместье Малфоев, одновременно. Звук прозвучал в его голове так громко, что ему показалось, будто у него из ушей пошла кровь. Он должен был остановить это. Он не мог так жить. И теперь, похоже, остановить его надвигающееся безумие можно было, совершив нечто столь же безумное: спасая Гарри Поттера. Поттер делает шаг к Драко, его палочка свободно свисает сбоку. Драко немного утешает то, что Поттер, похоже, не настроен на дуэль. Ему не хочется это признавать, но Поттер всегда был гораздо лучшим дуэлянтом, чем он. Чертов мастер защитной магии, вот кто он такой. — Спасибо, Малфой, — говорит Поттер, его голос звучит настороженно. — Не стоит, — говорит Драко. — Зачем ты это сделал? Драко сжимает челюсти, ответ едва ли имеет для него какой-либо смысл, как, черт возьми, это прозвучит для его заклятого врага? — Ты его не убивал, — говорит Поттер. — Дамблдора. Ты должен был это сделать. Драко пожимает плечами и засовывает руки в карманы, убирая палочку. — Да. Я должен был. — Так почему же ты этого не сделал? — Я… — Драко отступает на шаг, его челюсть сжимается так сильно, что у него болят зубы. Поттер фыркает, явно не в силах выносить нынешний кризис веры Драко. Ну и хрен с ним тогда, — думает Драко. — Я тот, кто оказал ему услугу. Я ему ничего не должен. — Ладно, — говорит Поттер. — Что ж, пойдем. Поттер широкими шагами проходит мимо Драко, поднимаясь обратно на холм по направлению к замку. — Что? — Драко практически брызжет слюной. — Я не могу… я… Дамблдор… — Единственные люди, — говорит Поттер, поворачиваясь лицом к Драко, — которые знают, что произошло на астрономической башне, кроме меня, либо просто убежали в лес, либо мертвы. — Ну, откуда мне знать, что ты не расскажешь о том, что видел? — Я расскажу, что я видел, — огрызается Поттер, крепче сжимая свою палочку. Вот они, дикие гриффиндорцы, все до единого. — Я видел, как Снейп убил Дамблдора. И я видел, как ты спас меня от Беллатрисы. Я видел, как остальные Пожиратели Смерти бежали в лес. Так что, давай. Поттер поворачивается и начинает подниматься обратно на холм. — Ты знаешь, что я тот, кто впустил их в замок, не так ли? — Драко быстро бежит трусцой, чтобы догнать Поттера. — Да, я знаю, — ворчит Поттер сквозь зубы, сжимая палочку так сильно, что костяшки пальцев белеют. — Я весь год знал, что ты работаешь на Волдеморта. Драко вздрагивает, когда Поттер произносит имя Темного Лорда. Он не может понять, как знаменитый сопляк может переварить этот вкус у себя на языке. Это мерзко. Как гнилой фрукт. — Тогда зачем помогать мне? — Потому что ты помог мне. — Возможно, ты лжешь. Возможно, ты собираешься превратить меня в Макгонагалл. Разве не этого хотел бы от тебя твой драгоценный Дамблдор? Великий Гарри Поттер и все такое? Поттер останавливается и разворачивается лицом к Драко, его палочка теперь направлена в подбородок слизеринца. — Никогда больше не упоминай при мне Дамблдора. Ты недостоин произносить его имя. Драко ненавидит то, как он дрожит от ярости Поттера, но ничего не может с собой поделать. В глазах гриффиндорца читается жестокая ярость души, жаждущей мести, а Драко ушел и по глупости оказался объектом гнева Поттера. Драко не хочет доставлять Поттеру удовольствие извинениями или устным согласием, потому что он этого не делает. Очевидно, что Поттер многого не знает о своем кумире. И хотя Драко хотел бы быть тем, кто разрушит представление золотого мальчика о старике, он не хочет бороться с приступами ярости, которые наверняка последуют. Поэтому он кивает. Поттер опускает палочку и продолжает путь к замку. — Ты все еще можешь подставить меня, — говорит Драко, идя рядом с Поттером. — Ты можешь присоединиться к своим друзьям в лесу, — Поттер бросает взгляд на Драко. — Как ты думаешь, кто они или я будет более милосердным?***
Гермиона
— Миона! Гермиона резко оборачивается и видит Рона, мчащегося к ней по коридору. — Что случилось? — Я не знаю. — Она качает головой, в её глазах паника. — Все направляются во внутренний двор, пошли. Рон без вопросов берет ее протянутую руку и следует за ней на улицу. То, что они там находят, ошеломляет их; ошеломляет всех, как сотрудников, так и студентов. Тело Дамблдора лежит, скорчившись, на земле, его конечности неестественно согнуты. Гермиона не может видеть его глаз со своего места, но она уверена, что сейчас они тусклые и пустые. У нее перехватывает дыхание, грудь сжимается, когда слезы просятся наружу. Она чувствует, как рука Рона ложится ей на плечо, но, кажется, не может осознать это прикосновение, ее разум витает где-то далеко от тела, сердце болит. Даже не столько из-за мертвого директора, лежащего у их ног. Если бы не выражение глаз Гарри, когда он падает на колени рядом с великим волшебником. Рот Гермионы раскрывается в беззвучном крике, когда она видит, как разбивается сердце Гарри. Это несправедливо, думает она. Сколько он должен потерять? Сколько он должен вынести? Она оглядывается и видит Макгонагалл, ее глаза более обезумевшие, чем она когда-либо видела. Профессор медленно поднимает свою палочку в воздух, от кончика исходит голубоватый свет. Постепенно остальные ведьмы и волшебники, собравшиеся вокруг тела Дамблдора, следуют его примеру. Поднимают палочки, зажигают свет в память о своем павшем лидере. Даже Хагрид, у которого нет палочки, поднимает свой зонтик в воздух, крупные слезы катятся по его щекам, рыдания сотрясают его широкие плечи. Рука Гермионы дрожит, когда она поднимает свою собственную палочку, ее свободная рука сжимает руку Рона. Каждая палочка поднята. Кроме одного. Глаза Гермионы находят серые глаза на другом конце двора, поблескивающие в темноте. Он стоит в нескольких футах от Гарри, волосы растрепаны, выражение лица остекленевшее и ошеломленное. Драко Малфой.***
Гермиона
— Ты не можешь говорить серьёзно, Гарри, — говорит Гермиона в трубку, сидя, свернувшись калачиком, на своей кровати. Трудно разобрать все, что говорит Гарри, из-за гула ее родителей, смотрящих телевизор внизу, и Гарри приходится шептать со своего конца провода, чтобы его не услышали тетя и дядя. — Я знаю, что Орден предложил ему защиту в обмен на его информацию, но… — Это не мое решение, Миона. Люпин и Бруствер уже обсудили и приняли решение, но поверь мне, ты не единственный участник, недовольный этой новостью. — Разве ты не недоволен этой новостью? Гарри, ты же не можешь искренне ожидать, что я поверю, что у тебя нет возражений против того, чтобы Драко Малфой из всех людей остался с нами на все лето. — Он не останется с нами, Миона. Он остается с Орденом, под их защитой. — На площади Гриммо! В твоём доме! — Это дом Сириуса. — Гарри… — Я совсем не в восторге, Миона. Но я тот, кто привел его к Макгонагалл в ту ночь. — Ты за него не отвечаешь, Гарри. — Ты права, — вздыхает Гарри. — Он принадлежит Ордену, и это их решение. Я не собираюсь просить их перенести свою базу только для того, чтобы нам не пришлось жить в одном доме с Малфоем в течение нескольких месяцев. — Но Гарри… — Гермиона, это даже не будет иметь значения. В любом случае, мы же не пробудем там все лето. Мы уйдем до того, как… — Да, — говорит Гермиона, садясь в постели, все надежды мирно поваляться на теплом воздухе раннего июня внезапно улетучились. В последнее время любое простое упоминание о приближающемся конце их последнего лета в качестве студентов Хогвартса вызывает у нее огромное беспокойство. Тревога. Страх. Они не вернутся в Хогвартс. Возможно, они вообще никогда больше не вернутся к своей прежней жизни. Она полагает, что Гарри прав. По большому счету, прожить чуть меньше трех месяцев в одном доме с Малфоем не так уж и плохо. Люпин, Тонкс, Грюм, Бруствер, Фред и Джордж тоже будут там. Это будет выполнимо. А потом лето закончится, и все изменится. Скорее всего, к худшему. Так что, ладно, она сможет вынести встречу с Малфоем в холле раз в несколько недель, раздражение будет ничем по сравнению с трудностями, которые еще впереди.***
Гермиона
Гермиона заканчивает распаковывать вещи и спускается в гостиную, чтобы дождаться, когда все закончат прибывать. Гарри уже устроился на стуле с высокой спинкой, поигрывая своей волшебной палочкой. Он поднимает голову, когда входит Гермиона. — Привет, Миона. — Привет, — улыбается она. — У меня плохие новости. — О. — Она садится на диван, ее желудок уже скручивается в узел, предполагая худшее. — Да, миссис Уизли не разрешает Рону остаться на лето. — Что? — Да, я не знаю. Она хотела, чтобы они оставались там, где безопасно, как можно дольше… — Разве здесь небезопасно? — Ну, — Гарри неловко ерзает на своем стуле, — да, здесь я лучше защищен. Здесь мы лучше защищены. С опытными ведьмами и волшебниками вокруг нас. Я знаю, Дамблдор думал… — Гарри немного задохнулся, услышав имя покойного директора, и сердце Гермионы сжалось от жалости к нему. Гарри кашляет, смаргивает подступающие слезы и продолжает. — В любом случае, защитная метка скоро исчезнет. И что ж, твои родители на самом деле не могут защитить тебя, и что ж… эм… Я действительно не могу спорить с миссис Уизли. — Нет, — говорит Гермиона, думая об огненной женщине. — Ты, конечно, не можешь. — К тому же, я думаю, Дурсли должны покинуть Тиссовую аллею как можно скорее. — Почему? — У Гермионы голова идет кругом от всей этой поразительной новой информации. — Ну… нравится им это или нет, технически они моя семья, по названию, крови и тому подобному. Волде… — Гарри, — огрызается Гермиона. Гарри закатывает глаза. — Ты знаешь, кому будет все равно, что они ненавидят меня, он знает, что Петуния — сестра моей мамы. Это все, что ему нужно, чтобы отправиться за ними. Особенно, если он поймет, что там нет никого, кто мог бы их защитить. — Разве мы не можем послать кого-нибудь, чтобы защитить их? — Вернон никогда бы этого не допустил. — Но ты думаешь, он бросит свой дом? — Если выбирать между этим, охраной волшебников и пытками, то да, я думаю, он выберет это. Гермиона откидывается на спинку дивана. — Понимаю. Что ж… слишком много всего происходит. — Согласен, — вздыхает Гарри, подтягивая под себя ноги. Он бросает на нее взгляд, затем протягивает руку и кладет свою поверх ее. — С нами все будет хорошо, Миона. У нас есть время. — Недостаточно, Гарри, — шепчет она. — Недостаточно.***
Драко
Драко надеялся, что сможет просто прокрасться в старое поместье и броситься в свою комнату — не то чтобы он знал, какая из них его — и прятаться там, пока лето не подойдет к концу и он не сможет вернуться в Хогвартс. Если бы он мог вернуться. Кто бы защитил его там? МакГонагалл? Снейп наверняка не стал бы этого делать сейчас, а власть Ордена простиралась только до сих пор. Может быть, ему стоит уехать из страны. Покинуть Великобританию. Может быть, ему следует вернуться в поместье Малфоев, умоляя на коленях о пощаде. Они никогда не проявят к тебе милосердия, — напоминает ему его смятенный разум, - они будут пытать тебя так, как подобает предателю крови, которым ты стал. Он задается вопросом, что бы он делал прямо сейчас, если бы просто ушел той ночью. Пусть Беллатриса мучает Поттера. Если бы он не помог Поттеру, то ему никогда не понадобилась бы ответная помощь Поттера, и он бы не позволил уговорить себя провести лето в доме, полном полукровок, предателей крови и… грязнокровок. Как только это слово приходит ему в голову, он слышит ее голос, доносящийся из узкого коридора. Она говорит тихо, в ее тоне слышны печаль и беспокойство. Драко усмехается. Достаточно того, что ему все лето приходится иметь дело со Святым Поттером, но еще и всезнайка, грязнокровка Грейнджер? Этого почти достаточно, чтобы заставить его захотеть встретиться лицом к лицу с самим Темным Лордом. По мере того, как голоса двух гриффиндорцев становятся громче и звучат более отчаянно, все надежды спрятаться в своей комнате покидают его разум. Вместо этого он обнаруживает, что идет по коридору так тихо, как только может, прислушиваясь к каждому скрипу половицы. Это место действительно помойка. Думают, что его двоюродный брат-предатель будет жить в таком убогом месте. Троюродный брат, напоминает он себе. Слава Мерлину, он не был близким родственником этой паршивой дворняжки. Драко добирается до двери, ведущей в гостиную. Он наклоняется поближе, чтобы разобрать, о чем они говорят, и тут же вынужден сдерживать смех над их словами. Уизли не будет здесь до конца лета. Спасибо Мерлину и за это. Одним надоедливым, содержательным, самодовольным гриффиндорцем меньше, которого приходится терпеть. Он отодвигается от двери, и его нога натыкается на особенно громко скрипящую половицу, несмотря на то, что он подслушивал. Драко закрывает глаза, разочарованно выпуская воздух из ноздрей. Голоса Поттера и Грейнджер совсем затихают, они явно ощущают чье-то присутствие за дверью. — Фред? Джордж? — кричит Поттер. — Это вы? Потому что сейчас не… — Честно говоря, это не смешно, — говорит Грейнджер, перебивая Поттера. Драко закатывает глаза, мысль о том, что его могут принять за одного из этих несносных близнецов, почти смешна. Он толкает дверь, чтобы показать себя. Глаза Поттера сужаются в чем-то похожем на отвращение, а глаза Грейнджер расширяются с выражением, которое он не может до конца понять. — Здесь нет Уизли, — говорит Драко. — Чего ты хочешь, Малфой? — Поттер огрызается. — Разве ты не слышал? Я здесь живу. — Да, — говорит Грейнджер, и в ее голосе слышится скука. — Мы слышали. Это не значит, что тебе нужно нас беспокоить. Драко злобно ухмыляется. — Неужели я так легко вывожу тебя из себя, Грейнджер? Я думал, что у могущественных гриффиндорцев немного больше мужества и терпения. — Отвали, Малфой, — говорит Поттер. — Только потому, что мы разрешаем тебе жить в моем доме, это не значит… — Твой дом? — Драко приподнимает бровь, его развратная ухмылка все еще танцует на губах. — О, да, это верно, потому что моя дорогая тетя Беллатриса убила твоего грязного… — Достаточно. Взгляды Драко и Поттера одновременно устремляются на диван, где Грейнджер больше не сидит. Теперь она стоит, твердо упершись ногами в пол, подняв палочку и нацелив ее на Драко. Драко замолкает всего на мгновение, прежде чем рассмеяться. — Неужели умница Грейнджер действительно собирается рискнуть быть исключенной, занимаясь магией вне школы? Тогда Грейнджер удивляет его, она ухмыляется. Драко замечает, что Поттер тоже улыбается. Очевидно, что эти двое затеяли какую-то шутку, в которую он не посвящен. — В сентябре прошлого года мне исполнилось семнадцать, — гордо говорит сварливая ведьма. — Я могу творить любую магию, какую захочу, где и когда захочу. — Она делает решительный шаг через комнату так, чтобы оказаться в поле зрения Драко. — Так что не думай, что тебе сойдет с рук неуважение к Гарри в его собственном доме. Драко стискивает зубы, борясь с непреодолимым желанием сжать руки в кулаки по бокам. Или, еще лучше, вокруг горла Грейнджер. Он ничего так не хочет, как сократить оставшееся пространство между собой и маленькой грязнокровкой и стереть это самодовольное выражение с ее лица. Ему даже не нужна магия, чтобы наказать ее должным образом. Он вспоминает, как она ударила его на третьем курсе, какая наглость у этой сучки. Он хотел бы дать титулованной соплячке попробовать ее собственное лекарство. Он внутренне кричит. Он пробыл здесь всего несколько минут, а внутри уже бушует ярость, надеясь стать причиной гибели своих одноклассников. Его нынешние соседи по дому. Черт возьми, как же так получается у него в жизни? — Прекрасно, — ворчит он. — Я буду верхом вежливости. Поттер смеется. — Я сильно сомневаюсь в этом, Малфой. Но выступление хорошее. — Как насчет того, чтобы ты отвалил прямо сейчас, — говорит Грейнджер, шокируя Малфоя своими ехидными словами. Разве она обычно не была частью золотого трио, которое постоянно придерживалось приличий и уважения? — Я просто зашел сюда спросить, где моя комната, — говорит Драко сквозь все еще до боли стиснутые зубы. — Конец третьего этажа налево, — говорит Поттер. — Восхитительно, — иронизирует Драко. Он поворачивается и оставляет гриффиндорцев наедине с их бормотанием, он уже слышит, как Грейнджер болтает о том, какой он невыносимый и как она не может поверить, что они будут вынуждены провести лето, живя вместе. Драко что-то бормочет себе под нос, начиная подниматься по лестнице. Это чувство взаимно, Грейнджер.***
Гермиона
Лето начинается медленно. Первые несколько дней в Ордене не будет никаких собраний. Люпин и Тонкс прибывают в поместье первыми, вскоре за ними следуют Грюм, Бруствер, а затем близнецы Уизли. Здесь многолюдно даже для такого просторного помещения, но Гермиона находит в этом утешение. В ее доме всегда было одиноко, только она сама и ее родители. К тому же они работали так часто и допоздна, а у Гермионы до поступления в Хогвартс не было друзей, что она проводила дни, спрятавшись в своей постели, погруженная в романы, мечтая, чтобы случилось что-нибудь волшебное, что спасло бы ее от одиночества. И так оно и было. Иногда ей становится плохо, когда она видит, насколько испорченной стала ее жизнь из-за магии, которая спасла ее. Она никогда не мечтала, что ей когда-нибудь придется жить в страхе за свою собственную жизнь. Это было нечто такое, что случалось с необычными людьми, а не с обычными школьницами вроде нее. Но каждое утро, когда она просыпается в поместье, одна в своей продуваемой сквозняками комнате, звуки шарканья Люпина и Тонкс по кухне, разносящиеся по коридорам, словно пощечина, напоминающая ей о том шатком положении, которое она занимает в обществе, которое, как ей казалось в детстве, было приветливым. Ее детство. Она скучает по этому. В справедливом мире она все еще жила бы так. Невежественное блаженство юности. Ей кажется, что она постарела на десятилетия с той первой ночи, когда вошла в Большой зал Хогвартса, чтобы ее распределили по новому дому. Иногда она ворочается поздно ночью и задается вопросом, кто она такая без магии, книг и Гриффиндора, которые определяют ее. Она — это она. Но будет ли этого достаточно? Она не Избранная, она не чистокровна, как Уизли, происходящая из нескольких поколений волшебников, она просто Гермиона Грейнджер. Лучший друг Гарри, магглорожденный, невыносимый всезнайка. Мне больно, что у меня нет более впечатляющего способа заявить о себе. Самая умная ведьма твоего возраста. Сириус называл ее так. Она цепляется за это. Все, что угодно, лишь бы почувствовать, что она принадлежит этому миру, который, кажется, с каждым днем кричит все громче и громче, требуя, чтобы она ушла. Теперь она садится в постели, пытаясь сосредоточиться на романе, лежащем у нее на коленях. Она не может. Летняя жара врывается в ее открытое окно, ее охлаждающие чары безуспешно пытаются ее заглушить. Ее мысли мечутся. Ее желудок скручивает от беспокойства, которое она не может точно классифицировать. Орден скоро начнет собираться и планировать. Она подозревает, что последние несколько недель они откладывали все сборы и переход к делу ради нее и Гарри. Пусть они немного притворятся, что они обычные подростки на летних каникулах. Как будто это смягчит удар от того, что должно произойти. Гермиона решает, что не может сосредоточиться на романе, лежащем у нее на коленях. Она перечитала его дюжину раз, и ее мозг не находит покоя в словах, которые когда-то утешали ее. Она решает встать и направиться на кухню, чтобы заварить себе чаю и попытаться успокоить нервы. Она не утруждает себя тем, чтобы накинуть халат поверх футболки и шорт для сна, слишком жарко, а все остальные уже спят. Она бросает взгляд на часы, висящие на стене напротив ее кровати. Уже больше трех часов ночи. Час ведьм. Какая ирония судьбы. Гермиона мягко спускается по многочисленным лестницам, пока не добирается до подвала. Она распахивает двери на кухню и видит, что Кикимер возится там. Домашний эльф замечает ее и усмехается. У Гермионы нет сил пытаться проявить к нему сострадание. — Привет, я просто собираюсь заварить чай, если ты не против. Кикимер ворчит, но не бросает в ее сторону никаких ненавистных слов. Прогресс. Гермиона прилагает усилия, чтобы не путаться у него под ногами, пока он убирает. Она задается вопросом, почему он делает это посреди ночи, но решает не спрашивать его; днем он достаточно сварлив, она может только представить, каким будет его темперамент в поздние темные часы. — Спокойной ночи, — тихо говорит Гермиона, когда с чаем покончено, берет кружку в руку и направляется к двери. — Спокойной ночи, — ворчит Кикимер. Гермиона не может удержаться от улыбки. Прогресс. Прогресс. Прогресс. Она добирается до первого этажа и подумывает о том, чтобы вернуться в постель, но знает, что сон придет не скоро, поэтому направляется в библиотеку, чтобы поискать новую книгу и почитать, попивая чай. То, что она находит в библиотеке, расстраивает ее гораздо больше, чем бессонница. Малфой. Сидит в кресле в углу с открытой книгой на коленях, все еще в своей повседневной одежде. Он поднимает глаза, когда видит ее, и на его лице появляется слишком знакомая усмешка. — Грейнджер. Что ты здесь делаешь? — Я здесь живу, — говорит Гермиона, вторя его собственному тону. Малфой закатывает глаза. — Сейчас середина ночи. Гермиона игнорирует его, ставя свой чай на приставной столик рядом со стулом, самым дальним от того, который в данный момент занимает Малфой. Она подходит к одному из многочисленных книжных шкафов, чтобы взять что-нибудь для чтения, и все это время чувствует, как взгляд Малфоя прожигает ее насквозь. — Разве тебе не пора выспаться, Грейнджер? Мерлин знает, что тебе это нужно. Гермиона просматривает корешки на полке, активно пытаясь не обращать на него внимания. — Я знаю, ты меня слышишь, Грейнджер, — говорит он. Гермиона слышит, как захлопывается его книга. — Отвечай мне, когда я с тобой разговариваю! Гермиона достает с верхней полки книгу по истории ложных обвинений в колдовстве в магловском мире, встает на цыпочки, чтобы дотянуться до нее, и возвращается к стулу, довольная своим выбором, все лучше игнорируя Малфоя. — Грейнджер. — Его голос полон яда. Гермиона поджимает под себя ноги, медленно открывает книгу и, наконец, поднимает взгляд, чтобы встретиться с горящим взглядом Малфоя через всю комнату. — Ты что-то сказал? — сладко спрашивает она. Взгляд Малфоя вспыхивает. Гермиона сдерживает веселый смешок. — Я знаю, ты слышала меня, грязнокровка. Веселое настроение Гермионы исчезает так же быстро, как и появилось. Малфой ухмыляется, когда понимает, что его насмешка попала в цель. Гермиона не думает. Она вскакивает со стула, сжимая в руке увесистую книгу, бросается к Малфою, берет книгу обеими руками и бьет его ею по лицу. Сильно. — Блядь! Малфой опрокидывается, его живот ударяется о жесткий подлокотник кресла. Гермиона стоит над ним, кипя от злости, все еще сжимая книгу в трясущихся руках. Малфой садится, он прижимает руку к покрасневшей щеке; струйка крови стекает из того места, где уголок твердой обложки зацепился за его кожу. Его глаза горят яростью, когда они снова останавливаются на Гермионе. Он тянется за своей волшебной палочкой, готовый сглазить ее. Гермиона мимолетно вспоминает, что он тоже достаточно взрослый, чтобы колдовать вне школы, и у нее нет с собой волшебной палочки, поэтому она прибегает к единственному беспалочковому заклинанию, в котором она полностью уверена. Она накладывает заклинание Конфундуса, на мгновение сбивая его с толку; этого достаточно, чтобы она выбежала из библиотеки и направилась обратно в свою комнату. Вскоре она слышит шаги Малфоя на лестнице, мчащегося за ней. — Какого черта, Грейнджер! Вернись сюда! Гермиона, не оглядываясь, поднимается на третий этаж и направляется в свою комнату. Она влетает в дверь и практически ныряет на свою кровать, выхватывая волшебную палочку, поворачиваясь и направляя ее на Малфоя как раз в тот момент, когда он врывается в ее дверь и направляется к ее кровати. — Держись от меня подальше! Малфой останавливается как вкопанный, глядя на ее палочку. Она знает, что он слишком хорошо знает, что она может сделать с палочкой, когда должным образом мотивирована. Она бросает взгляд на кровавую рану на его щеке и с трудом сдерживает улыбку гордости. Рука Малфоя с палочкой дергается в его сторону. Гермиона крепче сжимает свою собственную палочку, отказываясь опускать ее. — Ты не могла бы объяснить, что, черт возьми, все это значило, Грейнджер? Гермиона медленно встает и подходит к нему. Быстро двигаясь, она встает прямо перед ним и прижимает кончик своей палочки к его подбородку. Его глаза расширяются от удивления. В последний раз они стояли так на третьем курсе. — В следующий раз, когда ты назовешь меня грязнокровкой, это будет последний раз, когда ты сможешь говорить… Глаза Малфоя снова светятся предательской злобой. — Это угроза, Грейнджер? — он усмехается. — Нет, — говорит Гермиона. — Это гребаное обещание. Малфой быстро протягивает руку и хватает ее за запястье, сжимая так сильно, что Гермиона уверена, от его пальцев останутся синяки. Она открывает рот в беззвучном вздохе, когда он больно сжимает ее, пока она не роняет палочку. Она немедленно наклоняется и вырывает у него из рук его собственную, швыряя её в сторону двери. Малфой все еще сжимает ее запястье, как в кандалах. — Не шути со мной, Малфой. — Вы, гриффиндорцы, действительно думаете, что знаете все, не так ли? — Я знаю больше, чем ты. Я не тот, кому пришлось умолять Орден о защите. Малфой резко дергает ее за запястье. Гермиона издает недостойный вопль боли, когда он притягивает ее ближе. — О, да? — Он искоса смотрит на нее сверху вниз. — И где бы ты была без защиты Ордена? Ждешь смерти вместе со своими грязными родителями-магглами. — Он отпускает ее запястье, жестокая ухмылка танцует на его губах. — Лучше наслаждайся происходящим, пока можешь, грязнокровка. С этими словами он поворачивается и уходит. Ярость Гермионы кипит и разгорается с такой силой, что ее дверь захлопывается без того, чтобы ей пришлось взмахнуть волшебной палочкой или пробормотать хоть одно заклинание.***
Драко
Кем, черт возьми, возомнила себя эта маленькая грязнокровка? Ударить его? Он! Он сжимает челюсти до боли в зубах, жалея, что не может вернуться в ее комнату, схватить ее за волосы и потащить по коридору в свою спальню; отшлепать ее, чтобы преподать урок. Нет, нет, он бы этого не сделал. Его мать воспитала его лучше, чем бить женщину. Но… это Грейнджер. Грязнокровка. Правая рука святого Поттера. Невыносимое дополнение в его жизни. Ему интересно, как бы она выглядела с его отметинами на теле. Может быть, не на лице, а в других местах. Драко качает головой, размазывая кровь по щеке. Не думай об этом, приятель. Он не может позволить Грейнджер затуманить его мысли. Ему нужно… Что ему нужно сделать? Весь прошедший год у него было одно направление мыслей. Починить шкаф и убить Дамблдора. Доказать преданность Темному Лорду. Спасти его родителей. Он потерпел неудачу. Он задается вопросом, живы ли еще его родители. Маленькая часть его души надеется, что его отец мертв. Но если его мать… Нет, об этом он тоже не может думать. Она не может быть мертва. Она сестра Беллатрисы, а тетя Белла — любимая игрушка Темного Лорда. Конечно, даже такая мерзкая особа, как Беллатриса, стала бы защищать свою собственную сестру. Он надеется. Но в наши дни у Драко не так уж много надежды. Если такая вообще есть. Все его хорошее воспитание и вся работа, проделанная во время его воспитания, чтобы стать лучшим из лучших в роду Малфоев. Самый уважаемый чистокровный. И теперь он скрывается в поместье, полном людей, которые когда-то были его врагами, вынужденный стать их союзником. Это отвратительно. Но какой у него есть выбор? Он снова подумывает о бегстве. Уехать в Америку, или в Россию, или в Японию, или еще куда-нибудь, чего здесь нет. Здесь, в этом доме в Великобритании, в мире, где все вот-вот отправится в преисподнюю. Он подумывает о том, чтобы пойти в свою спальню, но уверен, что, как и в большинство ночей, сон ускользнет от него. Поэтому он возвращается в старую, пропахшую плесенью библиотеку и берет свою книгу, откидываясь на спинку стула. Он замечает брошенное оружие Грейнджер на полу перед собой. Он сердито ворчит и отшвыривает ее ногой, отчего она отлетает по комнате. Он по-детски надеется, что, пнув книгу, почувствует себя лучше. Усмирит его тревоги. Выкинуть Грейнджер и ее раскрасневшиеся щеки из головы. Не повезло. Он роняет голову на руки, его кровь липнет к коже. Что он собирается делать?