Voiceless Emotions Echoing in the Night/Невысказанные Эмоции, Отдающиеся Эхом в Ночи

Узнав, что они находятся в Темном Разломе, Ю Джонхъюк не особо возражал против этого сценария. Это был шанс потренироваться, сменить обстановку, а мысль о том, что он надолго остался один на один с Ким Докча, вызывала в его душе теплоту, о которой он никогда бы не признался вслух. Когда Ким Докча начал тренироваться с ним, это тепло переросло в восторг, и было очень приятно просто… находиться с ним в одном пространстве. Никаких постоянных сражений, никаких схем, никаких обманов. А потом они поцеловались. Момент слабости. Ким Докча был только что обезоружен из-за малейшей оплошности, но его смущенное выражение лица было дразнящим, а затем в пылу момента их притянуло друг к другу, как магниты, и Ю Джонхъюк поцеловал Ким Докча. Все было так, как он себе и представлял, и даже лучше. Ким Докче не хватало опыта, но он восполнял энтузиазмом, и Ю Джонхъюку хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Но этого не произошло, и, когда они отстранились, Ю Джонхъюк понял, что сделал— он перешел между ними границу, и теперь нужно было принять решение. Вернутся ли они к прежнему положению вещей или доведут эту затею до конца? И тут он увидел страх и тревогу в глазах Ким Докчи, и понял, что у Ким Докчи нет ответа на этот вопрос. Понимая, что Ким Докча даже не хотел затрагивать это. Ю Джонхъюк сам пришел к выводу. Сейчас они могут вернуться к прежним отношениям, а потом, когда Ким Докча почувствует себя достаточно комфортно, они вновь обсудят это. Чувства — штука сложная. Ю Джонхъюк знал это как никто другой. Таким образом, он позволил вернуть их к нормальной жизни, и Ким Докча, похоже, был ему бесконечно благодарен. Видимо, он что-то не так понял, потому что спустя чуть больше недели Ким Докча поцеловал его. Ю Джонхъюку пришлось пересмотреть их отношения. Очевидно, что Ким Докча не хотел говорить об этом, ясно, что он не хотел романтики, но все же хотел целоваться. Ким Докча создал третий вариант там, где его не было. Возможно, это был просто способ развеять бесконечную скуку, которую испытывал Ким Докча, не имея доступа к телефону. Ю Джонхъюк мог это принять. Поцелуи доставляли ему не меньшее удовольствие, чем Ким Докче, также Ю Джонхъюк не умел выражать свои эмоции, поэтому, если им не нужно было говорить об этом, он не собирался настаивать на своем. Они не ограничивались поцелуями, и Ю Джонхъюк не был уверен, это произошло потому, что Ким Докча был новичком в отношениях, или потому, что он не знал, как попросить продолжить, не обсуждая их ситуацию. И вот во время одного из сеансов Ким Докча сделал еще один шаг — тупо засунул руку в штаны Ю Джонхъюка, все еще затянутые ремнем. Ю Джонхъюк не стал медлить, и они впервые подрочили друг другу. И в послеоргазменном блаженстве Ю Джонхъюк отчаянно пытался передать все свои эмоции через поцелуй. Ким Докча не желал говорить об этом, но он явно чего-то хотел, и Ю Джонхъюк пытался дать ему понять, что его любят и заботятся о нем. Он не был уверен, что его сообщение дошло, но Ким Докча ответил на него через несколько недель. Может быть, он и не произносил этих слов вслух, но то, как Ким Докча целовал его по утрам, обнимал, пока он готовил еду, застилал для них одну большую кровать и смотрел на него так, словно он был центром его вселенной, так— Ю Джонхъюк понимал, что Ким Докча любит его так же сильно, как и он Ким Докча. Но он не произнес этого. И это было прекрасно. Чувства — вещь беспорядочная, и никто не был более беспорядочен в своих чувствах, чем Ким Докча. Так что если Ким Докча просто хотел чувствовать не говоря, Ю Джонхъюк способен с этим смириться. Он мог справиться с этим. Он мог. Но однажды Ким Докча начал слоняться по округе как человек на миссии, и когда он думал, что Ю Джонхъюк его не видит, он просовывал руку в горло с той же концентрацией, с которой он тренировался, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он задумал. Ким Докча подготавливался отсосать Ю Джонхъюку. Как только он понял, что Ким Докча подходит к задаче с тем же рвением и решимостью, с какими он подходит к опасным для жизни сценариям, в его сердце что-то ёкнуло, и ему не нужно было давать название этому. Он уже давно это чувствовал. И день за днем Ю Джонхъюк проводил в ожидании. Ким Докча всегда шел в своем собственном темпе, не собираясь меняться. Но раз уж он так решил, Ю Джонхъюк тоже отплатить ему тем же. На следующее утро после того, как он дал мысленное обещание, Ким Докча разбудил его серией поцелуев. Это случилось не в первый раз, даже не за последнюю неделю, поэтому, когда Ким Докча поцелуями прошелся по груди Джонхъюка и освободил его член из трусов, Ю Джонхъюк не сразу понял, что уже пора, что Ким Докча собирается— И тут все его мысли вылетели в окно, когда Ким Докча навалился на него, мастерски поглощая Ю Джонхъюка ртом. Прошло совсем немного времени, и Ю Джонхъюк почувствовал приближение кульминации, он окликнул Ким Докча— и почти предупредил его вслух, но не смог, поэтому просто дергал его за волосы, надеясь, что послание дойдет до него. Однако, Ким Докча не отстранился, возможно он не понял, но потом минет стал сильнее, заставляя Ю Джонхъюка увидеть звезды, при эякуляции. Ким Докча с противным звуком оторвал свой рот от члена Ю Джонхъюка, и когда они медленно встретились взглядами, Ю Джонхъюк увидел, как Ким Докча сияет от гордости и самодовольства, обычно это ассоциируются с хорошо выполненным планом, и Ю Джонхъюка посетила мысль, что он спланировал это только для меня, и потянулся вверх, чтобы взять лицо Ким Докчи в ладони. Его сердце переполняли эмоции, когда Ким Докча наклонялся к нему, принимая награду за хорошо выполненную работу, и Ю Джонхъюк даже не успел подумать, как эти эмоции проскользнули наружу. «Ким Докча», — сказал он. «Я люблю тебя». На секунду он не понял, что сказал это вслух, едва слышно шепча сквозь ветер. Но взглянув на лицо Ким Докча, он осознал, что облажался, сломал их негласное обещание и подвел Ким Докча. Ким Докча вдруг стал похож на загнанного в угол зверя: вся его уверенность и гордость были сметены тремя простыми словами. Ю Джонхъюк опасался, что если он скажет что-нибудь еще, то Ким Докча сбежит, каким-то образом найдя выход из сценария и оставив Ю Джонхъюка одного. Или, что еще хуже, он воздвигнет все те стены, которые они медленно разрушали, и замкнется, отгородившись от Ю Джонхъюка, от того к чему они пришли вместе. Ким Докча сухо сглотнул и облизал потрескавшиеся губы, не сводя глаз с Ю Джонхъюка, слабый румянец окрасил его щеки и уши. «О-о», — хрипло прошептал Ким Докча. Ю Джонхъюк не был удивлен таким ответом. Он не ожидал, что Ким Докча признается ему в любви. Он знал, что Ким Докча держит свои эмоции в узде и не позволяет себе говорить ни о чем личном, не говоря уже о романтических чувствах к другому мужчине. В этот момент глаза Ким Докча задрожали, а тело застыло, пока он снова и снова перебирал в памяти сказанное. Ю Джонхъюк практически видел, как в его голове работают шестеренки. «Прекрати думать», — сказал он и переместил руку со щеки Докчи на шею, надеясь заземлить его. Он медленно потащил его к себе, пока их лбы не соприкоснулись. Ким Докча несколько раз неровно вздохнул и закрыл глаза. «Ха... п-прости», — сказал он. Ю Джонхъюк провел большим пальцем по затылку Ким Докчи, давая ему возможность постепенно прийти в себя и успокоиться. Вскоре Ким Докча лежал на Ю Джонхъюке, уткнувшись головой в его шею, замедляя дыхание и успокаиваясь. Ю Джонхъюк медленно растирал круги на спине Ким Докчи, размышляя о собственной ошибке. В этот момент кошка была уже вытащена из мешка, так? Его чувства были раскрыты, написаны на странице, которую Ким Докча уже прочитал. Так изменит ли это их отношения? Вернутся ли они к вариантам А и Б? Или Ким Докча просто удерет? Ю Джонхъюк очень не хотел, чтобы Ким Докча убегал. Он сделал медленный, ровный вдох и заметил, что Ким Докча зеркально отражает его. Ему надо спросить, пока он снова все не испортил. «Мы можем поговорить об этом прямо сейчас?» спросил Ю Джонхъюк. Ким Докча застыл в его объятиях, но Ю Джонхъюк продолжал растирать круги, проявляя все свое терпение. Лишь бы он не убежал. В конце концов, почти тихо, как будто его и не существовало, Ким Докча ответил: «…да». Ю Джонхъюк хмыкнул. Он не знал, с чего начать. Ему все еще казалось, что неправильный вопрос может привести Ким Докча в смятение. Очевидно, что переходить сразу к тому, что они чувствуют друг к другу, было бы слишком. В то же время он не должен был снова менять тему разговора. Именно так они и попали во все эти не-отношения. Нужно было с чего-то начинать, и он просто сказал первое, что пришло в голову. «Минет получился очень хорошим.» На мгновение воцарилось молчание, Ким Докча почувствовал, как его охватило тепло. Из его горла вырвался слабый писк, прежде чем прозвучали какие-либо слова. «… Спасибо», — пробормотал он, прижимаясь к шее Ю Джонхъюка. Срань господня, подумал Ю Джонхъюк, и его мозг с визгом замер. Очаровательный. Ему доводилось видеть, как Ким Докча смущается, но никогда — настолько сильно, и уж точно никогда раньше не слышал от него подобных звуков. Он желал увидеть его лицо. Он надеялся снова услышать этот звук. Срань господня, подумал он снова. Его сердце не выдержит. Ким Докча прочистил горло и постарался говорить более уверенно. «Наверное, вся эта практика того стоила», — медленно и тихо произнес он, пробуя слова на губах. Это прогресс. У них все получится. Он не испортил все к хуям. Ю Джонхъюк выдохнул. «Твой первый раз?» спросил Ю Джонхъюк, хотя знал ответ. Он изо всех сил старался говорить непринужденно, как будто у них никогда не было какого-то странного правила, запрещающего говорить о сексе или романтических вещах, как будто они были обычными людьми— Ким Докча усмехнулся уткнувшись в шею. «Так очевидно, да?» Становилось заметно легче. «Немного», — ответил Ю Джонхъюк. Он, конечно, не собирался упоминать о том, что у него еще не было первого раза, и изначально планировал вернуть услугу, как только Докча закончит сосать— ну, он и сейчас планировал, если настроение позволит. «Для меня все это впервые», — сказал Ким Докча, крепче прижимаясь к Ю Джонхъюку, как будто этот факт мог заставить Ю Джонхъюка думать о нем хуже. Вместо этого его охватило чувство гордости. Он был единственным, кому Ким Докча отсосал, он был единственным, кого он ласкал, он был единственным, кого он целовал— «Погоди», — сказал Ю Джонхъюк. «Это был твой первый поцелуй?» Небольшой кивок в знак согласия на его шее. Господи. Это был безумный поцелуй, если бы Ю Джонхъюк знал, он был бы намного мягче с ним. «Мне очень жаль», — сказал Ю Джонхъюк. И тут произошло нечто удивительное. Ким Докча засмеялся. Звук вырвался из его горла, он задрожал, пытаясь сдержаться, это был самый прекрасный звук, который Ю Джонхъюк слышал за все свои три регрессии. Смех перешел в хихиканье. «За что ты извиняешься?» спросил Ким Докча, все еще не отойдя от веселья. Теперь, когда он спросил, казалось, что извиняться было глупо. «Я не понял, что у тебя это впервые». Это звучало нелепо. Что бы он на самом деле сделал по-другому, если бы знал? Неужели он не поцеловал бы его в первый раз? «Что ж, это был хороший первый поцелуй». Ким Докча улыбнулся, наклонился к его шее, и начал осыпать поцелуями его челюсть. «Ага», — согласился Ю Джонхъюк. Он повернул голову вниз, чтобы встретиться взглядом с Ким Докча. А затем они поцеловались, и это было нежно и сладко, и Ким Докча чуть заколебался, как будто все было снова впервые, и это великолепно. — С тех пор все стало менее гладко, чуть более неловко, но гораздо лучше. Ким Докча постепенно стал открыто говорить о том, что он чувствует, и чаще спрашивать мнение у Ю Джонхъюка. Это невольно привело к тому, что они стали больше налегать друг на друга, потому что там, где не хватало физических сигналов, вербальные могли восполнить недостаток. Обычно это выражалось в простом «Боже, так горячо!», вылетающим изо рта Ким Докчи, когда Ю Джонхъюк подтягивался, или «пожалуйста» во время поцелуя, или предложении отсосать другому, если он выигрывал в дневном спарринге. Но через восемь месяцев после начала сценария это приняло форму того, как Ким Докча внезапно сказал «Я хочу заняться сексом», когда они ужинали. Уже была половина ужина, и солнце садилось за горизонт. «Конечно», — сразу же ответил Ю Джонхъюк. Он хотел этого с тех пор, как они поцеловались в первый раз, если честно. Он вообще много думал об этом. Он был бы не против, если любой из них оказался бы сверху, в зависимости от предпочтений Ким Докчи, и полагал, что их сбалансированное по сценарию телосложение и большое количество слюны помогут компенсировать отсутствие смазки. Ким Докча откусил еще кусочек, уставившись на еду так, словно это было единственное, что удерживало его на земле, и сказал: «Итак, ты хочешь сделать это сегодня вечером?» «Если ты хочешь», — сказал Ю Джонхъюк. " Ты думал о том, как именно ты хочешь?» Ким Докча на мгновение замолчал, а затем оторвал взгляд от еды и уставился на Ю Джонхъюка так, словно у него выросла вторая голова. «Что?» «Типа, кто в кого входит», — услужливо подсказал Ю Джонхъюк, угрожающе улыбаясь. Ким Докча открыл и закрыл рот, и тут его осенило понимание. «А есть выбор?» Ю Джонхъюк нахмурил брови. Для человека, который знал все обо всех сценариях, он иногда был гребаным идиотом. «Ты что, не понимаешь, как это работает?» Ким Докча усмехнулся, его лицо покраснело. «Я знаю, как это работает! Я просто не думал, что будет выбор.» Ю Джонхъюк уставился на него, а Ким Докча снова принялся за еду, отказавшись от подробностей. Ах. Если он не думал, что у него был выбор, он, вероятно, не думал, что один из двух вариантов был ему доступен. Итак, он, вероятно, думал, что Ю Джонхъюк не захочет участвовать в одном из этих выборов. «Я не против сделать и то, и другое», — сказал он, надеясь прояснить ситуацию. «Пока это с тобой». В первых рядах он мог видеть, как Ким Докча окрасился в томатно-красный цвет, что в последнее время было не редкостью. Это происходило каждый раз, когда Ю Джонхъюк говорил что-то «излишне слащавое», как охарактеризовал это Ким Докча. Это вызвало у Ю Джонхъюка желание быть еще более приторным, к большому несчастью Ким Докчи. Ким Докча неловко прочистил горло, а затем сказал: «Ну, мы можем сделать и то, и другое, верно?». «Только не одновременно «, — сказал Ю Джонхъюк. Ему доставляло огромное удовольствие видеть, как на лице Ким Докчи пляшет раздражение. «Я знаю! Я имею в виду…», — он сделал ровный вдох. «Даже если мы сначала сделаем по-одному, мы можем попробовать по-другому и посмотреть, что нам больше понравится, верно?» «Конечно», — сказал Ю Джонхъюк. Ю Джонхъюк ждал ответа на свой первоначальный вопрос, но его не последовало. Тогда, после долгого молчания, он задал вопрос снова. «Так каким способом ты хочешь сначала?» Ким Докча задумчиво пережевывал пищу, затем проглотил, прежде чем ответить. «Ну, твой член больше, так что, может быть, для первого раза я мог бы быть сверху?» Ю Джонхъюк сдержал смешок. Это было такое глупое объяснение. Его член не был намного больше, и он не уменьшился бы при втором сексе— это ничего не изменило бы. Но Ким Докча сделал выбор, и он сказал, что согласится, поэтому он кивнул и сказал: «хорошо». В тот вечер, когда они добрались до кровати, Ким Докча был явно не в себе. Потребовалось много поцелуев и прикосновений, чтобы он успокоился, но когда он увидел, как его собственный палец исчезает в заднице Ю Джонхъюка, его глаза стали круглыми, как блюдца, точно у одержимого. Он медленно двигал пальцами внутрь и обратно, и если раньше он был против разговоров, то теперь точно не собирался молчать. «По-прежнему не больно, верно?» Ким Докча спрашивает уже в четвертый раз после того, как он ввел второй палец. Ю Джонхъюк прижался задницей к пальцам и застонал. «Мне уже пронзали легкие. Прошу, просто продолжай». «Значит ли это, что это больно, но не настолько, как меч, пронзивший грудь?» спросил Ким Докча, все равно добавляя третий палец. «Ты знаешь, что я имею в виду», — сказал Ю Джонхъюк, раскачивая свое тело в надежде, что он сможет взять больше Ким Докчи через свою задницу. «Я не хочу причинять тебе боль, я хочу, чтобы наш первый раз был нежным», — сказал Ким Докча, и Ю Джонхъюк любил Ким Докча, действительно любил. Но в этот момент ему захотелось убить Ким Докча, потому что он шел недостаточно быстро. Сейчас не время для нежности. «Ким Докча», — прорычал Ю Джонхъюк. «Когда мы целовались в первый раз, я размазал тебя по дереву, когда мы встретились в первый раз, я душил тебя и сбросил с моста, и да поможет мне Бог, если ты не вставишь в меня свой член, я снова буду душить тебя и скакать на твоем члене, пока ты не потеряешь сознание». На мгновение он подумал, что его угроза не сработала, потому что глаза Ким Докчи загорелись при мысли о том, что его снова будут душить, но пальцы покинули задницу Ю Джонхъюка, и он почувствовал головку очень влажного члена у своего входа. Наконец-то. «Хорошо, я буду вставлять. Скажи мне, если будет больно». Он не стал бы говорить ему об этом. Он и сам прекрасно справится— Ким Докча вошел в него, и внутренности Ю Джонхъюка запылали. Слюны было недостаточно. «Медленнее», — сказал Ю Джонхъюк между вздохами и стонами. Он не сказал бы, что это больно, но он бы не вынес, если бы Ким Докча продолжал двигаться в таком темпе. «Хах», — сказал Ким Докча между глотками воздуха. «Д-да, я могу— я могу двигаться медленнее. Ни хрена ж себе.» И так он двигался все медленнее, дразняще медленно, пока его таз не уперся в зад Ю Джонхъюка, и он не вошел в него всей длиной. И они так и остались на месте, задыхаясь и хватая ртом воздух, глядя друг на друга, и вау, Ким Докча был внутри него, и нихуя себе. «Можешь начинать двигаться», — сказал Ю Джонхъюк спустя целую вечность. Ким Докча кивнул, посмотрел вниз, на место соединения их тел, и начал выходить. Это был медленный процесс, с множеством разговоров, вперемежку с проверками и «ох, как хорошо» и «не там» и «боже, какой ты горячий», но в конце концов они приступили к делу в полную силу, Ким Докча таранил Ю Джонхъюка, их стоны и крики смешивались со шлепками их плоти. А потом Ким Докча обхватил рукой член Ю Джонхъюка и начал его накачивать, заставив Ю Джонхъюка потерять голову от удовольствия. Он кончил с протяжным стоном, его сперма вырвалась струей и попала ему на грудь. Ким Докча не отставал от него, наполняя его своим семенем и выкрикивая его имя, продолжая погружаться в него. Когда они оба, задыхаясь, трясясь и судорожно хватая ртом воздух, отходили от своего кайфа, Ким Докча наклонился и прижался к губам Ю Джонхъюка. Едва ли можно было назвать это поцелуем. Они просто дышали одним воздухом, губы щекотали друг друга слабыми прикосновениями. И в этот момент, когда сердце колотилось, а легкие задыхались, Ким Докча закрыл глаза, прижал их лбы и сказал, «Люблю тебя.» И хотя его сердце учащенно забилось, Ю Джонхъюк постарался говорить непринужденно: «Я тоже тебя люблю».