Выиграй, если сможешь

— Как будто нужно больше относительно живых существ. — Ты так говоришь на каждую игру, бессмертная. Но пока выкручивались. — Но как ты будешь играть? Ничего же не знаешь. — Не беспокойся так. Со всяким справится можно. Но правила запомнил. — Вот теперь я чувствую прогресс. — Потому что понимаю тебя быстрее? — Именно. Но твоя тупость в какие-то моменты даже умиляла, жаль будет, если расстанешься с ней. — Оставлю для тебя часть. Голод нарочно время от времени дразнил Вики, вспоминая её пунцовые щёки несколько дней назад. Он уже осознал, что некоторые его случайные фразы вызывают интересную реакцию у бессмертной, отчего сам становился счастливее, сам слегка чувствовал некое смущение, даже если не показывал этого внутри. Всадник выстроил формулу, перебрав сказанное ранее, как можно было бы добиваться такого результата чаще. Он создал игру, в которой мог выиграть. Вики, пока Голод отошёл, перемешивала карты, размышляя не о грядущей партии. В голове были даже не убийство, как в первую почти бессонную ночь после, не о словах и действиях всадника, о себе самой. Девушка уже не раз стала задумываться как её изменил спор. Ведь ей было даже лень притворяться, что не нужны эти встречи, что не нужно внимание, что не скучала по разговорам, пусть и порой холодным. Они даже не играли, но всё равно виделись. Сколько это будет продолжаться ещё? И как повлияет? Никто не мог ответить. Ни луна, ни земля, ни карты, ни звёзды, пусть, раньше у них и просили помощи. Стоило закончиться второй сигарете, Голод соизволил вернуться. — Кого ты знаешь? — Тебе по именам перечислить? Живых или мёртвых? — Я про людей. Учёные, артисты, писатели — кто? — Ваших популярных личностей я не знаю хорошо. Слышал, разумеется, об учёных, читал много, поэтому и писателей помню, но едва ли вспомню внешность и десятерых. Пару певцов знаю и всех ваших королей. — Эта игра не была готова к этому. — Думала, что я совсем идиот? — Тебя таковым вряд ли когда-либо можно было назвать, Голод. Пусть, ты и можешь часто тупить. — Начнём уже? Или ты продолжишь балаган. Девушка тут же прилепила на лоб Голоду карточку. Хорошо, не совсем прилепила, всё-таки её потом придётся самому ему держать, но появился способ легонько ударить в месть. И Вики тут же пожалела. Надпись не сулила ничего легкого и быстрого. — Давай заменим. — Ну уж нет, я даже не попробовал. — Всё равно не знаешь. Ты не рос как я, ты вообще не… — Рос. Я не родился таких размеров. — Ладно-ладно. Тогда задавай вопросы. — Я живой? — Ну можно сказать так. — Из книги? — Да. — Человек? — Да. — Женщина? — Нет. — Когда росла ты… множество книжных вселенных было популярно. И лучше брать то, что вышло до твоего рождения, что ты читала, но была слишком маленькой, чтобы полностью погрузиться. Тут ничего про науку, не твой конёк, явно не ужастики, ты не любишь кровь и мясо, остаётся либо твоя романтика, либо что-то фантастическое. Угадал? — Почти. — Значит, фэнтези, поскольку я его не назвал. Это мальчик с шрамом? Поррер? — Поттер. — Почти. — Ты… как? Ты угадал персонажа не зная ничего. — У меня есть ум, остальное не важно. Верно всё сказал. — Про кровь особенно. Перед глазами пронеслась вновь картина на том перекрёстке. Пистолет, лежащее тело, гнетущая тишина. В руке дрожало дуло, но Вики на какое-то время отвлеклась, поскольку Голод не мог найти иного времени, чтобы вставить странный комплимент или комментарий. — К чему ты это сказал? — спросила бессмертная, не убирая палец с курка и взглянув на всадника, что грозной тенью стоял за её спиной. — Сказал то, что хотел. — Почему тоже? Что ещё тебе нравитс-ся? — Всякое. Сигареты, книги, если холодный ветер не будет растрепывать мои волосы. Или ты думала, бессмертная, что назову иное? — Ничего я не думала. — Вики повернулась к мужчине, закрыла один глаз, прицелилась. И резко опустила пистолет. — Я так не могу. Он ничего не сделал плохого. Я не убийца. — Не сделаешь ты, сделает кто-то ещё. — Или нет. Вдруг, всё закончится уже завтра. И он сможет вернуться к обычной жизни. — Даже бессмертные так не смогут, он — тем более. — Может, я выстрелю, а ты — вылечишь? Заберешь рану. — Я не стану лечить того, кто напал на тебя. И он не выдержит моего касания. Оставишь в живых — растреплет про бессмертных, что бродят здесь и нападают. Научись быть жёстче. — А ты научись состраданию. — Он взял кисть бессмертной, поднял так, чтобы дуло в ней смотрело в голову человека. — Нытьё окончилось? Стреляй, пуля ждёт. — Это только начало. Вики была словно в пьяном тумане, он съедал как кислота воспоминания, оставляя обрывки. То звук, то короткий вид, то запах. Но единой картины не было. Девушка вновь почувствовала себя демоном, вновь всплыл момент, как ещё в школе, будучи непризнанной, выбирала между жизнью и смертью. Но не знала, что всё было предрешено. Стоило Голоду увидеть, как после выстрела застыла бессмертная, как стала тяжелее дышать, как нервно забегали зрачки в широко распахнутых глазах, так он сделал шаг ближе, подумал в очередной раз, что может сделать. И положил ладонь на макушку, поглаживая её волосы. Но то дела прошедших дней. А сейчас шёл уже второй час игры, которая не надоедала, несмотря на довольно быстрое течение. Голод угадывал скорее логикой, нежели с помощью вопросов, зато Вики могла позволить себе лишний раз посидеть, подумать, потянуть время. — Я живая? — Нет. — Персонаж? — Нет. — Растение? — Нет. Ну, может, на какой-то процент. — Это как? — Потом узнаешь, бессмертная. Задавай вопросы. — Как ты этой логикой справляешься? Три вопроса и уже половину знаешь. — Ум и многовековая начитанность. С моё время бы посидела в этих стенах, поняла бы. Тогда я учился ничего не желать, только быть да существовать. — Ты никогда не думал о том, чтобы сбежать оттуда? — Конечно, я родился не безмозглым. Но, в первые тысячелетия даже не так была заметна эта серость холодных стен. Пусть и забитым сидел в углу, в темноте, чтобы не мешать, не ослаблять. Ты спрашивала о том, что было радостного у меня в жизни до сигарет. — Ничего? — И не надейся. Я тогда одну штуку придумал. Подходил к Войне и Чуме, когда они не видели меня и начинал им массировать макушки голов. Ворчали, порой, но кто бы не ворчал для виду. Но на самом деле едва сопротивлялись, улыбались. И мне приятно. Как я был счастлив тогда, что смог правила жизни превозмочь, что смог показать им свою любовь, хотя бы так. И до сих пор она идёт только так, бессмертная. — Интересная у тебя привычка. Обычно люди обнимаются, держатся за руки… ещё как-то показывают привязанность. — Поцелуем, хотела сказать? Я же не совсем человек, бессмертная. Гладит по голове… — Ты отвлёк меня. Давай к игре. Я неживая. Иронично. Съедобная? — В некоторой степени. — У тебя всё в некоторой степени. Как это? — Тебе всё объясняй. Подумай. — Я сладкая? — В некоторой степени. — Ты знаешь вообще что я такое? — Имею представление. — Если это еда… ты пробовал это? — Нет. Но вы, люди, хвалите это, особенно англичане. — Лишнее иногда говоришь, Голод. Чай? — Не совсем. — А что? Чайный гриб? Чайный пакетик? — Именно. И скажи теперь, что я был не точен в своих формулировках. Но как здесь выявить победителя? — Тебе понравилось играть? — Ха-ха, скука. Но я не понимаю процесс и конечную точку. — Изначально игра планировалась для компании, где у каждого будет ограниченное количество времени. И чем больше он угадает, тем лучше. И соответственно станет победителем. — А мы на равных. — И почему это скука? — Ничего нового я не узнал. Если бы не сбежал из стен вашей школы, а остался слушать разговоры бессмертных, и то больше было бы информации. — Я как какой-то учёный день и ночь бьюсь над формулой исчезновения твоей скуки. Вики встала размять ноги, продолжая диалог с Голодом, который тоже решил зря время не тратить. Он прилёг на траву и закурил, следя, чтобы дым не шёл в сторону бессмертной и не перегораживал вид ему самому. Колкие замечания шли с обеих сторон, словно они так разминались перед словесным боем, но не стремились выиграть или проиграть. Они были двумя силами от единой природы, верными врагами и неотвратимыми союзниками. Были очень различны, потому и стали близки. Сквозь недели Голод стал пленником её голоса. Было приятно осознавать, что он к кому-то привязался, оставалось лишь понять, что с этим делать дальше. Остатки вражды помогали приближаться к победе, к теплу, которое не знакомо ледяной статуе. Всадник ждал ночи всегда, как любого дня, чтобы вырваться. Однако теперь старых одиночных прогулок было мало. Бродить по местам, в которых хотя бы появились обозначения, смыслы, краски, хоть какое-то представление о мире — теперь было интереснее. Голод только утром посетил один из бывших мегаполисов, который его удивил, пусть и раньше, даже будучи целым, напоминал только воск от идеального мира, никак не что-то целое. — Будь благодарна за то, что давали. Разве не такая политика? Удача, привела тебя к трону, когда никто не верил в успех. Как и ты сама. Будь достойна, не сомневалась бы. — Считаешь, я в самом деле была слаба? — Если верить твоим рассказам, да. Это не плохо, но ты просила честный ответ. Ты не была достойна той должности. И многие это понимали, потому так и выходило. Решила прыгнуть выше головы. — Как и вы. Решили прыгнуть выше. Но только, чья-то судьба в этой игре — серебро, а не золото. — Именно. Даже если выйдем победителями, то без должного приближения к вам не будет ничего. Наш уговор не продлится вечность. Пора показать кто я такой. Не зря же помню тычки и смех, за то что не такой, как все. — За бортом оба, вот изгои нашлись. — Мы были там никто. — Никто. — Но перед вами я велик, я устрашающий. Я начал путь, пусть, из-за тебя, и не дошёл до конца. — Смотри, чтобы тебе это голову не вскружило. — Мне другое покоя не даёт. Нужен ответ, бессмертная. — Спрашивай. Голод уже успел подойти ближе за последние несколько фраз, оставалось сделать четыре шага. Пока он преодолевал их, Вики обернулась, ожидая, когда всадник в очередной раз спросит глупость. Для неё самой мир открывался с иной стороны, когда приходилось раскладывать всё заново. Но не для маленького ребёнка, который не знал ничего, а для… взрослого, который знал многое. Чем вам это всем нравится? Одни из всех, у войны за бортом. Может, тут они и оставались никем. Не бывшая советница цитадели, не всадник апокалипсиса, не член ордена сопротивления, не вор и не убийца. Никто. Они здесь были вновь никто. Когда Голод, наконец, дошёл до девушки, встал так близко, что между ними поместилась бы разве что ладонь, Вики задумалась о том, насколько он высокий. А всадник думать впервые не хотел. Он быстро обхватил лицо бессмертной руками и поцеловал, пока она не успела его ударить. Приятно, словно к губам прикоснулся кубик льда, тающий, медленно стекающий по телу, оставляя холодный, яркий след, приятно, словно нежное объятие. Девушка не успела ответить, но отталкивать не стала, просто забыла на секунду обо всём. Она даже не знала, что он так может. А Голод, пусть и впервые поступал так, впервые целовал кого-то, но знал, что хотел этого, несмотря на то, что в логику это не вписывалось. Прошло не так много времени, Голод быстро отступил, но лицо Вики не отпускал, словно запоминая. Он будто открыл новую формулу, которой не мог дать название. А бессмертная думала, какой из вопросов задать первым, что сделать. Дать пощёчину? Или улыбнуться и коснуться его холодной ладони? — Ты застыла как статуя? Не говори, что украл у тебя первый поцелуй. — Нет-нет. — Вики сделала шаг назад, освобождаясь от хватки всадника, касаясь кончиками пальцев губ. — Зачем? — Хотел понять, чем вам так нравится это. Отчего хочется. — Понял? — Не понял. — Что именно? — Не понял, понял я или нет. — Это наш способ показать любовь. — Интересный. Заодно исполнили волю тех карт. — А ты всё об одном, — бессмертная отмахнулась и чуть отвернулась. — Не делай вид, что тебе всё равно. Не так уж и плохо целуешься, хоть мне и не с кем сравнивать. — Что? Вики резко развернулась и вернулась на прежнее место, толкнув Голода в плечо. Тот только рассмеялся, не шелохнувшись. — Ты не знаешь как я целуюсь. — У тебя был шанс. — Ты застал меня врасплох. — Всё таки первый? — Нет. В следующий раз так не делай. — Ничего не обещаю. В следующий раз? Какой ещё следующий раз? Ой, да признай, что, будь воля, вернулась бы и ответила. Но ты поцеловал из чувств или для ответа? Проиграл, пока что. Не покраснела даже, вида не подала. Отчего? Но выиграл с другой стороны. Я впервые захотел открыться так. Ничего, упала одна звезда — появится другая. Мы ещё не закончили, бессмертная. — Продолжим игру, Голод? — Прошу. Вики взяла карточку, готовилась уже отдать её всаднику, как вдруг прочла надпись. «Дон Жуан». Иронично. Хоть его ты не угадаешь так быстро?