Март и Анастасия

      Настоящее. Аспирантура

             — А Громова ку-урит за школой! — наябедничал дядя Женя, оттягивая воротник белой рубашки. — Вот скажите мне, зачем мне нужны одарëнные школьники? Зачем я нужен одарëнным школьникам? Я выпустился в семьдесят седьмом году, я всё забыл!       — Так здесь всё равно в итоге мы их оцениваем, а не они нас, дядь Жень, — улыбнулась Настя. — Вы просто раньше никогда не участвовали в таких мероприятиях. Это же будущие учëные, им надо и будущих наставников посмотреть, и себя показать.       — У меня работа стоит, сроки статьи горят, — буркнул дядя Женя. — Мне некогда. У тебя, Настя, тоже по статье ещё конь не валялся.       — Валялся, — отозвалась Настя. — Я пишу.       На самом деле ничего она не писала. С того самого дня, когда вернулся Март, Настя могла только рассеянно, с глупой улыбкой пялиться в пространство, листая его стену в «НаСвязи». На работе и учëбе Настя ещё старалась держать себя в руках, но как только оказывалась дома, все мысли улетучивались.       Март стал её наваждением. И Настя не знала, как назвать то, что между ними происходило. Он больше не целовал её, вообще, казалось, отдалился, просиживая всё рабочее время за отчëтами с тётей Ритой. К ней Настя не ревновала, просто не представляла, как себя вести. Ей казалось, что прошла та самая вечность, а всего только неделя.       А пять лет назад в недели укладывалась целая жизнь.       Из раздумий Настю вывел звонок на урок. Господи, а ведь она была уверена, что больше его не услышит. Но, глядя на забавно смущëнного, но преисполненного достоинства одетого с иголочки рыжего одиннадцатиклассника, вдруг поняла, что была бы не против вернуться в класс. Только по другую сторону парт.       Темой урока стали законы Менделя. Настя смотрела на горошины, решала задачки по гибридизации, а в сознании крутилось странное, нереальное, не от мира сего: как выглядел бы её ребëнок? Её и Марта.       Кровь прилила к щекам, и Настя опустила голову. Мысли тревожными птицами бились друг о друга, мешая сосредоточиться. Как хорошо, что тётя Рита решила вывести рыжего вещателя на диалог, Настю не спросят. Она сейчас и двух слов связать не сможет.       В этот миг экран смартфона, лежавшего на парте, вспыхнул оповещением «НаСвязи». У Насти заблестели глаза: писал Март.       Mart_Usoltcev: [анастасия,можно узнать, свободна ли ты сегодня после уроков🙃?]       И не успела она ответить, как пришло следующее:       Mart_Usoltcev: [николаич говорил, что у тебя по статье ещё конь не валялся,а я мамонтовую фауну приазовья отлично знаю,копал там ещё студентом, нас в 96 туда к чëрту отправили, это курс и группа Алексевны,она помнит. Могу тебе помочь]       Настя оторопело смотрела на «Mart_Usoltcev пишет...» Она и забыла, какой он бывает многословный. Чтобы перекрыть прорванную плотину, Настя, спрятав телефон под пенал и тетради, быстро набрала:       Anastasia_Elagina: [Март, спасибо большое! Буду рада помощи. Когда можем встретиться?]       Тук-тук-тук. Сердце отбивало бешенный ритм. Господи, она спросила это.       Настя снова чувствовала себя влюблённой школьницей. За пять лет ничего не изменилось. В груди сладко заныло, когда Март ответил:       Mart_Usoltcev: [нас с алексевной отчёт ушел наверх😇 поэтому как только у детей закончится запал, а николаич перестанет гнобить рыжего, поедем. Я как всегда за рулём]       Настя поняла, что всё пропустила. Дядя Женя прицепился к школьнику из-за какой-то мелочи, Настя прослушала, какой. Теперь азартный рыжий и учёный с мировым именем вышли в терминах диспута за пределы понимания Насти.       Ну вот и куда ей такой в науку? Географии бы детей учить, Семëн же учит и рад...       Настя не вытерпела ждать ещё два урока. Вылетела из класса, как только прозвенел звонок, даже не вспомнив, какой предмет следующий — география или химия. Сотрудников Институтов палеонтологии и геологии, археологии, генетики и Департамента природоохраны перетасовали и распихали по классам, поэтому по коридорам ходили разновозрастные специалисты, «кабаны» и прочие естественники. За школой стоял дым коромыслом в прямом смысле, лёгкий ветерок начала октября гонял золотые листья по школьной территории с убранными на зиму альпийскими горками и сенсорным садом.       Ей необходимо было проветриться, беспокойство, смешанное с трепетом, вело вперёд. А через миг она влетела в стоявшего у клумбы Марта. Тот оглядел Настю, уже начавшую замерзать в тонкой белой блузке, и молча протянул ей свой пиджак.       — Как ты узнал, что я выйду? — произнесла она, принимая пиджак.       Март носил рубашки только на официальные мероприятия и сейчас пах терпким цитрусовым парфюмом. Гладко выбритый, он словно и не жил пять лет на Севере. Только морщинок на лбу и шее прибавилось.       — Мне сердце подсказало, — ответил Март, сунув руки в карманы прихваченной куртки. — Николаич вампирит рыжего, Алексевна курит, хлопцы куда-то свинтили. Куда тебе ещё идти. — Он улыбнулся и добавил: — Меня сожрали отчёты, пришлось дописывать. Я... Я скучал, Настя.       — Я не знаю, что делать, — прошептала Настя. — Я... Я без тебя... Я не могу. — Она не придумывала, что будет говорить, слова вырвались сами собой.       — Хочешь, я сегодня приеду к тебе, напишем статью? — Март подошёл ближе, так, что Настя окунулась в его тепло. — Карина всё ещё любит княженику? Я набрал в тундре и заморозил. А под ягодой нашёл берëзу. Они там кривенькие карликовые, Герман тебя вроде на северá не возил...       — Мама будет рада тебя видеть. — Настя несмело коснулась его плеча. — Я ведь ей тогда ничего не рассказала. О... Нас. Она так горевала по отцу, я боялась, что блудная дочь её добьëт. — Настя закрыла лицо руками, провела ладонями по волосам, убирая выбившиеся прядки.       — Куда дела синь? — Март погладил Настю по голове, легонько дëрнув за косу. — Дракоша-то хоть на месте?       — На месте, — прошептала пересохшими губами Настя.       Март был совсем рядом. Странно было видеть его в очках с золотой оправой. Через миг он снял их.       Сердце пропустило удар. Настя вцепилась в пиджак, порыв ветра всколыхнул листву и пыль, ударившую по ногам в тонких чулках, а в следующую секунду Март наклонился к её лицу. Смазанно вгляделся в Настино лицо, точно первый раз увидел.       — Я никогда не смотрел на тебя своими глазами, — произнёс он. — То линзы, даже спал в них, боялся испугать тебя этими тарелками. — Март усмехнулся.       — Сейчас это модно. — Настя с трудом подбирала слова.       Она больше не могла говорить. Только приподнялась на цыпочки, хотя особо Марту ростом не уступала, и встретилась приоткрытым ртом с его губами.       Короткий тëплый поцелуй согрел её, точно прошил током. Настя пила это тепло, словно нектар, слушала дыхание. Дома такого точно не сделаешь.       Уроки закончились небольшим награждением в актовом зале, где победителей пригласили на экскурсию в Институт палеонтологии. Рыжему досталась грант-при от дяди Жени. На выходе последний сообщил, что экскурсии будет водить Сëма, потому что это его школы и всю эту кашу тоже он заварил. Затем дядя Женя укатил домой вместе с тëтей Ритой, Семён вызвался подбросить Антона, а Март и Настя остались одни.       У мамы сегодня не было второй смены, поэтому она встретила гостей радостной улыбкой. Долго говорила с Мартом, вспоминая молодость.       Настя смотрела на маму и не могла поверить, что прошло уже пять лет. Карине исполнилось сорок четыре, но она так и осталась «маленькая собака до старости щенок». Шоколадные локоны волнами струились по прямой тонкой спине, и у Насти мелькнула крамольная мысль, что это Карину должен был утешать Март. В неё должен был влюбиться. В жену друга, младше него всего на шесть лет. А не в дочь.       — Март, у меня рабочий ноут совсем виснет, — вдруг произнесла мама. — Погляди, пожалуйста, что с ним. Не хотелось бы потерять наработанное годами.       В этих словах Насте отчётливо послышалось воспоминание об отце. А ведь мама выдержала.       — Пациент готов к операции, — улыбнулся Март, беря ноут. — Сяду в гостиной.       Он удалился, а Настя как зачарованная смотрела ему вслед. Тëмно-синяя майка скрывала крепкие широкие плечи, открывала загорелые бронзой руки.       Из транса Настю вывел голос мамы:       — Давно ты... с Мартом?       Ну вот и всё. Настя даже зажмурилась от нахлынувших чувств. Мама знает. И признаваться не пришлось.       — С марта, когда... папа умер. Потом, после последнего звонка, расстались. Ну как... Он уехал, я поступила в БелГУ.       Настя исподлобья поглядела на маму, сидевшую за столом на угловом диване. Карина провела кончиком пальца по ободку кружки с чаем.       — Я чувствовала, что что-то не так, — заговорила мама. — Ещё на поминках в сорок дней заметила, как он на тебя смотрит. Как ты на него смотришь. Думала, показалось. Я... Я тогда была вся в мыслях о папе. Варилась в своём горе. Знаешь, я до сих пор думаю, был бы он жив, если бы остался с Валерией? Или чифир со спиртом в качестве допинга всё равно сделали бы своё дело. Я ведь влюбилась в него студенткой.       Мама поглядела в окно, и Настя поняла, что она видит далëкие холодные реки Таймыра. Никто никогда не рассказывал Насте, как сошлись Карина и Герман Романович. Это была история не для детей. В студенчестве Карины отец был женат. Настя до сих пор иногда общалась с единокровной старшей сестрой Юлей — библиотекарем и классным реконом. Первую жену отца Настя знала мало. По примеру матери не интресовалась ей. А после смерти отца невидимая связь двух его женщин и вовсе оборвалась.       — Твой отец был старше меня на двадцать один год, — наконец произнесла мама, вытерев глаза. — Ты моложе Марта на двадцать семь. В принципе, честно. Вот мне и прилетел бумеранг. — Она улыбнулась.       — Не благословляешь? — У Насти всё похолодело внутри. Она не была готова... Ни к чему.       — Ну что ты, я люблю Марта, — засмеялась Карина. — Он нудный, громкий и забавный. Шутка. — Она подняла руки с тонкими пальцами, унизанные кольцами. — Он не сделал меня бабушкой в тридцать девять. Сейчас я, пожалуй, готова к дитëнку.       «Я, наверное, тоже», — хотела сказать Настя, но сдержалась. Слишком много сегодня было сказано, стоило просто помолчать.       Март уже разобрался с Карининым ноутбуком, и исцелëнный пациент спокойно скачивал обновления. Настя нашла Марта у себя в комнате, где он уже успел открыть черновик её статьи, зашёл в электронную библиотеку, нашёл работы тёти Риты, дяди Жени и ещё парочки спецов.       — Где таблицы? — Март повернулся к замершей на пороге Насте. — Корреляцию бы подсчитать...       — Я нуб в матанализе. — Настя спрятала лицо в ладони и поглядела на Марта сквозь пальцы. — Еле зачëты получала.       — Не беда, я тебе всё сделаю, — улыбнулся Март.       — Поставлю соавтором! — выдохнула Настя.       — Я же не ради этого.       Настя подошла к Марту и обняла его со спины. Ткнулась носом в коротко стриженный затылок, поцеловала мощную шею.       Краем глаза Настя заметила маму, неслышно прошедшую мимо: миг, и только вязаный кардиган мелькнул. Господи, а ведь сейчас со второй смены придёт брат!       Настя нехотя отстранилась от Марта и села рядом на табуретку. Дома один на один с ним не остаться. Даже вечером.       За окном по-осеннему темнело, загремел ключами Максик. А Настя вспомнила майские праздники, когда в весенней темноте она и Март любили друг друга на курганах...