Признания в любви или Потерянная голова
6 сентября 2023 г. в 22:07
Покрутившись у зеркала чуть дольше, чем обычно, Ирацибета приняла решение нарисовать на губах помадой сердечко, нежели просто накрасить их. Тем более, что сердце в груди давно требует перемен, вот перемены эти и осуществились, но уже в виде сердца на губах. Свалив всё на сегодняшнюю дату — четырнадцатое февраля, она так и пошла в школу.
А вообще Ирацибете каждый год в этот день было обидно, потому что Мирана всегда получала больше всех валентинок в школе, а ей доставалась максимум одна — и та от Стейна. Даже тупую Алису и никчёмных сёстер Тарранта просто закидывали валентинками, а её, неповторимую, великолепную и потрясающую Ирацибету — нет.
— Знаешь, сколько сегодня я уже получила валентинок? — радостно воскликнула Мирана, ткнув в лицо сестре коробкой с розовыми и красными бумажными сердечками.
— Захлопнись, у меня нет настроения, — рявкнула Ирацибета.
— Почему? — расстроилась Мирана и убрала коробку.
— А то ты не знаешь.
Мирана задумалась, поджав губы.
— Бо-о-оже, да не будь такой овцой! — не вытерпела Ирацибета, потому что её ужасно выбесила глупая морда сестры.
— А… валентинки тебе не дарят. Ясно. Как всегда. Ну, это же не моя вина. Зачем ты срываешься на меня?
Ирацибета уже закипала, но вдруг в её прекрасную головушку пришла идея…
— Ладно, я совсем не злюсь на тебя, — её лоб разгладился, а взгляд даже будто подобрел.
— Правда? — обрадовалась Мирана и вся аж засветилась.
— Да, правда, ты же моя родная сестрёнка, — улыбнулась Ирацибета. — Так уж и быть, можешь показать мне свои валентинки, — разрешила она и нетерпеливо пошевелила пальцами — настолько ей хотелось сотворить задуманную пакость.
— Ой, как хорошо! — пропищала Мирана. — Давай покажу! — воскликнула она и вручила Ирацибете коробку, а та только этого и ждала.
Ирацибета дождалась, пока Мирана полностью отпустит коробку, а потом над урной перевернула её вверх дном, вытряхнув все валентинки в мусорку. Следом полетела и пустая коробка.
— Всё, хрен тебе, а не валентинки! — громко сказала она и зашагала прочь, даже не посмотрев на реакцию Мираны.
— А давайте сегодня урок по истории сорвём, — предложила Мальямкин.
— Зачем? — не понял Стейн.
— Хансли бесячий какой-то, — объяснила чувиха с серебристым каре.
— А чё бесячий-то, — тоже не въехала Алиса.
— Бесячий, подтверждаю, — кивнул Таррант.
— Хэзэ, обычный челик, — пожал плечами Стейн. — Ну, можно, в принципе. Я за движ.
— И я, и я, и я за движ! — запрыгал Тэкери.
— Ради прикола можно, — согласился Илосовик.
— А Иру будем предупреждать? — поинтересовалась Алиса. — Давайте скажем ей, мож, чо прикольного болтанёт или чото предложит.
— Не-е-ет, — замахала руками Мальямкин. — Пусть в секрете будет от неё, а она только хуеть с нас на истории будет.
— Идея хорошая, — одобрил Илосовик.
— А го двух зайцев сразу тэпэхнем? — предложил рыжий.
— И чё, как? Обьяснись, — потребовала Мальямкин.
Загадочно выглядело со стороны, как пять чуваков встали в круг и шепчутся. Было похоже на то, будто они планируют захватить мир, не привлекая внимания санитаров. Вся эта загадочность происходила в общем школьном коридоре, даром, что не в туалете.
— Давайте короч так. Кто-то из нас первый начнёт ныть, что у него болит живот. Потом второй, третий и тэдэ, таким образом все выйдут из класса, в классе останется тока Ирка с этой хаской! — пояснил Таррант. — Круто я придумал, да?
— Да, пусть мутят, — хихикнула Алиса. — Будет им четырнадцатое февраля!
— Пусть! Мож, хоть от меня наконец отстанет, в конце-то концов. И тогда я смогу мутить с А… — осёкся он. Но дноклассники его были тупы, потому ничего и не поняли, и пока они реально не поняли, он исправился: — Короче, с кем захочу смогу мутить.
— Блин, если у всех животы заболят, то это будет неправдоподобно, хаска тогда в коридор выйдет и нас начнёт искать, и тогда вся романтика накроется медным тазом, — расстроилась Алиса.
— Ты права, с тебя бутылка, — похвалила Мальямкин.
— Тогда надо что-то другое придумать, — вставил Илосовик.
— А что? — задумалась Алиса.
— Кто-то кому-то должен сначала набрать по сотке, чтоб у того типа зазвонил телефон, а тот, кому позвонят, должен сказать, что это ему мама позвонила, потому что если звонит мама — это уважительная причина выйти из класса, — со знанием дела произнёс Таррант.
— Хорошая идея, — одобрила Мальямкин. — Кста, а чё сёдня ботан не пришёл?
— Нивенс чоль? — уточнила Алиса.
— Ага.
— Хэзэ.
— Тоже хэзэ, но я помню, как он сёдня жрал в столовке сосиску в тесте, а потом пожаловался, что у него живот болит, а потом упёр домой, — поделился Тэкери.
— Ну вот. Если хаска спросит, чё мы с животами бегаем, то скажем, что сосиски ели столовские. Эмбэ сосиски старые были. И тесто тоже старое, — сказала Мальямкин.
— Всё, туда этого хаску, — закивал Стейн.
— И будешь ты, Полосовик, холостым человеком. Отметим ваш развод, нахуяримся, как положено. Всё норм провернём, короч, — пообещала Мальямкин.
Лососовик для порядка повздыхал.
— Мож, он ей в любви хоть признается, — с надеждой произнёс Стейн. — Обрадуется она очень. Во круто было б.
— Да уж, а то ей твои однообразные валентинки реально так остопиздили, что ей наверняка хочется чего-то новенького, — добавил Таррант.
— Мне б и самой остопиздили, — заметила Мальямкин. — У тебя почерк хреновый. А ещё ты тупой и безграмотный. Ну, как бы прямая связь. Ты безграмотный, ибо тупой. Ты тупой, и потому ты безграмотный. Ясно?
— Пошла нахуй, — обиделся Стейн. — Я ща тя урою.
— Сам пошел нахуй. Ирку кинешь, как раз геем заделаешься, потому что теперь в каждой тёлке тебе будет видеться она, и далеко не от хороших ассоциаций. Будешь с Тарром мутки мутить. Как раз и пойдёшь нахуй. В прямом смысле, — заулыбалась Мальямкин.
— А я с кем буду, если Стейн и Тарр будут геями, — разочаровалась Алиса. — Я так не играю.
— Та лан тебе, есть ещё Тэкери и Нивенс, но они не краши, с ними я не советую тебе, — честно сказала Мальямкин. — Так что будешь мутить со мной. Со мной мутить советую, я крутая, я краш. Прям от души рекомендую, — с гордостью произнесла она и потрясла своим серебристым каре.
— Спасибо, что-то не хочется, — отказалась Алиса. — А ещё… — она не успела договорить, потому как конец её фразы оборвало треньканье школьного звонка.
— Всё, щас как раз история, быстро в класс, — заторопилась Мальямкин и первее всех бросилась в нужный кабинет.
— Здравствуйте, дети, — поприветствовал всех Хансли со стопкой учебников в руках, зайдя в класс.
— Здравствуйте, — хором отозвались присутствующие.
— Все есть? — уточнил он, с достоинством и чувством собственного превосходства присаживаясь за учительский стол.
— Нет, Нивенса нет, — откликнулась Алиса.
— Это который МакТвисп?
— Да.
— А что так?
— Он в столовой наелся сосисок в тесте, у него сильно разболелся живот, вот он сразу и ушёл домой, — объяснила Алиса с грустью.
— Понял. Жаль. Придётся проводить урок без него. Так, открываем учебник на странице сто пятьдесят три.
Таррант, спрятав телефон под партой, быстро набрал Мальямкин.
— Сегодня мы поговорим о… — начал Хансли, но вдруг откуда-то с места Мальямкин запела Карди Би, и тогда все кроме Ирацибеты начали кусать себе щёки изнутри и кашлять, чтобы не заржать. Таррант так старался, что аж покраснел.
— Ой, это мне звонят, — смутилась Мальямкин. — Ой, это мама. Можно я отвечу? — попросила она у Хансли.
— Да, выйди в коридор и ответь, — разрешил историк.
— Спасибо! — обрадовалась она и, схватив телефон и мысленно ухахатываясь, выбежала из класса.
— Сегодня мы поговорим о… — повторил Хансли и оглядел класс. — Так, ладно, спишите тему сегодняшнего урока в тетрадь с названия параграфа на сто пятьдесят третьей странице.
— Бли-и-ин… — громко и максимально разочарованно сказал Тэкери.
— Что? — с лёгким раздражением спросил Хансли.
— Я ручку в шкафчике оставил. Можно я быстро сбегаю? Плиз.
— Иди. Только быстро. Вы что мне урок задерживаете, бессовестные…
Тэкери счастливо кивнул и неторопливо вышел из класса, хоть ему и сказали быстро.
— Я надеюсь, хоть сейчас у всех всё хорошо? — поморщился Хансли.
— Да! — раздалось со всех занятых парт.
— Пишите тему.
Когда все завошкались и заскрипели ручками в тетрадях, Таррант начал охать, стонать и хвататься за живот.
Алиса не выдержала и прыснула, тут же прикрыв это кашлем.
— Что опять? Хайтопп, что у тебя? — Хансли отложил учебник и устало взглянул на рыжего.
— Живот… — простонал он.
— Почему?
— Я сегодня составил компанию Нивенсу в поедании сосисок.
— Как-то долго у тебя пищеварение работает, — фыркнул Хансли.
— Так Вы и не биолог, Вы историю преподаёте, можете чего-то не знать, — подколола его Алиса.
Хансли потёр переносицу.
— Ты права. Хайтопп, сходи в медпункт, угля активированного наглотайся и приходи.
— А можно я его провожу? — попросила Алиса.
— Нет, сиди, Кингсли, вы и сегодня и так все с ума посходили будто, — отрезал историк.
— Да я не просто так прошу… Я чувствую, что у меня тоже как-то начинается, — робко проговорила Алиса. — Я тоже сосиску ела. Одну, правда, но ела.
— Туда и обратно, — холодно сказал Хансли, почесав бороду.
— Спасибо, — поблагодарила Алиса и, едва не вприпрыжку, вышла с Таррантом из класса.
Когда в кабинете остались лишь Илосовик, Ирацибета и Хансли, Ирацибета очень подозрительно оглядела дноклассника и учителя, но ничего не сказала.
Вскоре и Стейн покинул их, объяснив тем, что отец сейчас должен отвести его в секцию боевых искусств.
— Что это они сегодня… как идиоты себя ведут, чесслово, — проговорила она, когда дноклассников в кабинете не осталось.
— Я надеюсь, хоть Вы сейчас не уйдёте, — вздохнул Хансли как-то тихо. Он всегда смущался, когда оставался с Ирацибетой тет-а-тет. — Иначе для кого я буду вести урок…
— Не уйду, — честно сказала Ирацибета. — Наверное, они что-то задумали, но мне об этом не сказали.
— Хорошо, — тепло улыбнулся ей Хансли, тут же уткнувшись в учебник.
— Вы обещали нам тетради с проверенной домашкой раздать, давайте я по партам раскидаю, — предложила Ирацибета, потому что очень любила почувствовать себя главнее всех.
— Да, конечно, возьмите, — ласково сказал Хансли и пододвинул стопку тетрадей на край своего стола, чтобы Ирацибете было сподручнее брать.
Ирацибете безумно нравилось то, как он «выкает» ей, прям аж до мурашек.
Она подошла к столу, за которым сидел Хансли и стала перебирать тетради, ища свою.
— А моя тетрадь где? — с удивлением спросила она.
— Как… — рассеянно проговорил Хансли и просмотрел все тетради. — Ой, прошу прощения, дома забыл. Я Вам в следующий раз принесу.
— А голову Вы дома не забыли? — решилась на отчаянный шаг Ирацибета, но не такой уж он был и отчаянный; к директору Хансли её точно не отправит, как минимум ей ничего не будет, а как максимум он может обидеться.
Хансли снова смутился.
— Не забыл, но потерял.
— А… — улыбнулась Ирацибета и по-собственнически уселась на учительском столе, возвышаясь над Хансли, который даже смотреть на Ирацибету боялся. — Из-за кого потеряли? — поинтересовалась она, заранее зная ответ.
— Я Вам скажу, когда окончите одиннадцатый класс, юная леди, — пообещал Хансли. — А пока вам автоматом зачёт по истории.
Ирацибета довольно усмехнулась.