Прячь. Скрывай. Не показывай.
Мясник не должен узнать, что ему удалось в который раз его сломать. Это не сыграет Натаниэлю на руку. Кажется, он все еще слышит смех Лолы в своей голове, пока она медленно и с безумным наслаждением оставляет на его теле новые порезы. Видит перед собой глаза отца, бездушно наблюдающего за этим. А самое страшное, что эти глаза до ужаса похожи на его собственные. Иногда ловя свое отражение лишь мельком, ему хотелось выколоть себе их, только бы не видеть Натана в зеркалах. Вырвать себе волосы, стереть каждое напоминание о нем на себе. Быть похожим на мясника, быть буквально его копией, являлось для Натаниэля персональной пыткой. Он тихо вздохнул, будто кто-то может его услышать и так же бесшумно поднялся с холодного пола. Темно. Натаниэль прошел по помещению, проводя израненым руками по бетонным стенам. Ему не нужно было видеть, чтобы дойти до двери, он знал это место идеально. Знал каждый угол, каждую выбоину в полу. Слишком часто Веснински бывал здесь. Ладонь мимолетно коснулась ручки железной двери. Он не тянул, не стучал, как сделал бы это пару лет назад. Знал, что заперто, знал, что не откроют. Холодный металл под пальцами заставил слегка прийти в себя. Натаниэль не плакал, не кричал, он едва дышал, ходя по комнате кругами. Прежде чем раздался противный скрежет открывающейся двери, прошли часы, хотя по ощущениям парня — годы. Он поднял голову, встречаясь глазами с одним из людей своего отца. Ему не нужно было говорить что делать, он и так знал. Послушно, словно верный пёс, Веснински шел за мужчиной, смотря себе под ноги. — Я бы мог спросить, усвоил ли ты урок, Натаниэль, но ответ и так ясен. — голос отца холоден словно лёд, он расплылся по тёмной комнате, окружая со всех сторон и, будто бы, выбивал воздух из лёгких. Несмотря на боль в каждой клеточке тела, парень стоял ровно, глядя в спину отца, чьи руки были скрещены сзади. От одного взгляда на этого человека становилось ясно: от него веет опасностью. Даже не видя его глаз, Натаниэль знал, насколько они безумны. Они могли бы прожечь в нём дыру, стоило Натану только захотеть. — Может, в следующий раз ты будешь более послушным, сын. Страх окутал парня полностью, словно новая кожа. Быть послушным в понимании его отца - означало беспрекословно выполнять каждый его приказ. И не важно, что это было, простая просьба встретиться с кем-то из его людей, или убийство. Натаниэль никогда не хотел убивать, но на его руках была кровь десятков людей. Детей, женщин, всех, кто не угодил Мяснику. Иногда Натан убивал и сам, жестоко, долго и мучительно растягивал смерть людей, вставших у него на пути, но все чаще поручал это сыну. А самостоятельно занимался только теми, кто особенно ему насолил.***
Руки Натаниэля дрожали. Прицел пистолета никак не мог зависнуть на нужной точке. Он чувствовал прожигающий взгляд отца на своем затылке. Большие зеленые глаза девушки с ужасом смотрели на него и в них читались отчаяние, мольба и дикий ужас. — Пожалуйста… Не надо… Её голос дрожал так же, как руки Веснински, пока он целился ей в голову. Палец, лежащий на курке, был ватным, и Нат сомневался, что ему вообще хватит силы его нажать. Он даже не знал, почему эта девушка тут. Что именно она сделала Мяснику или Морияма, за что её «приговорили к смерти». И не знал, почему именно он должен это сделать. — Мне жаль. — проговорил он одними губами и, отвернув голову в другую сторону, нажал на курок. К сожалению, силы хватило. Выстрел заполнил воздух вокруг, а после раздался хлопок тела о бетон. Тишина стала оглушительнее, чем когда-либо до этого. Не было больше её прерывистого дыхания и всхлипов. Не было мольбы о пощаде. Даже своего сердца Натаниэль больше не слышал, будто его и вовсе не было. Лишь шаги отца, покинувшего комнату. Пистолет упал рядом с телом девушки, словно немое напоминание о грехе Натаниэля. Одном из тысячи таких же.***
— Подойди сюда. — кажется, у Натаниэля от ужаса подогнулись колени, но он покорно шел по кабинету, остановившись на некотором расстоянии от мужчины. Когда Натан повернулся и устремил взгляд бездушных синих глаз на Натаниэля, младшему захотелось сорваться с места и бежать. Без оглядки, так далеко, где никто его не найдёт. Но он знал — такого места просто не существует. Ему нигде не скрыться от мясника. В любом уголке земли он найдёт его и заставит заплатить за то, что тот его предал. Тяжелая рука отца тянулась к Натаниэлю, и он всеми силами старался не дёргаться. Нельзя показывать страх. Он коснулся его щеки, проводя по ней пальцами. Но это не нежное отцовское прикосновение. Он, будто хищник, оценивал свою добычу. Его глаза пристально смотрели в самую душу, заставляя все внутренности сжаться от ужаса. — Ты так похож на меня, Натаниэль. Я всегда рассчитывал, что ты станешь моим приемником. Займешь мое место, после меня. Не подводи меня, сын. — угроза. Угроза, читающаяся в его голосе слишком сильно. Все эти слова были так противны для Веснински. Он чувствовал, как в горле встает ком и сразу же накатывает тошнота. — Иди. Натаниэлю не нужно было повторять дважды. Он коротко кивнул и покинул отцовский кабинет, ни разу не обернувшись. Вышел на улицу и судорожно вобрал как можно больше свежего воздуха в лёгкие. Все раны на теле тут же дали о себе знать острой болью, и парень осел на землю, хватаясь за живот. Не стоило делать резких движений. Просидев так без малого, двадцать минут, он все же поднялся, но в дом не вернулся. Хотя, называть это место домом у Натаниэля язык не повернётся, ведь дом не должен вселять в тебя ужас лишь от одного взгляда.***
На удивление, следующая неделя прошла совершенно спокойно. Натаниэлю даже стало слегка скучно, хотя жаловаться он не мог, ведь далеко не каждый его день проходит таким образом, а тут уже восьмой подряд отец не отсылал его на «разборки» со своими, так называемыми, врагами. Однако, как оказалось, это было лишь затишьем перед бурей, ибо вечером субботнего дня телефон Ната зазвонил в кармане серых джинсов. На экране высветилось имя Лолы и внутри у Веснински, кажется, все органы сжались в один тугой ком, подкативший к горлу. Слегка дрожащим пальцем, он нажал на кнопку принятия вызова и поднёс телефон к уху, не говоря ни слова. — Младший, в кабинет отца. И поторопись. — её голос звучал привычно игриво, отчего Натаниэлю захотелось блевать. Не дожидаясь от неё больше ни единого слова, он сбросил вызов и, кинув телефон на прикроватную тумбочку, вышел из комнаты, направляясь в другую часть дома. Кабинет Мясника встречал его своей обыденной мрачностью и, казалось, что это было самое холодное место в доме, в любое время года и суток. Никакой охраны не наблюдалось, а сам Натан сидел за своим столом, откинувшись на спинку кресла и устремив свой взгляд куда-то в сторону большого окна с фигурной рамой. Натаниэль едва слышно вздохнул и встал прямо, заводя обе руки за спину и переплетая между собой слегка дрожащие пальцы. — Ичиро Морияма хочет тебя видеть. Он медленно повернул голову в сторону сына. Внутри у Ната всё сжалось. Если Ичиро что-то было нужно от Мясника, он передавал все через своих людей, но никак не назначал личные встречи. Тем более с кем-то, вроде Натаниэля. — Не смей облажаться. Опозоришь свою фамилию — я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился, Натаниэль. — мужчина произнес его имя, вложив в него всю ненависть к сыну.***
Громадное величественное здание будто физически давило на Веснински, вышедшего из машины. Он уже было хотел уточнить у водителя, которого за ним прислали, куда именно идти, но как только он развернулся, машина тронулась и исчезла в потоке других. Помявшись с минуту, Натаниэль всё же заставил себя, сквозь нервозность от предстоящей встречи, пойти в сторону дверей. Внутри, вероятно, было не менее роскошно, чем во дворце английской королевы. Громоздкие белоснежные колонны, уходящие куда-то вверх, длинные чёрные ковры, идеальная чистота и гнетущая тишина. Натаниэлю казалось, что в этой тишине эхом по пространству раздаётся стук его сердца и звук прерывистого редкого дыхания. Он слегка потряс руками, унимая дрожь и двинулся вперед, вслушиваясь в стук, исходящий от его ботинок. Впереди, за отделанной золотыми вставками стойкой, стояла молодая девушка, с такими же идеальными, как всё здесь, черными волосами и в выглаженном костюме. Она неотрывно смотрела на парня несколько мгновений, а затем ровным, словно у робота, голосом спросила: — Ваше имя? — Натаниэль Веснински. — несмотря на подводящие его нервы, голос звучал спокойно и непринуждённо. За двадцать три года своей жизни Натаниэль научился полностью скрывать все свои эмоции, когда это было нужно. Хотя прятать их перед лицом Мясника, вероятно, было куда проще, чем проделать тоже самое перед Ичиро, но это он узнает чуть позже. — Триста восемьдесят первый кабинет. Вам на пятый этаж. — Девушка кивнула и указала раскрытой ладонью в сторону лифтов. А затем вновь опустила голову, будто Натаниэль исчез. Веснински еще пару мгновений постоял на месте. Понимая, что оттягивая время он не избежит разговора с Морияма, Натаниэль все же направился к лифту. Пятый этаж встретил его довольно мрачным коридором в тёмных тонах. Красные ковры, почти черные стены и такие же чёрные двери. Нужный кабинет располагался в самом конце длинного коридора, ровно напротив лифта. Дойдя до него, Натаниэль рвано вздохнул, и его кулак замер прямо перед деревянной поверхностью двери. Он зажмурился, сжимая его так, что побелели костяшки, и заставил себя несколько раз несильно ударить по ней. Почти в то же мгновение её открыл высокий, внушающий страх своей горой мышц, скрытых под черным костюмом, мужчина. Он окинул парня взглядом и повернул голову куда-то вглубь кабинета. Видимо, получив молчаливое распоряжение, отошел от порога, пропуская Натаниэля внутрь и открыл ему взор на Ичиро, стоящего у большого панорамного окна. — Проходи, Натаниэль.***
Кевин дрожащими руками выкрутил кран ледяной воды и принялся судорожно ополаскивать лицо. — Нет, нет, нет, нет, нет. Не может быть. Сообщение все еще светилось на экране телефона, лежащего на кафельном полу.19:30, Аэропорт Бранденбург. М.
Три года назад, ему с такой же подписью, приходили задания от Морияма. Это не могло быть разыгравшимся воображением Дэя. Они нашли его, и хотят забрать обратно. Никакой Миньярд не сможет его защитить, ему просто стоит быть благодарным за то, что он смог прожить на свободе хоть какое-то время. От ледяной воды немели пальцы рук, но успокоения так и не приходило. Дэй кинул взгляд на свое отражение. Испуганные, нет, полные ужаса глаза. Такими же они были три года назад и вот, снова этот дикий ужас. Страх смерти. Спустя пару часов Кевин уже стоял у входа в аэропорт, не в силах оторвать взгляда от больших часов наверху. Ему казалось, что они отсчитывают секунды до его смерти. Ровно в назначенное время — 19:30 — словно из ниоткуда рядом с ним вырос человек в тёмной одежде. На удивление Дэя, он ничего не сказал, лишь протянул ему красный бумажный конверт с печатью Морияма. Он знал, что в таких конвертах передаёт задания сам Ичиро, но лично сталкивался с этим впервые. — Что это? — брюнет поднял глаза на человека напротив, дрожащими пальцами выудив у него конверт. — Он прибудет завтра в девять утра. — Кевин не успел ничего спросить, как мужчина, развернувшись, скрылся среди толпы. Дэй вскрыл конверт и прочитал «письмо», написанное на японском языке.«Внедрить Натаниэля Веснински в немецкую мафию под прикрытием, с кодовым именем «Нил Джостен»
***
В дверь несколько раз негромко постучали. Удары звучали неуверенно и хило, отчего Эндрю сразу стало ясно: тот, кто стучит, чем-то обеспокоен. Миньярд поднял безучастный взгляд на вход в кабинет как раз в тот момент, когда внутрь зашел Кевин. Документы, что секунду назад были в руках у Эндрю, отправились в сторону. Он всё равно почти закончил с ними. Очередной запрос на мирный договор от корейцев, смысла дочитывать и разбираться с этим он не видел. Черта с два он заключит его — нечего было присылать своих агентов, не уведомив Миньярда. Вообще, такого рода документы были по части Аарона, но он решил, что уехать с, как ее там… Кейлин… Кайтлин… Кейтлин, куда важнее, чем работать. Ещё секунду назад он был готов зарезать того, кто посмел его побеспокоить, но увидев затравленный взгляд Дэя, решил, что с этим можно повременить. Кевин переминался с ноги на ногу, явно подбирая слова. — Эндрю… я — за этим последовал глубокий вздох. — У меня к тебе просьба. Миньярду порядком надоело решать чужие проблемы — своих было достаточно, только вот на этот раз Кевин не выглядел как человек, у которого случилась маленькая неприятность. Он выглядел так, словно его душили пять минут назад и ему всё ещё не удалось прийти в себя. Хотя, почему пять минут. Если он будет и дальше говорить полунамёками, Эндрю задушит его прямо сейчас. — Ближе к делу, Дэй. — блондин безразлично приподнял бровь, всем своим видом показывая, что сейчас Кевину стоит сказать прямо, и не мяться. — Мой друг, — начал он и голос его прозвучал настолько приглушенно и неразборчиво, что, если бы не гробовая тишина на всём этаже, Миньярд бы точно не услышал. — Ему нужна помощь. Он сбежал, как я три года назад. Эндрю, ему нужна защита, пожалуйста. — От последнего слова стало тошно, но он решил пропустить это мимо ушей. Только на этот раз. — Я похож на благотворительную организацию? — всё с таким же безразличием, как и до этого, произнес Миньярд. — Эндрю, ты же знаешь, на что способны Морияма. — голос Дэя стал совсем умоляющим и жалобным. Хотя скорее — жалким. — Нил, он мне как младший брат, я не могу позволить ему умереть от их рук. — на удивление, теперь его тон стал увереннее, хотя всё ещё не настолько, чтобы убедить блондина. Кевин шагнул вперед, но замер на месте. — А мне какое дело? Я больше беженцев не принимаю. — Он может быть полезным. Он многое умеет, Нил тебе пригодится. «А вот тут начинаются торги, да?» — мысленно отметил Миньярд. В ответ на это, он по-птичьи склонил голову. — Да что ты говоришь? И в чём же? Думаешь, ты сказал: защити его, и я такой сразу — Да! Да! Конечно! — Эндрю повысил тон, изображая Кевина в его представлении. — Не забывай, что я не верю на слово. — Ты сам говорил, что нам нужны люди. Он не глуп и дерётся неплохо. Не будь от него пользы, он бы не продержался столько лет у Мориямы. — Дэй активно жестикулировал, но голос по-прежнему выражал его неуверенность. — И как я могу ему верить, а? Уж извини, что я не принимаю в клан кого попало, а тем более, кого-то из Морияма. Тебе прекрасно известно, что я их терпеть не могу, так что ни о каком доверии и речи и быть не может. — Ну мне же ты поверил! В этот момент в кабинет заглянул Ники, на удивление, даже предварительно постучавшись. — А что это у вас тут происходит? — приподняв брови поинтересовался он, переводя взгляд с возбуждённого Дэя на блондина. — О-о, а вот и мой дорогой кузен. Скажи-ка мне на милость, а где ты был? — снисходительно обратился к нему Миньярд, одарив испытующим взглядом. — За дверью стоял. — с полуулыбкой произнёс Хэммик, в своей обычной манере. — Или ты не про ближайшие пять секунд говоришь? Кинув ещё один быстрый взгляд на Дэя, Эндрю решил, что сначала ответит Ники. Пускай Кевин ещё немного попсихует наедине с самим собой. — Шутишь? Похвально. Будет не так грустно, когда я буду посещать твою могилу, ведь я буду вспоминать, каким ты был шутником. — это была последняя фраза, прозвучавшая небрежно. Эндрю сделал небольшую паузу и его тон стал привычно жёстким. — Ещё раз ты пропадёшь на весь день, и я вспорю тебе брюхо. Объясни мне, какого хрена я должен выполнять вашу с Аароном работу? — Ну, если ты меня убьёшь, тебе точно придётся выполнять мою работу на постоянной основе. — Ники либо нравилось играться со смертью, либо он был идиотом. А может и то и другое. Эндрю медленно принялся доставать из повязки лезвие, блеснувшее в свете дня, падающего на Миньярда из окна рядом. Видимо, его дорогие родственники забыли, как ощущается холодный металл в непосредственной близости от шеи. — Ники, лучше тебе заткнуться и разобрать вот эти вот бумажки — он едва заметно кивнул в сторону папки, лежащей на столе. — Ладно, ладно! Ты только это, нож убери. — Хэммик вскинул руки в знак капитуляции и, быстро подхватив стопку листов, уселся за соседний стол. — Нет, Ники, ты не понял. Забирай бумаги и проваливай отсюда. У меня с Кевином милый и очень информативный тет-а-тет. — Ладно, конечно. Увидимся. — протараторил Ники и, махнув рукой, скрылся за дверью кабинета. Пускай ему было до ужаса интересно, о чём говорили эти двое, умирать пока не хотелось. Кевин проводил его глазами и снова устремил умоляющий взгляд на Миньярда. — Эндрю, я просто боюсь за его жизнь. Я помню, какого это — сбегать от кого-то вроде Морияма, и я знаю, что он сейчас чувствует. Знаю и то, что в одиночку ему не справиться. Они найдут его и убьют, понимаешь? — Дэй поджал губы, словно ребёнок. Жалкое зрелище. У Миньярда в очередной раз возникло желание переубивать тут всех, но, к сожалению, тогда некому будет работать. — Повторю вопрос. А ты знаешь, я не люблю повторяться. Какое мне дело? — каждое слово он проговорил чётко и раздельно, давая понять Дэю, что этот разговор его порядком утомил. Брюнет отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул, подступивший к горлу ком тошноты. — Эндрю, пожалуйста. Миньярд дёрнулся. Либо все действительно начали переходить границы, и забывать, что вообще-то с ним так разговаривать не стоит, либо дело и в правду серьёзное. — Ты, блять, знаешь, как я ненавижу это слово. — процедил он сквозь зубы, слегка меняя позу. Кевин тут же запнулся, понимая, что ходит по очень острому лезвию, но делать было нечего. Или его прямо в этом кабинете зарежет Миньярд, или чуть позже до него доберутся люди Морияма, и он всё равно труп. Выбирая меньшее из двух зол, он остановился на лучшем из худших. — Просто дай ему шанс. Ты всегда можешь выгнать его. — Ну зачем же ты нарываешься? — Эндрю вздохнул, погружаясь в размышления. С одной стороны, он, как и сказал Кевин, в любой момент может выставить этого дружка Кевина отсюда, или вообще устранить, да и работники вправду были нужны. А с другой… что-то тут не сходилось. — Испытательный срок, Дэй. Я доверюсь твоему мнению, и только попробуй меня разочаровать. Полетишь отсюда вместе с ним вверх тормашками. А, и ещё. Устроим ему прием. Уяснил? А теперь проваливай. — он махнул рукой в сторону брюнета, показывая, что разговор закончен. — Спасибо — произнёс Дэй на выдохе и опустил голову. — Я встречу его завтра утром в аэропорту. — Мне плевать, где и когда ты его встретишь, главное — приведи ко мне. Разговор окончен. Проваливай, иначе в тебя полетит нож. Когда Кевин вышел, Эндрю задумался, и мысленно прикинул, что может пойти не так. Список вышел огромным.