Выиграй, если сможешь

— Здравствуй, бессмертная. — Здравствуй, Голод. Ну, чем удивишь в этот раз? — Открывай, — он кивнул в сторону красной коробки. — Нашёл почти новую. — Скучала по этой игре, одна из самых интересных, но простых. — Вики повернулась к курящему всаднику, тыча по картонной крышке. — Проверим твой ум в новых направлениях. Посмотрим как сможешь объяснять слова теперь. — Легко, как и всегда. — Не себе, а мне. — Я тренировал твой ум, как мог, в этих играх. Остальное — не моя вина. — Тебе придётся объяснять слова… словами и жестами. На скорость. — Девушка отвернулась и пробормотала под нос маленький секрет, что должен был остаться лишь между ней и игрой, — как давно не видела тебя. Бессмертная гладила каждый картонный уголок, рассматривала рисунки, принюхивалась, в надежде, что остался малейший запах с Земли. Может, от общежития, от чайных посиделок (или тех, что покрепче), от выпечки, от смеси духов, если бы коробка хранилась в комнате нескольких девушек. Даже ни намёка на запах, как в магазине от новых коробок, от свежих чернил. Но история всё же хранилась даже в таком маленьком создании, как обычная игра — две буквы, написанные маркером, возможно, инициалы, чтобы никто не забрал, след от ножа, когда коробку впервые открывали, а стоило открыть, как выпали правила и несколько неаккуратно сложенных карт. Вики уже устала оправдываться перед членами ордена, в нервах образовались дыры от нового образа жизни, который не хотел заканчиваться. Она едва не открыла тайну, случайно упомянув о почти живом городе, но быстро перевернула рассказ в сторону того, что это был сон. Но в мыслях тогда было лишь, как бы классно они гуляли всей компанией. Мими бы искала театры и магазины одежды, Ади и Сэми бы бродили от улицы к улице, лишь бы понять логику людей в строительстве, а после обошли бы все забегаловки, в надежде на остатки еды. Это то, что так было надо. Приходилось делать вид, что ничего особенного в тот раз не произошло. Только, вот, Вики вернулась в семь утра, не в силах улететь раньше, несмотря на капризы Голода, которому наскучила игра. Расслаблять мозги не показалось чем-то интересным. Если бы бессмертная не хитрила несколько раз, то всё закончилось бы ещё быстрее. Но, конечно, споры во время игры — самое ординарное, что только могло быть. Это уже было настолько важной частью, что девушка сама признавалась, что без этого яда ей не так нравится проводить день. Мелкими дозами, но всё равно. А теперь этот яд добрался и до губ. Но больше не пытался, не пытался пытаться. И даже обидно было. Да, я не о чём не говорила. Но почему больше ничего не делает? Да, я сама пока не хочу, но он-то почему не хочет? — Долго изучаешь. Шальная мысль в голову закралась? — спросил Голод, отбросив сигарету. — Приятные воспоминания. Я играла в это более ста раз. — И как только не наскучило? Наизусть выучила всё? — Выучила что? Слова? Их и без того знала. К тому же, какая разница, если на следующий день ты не помнишь и половины, так что всё как в первый раз. — Удивительная дурость человеческой памяти. Я перечитываю книги раз в триста лет, не чаще, и то помню. — У нас за год событий происходит, как у тебя за всю жизнь. — Аргумент засчитан, бессмертная. Угостить сигаретой в честь этого? — Не курю, забыл? — Надеялся, что смогу ещё что-то подпортить. Случаем, не убивала больше? — Нет. — Очень жаль. Тогда раскладывай карты, пока я не начал зевать. — Вики послушалась. — Значит, у меня есть минута, чтобы объяснить тебе как можно больше слов? Но если хорошо объясняю я, то выигрываешь ты — в чём логика? — В том, что здесь играют командами. Баллы идут в счёт команды. У нас же — что есть. — И мне ещё испытание — понять, что же ты имела в виду. — Поймёшь, не переживай. Могу начать я, покажу пример. — Не обнадёжила, однако соглашусь. Ты разложишь, наконец, карты? — Их не надо раскладывать. Бери из колоды. Хотя, сразу десяток возьму, объяснять буду первое слово. Ты тоже, потом идём ко второму. Понял цепочку? — Довольно быстро. Вики специально старалась всё разжёвывать для всадника, а тот оставался неимоверно спокойным, словно и не замечал стараний вывести его. Многовековые равновесие и гармония делали своё дело, так что Голод изредка поднимал кончики губ, показывая, что не пропускает слова мимо ушей. Взаимные издевательства только накаляли воздух между ними, накаляли отношения, но никак не портили. Как будто на сцене встретились два актёра, что и в жизни любят подшутить, вот и доводят друг друга, ожидая, кто же первый проколется. Девушка перевернула песочные часы, которые, казалось, интересовали всадника в последнюю минуту до начала игры больше, нежели сами карточки или бессмертная. Вики радовалась тому, что попадались безумно простые слова, как, например «стена», «остров», «солнце» и тому подобное. Голод отгадал десять слов, не прошло и сорока секунд. Пришлось быстро брать ещё несколько карт. Минута прошла. Тринадцать слов — очень даже хорошо, слишком даже быстро. Обычный результат составлял порядка четырёх-пяти слов, в лучшем случае — восемь. Но здесь сидели не люди. Так что такая цифра, казалось, далеко не рекорд. Вики не успела начать четырнадцатую карточку, время истекло. Но слово она уже успела прочесть, даже задумалась, потому убрала её в середину колоды. — Эй, я бы мог с неё начать. — Я уже знаю, какое там слово, так что не вариант. Потом попадётся, наверное. Готов? — Это, скорее, к тебе вопрос. Часы вновь перевернулись, песок посыпался, игра возобновилась. — День недели. Третий. — Среда. — Вода, небольшая. Река впадает туда. — Озеро. — Ага, это часть. Птицы белые. — Чайки? — Большие. Красивые. — Лебедь. — Объедини. — Лебединое озеро? — Ага. Я делаю. — Воруешь. — Нет. — Отнимаешь. — Нет. — Издеваешься. — Нет. Создаю что? — Проблемы. — Нет, бессмертная, подумай. — Сон? — Близко. — Иллюзия. — Догадалась, всё-таки. У круга. — Радиус? Диаметр? — Последнее. Кусаешь чем. — Зубы. — Это, — Голод указал на карты. — Колода. Время. — Шесть. Медленно, но неплохо для бывшего человека. — Всадник отложил песочные часы и спросил: — Проблемы? Серьёзно? — Не смог объяснить балет, серьёзно? — Мне не доводилось бывать в театре у вас. — А я предлагала варианты. Показал бы хоть как-то, намекнул, что ты там делаешь. — Я создавал уже тебе иллюзии, какие намёки нужны ещё? — Знаешь ли, я тоже много чего создавала. Но если так начну спрашивать, что скажешь? — Вот тебе «проблемы» подходят. Что могла ответить Вики? Ничего. Аргументы явно не были продуманы, у всадника, конечно, тоже, однако спор всегда заканчивался на одной чаше весов. А девушка взамен могла дать щелбан. Странно, что до сих пор она поступала так, когда уже знала, насколько близко может подобраться к Голоду, как и что стоило сказать (хотя, разговоры — не самая рабочая схема, если не готовы ждать и размышлять). Недели прогресса уходили сквозь пальцы, однако они оба были от нужной точки, что сулила начало чего-то нового всего в одном, с каждой стороны, действии. Или слове. Или что-угодно ещё. Ты жил вне всех систем, поэтому такой непонятный? Всё наугад и наоборот с тобой. Но я уже вижу где эта часть недостающего элемента. Не избегаешь моих глаз, это хорошо. Хотя, я был бы не прочь повеселиться. А то опять скука в ваших играх. Отгадывать слова казалось не столь увлекательно, особенно, когда количество отгаданных перевалило за семьдесят. Голод снизил темпы, и то благодаря праздникам, городам и слову «безлактозный». Спасибо, что он пропускал его, когда читал, у Вики хотя бы появился шанс почувствовать себя умнее. Всё состояло из элементов. Остров — из травы, дерева, старого замка и остатков игр, Вики — из крошек сил, вечных переодеваний и желания добиться справедливости и мира, Голод — из вечной цели, которая каждый раз неровными путями уходила, но даже по серпантину и экспоненте, всё равно был виден следующий шаг. Нужна была лишь нужная последовательность. Сколько одинаковых мест на небе и на Земле? Нет таковых. Даже если найдётся хоть один остров, который бы также парил в воздухе, он бы не сравнился с этим. Потому что элементы не повторить. Потому что есть ещё один — воспоминания. И это самый важный элемент. Когда Голод вновь вернулся к первой цифре, игра стала идти из последних сил. А ночь, наоборот, разгонялась всё быстрее и быстрее. Казалось, рассвет стал слишком любопытным, а потому стремился посмотреть, что там творят эти двое. Вот и приходил быстро. Луна уже недовольно пряталась за деревом, надеясь, что сегодня наглое солнце даст ей подольше самой насмотреться. — У ваших ангелочков над головой. — Нимб. — Ты говоришь это. — Слово? — Нет, издаёшь ртом. — Звук. — Да, только у него есть название. — Высокий? Глухой? — Это не связанно с пением. Я не знаю, как описать. — Пробуй. — Я никогда не умел сдаваться, бессмертная. Какие ещё у вас звуки бывают? — Очень широко взял, я бы сузила немного. Отвратительный? — Не такой. Это не описание по чувствам и эмоциям. Что-то, возможно, обучающее. — Ты сам знаешь, о чём говоришь? — Нет, конечно же. — Запоминающийся? — Не настолько же. Есть такие правила, только «не» убери. — Что ещё за правила? — Бессмертная, взгляни под другим углом. Правила, которым «не» приставили? Несогласные… негласные. — Гласный звук? — Наконец! И… время. Как всегда. — Голод взглянул в карточку, прочёл первую строчку и усмехнулся, понимая, что если бы не с предыдущим, то с этим словом бы точно облажался. — Какое странное слово. — Что ты там увидел? Хотя, не говори. Убери, потом воспользуемся. — Счастье, — не выдержал всадник. — Интересно. — Погоди. Покажи карту. — Бессмертная осмотрела её, прочла остальные строчки. — Это та же, которую я сунула в середину колоды. — А ты бы объяснила? — Наверное, не так уж и сложно. В чём странности? — Ты счастлива? — Не знаю. — Расскажи о нём. — Ты прав, в некоторой степени, счастье — размытое определение. В любое время любой гений-философ пытался его отыскать. Но, ответа так никто и не нашёл, слишком неясно. Счастье — удивительное слово, которое кормит дураков, романтиков, поэтов. — Говорю же, странное слово. И что, никто не нашёл формулу? Или что там нужно? — Так оно не работает. Ты же тоже ищешь счастье. Как бы описал? — Я не ищу его. Я лишь ищу способ избавиться от скуки. А что это будет — неважно. Хоть злость, хоть горе, хоть ревность, хоть ярость. Мне всё равно, каким будет этот элемент. А как бы объяснила ты? Ты счастлива? — Была. Это состояние момента, состояние месяца, жизни. Даже несмотря на двойку в один день, я была счастлива в старшей школе. Несмотря на то, что творится вокруг, я могу быть счастлива. Это состояние, когда ты не задумываешься о том, счастлив ты или нет. Так всегда. Ты не можешь поймать чувства и эмоции, не можешь создать формулу, на вопрос тебе никто не ответит. — Если я не задумываюсь о скуке, значит, мне не скучно? — Вероятно. — Но я совсем не помню такие моменты. — Не всё сразу. Вики зевнула, отбросила игру и подошла к дереву, пока всадник зажигал сигарету. Девушка сидела, наблюдая за курящим Голодом, за тем, как дёргаются мышцы на его теле, как он смахивал капли пота со лба, как тянулся к небу, делая очередную затяжку. На этот задумчивый вид бессмертная была готова любоваться долго, ещё дольше — размышлять, что в голове у этого вечно витающего в собственных мыслях всадника. Заметив за собой слежку, Голод ухмыльнулся и выкинул недокуренную сигарету. Он скинул плащ, однако не смог всё же оставить у меча, предпочёл донести до дерева. Бессмертная там сидела, не отводя взгляда, пока всадник не понял, что она начала засыпать. С открытыми глазами. Тогда он накрыл девушку накидкой, а сам сел рядом, готовя ладонь, чтобы поддерживать падающую голову. Но этого не понадобилось. Вики быстро проснулась. Тогда, Голод бесцеремонно лёг к ней на колени, старательно избегая прямого зрительного контакта. Пока что. — Тебе бы лететь домой, бессмертная. Устала. — А как же игра? — Скука. — Опять? — Две минуты размышлений не заменят остального. — Голод, выполнишь просьбу? — Говори, бессмертная. — Давай в следующий раз будем играть не в настольную игру. — Тоже наскучило это? — Нет, однако ты с каждым разом всё больше и больше ноешь. Может, тебе, как ребёнку, подвигаться надо. — Я каждый день двигаюсь. Вам и завтра придётся. — Это ещё почему. — Вы на Землю полетите тренироваться. Сестра будет ждать. Я тоже, она обязала быть, но, как и обещал, скроюсь. — Спасибо. — Вики положила осторожно ладонь на макушку Голода. — А я так и не знаю как развеять твою скуку. Дело как будто не во внешнем мире. — Ты помогаешь иначе, бессмертная. Особенно, когда не отводишь глаз. Девушка не стала ёрничать, сопротивляться, всё-таки поймала взгляд. И осмелела, пусть и немного смутилась на миг. Вики стала гладить волосы всадника, понимая, что вот-вот он вновь погонит её спать. Но пока, им было достаточно того, что было. — Ты чего так улыбаешься? Расчёт опять какой-то? — Почти. Не волнуйся, всё кристально ясно, ничего двойного там не будет. — Только дурное. Какое странное слово. Это твоё «счастье». Но ничего. Мне уже как никогда не терпится узнать, что будет в нашу следующую встречу. Ты тоже ждёшь. Что ж, опасный шаг, но я знаю точно, что нужно. Кажется, получилось, слышите все. Я взял этот след. Недостающий элемент.