***
— Я устал, - гордо объявил Чонин, плюхнувшись на стул напротив Хёнджина. - Где здесь написать петицию на отказ от участия в Двадцатке? Хёнджин прыснул. Глаза его превратились в две полукруглые забавные щёлочки. — Ян Чонин, ты меня поражаешь, - он отложил в сторону меню, а затем вдруг в мгновение ока стал таким серьёзным, будто это не он здесь смеялся секунду назад. - Что случилось? И вот здесь, под неравнодушным взглядом Хван Хёнджина, Чонин как следует задумался. Действительно, а что случилось-то? Тебе выпала такая возможность! Возможность быть узнаваемым по всему миру, возможность представить свою страну на самом престижном песенном соревновании, возможность показать всем свой талант, а ты! Простофиля. Ничего не ценишь! Только ноешь, что устал. От чего устал? Конкурс ещё даже не начался, а он уже устал. Шизик, не иначе. Сам хотел, сам рвался, а теперь что? Ладно бы тебя не замечали, принижали, относились как к мусору. Нет! Ты уже мировая звезда! Перед тобой люди стелятся только так, тебя приравняли к самому Мартину Риду, который дольше тебя в музыке лет на сто! Ты познакомился со столькими талантливыми артистами, с Джурин, с Хёнджином, в конце концов! И после этого ты ещё… — Да нет, ничего, - Чонин силой заставил свой внутренний голос замолчать и выдал Хёнджину свою самую ненатуральную вымученную улыбку. — Чонин, я учился на психологии, ты кого пытаешься обмануть? — Неправда, ты учился на журналистике, - фыркнул Ян, недовольный тем, что его обман раскрыли. — Это одно и то же, - заверил его старший, ничуть не смутившись замечанию. - Рассказывай. Я не хочу, чтобы ты сошёл с дистанции раньше времени. Чонин цокнул. — Да не сойду я… Господи, ладно. Я устал играть свою роль. Сдался он, к своему собственному неудовольствию, достаточно быстро. Но с Хёнджином, почему-то, по-другому и не получалось. Когда ныть своей команде не удавалось (они бы впали в панику из-за того, что их артист устал быть артистом, а Чанбин вдобавок треснул бы его хорошенько по голове), оставалось ныть тому, кого знаешь несколько дней, но уже полностью уверен в том, что он поймёт. Ну и голову, конечно, хотелось сохранить в её первоначальном варианте, а не с деформацией от кулака менеджера. — Лучше бы я взял образ Мартина Рида, честное слово, - досадливо продолжил он. - Ходит-бродит как приведение, прячется ото всех, не орёт на каждом углу, что выиграет, не изображает вечно бешеного тупого подростка как некоторые… Двадцатка ещё даже не началась, а я уже всё! Теперь доигрывать это всё до конца… Я говорю, когда эта история кончится, я удалю все соцсети, выброшу телефон и уеду жить в лес пасти овец, - устало выдохнул он. — Глупенький, - Хёнджин мягко улыбнулся и кончиками пальцев невесомо погладил ладонь Яна, без движения лежащую на столе. - Когда ты выиграешь Двадцатку, тебе будет не до овец, знаешь? Но если всё-таки решишь сосредоточиться на овцах, позови меня с собой, а то я чувствую, что к концу конкурса тоже буду вымотан как не знаю что. Это смогло вызвать где-то внутри у Яна резкий скачок тепла, который внешне нашёл выражение в широкой улыбке, предназначенной только для Хёнджина. Всё же в этом мире был человек, готовый поддержать его несмотря ни на что. Для Чонина это, правда, ощущалось немного странно, ведь певец без труда мог представить реакцию того же Чанбина на его слова (с которым они были знакомы, на секундочку, дофига и больше лет), и Чанбин бы его за такие мысли по головке точно не погладил бы. А вот Хёнджин, с которым они познакомились пару недель назад… Ну и ладно. В конце концов, Чанбин и не артист. Да, он менеджер с огромными задачами и большой нагрузкой, но по крайней мере к его персоне нет такого повышенного внимания, как к Чонину. И играть ему никого не приходится. Счастливый человек, двумя словами. — Оказалось, что Ян Чонин и АйЭн — разные люди, - вздохнул младший и нервным движением руки запустил пятерню в свои тёмные волосы. - И моя главная ошибка заключалась в том, что я думал, что это не так. — Но ведь это и не так, - изумлённо уставился на него Хван, тут же поймав такой же удивлённый взгляд на себе в ответ. — Это так, - несмело попытался переубедить его Ян. Несмело, потому что Хёнджин выглядел настолько поражённым высказыванием Чонина и настолько уверенным в своих словах, что Яну не оставалось ничего, кроме как опешить перед таким натиском извне. Создавалось ощущение, что Хёнджин видел в Чонине что-то, чего не видел сам Ян, и это совершенно точно сбивало с толку. Он ведь даже не на психолога учился, ну что это такое! Не психолог тем временем опёрся подбородком о кулак, опустил глаза в стол и свёл вместе свои густые брови. В общем, на несколько секунд создал образ крепко задумавшегося человека. — Двадцатка случается раз в жизни, - сказал он, когда морщинки на его лбу наконец разгладились, а взгляд вернулся на лицо парня напротив. - Я решил для себя, что буду пытаться брать от неё всё. Вообще всё, что она мне даст. Хорошее, плохое, шокирующее: всё! Это совсем не в моих правилах, но перед началом я сказал самому себе: «Выгореть можно, но потом». Да, это не смена в детском лагере. Но это и не смена в детском лагере, - повторил он с совершенно другой интонацией, - и в этом и заключается её прелесть. Понимаешь? — Детский лагерь для взрослых, - хмыкнул Чонин, уловив направление мысли Хёнджина. - Еда по расписанию, активности по расписанию, сон тоже почти по расписанию… Только вожатых слушайся, и всё будет славно. — И находи общий язык с детьми из отряда, - подмигнул Хван, обрадованный, что его поняли, - тогда не пропадёшь. — Желательно, перед камерами. — Желательно для кого? - тут же поддел его старший, пока они не успели перескочить на другую тему. — Желательно для… «Для всех», - хотел было сказать Чонин самое очевидное, но внезапный порыв мысли его остановил. В том то и дело, что это самое очевидное. Так просто сказать это заветное «для всех», понятное каждому, но такое пустое, не несущее за собой абсолютно ничего… Для кого желательно? До кого, Чонин? Для тебя? Эти вопросы так и читались в глазах Хёнджина, который задавать их вслух вовсе не собирался. Нет, тут никакой журналистикой и не пахло… — Не для меня, - как завороженный прошептал Чонин, почувствовав, что он только что открыл для себя что-то новое. И нет, раньше эта мысль уже была ему хорошо знакома. Но он словно ходил вокруг да около, придумывая разные оправдания самому себе, почему от неё стоит держаться подальше. А сейчас он просто смело подошёл, прикоснулся к ней, и логическая цепочка сложилась сама собой. Взаимодействие с участниками на камеру приравнивается к фанатам. Фанаты — к популярности. Популярность — к деньгам. И это всё здорово. Для физической оболочки. Но если копнуть глубже, если взять в расчёт да хоть то же моральное состояние? Есть ли удовлетворение в общении с людьми ради итоговой физической выгоды? — Для меня… внутреннего, - запнулся Чонин, не зная, какое ещё слово здесь можно было подобрать. Это было каким-то неказистым, и на фоне его размышлений выглядело грубо, но уж извините! Его психологический лексикон пока что оставлял желать лучшего. — Камеры нужны для моей физической оболочки, - произнёс он, сам не веря в то, что он несёт прямо сейчас. Чонин месячной давности сейчас бы покрутил пальцем у виска и сказал, что его будущая версия хорошенько навернулась где-нибудь на уличном гололёде, причём так, что голове досталось больше всего. Но настоящий Чонин был направляем одобрительным взглядом карих глаз напротив, поэтому и выдаваемые им слова не казались ему чем-то из ряда вон. — А для меня важно простое общение с человеком. — Честно и душа к душе, - кивнул Хван со скромной улыбкой. - Только тогда всё будет хорошо. Но ты уже шел сюда именно с этой целью, тебе чуждо взаимодействие лишь ради камер. Чонин медленно кивнул. — Да, жизнь ставит нас в обстоятельства, - продолжил старший. - Тебя по большей части ставит в них, наверное, менеджер… — Не только. Я же хочу отплатить команде за их работу. Чем больший куш сорву сейчас — тем больше им достанется. У нас же и агентства толком нет, всем занимаемся мы сами. — И это достойно уважения, - Хёнджин снова заулыбался. - Тебе просто не стоит забывать про свои истинные желания, про Ян Чонина, как ты говоришь, вот и всё. Тогда будет проще. Но если возвращаться к этой теме, то Ян Чонин и АйЭн — не полностью разные личности, потому что в Чонине тоже есть немного АйЭна. Даже если сейчас тебе так не кажется. Если бы это было не так, ты бы никогда не смог вжиться в образ. — Прав, - одними губами проговорил Ян. — У меня же тоже есть образ, - поделился Хёнджин. - Это не значит, что в жизни я такой же, как на экране, но черты присутствуют. «Ещё бы», - усмехнулся про себя Чонин, когда перед глазами замелькали картинки из клипа на «Red Lights». На такого Хвана Чонин, если честно, и сам был бы не прочь взглянуть в реальной жизни. — Давай на публике мы будем показывать безбашенного АйЭна и горячего Хёнджина, а наедине будем просто Ян Чонином и Хван Хёнджином. Так мы не потеряемся и не потеряем самих себя. Идёт? В ответ на подмигивание старшего Чонину захотелось утечь куда-то под стол и остаться там лежать примерно до завтрашнего утра. Дольше было нельзя, потому что завтра по расписанию шло выступление перед итальянской публикой. Но он героически сдержал себя и ограничился только улыбкой облегчения. — Как мне повезло встретить тебя здесь, - негромко произнёс он, хотя и так прекрасно понимал, что никто их в этом месте не поймёт. Во всех смыслах. — Если бы вместо тебя сюда поехал ваш Ша… Шайтан или как его… Шахтёр, я бы ментально умер. Наверное, всё непременно бы так и было.***
— Я выгляжу как малосольный огурец, сбежавший из банки с такими же как я! - верещала Джурин, бегая в своих высоких зелёных сапогах за кулисами перед началом концерта. Чонин, которому в этот момент помогал Хёнджин с микрофоном и аппаратурой, не смог не хихикнуть. — Я, так уж и быть, запущу этот мем в интернет, - обратился он к Джурин, а затем добавил сделанное пару минут назад селфи их троих в историю с подписью «Джурин сказала, что она малосольный огурец». — Надо же, - хмыкнул Хёнджин, заглядывая парню через плечо, - а я подписал эту фотку как «корейская кровь». — Но Джурин не кореянка, - Ян скосил взгляд в сторону подруги, которая всё ещё в панике носилась от одного зеркала к другому. — Она жила в Корее несколько лет и дышала местным воздухом, - как ни в чём не бывало заявил Хёнджин, - её кровь впитала молекулы корейского кислорода, и Джурин на какую-то часть стала кореянкой. Чонин засмеялся так, что своим смехом перебил возмущённые возгласы японки в зелёном платье. — Джурин такая же кореянка, как ты — психолог, - обратился он к Хёнджину, ссылаясь на его недавнюю реплику о том, что журналистика и психология — это одно и то же. — Не, это ты загнул, - заотнекивался Хван. - Джурин воздухом, конечно, дышала много, но боюсь, этого недостаточно, чтобы стать девяносто девяти процентной кореянкой… — Ну и трэш, - из-за спины к ним подошла Джурин, тем самым остановив Чонина от колкого комментария в сторону старшего. - Я скоро прибью Кокону, ещё одно подобное платье, и я за себя не отвечаю! — Стилистку что ли? - уточнил Ян, услышав незнакомое имя. — Её самую! - вспыхнула Джурин так, что её красные щёки можно было разглядеть даже под толстым слоем тонального средства. «Злость — страшная штука», - цокнул про себя Чонин, заметив, как побагровело лицо девушки. — А ты не пробовала с ней поговорить? - хмыкнул Хван, параллельно с диалогом заправляя провода от наушников Чонину в юбку. Делал он это, кстати говоря, так буднично и непринуждённо, что складывалось ощущение, будто он такими делами занимается каждый день. — У неё своё чувство стиля, - отмахнулась Джурин. - Бесполезно. Она уверяет меня, что я выгляжу бесподобно. Хёнджин пожал плечами: — В чём-то она права. Подобия тебе и вправду нет… — Готовность пять минут! Все трое одновременно обернулись на голос местного работника, забежавшего к ребятам за кулисы. За его спиной замаячила Мелисса в оранжевом платье, которая по сегодняшнему расписанию шла первым номером. — Ребята, у меня ничего не торчит? - Джурин повернулась к парням спиной, чтобы те проверили её провода. — Всё в норме, - похлопал её по плечу Хван. - А даже если что-то и вылезет, твоё платье слишком пушистое, чтобы кто-то это заме… — Хван Хёнджин! - недовольно воскликнула девушка, перебив тем самым певца. - Ещё одно слово по поводу моего наряда огурца, и я… — Мы с Хёнджином, пожалуй, пойдём, - Чонин поймал старшего за край белого рукава и начал потихоньку оттаскивать его от Джурин, чтобы тот не попал под горячую руку. - Тебе нужно настроиться на выступление, а мы тут явно лишние, - посмеиваясь, уточнил он. Джурин выступала второй, и ей в самом деле пора было готовиться к своему номеру. — Шире улыбку! - произнёс Чонин уже находясь за порогом двери. - Зрители любят весёлые огурцы, а не злые! И прежде чем Джурин успела бы запустить в него микрофоном или ещё чем потяжелее, он на пару с Хваном скрылся за стеной в коридоре. Логично было бы отсидеться в гримёрке хотя бы полчаса (а по-хорошему и того больше), потому что организаторы прекрасно знали, в каком порядке выпустить артистов, а потому выступал Чонин сегодня девятнадцатым номером. Хотя, если честно, с таким исходом Ян был согласен не на все сто. — Мне не нравится сегодняшний порядок, - вздохнул он, когда они завернули в коридор, в котором располагались их небольшие гримёрные. - Они серьёзно считают, что могут поставить Сам-Знаешь-Кого заключительным номером? — Вынужден согласиться, Сам-Знаешь-Кто не зажжёт зал так же, как ты, - кивнул Хёнджин, тоже соблюдая меры конспирации. Пусть кроме них на корейском здесь разговаривала только Джурин, но вот имя «Мартин Рид» на всех языках звучит одинаково, а потому произносить его там, где их могли услышать, совершенно точно того не стоило. В этот раз организаторы подошли к порядку номеров с какой-то до глупого очевидной замудрённостью: очередь с конца подозрительно напоминала уже снившийся Чонину в кошмарах рейтинг букмекеров. И если там он ещё мог смириться со вторым местом (просто потому, что оно было временным), то то, что организаторы устроили здесь — это, по мнению Яна, было просто цирком Шапито. Вот нигде ничего нормально сделать не могут! В Шанхае порядок выступлений был построен на полном рандоме, словно человек, составлявший список, считалкой определял, кто за кем будет идти. В Милане же эти недалёкие просто взяли букмекерский рейтинг и ради приличия поменяли местами некоторые номера, мол, наверное, никто и не заметит. А кто же в таком случае будет думать про публику? Может быть, публике хочется мощное открытие? Хотя открытие-то ладно, подождёт. А вот закрытие… Закрытие должно сносить крышу. Едва ли это сможет сделать Мартин Рид, учитывая то, что добрая половина зала — фанаты вовсе не его, а… — Ян Чонина надо было поставить на финал, а то, что сделали они, с точки зрения профессионализма и элементарной этики — это несусветная глупость, - с видом эксперта подтвердил Хван все возмущения, что успел вывалить на него Чонин. — Моя цель — выступить на закрытии! - воинственно произнёс Ян, выпятив вперёд грудь для усиления комического эффекта. - Правда, я, наверное, уже и не смогу, - быстро сдулся он обратно. - Остался всего один концерт, а Бог знает этих краснодарских организаторов… Он вздохнул, осознав, что, действительно, его цели никак не суждено было сбыться. Похоже, организаторы не сильно заморачивались по поводу порядка номеров, а те, которые заморачивались, уже успели списать Чонина со счетов. — Ну-у-у… - подозрительно хитро протянул ему в ответ Хёнджин так, что младшему пришлось поднять голову от своих чёрных ботинок на лицо певца. - Я, конечно, не Бог, но… Чонин замер на месте, широко распахнув глаза. Это Хёнджин сейчас что, хочет сказать, что знает местную организацию? Он ведь даже не в Краснодаре живёт! Бред какой-то. Не может же он всю Россию знать… — Связи присутствуют, - довольно ухмыльнулся он, заставив все домыслы младшего о том, что человек не может знать всю страну, разбиться о стену обескуражившей его информации. - Мы поставим тебя в конец и сделаем такой финал, что весь Краснодар будет ещё тысячу лет отходить от твоего концерта! В этот момент Чонин выпал из реальности. Хёнджин выглядел настолько вдохновлённым, настолько решительным, что Ян искренне задумался о том, как человек вообще может быть таким… Таким, как Хван. Он так сильно печётся о победе, причём победе чьей? Не своей ни разу! Победе своего соперника! Чонин прикинул, смог бы он вести себя так же на месте старшего, и пришёл к выводу, что, скорее всего нет. Чтобы искренне болеть за человека и желать ему места выше своего, нужно либо безоговорочно признавать абсолютное превосходство его таланта над твоим, либо до безумия этого человека любить. Чонин колебался, определяя, которая из этих является причиной такого поведения Хёнджина. — Хёнджинни, - тогда он впервые позволил себе ласковое обращение в сторону музыканта. Хёнджин, в свою очередь, резко замер на месте, в открытую уставившись на Чонина, видимо, проверяя, что ему сейчас это не послышалось. Вот и новая стадия в их отношениях… Конечно, замешательство старшего длилось не более секунды, и он достаточно быстро смог взять себя обратно в руки, но его состояние от глаз Чонина укрыться не смогло. Ставим пометку: почаще называть Хёнджина ласковой формой его имени. — Почему… - Чонин споткнулся на половине фразы, думая, как будет правильнее её сформулировать. - Почему ты не хочешь поставить себя завершающим номером? Если связи, как ты говоришь, присутствуют… Хёнджин посмотрел на него с некоторым умилением, как смотрят обычно на детей, только начинающих учиться говорить. По крайней мере, Чонин сейчас чувствовал себя именно тем самым ребёнком, который ещё и говорить-то не научился, а потому сморозил какую-то глупость. — Потому что на кону стоит твоя победа, - Хёнджин произнёс это как самую очевидную вещь в мире, особенно выделив голосом предпоследнее слово, - а не моя. Тут все это понимают. Или ты, или Сам-Знаешь-Кто, третьего не дано. Мы могли бы все уже прямо сейчас сниматься с конкурса, - по-доброму усмехнулся он, - да только нам всё равно интересно, как распределятся остальные места. Я недавно болтал с Кассандрой, так она мне заявила, что для неё победой будет являться третье место. Кассандра, понимаешь? Чонин хмыкнул, вспомнив, что Кассандра, вообще-то, тоже являлась одной из главных претендентов на победу, а потому такая фраза из её уст звучала, мягко говоря, странно. Было даже немного жаль, что все так сразу списали себя со всех счетов. Особенно Кассандра. Достойный соперник. Не то что… — А в моих интересах, - Хёнджин внезапно перешёл на практически полный шёпот, приблизившись к лицу младшего, - победа твоя и только твоя. И если мне выпадает возможность хоть как-то на это повлиять — не сомневайся, я сделаю всё, что будет в моих силах. И, взглянув в это мгновенье в ясные глаза Хёнджина, в которых не читалось ничего, кроме абсолютной искренности и какого-то обожания, Чонин осознал, что в нём что-то окончательно сломалось. Человек, по факту, был готов ради него на всё. Был готов, не раздумывая, отдать свою победу в самом важном соревновании в его жизни. И то, как откровенно Хёнджин это говорил, как смотрел… Чонин правда подумал, что у него, может быть, есть шанс. Такой маленький, пока не очень-то и чёткий, но, самое главное, он был. Здесь Ян просто не смог себя сдержать, и его рука сама потянулась к ладони старшего, чтобы сжать его пальцы своими. Было что-то особенное в том, чтобы стоять вот так вот вдвоём посреди коридора с гримёрками, держаться за руки и смотреть друг другу в глаза, словно вместо слов теперь можно было обходиться одними лишь взглядами. «Нежность», - пронеслось у Чонина в мыслях. Именно так смотрел на него Хёнджин. Только так и никак иначе. «А представь реакцию общественности, если кто-то сейчас исподтишка сделает вашу фотографию в таком виде», - пронеслось следом. Да, действительно. Играть в фансервис — это одно, а вот иметь доказательства того, что ваш фансервис потихоньку перестаёт быть фансервисом — уже нечто совершенно другое. Другое и намного более страшное. Нет, таких провокационных фотографий лучше не надо. Чонин отпустил руку Хвана. Если тот реально весь такой из себя психолог, то он должен был понять причину. В конце концов, зрительный контакт младший не прервал и сам характер взгляда, как он считал, при этом никак не изменился. — Хёнджин, ты реальный вообще? - с полусмешком вырывалось из Яна. — Нет, - с такой же полуулыбкой ответил ему Хван. - Ты живёшь в матрице, а Вселенная сгенерировала меня, чтобы тебе было не так одиноко. — Я всё именно так и понял, - прикрыв глаза, прошептал Чонин, так и не убирая с лица глупой улыбки.***
Вечеринка шла… своим чередом. После нескольких недель стресса хотелось как следует оторваться до следующего подобного мероприятия, а потому Чонин про своё обещание не напиваться, конечно же, напрочь забыл. Ну и ладно. Клубы созданы для веселья, а не для того, чтобы приходить в них и себя контролировать. — Нормальные у них коктейльчики, - прохрипел Хёнджин откуда-то с правой стороны. - В них девяносто процентов водки или мне кажется? Чонин весело пожал плечами. Когда к правому боку прижимался разгорячённый опьяневший Хван, ему было как-то не до состава коктейлей в баре. — Я оббегала весь зал, - по левую сторону от него плюхнулась запыхавшаяся Джурин, тут же смахнув назад упавшие на лицо пряди каштановых волос. - Официально заявляю: Мартин Рид не пришёл! — Вот те раз! - всплеснула руками Кассандра, последовавшая за Джурин. Голос её при этом басил в попытке перекричать композицию Андерса, который вовсю завывал из колонок что-то про сердце, которое безжалостно разбили. — Он реально до такой степени интроверт или только делает вид, что весь такой из себя закрытый, чтобы поддерживать образ? - Чонин фыркнул, глядя в свой опустевший стакан. Его внезапно пробрала непреодолимая тоска. То есть он здесь выступает на всех концертах, ходит на все вечеринки, фотографируется со всеми участниками, регулярно выкладывает истории в Инстаграм, из кожи вон лезет, чтобы забрать своё место, а Мартин что? А ничего. И песня у него дурацкая, что самое обидное. Вообще-то, если бы не алкоголь, Чонин бы такое вслух никогда не сказал. Возможно, подумал бы, но не сказал. К счастью, рядом были только те, кто с его словами был полностью солидарен (Хёнджин под сомнением, но он бы на Яна за такое точно не разозлился). Правда, одновременно с этим осознанием, с Чонином внезапно заговорил его внутренний голос. Боже, Чонин, ну и куда тебя понесло? Вроде все твои личности сошлись на том, что ты не знаешь причин, по которым Мартин здесь, чтобы осуждать человека, а теперь что? Второй внутренний голос резко не согласился с первым, заявив, что все факты указывают на то, что Мартин приехал сюда с исключительно корыстными целями, что само по себе ужасно (даже если все остальные так или иначе ехали с ними же), а ещё его все вокруг ненавидят и делают это наверняка за дело. Первый голос беспомощно развёл несуществующими руками, капитулируясь перед высоким градусом из рюмки. Если всё твоё окружение кого-то ненавидит, сохранять нейтралитет становится не просто сложной, а практически невыполнимой задачей. — Он просто делает себе загадочный образ, вот и всё, - выплюнула Джурин. - Айщ, так обидно… Вступление «Red Lights» прервало возможную тираду японки по поводу непутёвого Мартина Рида (который в своём номере в отеле, наверное, уже не мог придумать, как бы остановить икоту), потому что Чонину внезапно захотелось залезть на барную стойку, и Джурин пришлось хватать его за руки. — Такая песня, - обидчиво рассказывал при этом Ян в лицо девушке, - должна быть исполнена со всем величием! Внезапно со спины его схватили чьи-то сильные руки, и тут сомнений не оставалось, что это был, конечно же, Хван Хёнджин. Тоже слегка поддатый, но на стойку не лезущий. Чонин широко распахнул глаза, когда старший положил свою голову Яну на плечо и принялся напевать ему на ухо слова своей же песни, при этом несильно раскачиваясь вместе с парнем из стороны в сторону. Мягко говоря, для Чонина это было очень неожиданно. От такой неожиданности пришлось даже выпасть из реальности на пару секунд и полностью расслабиться в чужих руках. Теперь другие конкурсанты точно будут думать, что между этими двумя что-то нечисто. Хотя, конечно, вряд ли кому-то из толпы сейчас было до них дело. У каждого здесь была чёткая цель напиться до потери сознания, чтобы хотя бы на одну ночь забыть о том, кто они и где они. Портит людей Двадцатка, страшно портит… На барную стойку лезть перехотелось. Теперь хотелось раскачиваться с Хёнджином за своей спиной, а затем и уснуть так же. Песня, правда, была не очень для этого подходящая, но большой роли этот факт не играл. Потом Чонин попробовал переключить своё внимание на песню и, Господи, сделал он это совершенно зря. Недвусмысленный инструментал, чужие руки поперёк талии, отчаянно прижимающийся к спине торс, губы у уха и хриплое «Этой ночью я заставлю тебя почувствовать мою любовь» сделали из Чонина расплавившийся пластилин. Тряпку. Активно тающий лёд. Метафорический ряд можно было продолжать бесконечно, потому что Чонин чувствовал себя слишком хорошо и одновременно слишком плохо, потому что мозг его от такого переизбытка чувств грозился отключиться в любую секунду. На последнем припеве Ян откинул голову старшему на плечо, и с дополнительной точкой опоры стоять стало несколько легче. Непонятно, морально или физически, но не то что бы это сейчас было важно. Значение пока что имел только Хван Хёнджин и его голос у себя над ухом. А потом «Red Lights» закончилась, и началась… Чонин аж отстранился от Хвана и подпрыгнул на месте, со счастливой улыбкой уставившись на старшего. — Ну хоть кто-то здесь знает толк в порядке треков! - закричал он, обращаясь одновременно ко всему залу под вступление его собственной «Super Board». Не то что бы его услышал кто-то кроме Хёнджина (даже Джурин с Кассандрой уже давно тактично удалились, чтобы не стоять у этих двоих над душой), но Чонин об этом не думал. Думал он только о том, чтобы схватить Хёнджина и потащить его отрываться на танцпол, где уже собралась приличная толпа. Ну конечно! Это же «Super Board», как никак, песня всей Двадцатки, грех под такое сидеть у барной стойки. Чонина, как полноправного владельца всеобщего веселья, вытолкнули в центр быстро сымпровизированного круга, и вот там он уже пошёл в настоящий отрыв, отжигая, словно последний раз в жизни. Мелькающие огни и лица вокруг ещё больше распаляли парня, и если бы кто-то снимал всё это действие на телефон, то зрители данного танцевального концерта, возможно, всерьёз задумались бы о вызове скорой помощи. Но это зрители. Что с них взять, они же трезвые. И не участники Двадцатки. Опьяняющее чувство веселья и полной вседозволенности сменилось на более лиричное, едва «Super Board» подошла к своему логическому завершению, а на смену ей пришла любовная баллада Янин из Китая. Чонин тут же осознал себя не просто в центре танцпола, а в центре танцпола вместе с Хёнджином, с которым они последний куплет отрывались на пару. Баллада немного скрасила это сумасшедшее настроение обоих и дала время, чтобы остыть и привести голову в хотя бы относительный порядок. — Дамы и господа! - резкий бас Феликса из колонок полностью перекрыл трогательный тембр китаянки. - Госпо…да… Да… Господа и дамы! Да-мы! - по слогам произнёс последнее слово он, как будто разговаривать нормально ему сейчас было невероятно сложно. Господи, кто дал ему микрофон? Да он же вусмерть пьяный! — Медленный танец! - не особо чётко продолжил Ли. - Дамы приглашают кава…кавалеров… или… стойте, - из колонок послышался громкий вздох. - Приглашают короче. Приглашайте! Не обязательно… Дальше из колонок донёсся какой-то нечленораздельный звук, как будто бы кому-то надоела эта тирада Феликса Ли, и микрофон у него забрали силой. Что ж, наверное, это было к лучшему. Бедная Янин, наверное, уже вовсю боялась за сохранность собственной песни. Чонин пробежался взглядом по участникам, некоторые из которых и вправду начали медленно разбиваться на пары, скорее, больше по приколу, чем действительно из желания потанцевать медляк. Ну, ладно. На этом его полномочия всё, пора было снова идти к бару или хотя бы куда-то на диваны. Ян был развлекателем номер один и мог завести любую толпу, но когда дело доходило до каких-то медленных танцев, здесь он был бессилен. — Ян Чонин, - лукаво раздалось у него над ухом, когда он уже посматривал в сторону пустующего бара, - разрешите пригласить вас на танец? Чонин с огромными от удивления глазами развернулся на голос. И чего этот Хёнджин сегодня хочет? Влюбить в себя бедного-несчастного конкурсанта из Южной Кореи? В таком случае он уже может считать себя победителем, он явно на правильном пути. Выдавайте грамоту. — Разрешаю, - Чонин охотно позволил рукам старшего занять место на своей талии. Возражения для дважды опьяненного разума не имели и шанса на существование, искушение было слишком велико. Парень резво (даже, пожалуй, чересчур для такой ситуации) обнял Хёнджина за шею и мягко уложил свою голову ему на плечо. Он почувствовал, как Хван прижал его к себе чуть сильнее, и позволил себе расслабиться. Ситуация, конечно, была забавной. Интересно, так все друзья делают? Или у Хёнджина в его России какие-то другие понятия дружбы?.. Под успокаивающий голос участницы из Китая они покачивались из стороны в сторону, и при этом находились так близко друг к другу, что Чонин своей грудной клеткой мог почувствовать сердцебиение старшего. Оно явно было учащённым, но Ян не откидывал в сторону мысль о том, что это произошло из-за их диких танцев минутой назад. А вот своё быстро бьющееся сердце Чонин даже не хотел никак оправдывать. Ну что это такое, в конце концов? Второй раз за вечер он обжимается в клубе с невероятно привлекательным (внешностью и душой!) парнем, которого заприметил ещё с самого начала, только увидев его в клипе в цепях. То, когда Чонин такими темпами выйдет из строя, оставалось лишь вопросом времени. Танец закончился слишком быстро, а песня Мартина Рида (который даже здесь умудрился всё испортить, чтоб его!) была совсем неподходящей для его продолжения. Чонин слегка отстранился от Хвана, на что тот подхватил руку Яна в свою и поднёс её к своим безобразно привлекательным губам. — Благодарю вас, - отпечаталось хрипотцой на подкорке мозга Чонина. Хотелось вернуться в эти объятия, ещё раз почувствовать на себе эти нежные руки, но Чонин… Чонин просто не рискнул. Риск для него всегда был оправдан, но в случае с Хёнджином он даже в пьяном состоянии старался отдавать себе отчёт в своих действиях. Прошло не так много времени и… Стоп. Когда тебя это вообще волновало? Ты в клубе. Ты дважды танцевал в обнимку с самым красивым парнем на планете. Он поцеловал твою руку. Так почему бы и не… Да, последний пункт всё портил. Эта галантность не вязалась с атмосферой клуба и всем, чем в нём потом занимаются. С Хёнджином так как будто бы было нельзя. Да и вообще, Чонин, пожалуй, был слишком пьян, чтобы сейчас размышлять о чём-то серьёзном. Поэтому, когда он отвис, а Хёнджина уже не было нигде видно, ему не оставалось ничего, кроме как под отвратительную песню Мартина вернуться за барную стойку, где в это время уже находились Ноэйша и Кассандра. Последняя не преминула наброситься на Чонина в ту же секунду, как только он запрыгнул на стул. — Да между вами искры летают! - сразу же сообщила ему брюнетка, указывая рукой куда-то в сторону танцпола. - Господи, Ноэйша, я открою фан-аккаунт по ним двоим! Это что вообще сейчас было? Ян смог только пожать плечами. Вопрос хороший, но, к сожалению, этим вечером Чонин больше не собирался ни на какие вопросы отвечать. Ни кому-то, ни уж тем более самому себе. Надо было просто побольше выпить.***
Утро встретило Яна очередным обещанием самому себе не пить никогда в жизни и, желательно, не шляться по вечеринкам. Потом он, правда, нашёл себе оправдание в виде двадцати четырёх лет, которые просто нельзя проводить скучно (особенно когда ты участвуешь в таком мероприятии!), а потому прошедшая ночь посчиталась Чонином вполне себе имеющей место быть. Сегодня расписание было щадящим. Наверное, организаторы всё же решили хоть как-то включить мозг и не ставить ничего важного на утро после дискотеки. Ну, разве что, можно было бы устроить какое-нибудь супер-интервью с Мартином Ридом, который всё вчерашнее веселье просидел в своём номере. Вот опять! Почему все мысли обязательно должны сводиться к этому… Да, вся твоя жизнь крайние полгода была построена вокруг победы на Двадцатке, но это же не значит, что каждую секунду свободного времени нужно вспоминать этого англичанина! Лучше бы о своих друзьях подумал, честное слово. С такими мыслями Чонин решил взять в руки телефон, чтобы немного отвлечься. В последнее время отвлечение стало сложно находить даже в Интернете, где на каждом углу Чонина обязательно ждал срач его фанатов и фанатов Мартина. Таким образом Ян совсем перестал открывать вкладку «интересное» в Инстаграме, а в Твиттер и вовсе больше не заходил. Парочки споров не на жизнь, а на смерть в этой соцсети ему вдоволь хватило на всю свою жизнь. Личные сообщения тем не менее он всё ещё проверял. И на этот раз в самом верху висело сообщение от Джурин. Чонин уже даже примерно догадывался о содержании. И что ж, он действительно оказался прав. Очередная фотография его и Хёнджина, спящих друг на друге в автобусе. Только на этот раз как-то по-другому. Хёнджин откинулся спиной куда-то между креслом и окном, а Чонин спал прямо на его груди. Оба при этом обнимали друг друга и в целом были в полном беспорядке. Одним словом, кошмар. Чонин хлопнул себя по лбу. Ну и позор… Надо выложить в историю и отметить Хёнджина. Срочно. И подписать как-нибудь по типу «hot mess». Фан-аккаунты по двум корейским мальчикам с Двадцатки сегодня должны взорваться.***
Чонин едва не опоздал на обеденный бранч. А почему? А потому что Джурин в последнюю секунду приспичило поменять серёжки с фиолетовых на тёмно-фиолетовые, и её стилистке (Коконе, кажется), пришлось в срочном порядке перерывать все свои чемоданы в попытке отыскать заветную пару. — Да мне вообще пофиг на серьги эти, - шёпотом сообщила Джурин певцу, когда до банкетного зала оставалось всего пару метров. - Мне надо было отомстить за все мои мучения! Чонин криво улыбнулся. — Почему бы тебе просто не найти другую стилистку? — Потому что я не могу, - отрезала Джурин. — Это что, твоя сестра? — Нет. Продолжать и что-либо пояснять Джурин не стала, а Чонин и не успел выбить из неё чистосердечных признаний, потому что оба уже стояли около дверей в нужный зал. Задерживаться дольше было нельзя, до начала и без того оставалось меньше минуты. — Опаздуны, значит, - встретила их на пороге Кассандра в длинном чёрном платье, сразу же напустив на лицо искусственное неодобрение. - Если бы я не видела своими глазами, что вчера вытворял Чонин с Хёнджином, я бы про вас очень нехорошо пошутила. — Спасибо, не надо, - тут же отказался от потенциальной шутки парень. - Где, кстати, Хёнджин? — Ну конечно, - усмехнулась Кассандра. - Крайний раз я видела его около стола с фруктами. Он там ждал своего суженого. — Кого? - переспросил чуть отвлёкшийся на поиски вышеупомянутого стола с фруктами Ян. — Мартина Рида, кого же ещё? В ответ на нечитаемый взгляд Чонина Кассандре пришлось закатить глаза. — Тебя, дурень! Иди уже, давай! Подталкиваемый руками канадки, Чонин был автоматически лишён выбора под названием «идти или остаться». Да и к Хёнджину, если честно, хотелось. Чонин запомнил кое-что из вчерашней ночи, и этим кое-чем были руки Хёнджина на его талии и дыхание возле уха. Хотелось бы повторить, только вот, скорее всего, для такого придётся ждать следующей вечеринки. А жаль… — Будешь виноград? - будничным тоном поинтересовался Хёнджин, едва в его поле зрения оказался Ян. Сделал он это так по-свойски, словно они с Чонином и не расставались с прошлой ночи, а просто прикорнули где-нибудь на диванчике вдвоём, а теперь вот встали и пошли на кухню уплетать виноград. Правда, назвать банкетный зал кухней было сродни преступлению, да и вид у них был не особо подходящий для подобной легенды. Один в чёрном пиджаке, другой, как обычно, в белом… Вырисовывалась какая-то свадьба. — Буду, - хихикнул Чонин. Он хотел было потянуться за тарелкой с виноградом, что стояла около Хёнджина, но тот его опередил. Он сам оторвал от грозди пару виноградин и с хитрой улыбкой повернулся к певцу. — Открой рот. Ну и что это такое, если не прямой открытый флирт?! Общение друзей? Лучших друзей? Соперников на соревновании? Что это такое? И как это понимать Чонину, который, между прочим, всего лишь навсего хотел спокойно поучаствовать в Двадцатке, занять первое место и уехать восвояси без всяких любовных потрясений? Вот за что, спрашивается, ему на голову свалился этот… Этот негодяй, который делает всё, чтобы влюбить в себя бунтаря из Кореи? В общем, рот Чонин открыл, другого варианта развития событий здесь даже не предусматривалось. Словно в замедленной съёмке он наблюдал за тем, как длинные пальцы Хёнджина с изящно зажатой между ними виноградиной приближались к его лицу. Ощущение было странное, словно этот человек в белоснежном костюме сейчас совсем не его, Чонина, собирается кормить, а кого-то… ну… кого угодно, в общем, но не его. Слишком трудно было поверить в то, что такое внеземное существо может оказывать какие-то знаки внимания именно Чонину. Нет, у Яна не было лишних проблем с самооценкой, но внимание конкретно Хвана казалось ему непонятным. К тому же, не совсем ясно было, являлось ли это тем самым вниманием или же так, дружескими дурачествами. Последнее было бы грустно. В тот момент, когда виноградина оказалось у него во рту, а пальцы Хёнджина случайно (или нет) коснулись его приоткрытых губ, Чонин увидел сбоку себя вспышку. Он перевёл растерянный взгляд на другой край стола и увидел мужчину в смокинге с внушительных размеров фотоаппаратом. — Местная пресса, - объяснил Хёнджин и закинул следующую виноградину уже себе в рот. Чонин проводил взглядом сотрудника и одновременно с этим подумал о том, что за фотография их двоих в итоге получится. Момент как будто бы был слишком личным, чтобы вот так просто делиться им со всем миром. Пока Ян задумался над вопросом того, чем делиться с публикой можно, а что лучше оставить при себе, он не заметил, как к ним с Хёнджином на всех парах подлетела Китти. Чонин её сначала даже не узнал. Да, на ней всё ещё красовалась её неизменная ярко-алая помада, но всегда завитые в мелкие кудряшки волосы теперь представляли собой абсолютно прямые светлые пряди, не оставляя в её образе и следа привычной игривости. Чонин не мог не отметить, что сегодня её стилисты явно постарались. — Хван Хёнджин, - обратилась Китти к спутнику Яна, и тот только сейчас заметил в её руке небольшой микрофон. Чуть позади блондинки стоял Луи Виардо с видеокамерой, после чего Чонин догадался, что эти двое снимали для контента канала Двадцатки что-то типа стрит-тока. Только не совсем «стрит». — Быстрый бранч-ток, - озвучила Китти ответ на его невысказанный вопрос. Чонин хмыкнул. Ловко выкрутились. Нужно было подкинуть Хёнджину идейку добавить в журналистику новый формат. Бранч-ток… Гениально. — В этом году вы бы предпочли повторить успех Мики Сингха или выиграть Двадцатку? Ах, ну да. Мика Сингх — певец из Индии, занявший в том году почётное второе место, уступив лишь Китаю. Его «Mauja Hi Mauja» наделала шуму не только у Чонина в плейлисте (он всё ещё переслушивал её время от времени), но и по всему миру. Песня пришлась по вкусу как телезрителям, так и жюри, поэтому баллов за неё и те, и другие отвалили немало. Вообще про песню и самого исполнителя тогда говорили едва ли не больше, чем про победителя, и такой успех безусловно дал певцу огромный толчок в карьере, о котором не мечтал только, разве что, самый глупый. — Я выберу прошлогодний успех Индии, - улыбнулся в камеру Хёнджин и кинул быстрый доброжелательный взгляд на Чонина, чем в который раз хотел сказать, что победа Хвану не светит. А светит кое-кому другому. — Ян Чонин, - улыбнулась Китти, и Луи перенаправил камеру на лицо младшего, - а что выберете вы? Чонин подарил камере свою самую очаровательную улыбку, на которую только был способен. В кадре для зрителей нужно было выглядеть максимально дружелюбно. Ответ свой Чонин знал ещё до того момента, как Китти подошла к их столику и открыла рот, чтобы задать вопрос. — Конечно, выиграть, - с акцентом (но не слишком сильным) произнёс он. И тут произошло невозможное. Барабанщик из Leftover, группы, что стояла неподалёку и усердно подслушивала быстрое интервью Китти, внезапно громко спросил: — Но ты сможешь? Вот это да! Это что ещё за новости? Кто вообще посмел спросить этакую глупость, ещё и на видео? Совсем уже распоясались. Чонин с горечью подумал о том, что распоясался, кажется, здесь только он сам. Его столько времени облизывали с ног до головы все вокруг, что подобный комментарий стал для него настоящим ударом под дых. Надо же! В этом мире есть целый один человек, который смеет предположить, что Чонин проиграет! Кошмар, просто ужас… На лице Яна не дрогнул ни один мускул, когда он повернулся лицом к источнику вопроса и произнёс короткое, но вполне дружелюбное: — Почему нет? Согруппники смельчака начали кидать на того недовольные взгляды, мол, зачем он вообще решил встрять в интервью, ещё и с таким неудобным вопросом. Но парню, кажется, до этого совсем не было дела. — Потому что Мартин Рид. Бессмертный. Если бы от возмущения можно было задохнуться, Чонин бы уже давно лежал на полу без капли кислорода в лёгких. Подстава пришла, как говорится, откуда не ждали. В мыслях у Яна негодование сменялось гневом, гнев — негодованием, и так по кругу, но его всё ещё снимала камера (у оператора в этот момент едва ли не тряслись руки от нервозности момента), а Китти со сложным лицом всё ещё ждала ответа. Надо было действовать, исходя из своего образа, но при этом никак не упомянув Мартина, ни прямо, ни даже косвенно. Сложно. — Оу, - Чонин приподнял брови, сделав такое удивлённое лицо, будто он впервые слышал такое загадочное имя «Мартин Рид». - Нет-нет-нет! - с явным акцентом протараторил он и повернулся обратно к камере. - Не волнуйтесь об этом, я обязательно выиграю! Китти забрала у него микрофон и с хитрой улыбкой взглянула в объектив. — Мы в этом даже не сомневаемся, - заговорщически прошептала она и помчалась дальше. Луи тут же последовал за ней (микрофон прикреплялся к камере шнуром, и он не мог долго оставаться на одном месте, пока Китти бегала по залу), перед этим послав Чонину взгляд, которым он попытался выразить всё своё недоумение по поводу сложившейся ситуации. Ян в ответ коротко улыбнулся и развернулся лицом к Хёнджину. — Человек хочет выделиться, - ответил Хван на молчаливый взгляд младшего. - Не очень красиво с его стороны. Не обращай внимания. — Знаешь, Хёнджин, - парень опустил печальный взгляд в пол. - Мне кажется, он прав. — Тебе кажется, - спокойно, но вместе с тем твёрдо заявил Хван. - Он не прав. Ты приехал побеждать или слушать комментарии всяких дилетантов в свой адрес? Чонин взволнованно перевёл дыхание. — В том-то и дело, - прошептал он, - что я приехал сюда побеждать, а на деле слушаю комментарии всяких дилетантов! А самое страшное здесь то, что они правы! Мне все вокруг твердят, что я займу первое место, но разве они правда так считают? Ты уверен, что они не подлизываются? Я разбаловал себя до такой степени, что теперь единое сомнение в своей победе принимаю в штыки, Господи, Хёнджин, что со мной стало? А все вокруг только зачем-то подкрепляют мою уверенность в победе, которой может и не случиться! По мере того, как Чонин говорил, его всё больше и больше накрывало осознание того, что вся уверенность в его победе — это ничего не стоящий обман. Обман самого себя. Складывалось ощущение, будто все прекрасно знали исход, но зачем-то продолжали разыгрывать эту никому не нужную комедию. Для чего? Подлизаться к самому популярному участнику (особенно если вас заставил менеджер) — дело выгодное. Один популярный участник не ходит на вечеринки и всё свободное время прячется у себя в номере — не вариант. А второй популярный участник дико общительный, весёлый, позитивный, вечно создаёт вокруг себя ажиотаж, не против завести триллиард новых знакомств и является первым заводилой вечеринок. Интересно, к кому же потянутся люди, жаждущие внимания чужих фанатов? Парень почувствовал, как на его глаза постепенно начинают набегать такие не нужные сейчас слёзы. Двадцатка сделала из него тряпку с в конец расшатанными нервами… Здорово. Кажется, влагу в его глазах заметил и Хёнджин, потому что выражение его лица с обеспокоенного сменилось на крайне обеспокоенное, и он, быстро оглядевшись по сторонам, подхватил Чонина под локоть и направился вместе с ним куда-то прямо по банкетному залу. Буквально через несколько мгновений они оказались в небольшой уборной (очевидно, единственном месте в этом зале, где не было камер), где Хван вновь развернул Чонина к себе лицом. — Почему ты считаешь, что тебя обманывают? — Потому что все вокруг меня пытаются убедить меня в том, - сдавленно произнёс Чонин, усердно сдерживая слёзы, - что я буду первым, когда никто на самом деле так не думает. Он чувствовал, как голос его неумолимо дрожал, но сделать с этим ничего не мог. Как хорошо, что их сейчас никто не слышал. А даже если и слышал — всё равно не понял бы, о чём идёт речь. Ну, подумаешь, мини-истерика, здесь у всех нервные срывы бывают. А уж такому конкурсанту, как Ян, было бы не стыдно иметь и по три истерики за день. Такая ответственность… — Кто «все»? — Все вы! - громко вырывалось из Чонина. - Кассандра, Китти, Луи, Феликс, Сынмин, Джурин и… - он запнулся, широко распахнутыми глазами смотря на взволнованное лицо парня перед собой. - Хёнджин, неужели ты… тоже так считаешь? — Чонин… - произнёс старший настолько надломленно, что Ян сразу же успел триста раз пожалеть о том, что только что сказал. - Никто из нас так не считает, слышишь? Никто. Его ладони оказались у Чонина на плечах, заставив того судорожно перевести и без того сбитое от напряжения дыхание. — Мы говорим тебе, что ты победишь, потому что мы сами уверены в этом, - продолжил он шёпотом, не переводя честного взгляда с глаз младшего. - Потому что мы верим в тебя. Я верю в тебя, Ян Чонин. Чонину показалось, что он сейчас проснётся. Проснётся у себя в квартире в Сеуле где-нибудь в июле прошлого года, когда ему не было никакого дела до всей этой предконкурсной суеты, и поймёт, что всё это ему приснилось. И не было никакой Двадцатки, никакой «Super Board», никакого Мартина Рида и, конечно, Хёнджина тоже никакого не было. Ну а как он мог быть? Таких людей просто не-бы-ва-ет. Не бывает. Невозможно быть таким идеальным, это просто мираж. Вот сейчас Чонин как проснётся… Но Хёнджин напротив почему-то не исчезал, а всё продолжал смотреть на младшего своими безумно прекрасными глазами, как бы спрашивая: «Ты правда думаешь, что меня не существует?» Ян вздохнул. Нет, лучше бы это не было сном. Если он однажды проснётся, а Хёнджина не будет существовать в этом мире, Чонин, кажется, не переживёт. Даже второе злосчастное место переживёт, а это — нет. — Спасибо, - с полуулыбкой прошептал он и приблизился к старшему, чтобы обнять. Чонин умостил свой подбородок Хвану на плечо и подумал, что так комфортно последний раз ему было, пожалуй, вчера на вечеринке, когда они с Хёнджином точно так же танцевали медленный танец. Только сейчас это было что-то… ещё более нежное. То ли виновато отсутствие алкоголя в крови, то ли их стремительное сближение друг к другу. Возможно, даже второе. — Скажешь «спасибо», когда выиграешь, - Чонин почувствовал эту хитрую улыбку в своих волосах. - И больше не позволяй самому себе усомниться в своих силах. Ян кивнул. И всё-таки, других таких, как Хёнджин, просто нет.***
— Чонин, тебе не стоит обращать внимание на мнение одного-единственного человека, - дал совет Чанбин, попутно блокируя свой телефон и переводя взгляд на младшего. - От этого можно заработать неуверенность, что тебе сейчас совсем ни к чему. — Да я знаю, - расстроенно вздохнул Чонин и облокотился спиной о спинку своей отельной кровати. - Но мне упорно кажется, что они все мне врут. Ну, про то, что считают, что я выиграю. Кроме, разве что… — Так и есть, - кивнул Чанбин со своего кресла. — Неправда! - запротестовал Джисон с пола. - Мистер менеджер просто страдает какой-то манией! Никто тебе не врёт, Чонин. Вечером этого же дня делегация из Южной Кореи устроила своё мини-собрание у Чонина в номере, и, как видно, собранием это можно было назвать с большой натяжкой. — Чанбин и вправду думает о людях хуже, чем они есть на самом деле, - пожал плечами Минхо, расположившийся на краю кровати Яна. — Я в этом шоу-бизнесе слишком много лет, чтобы не понимать, как здесь всё устроено, - парировал Со. - Им всем нужны только деньги и популярность. А как их получить — это уже дело десятое. Они на всё пойдут, на любые подлизывания. Чан, всё это время сидевший в соседнем от Чанбин кресле и внимательно вслушивающийся в диалог, покачал головой: — Не знаю. Сынмин с Феликсом показались мне очень клёвыми ребятами. — Ключевое слово здесь — «показались». — Хён, извини меня, но это уже перебор! - возмущено воскликнул Чонин. - Ты судишь о них только исходя из того, что они — звёзды! А ничего, что за каждым артистом скрывается ещё и личность? — Твою личность мы тоже видим в Инстаграме, - хмыкнул Чанбин, оставаясь поразительно спокойным для данной дискуссии. - И как? В жизни ты такой же? — Отличия не разительны, - ответил за Чонина Джисон. - И вообще, что вы тут заладили? Вы в курсе, что сегодня в Италии обещали ужасные магнитные бури? Из-за них повышается уровень психоза в крови, это факт! Всё из-за магнитных бурь. Да, - со знанием дела поднял указательный палец вверх он. - Всё из-за них. — Чонин, - Минхо вслед за Ханом постарался остановить зарождающуюся перепалку, - ты беспокоишься из-за рейтинга букмекеров? — Да, я беспокоюсь, - насупился Ян. - Что за несоответствие! Все говорят мне одно, а в этом тупом рейтинге написано совершенно другое! Вот и что я должен думать? — Ты должен думать то, что говорят тебе другие, - от Чана, преспокойно развалившемся в кресле, так и веяло поразительной для данной ситуации умиротворённостью. - Букмекеры — не приговор, ты и так это знаешь. Их рейтинг меняется, а выводы они делают на основе предполагаемых предпочтений аудитории и судей. Толпу предсказать трудно, а жюри ещё труднее, они могут ошибаться. И, я бы даже сказал, наверняка ошибаются. — Тем не менее я не помню ни раза, когда они ошиблись бы с победителем, - фыркнул Ян. — Ошибались! - громко запротестовал Джисон. - Год назад они сначала предсказывали победу того весёлого мужичка из Индии! А поменяли победителя на Китай всего за пару недель до начала самой Двадцатки! Чонин громко выдохнул и устало съехал вниз по прикроватной спинке. — Как же это всё утомительно, тупые магнитные бури, - закрыл он обеими руками своё лицо, чтобы уже через секунду отнять их обратно и громко продекламировать прямо в потолок. - Узнайте, кто же станет победителем Двадцатки! Минхо у него в ногах аж вздрогнул от неожиданности. — Воинственная Кассандра, - продолжил тем временем певец, - неудачник Чонин, который к тому же неформал какой-то, или популярный на всю галактику Мартин Рид, про которого знает каждая букашка? - он нервно хихикнул в конце, чтобы быть уверенным, что каждому находящемуся здесь точно передалось его настроение судорожной безысходности. В комнате на несколько секунд воцарилась тишина, пока все либо думали, сошёл ли Чонин с ума окончательно, либо размышляли над тем, что ему на это ответить. Наконец, тишину нарушил Чанбин коротким, но ёмким: — Ты сдурел? И, прежде чем Ян успел ответить на это хоть что-то, своё слово, даже не отрывая взгляда от экрана телефона, решил вставить и Чан: — Похоже, что всё-таки неформал Чонин после таких фотографий на аккаунте. Чонин аж приподнял голову, чтобы посмотреть на этого странного Чана в его кресле. На лице продюсера красовалось какое-то особенно мировое спокойствие, Чонин аж обзавидовался. Эх, ему бы так… Хотя ладно, Чан не участвует в Двадцатке, ему, наверное, можно. Все нервы в этой компании должен истратить только Чонин. Потом, наверное, придётся полечиться в психдиспансере немножко, но это ничего страшного. Хёнджин хотел поехать пасти вместе с ним овец после того, как всё это безумие закончится, поэтому, возможно, можно было бы рассчитывать и на двойное место в психдиспансере. Так, просто как вариант. — Каких фотографий? - наконец спросил Чанбин, судя по голосу, немного насторожившись. Чан молча протянул ему свой телефон. Лицо Чанбина никак не поменялось (возможно, только стало немного задумчивее), поэтому здесь подал голос уже Джисон: — Э-э-э, а нам? Мы тоже хотим посмотреть! Чан-хён, что там? Чан подошёл к кровати и продемонстрировал открытое приложение Инстаграма оставшейся в неведении троице. Чонин подполз ближе к старшему и вместе с Минхо и Джисоном заинтересованно вгляделся в экран. На нём красовался официальный аккаунт Двадцатки, который выложил сегодняшнюю фотографию Хёнджина и Чонина. Ту самую, на которой Хван кормил доверчиво открывшего рот младшего виноградом. — Если бы я не знал, что они не вместе, - неловко прокашлялся Минхо, - я бы подумал, что они точно встречаются. — Да это же настоящая свадебная фотография! - громко воскликнул Джисон. - Ты посмотри на них! Они даже одеты как надо! Один в чёрном, другой в белом! Чонин, ну ты даёшь! - развернулся к певцу он. - Долго позировал? Чонин, совсем не ожидавший такого вопроса, даже и не нашёлся сразу, что ответить. Это в каком ещё смысле «позировал»? Они что, серьёзно думают, что такой момент можно нарочно разыграть? — Я не позировал, - буркнул юноша едва слышно, одновременно с этим опустив взгляд на белоснежное одеяло под собой, чтобы не видеть выжидающих лиц друзей, сто процентов ехидно смотрящих на бедного Чонина из-за своих весёлых догадок на его счёт. - Я вообще не знал, что там работает пресса и не хотел, чтобы это фото куда-то попало. — А… - слегка растерянно вырвалось из Хана. Они с Минхо быстро переглянулись. Этим двоим порой не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Чонин в который раз за последние пять минут вздохнул, понимая, что эта парочка прямо сейчас обо всём и догадается. Как глупо всё это вышло… Но, к удивлению Яна, ни один из них двоих не сказал ровным счётом ничего. Только лишь Минхо с лёгкой улыбкой на губах потрепал младшего по его немного спутанным от валяний на кровати волосам. — И зря! - ответил Чанбин, пусть и немного запоздало, на реплику Яна. - Ребята правы, фотография бомбезная! Чонин, это же самые сливки, - довольно продолжил он. - Чем больше ты будешь будоражить людям мозги подобным контентом, тем больше голосов за себя увидишь в финале. Сам же знаешь, ну. Чонин уронил голову на сложенные впереди себя на матрасе руки. Конечно, он всё знает. Конечно. — И всё-таки, это всё магнитные бури! - не терпящим возражений тоном подвёл итог разговора Джисон. Определённо, магнитные бури.