Последний король нолдор

...Над Изеном висел утренний туман, закрывая русло реки, цепляясь за дубы и скрывая, какие древние и рослые здесь деревья. В становище людей на той стороне горели яркие огни, просвечивая даже сквозь туман нежными тёплыми пятнами — их жгли всю ночь, не жалея дров. И сейчас там снова стучали топоры. В королевский шатер долетало эхо, дважды отскочившее от стены леса. — Хочешь сам на них посмотреть? Вперёд меня? — засмеялся Эрейнион. — Непременно! И ничем не поделюсь, — пригрозил Элронд. — А если без шуток — хочу взглянуть на них там, где они живут. Посмотреть, кто выйдет навстречу гонцу и как поведет себя. — После жалоб лоринандцев я не хочу отпускать тебя одного. — Я вдвоем с Эрестором. — Этого мало. — Достаточно. Я хочу, чтобы они видели просто гонца, и держали себя при нем свободно. Ты ведь желал знать, что думает твой самый молодой советник, король нолдор? Совет будет лишь после того, как погляжу на них сам. — Иногда мне кажется, что ты старше меня, — серьезно отозвался Эрейнион. — Хорошо, поезжай. Но я поставлю лучников с гномьими стрелометами у воды, чтобы прикрыть твою спину, и только посмей угодить в неприятности! — Как скажет мой государь, — Элронд нарочито покорно склонил голову — и ушел к себе. В своем шатре он надел приготовленный дорожный наряд, зелёный и серый, окрашенный травяным отваром, как водится у людей Бри и бродячих эльфов. Что-то было не так, и он задумался. Все равно наряду чего-то не хватало. Или было в избытке... — Эйнин, — откинув завесу, обратился Элронд к своему воину на страже, — одолжи мне на полдня свои сапоги. Сапоги второго стража забрал Эрестор, и были они ему чуть тесны, но для поездки он решил и потерпеть. Когда они верхом пересекли изенский брод и направили лошадей вверх по реке, людской лагерь встретил их очень настороженно. Первые — так и вовсе выставленными копьями. — Вы откуда взялись с утра на том берегу? — рявкнул невысокий бородач с такими широкими плечами, что походил на гнома-переростка. Говорил он на смеси синдарина и людского наречия, похожего на изменившийся с годами язык талиска, Элронд знал об этом ещё от разведчиков Эрегиона, и вполне такую речь понимал. — Мы посланцы владыки эльфов, — сказал он на более правильной талиска. — Проведите меня к вашим вождям. Повторил несколько раз с разным произношением, и на синдарине тоже, добившись, чтобы его поняли все. Наконец, круглолицые невысокие люди уяснили, зачем он здесь. Копья опустились, люди раздвинули наскоро связанные из тонких бревен преграды, расставленные вокруг лагеря, и пропустили обоих. Кто-то помчался вглубь стойбища. Бородач велел следовать за ним, и вышагивал теперь впереди не спеша, а Элронд за это время рассматривал на своем пути все, что встречал. Жалкие шатры из потёртых и много чиненных кож на краю лагеря, и мусорные ямы среди них. Женщин, разбегающихся с их пути со страхом, прячущихся в шатрах и за ними и тянущих за собой детей. Низкорослых мохнатых лошадок на лугу позади. Подростков, подсматривающих издалека, сплошь почти мальчишек. Собирающихся поглазеть вооруженных мужчин в кожаной или грубого полотна одежде... И вот над мужчинами и повисло это напряжённое внимание, устремленное к нему. Его лошади, его одежде, ко всему, что на нём и при нем. Его изучали, как диковину, настороженно и деловито разом. Он напряг слух и внимание, насколько мог, ловя летящие от стоящих поодаль обрывки фраз и слов на этом измененном талиска. «…хорош, как девка...» «Сбруя какая...» «Лошадь-то какая славная, волшебных кровей небось...» «...сгодилось бы на праздник... просто посыльный...» «...глазищами зыркает, не сглазил бы...» «...не пускай сюда, нечего им на таких глазеть...» «...ненастоящие...» «...богатые земли...» «...узоры-то какие...» На виски давило и чуть шумело. Так случалось теперь, когда он оказывался среди людей, особенно в толпе. Но даже в людском селении Бри он не чувствовал на себе такого внимания и такой тяжести. «Мы словно картина, или звери из дальних краев, — сказал он беззвучно Эрестору. — А ведь они должны были видеть эрегионских нолдор». В центре стойбища было чисто и крУгом стояли большие шатры из хороших кож. Некоторые шатры украшали расписанные узкие знамёна, но лишь у одного стояла охрана из пятерых мужчин с копьями. Проводник заговорил со стражей, один из них вбежал в шатер, затем вышел и сказал, придерживая руками край полога: — Великий вождь ждёт посланника владыки эльфов. Пусть войдёт один. И оставит оружие здесь. — Жди, — спешившись, Элронд снял тул и колчан со стрелами, вынул из ножен кинжал и вручил их Эрестору. Стражи смотрели на стальное оружие жадными глазами. Когда Элронд двинулся внутрь, заметил краем глаза, как один из стражей, будто невзначай, приподнял концом копья шнур из конского волоса, отмечавший порог. Перешагнул его невозмутимо и закрыл полог за собой, отсекая шум голосов снаружи и, к сожалению, свежий воздух. Здесь дымился очаг, дым уходил вверх через отверстие в центре шатра, а сквозь дым на него цепко посмотрел седой, жилистый мужчина с резного деревянного трона. Ещё несколько человек сидели по обе стороны от вождя прямо на полу, на пестрых подушках. Элронд склонился, как обычно посланцы эльдар перед Эрейнионом, прижав руки к груди. — Я, посланец владыки нолдор, Эрейниона Гил-Галада, приветствую владыку людей. Понимает ли владыка людей мою речь? — спросил он, и снова повторил эти слова на разный лад, на старом языке людей и на изменившемся, и примешивая слова синдарина. — Говори, — сказал человек на деревянном троне. Он мерил Элронда взглядом, будто пытался прочесть книгу на неизвестном языке. Кинул взгляд на его ноги, изучил пояс, руки, заплетённые длинные волосы. И пока Элронд говорил, призывая от имени Эрейниона вождя людей к переговорам и приглашая его в свой лагерь с подобающими вежливыми словами, седой вождь всматривался и вслушивался, выискивая нечто, понятное ему одному. — Откуда ваш владыка появился на том берегу? — спросил он, едва дослушав речи посланника. — Народы эльфов призвали его, чтобы разрешить ваши с ними споры, и он явился. — Чего он желает? — Мира во всех землях эльфов по эту сторону Великой реки Андуин. Также он спрашивает, чего желаете вы, пришедшие на наши земли. — Мы также ищем лишь мира и покоя, изгнанные со своих земель далеко за рекой жестокими завоевателями, — сказал вождь медленно и внятно. — Передай эти слова своему господину. Передай, что я и мои люди прибудем в его лагерь на переговоры, и будем говорить о мире со всеми эльфами, даже с хитрыми лесовиками. Элронд посмотрел в его глаза — и услышал словно бы два голоса разом. «Ищем лишь мира и покоя... ...на этих богатых землях, которые белолицые даже не заселили толком!» «О мире со всеми эльфами... ...пока мы не наберемся сил заговорить с ними иначе...» Настала внезапная тишина. Элронд отвёл взгляд. — У тебя злой глаз, — сказал, щурясь, вождь людей, и наступила испуганная тишина. — Сожалею, если вызвал недовольство владыки людей, — Элронд опустил голову. Он был чуток и проницателен, этот вождь. — Ступай и передай мои слова господину всех эльфов. Мы явимся завтра в полдень — если только за эту ночь вы не исчезнете так же внезапно, как появились. — Государь не тронется с места, пока не совершатся переговоры, — ответил Элронд серьезно. Вождь бросил взгляд в сторону. Из-за занавесей выскользнул юноша, подошёл и откинул полог шатра, чтобы не оставалось сомнений, кто кого выставляет. Зачем-то взглянул на руки посланника перед тем, как полог упал снова. Элронд опять напряг слух, чтобы разобрать разговор в шатре, но там поднялся гул нескольких голосов, и разобрать речь сделалось трудно. «…пятна... белые... на что наши дары... оружие... простой... все они соглядатаи...» Эрестор вполголоса беседовал с одним из стражей, тот кивал, глядя почтительно снизу вверх, но копьё держал крепко. — Исполнено, — сказал Элронд коротко, забирая кинжал первым. С его весом на поясе вдруг снова сделалось привычно и уместно, как в войну. Даже не так, веса кинжала уже не хватало. И когда лук вернулся за спину, это ощутилось правильным. Молча он сел на лошадь и направил ее к выходу из стойбища, Эрестор следовал за ним. Часть мужчин так и толпились возле круга шатров, чтобы снова поглядеть вблизи на посланников. Если Эрейнион примет совет — возможно, Элронд и Эрестор останутся единственными эльдар, кого эти люди увидят вблизи не в сражении. Они так и молчали, пока не пересекли реку. Когда под копытами лошадей заскрежетали камни другого берега, Элронд спросил: — О чем говорили? — Спрашивал, где растят и чем кормят таких высоких лошадей. Я объяснял про многолетний отбор и про зерно, но кажется, он надеялся услышать заклятие для их роста. — Наше заклятие называется «кровь меарас», не так чтобы он был совсем неправ, — вздохнул Элронд. — И до меарас синдар растили хороших статных лошадей на лугах, — возразил Эрестор, сын синдарской охотницы и нолдо из Гондолина. — И потратили на их разведение немало сил и времени! Из прибрежных кустов им махнул рукой командир стрелков со взведенным стрелометом в руках. К королю Элронд прошел, не переодеваясь. Эрейнион слушал двоих усталых авари с льняными волосами, лицо одного из них рассекал недавний шрам. Перед ними стояли кубки, и нагретыми травами пахло на весь шатер. — Ты хотел услышать мой совет сразу, государь. — Проходи и садись, — велел тот. — Налей себе вина и рассказывай. — Они храбры, самонадеянны и жестоки. Даже с их несовершенным оружием они смотрят на нас как на будущую добычу и на тех, кто плохо использует свои обширные земли. Они держат рабов, как истерлинги. И будут опасны что как союзники, что как враги. — Ты не знаешь ещё, насколько прав, советник, — сказал шрамолицый авари хмуро. — Я приехал рассказать о стычках с людьми у южных границ Лаурэлиндоренана год назад... И о том, как они пытались брать в плен моих сородичей, чтобы заставить их трудиться для себя. — С именно этими людьми? — переспросил Элронд. — С во всем подобными им. Не могу ответить иначе, пока не увижу их. — Их вождь приедет завтра в полдень. — Садись и рассказывай, — велел Эрейнион. И подвинул родичу кубок с подогретым вином. Наутро Элронд распустил волосы и перехватил их серебряными зажимами на висках. Эрейнион велел ему выглядеть королевским родичем... Но это не значило впечатлять роскошью тех, кто уже видел его в дорожных одеждах. Люди могут решить, что над ними издеваются, а разговор и так предстоит непростой. Он надел серый кафтан с неприметной вышивкой по вороту и опоясался мечом, рукоять которого, с ее дивной соразмерностью и гранатом, вделанным в навершие, уже была драгоценностью. А пояс из узорных булатных пластин и с широкой бляхой на застёжке был разом и защитой, и украшением. Лиса с булатной бляхи словно подмигнула ему. Он явился в королевский шатер одновременно с посланцами из Эрегиона. Узнал одного из них, и приветствовал, отчего Форвендир, бывший воин Маэдроса, откровенно смутился — до красных пятен на щеках. — Я рад видеть тебя живым, — сказал Элронд серьезно. — От моего прошлого осталось слишком мало, чтобы пренебречь хоть чем-нибудь или кем-нибудь. Форвендир опустил взгляд на рукоять элрондова меча, покраснел ещё сильнее — и стиснул протянутую ладонь Элронда обеими руками. Внутри шатра нашелся и посланец авари, который назвал себя Вестаро. — Ты хочешь обвинить их? — спросил Элронд удивлённо. — Нет, лишь удостовериться и передать свой ответ. А ты желаешь им отказа или принять их союзниками, посланник? — Я не принял бы решения за одну ночь. Так или иначе, нам придется однажды уживаться с людьми за рекой. Но я не чувствую доверия к ним, а они не доверяют нам. И опыта жизни бок о бок с людьми в недоверии у эльдар нет. — Говорят, на западе был. Когда одни ваши принимали в союзники против Темного всадника всех подряд. Было ли это. — Да, и часть их изменила, а другая часть осталась верна. Король это знает. — Наш король свое решение назвал, — и Вестаро отошёл в тень, сам как тень в своем сером и зелёном походном одеянии. Лишь светлый плащ, подаренный вчера Эрейнионом, закрывал его поношенные одежды. Когда Элронд приблизился к королю, сидящему в резном кресле, тот сказал, не оборачиваясь: — Я предложу им выбор. — Чтобы люди его не приняли? — Нет. Но трудный. Я не могу просто назвать союзником тех, кто уже навредил нашим сородичам. Если это они, им придется выплатить виру. Если они сделают это, когда так ценят добычу, то возможно, будут ценить наш союз достаточно сильно. — К счастью, — сказал Элронд осторожно, — у нас нет необходимости в... любых союзниках. — Да. Нет, — Эрейнион улыбнулся. Люди приехали вдесятером. За вождём внутрь вошли его сын и ещё один седой мужчина — и едва не встали на пороге. Нет, Эрейнион не приказывал украсить свой шатер, чтобы поразить их. Напротив, он велел этого не делать. И все же, подумал Элронд, даже строгая простота и пространство этого шатра настолько непривычны, должно быть, людям... Он вспомнил, как впервые входил в молодости в шатер короля Финарфина после жизни в старой крепости и после долгого пути через искореженные, разоренные земли. Вождь людей, помедлив, решительно прошел вперёд. Эрейнион поднялся ему навстречу, как было принято у эльдар, и вот здесь человек уже не сдержал удивления. А потом он посмотрел на тех, кто стоял рядом с королем, и впился взглядом Элронду в лицо. Глаза его сузились. Эрейнион заговорил на прежнем языке людей, Элронд повторял его речь на более понятном смешанном наречии, а человек все смотрел то на Эрейниона, то на Элронда с неясным сожалением. Скользнул взглядом по теперешней одежде посланника, задержал взгляд на его сапогах. И возникло смутное чувство, что потёртые сапоги вчера уберегли хозяина от изрядных неприятностей. Эти люди сражались друг с другом просто за место под солнцем, подумал Элронд. Их предки бежали на восток, и возможно, земли там оказались под недоброй властью, или поделены между людьми, и найти себе место там было нелегко. Но при всех этих доводах пришлось признать: именно эти люди просто не нравились ему, и видеть их союзниками он не хотел. Не ждал от них добра. Эрейнион закончил приветствие, и вождь заговорил. И снова удивил Элронда — тем, как изменился его голос. Этот человек говорил сейчас почтительно и мягко, и казался совсем иным, чем тот, кто вчера приказывал посланнику. Элронд слушал подобающие речи, узнал из них имя вождя — Вентар, ждал, когда снова придется переводить и смотрел внимательно. Самым невозмутимым казался старший из людей, либо его чувства удачно прятались за седыми бородой и усами. Сын вождя был оживлённым и любопытным, и то и дело бросал восхищённые взгляды на двух женщин из свиты Эрейниона. Совершился обмен дарами, по лицу вождя людей пробежало и исчезло почти незаметное разочарование. Элронд догадывался, почему — среди подарков Эрейниона совсем не было оружия. Лишь украшения, кубки и ценные ткани — дары гостю, но не союзнику. Слуги унесли людские дары, меха и бронзовые чаши со сложными узорами, и принесли кресла для гостей. Люди вынесли дары эльдар. По знаку Эрейниона большая часть свидетелей покинула шатер, оставив лишь двух советников и похожего на тень Вестаро в сером плаще. Если разговор будет удачным, остальные вернутся и принесут столы и подносы с угощением. Вождь многословно восхвалил щедрость Эрейниона и красоту его даров. Элронд переводил ответные благодарности короля и отмечал с облегчением, что узоры на людских бронзовых чашах сходны с теми, что вышиты на накидке вождя. Это показалось хорошим знаком. Они не живут грабежом. С ними можно договориться. Потом Эрейнион проговорил, что хочет услышать пожелания своего гостя, и настала тишина. — Я пришел в поисках лучшей земли и лучшей доли для своих людей, — сказал Вентар тяжело и искренне. — Много лет назад, больше трёх столетий, часть моих предков бежала от войны с далёкого запада. Тогда леса и степи у востоку от Великой реки были ещё не заселены. Теперь люди там множатся и теснят друг друга, дичь в лесах истощается. Лишь на запад идти они пока боятся, передавая друг другу, что здесь обитают белые бессмертные демоны. Мало кто осмеливается пересекать реку. Но вот я здесь. Я шел по лугам, холмам и опушкам бескрайних лесов, и нашел эти земли у реки, с заливными лугами и лесами, богатыми дичью. Твой народ в них не живёт, владыка. Позволь нам поселиться здесь и стать твоими верными союзниками! Мы станем твоим щитом от тех, кто изгнал нас, и однажды придет следом и захочет занять твои земли. — По этим лесам бродят мои лесные сородичи, подданные лесного короля Амрота, достойный владыка Вентар, — сказал медленно Эрейнион. — Твои люди нападали на них. При этих словах Вестаро медленно откинул капюшон и длинные волосы, прикрывшие шрам на лице. Вентар посмотрел на него, покосился почему-то на Элронда, вернулся взглядом к Эрейниону. — Я признаю нашу... страшную ошибку, — сказал он с усилием. — Мы привыкли встречать везде врагов, владыка. И лесные тени мы встретили стрелами, как лазутчиков врага. — И брать их плен? — спросил негромко Вестаро на том же смешанном наречии. — Это лучше, чем сразу убивать, — ответил Вентар спокойно. — Пленных могут выкупить. И снова бросил взгляд на меч на поясе Элронда, словно тот особо не давал ему покоя. — Наша жизнь устроена иначе, достойный владыка Вентар, — заговорил Эрейнион размеренно. — Мы не держим невольников. Мы не берём пленных ради выкупа. На этой земле нет неволи. На этой земле не будет раздоров между народами. Если ты хочешь жить на ней, достойный Вентар, тебе придется сперва примириться с лесным королем Амротом и его народом. И ты не можешь держать невольников. Здесь нет и никогда не будет рабства. — У всех людей есть рабы, — сказал Вентар сдержанно. — Это обычай. Это богатство. Это лучше, чем убивать. — До войны на западном краю земли, больше четырёхсот лет назад, — Эрейнион произнес это тихо и веско, — Темный Вала Моргот хотел обратить в рабы всех, до кого дотянется, и нас, и твоих предков, достойный владыка Вентар. Пятьсот лет эльдар и люди трёх народов воевали с ним, чтобы этого не допустить. Теперь потомки этих людей живут к западу отсюда, в мире, и у них нет рабов. Мы не боимся тех, кто придет с востока, как не испугались хозяина тьмы много лет назад. Никого не назовут рабом на нашей земле. И эта земля не пустынна. Здесь бродят огромные Пастыри деревьев, и если твои люди будут много рубить лес, они вызовут их гнев. По этим землям издавна бродит народ короля Амрота, с тех времён, когда и людей не было на земле. Примирись с лесными жителями, отдай им виру за погибших, отпусти невольников — и мы сможем договориться. Сын вождя не скрывал недовольства, и бородач тоже был хмур. Вентар помолчал. — Хочешь ли ты разорить нас, владыка? — спросил он тяжело.. — Хочешь ли ты нас унизить... бедностью? ...Что-то другое он хотел сказать. — Я сожалею, если ты так думаешь, — спокойно произнес Эрейнион. Выпрямился в кресле. — На моих землях больше не будет рабов. Никогда. Это условие для любого, кто захочет быть нашим союзником, а не попытка разорить твой народ. — Хочешь ли ты, владыка, чтобы мы выгнали своих невольников и невольниц в лес, умирать с голоду? — подал голос бородач. — Нет, — спокойно возразил ему советник Амлаэр. — Позвольте им жить без неволи и обеспечивать себя или отпустите на родину. Или приведите в наш лагерь, мы позаботимся об их выживании. Переглянулся с Элрондом, с Эрейнионом. — Нашим союзникам не придется сожалеть об этой потере, — сказал Эрейнион. — Мы щедры с друзьями и союзниками, и наша земля тоже щедра к живущим на ней. Вождь людей молчал снова, его лицо было неподвижным и отстранённым. Внезапно он поднялся и низко склонился перед сидящим Эрейнионом, а его спутники опустились на колени. — Я прошу тебя о снисхождении, владыка белолицых, — заговорил он глухо. Слово, которое он использовал, было из старого талиска, и выговорил он его как непривычное. — Мы сговоримся с лесным королем, но прими нас как есть, без условий, не нарушай нашу жизнь! И мы будем вернейшими из твоих союзников, будем беречь твои границы, как верные псы от стай волков. Мы бедны рядом с твоим богатством. Позволь нам жить, как привыкли, своим укладом и привычками. Эти рабы... просто доживут свой век, и новых у нас не будет... и так прекратится рабство на твоей земле. Король тоже поднялся. — Я прошу вас встать, мои достойные гости, — сказал он, и это было приказом. Вентар выпрямился и посмотрел королю в лицо. Сын его вскочил, и медленно поднялся седой бородач. — Я говорю от всего народа эльфов, — Эрейнион уже вставлял в речь слова на этом новом измененном языке, стараясь, чтобы его поняли сразу. — Я назвал свои условия, достойный владыка Вентар. Я не могу их изменить. И готов ждать, когда ты примешь решение. Элронд все же перевел его слова, чтобы быть уверенным, что гости все поняли верно. Они стояли неподвижно, и лицо людского вождя привычно прятало его чувства, глаза его сузились. — Я буду советоваться со старейшинами племени, чтобы принять решение, — Вентар отступил на шаг. Элронд ощущал в нем бурю чувств, но тот умело их сдерживал, и в глаза Элронду не смотрел. — Мы не можем в один день изменить привычную жизнь. Нужно время все обдумать. — Я буду ждать твоего ответа, достойный владыка Вентар. Человек отступил на несколько шагов, повернулся и размеренным шагом вышел вместе со спутниками. Сын его запнулся при выходе о ткань на полу, но удержался. — Они недовольны, — хмуро сказал Эрейнион. — Но и я не могу отступить. Им придется выполнить условия или уйти. — Не недовольны, — Элронд вспомнил свои чувства, застывшее лицо Вентара — и словно прикоснулся на мгновение к чему-то холодному. — Они злы, и я не пойму, чем мы их настолько могли разозлить. — Ты думаешь, он солгал? — Не знаю. Но у меня скверное предчувствие. — Я запомню, — Эрейнион задумчиво отвернулся. — Идите. Хватит на сегодня гаданий. Буду рад видеть вас у себя после восхода луны.