Подписать, не перечитывать

      Два месяца до премьеры.       Я сидела в кабинете Ливия, кусая ногти, и мне было совершенно плевать, что пару дней назад я сделала новый маникюр. Нужно же было на чем-то отыгрываться, а на бокс я не ходила — там хотя бы можно было избить подвешенную к потолку грушу. Кроме меня и моего жениха, тут находилась вся моя пиар-команда и Айрис. В такие моменты я ощущала себя пустым местом — все переговаривались между собой, обсуждая меня, но при этом со мной они не считали нужным взаимодействовать. Лишь Ливий пытался хоть как-то показать, что он здесь, со мной, что я для него важна.       Я заняла его кресло, а он стоял надо мной, а его рука лежала на моем правом плече и мягко поглаживала его. Мы с Ливием обговорили случившееся на вечеринке у Аша и пришли к выводу, что лучше просто об этом забыть. У каждого случаются… инциденты, особенно в тот период, когда ты, словно бунтующий подросток, стремишься показать свою независимость и убежден, что тебя никто не понимает. Кажется, Ливий не злился на меня, ну или просто старательно делал вид. Я боялась разочаровать его, и этот страх преследовал меня с того момента, когда благодаря усилиям Ливия лейбл подписал со мной контракт. Сам он, конечно, списывал все на мой талант и «звездный фактор», но почему-то почти год никто не обращал внимание на мой «неповторимый шарм» и «уникальный голос».       Все, что у меня есть, я имею благодаря Ливию. Я не дам себе этого забыть.       — Я не пойму, мы что, зря столько бабок вгрохали в заказные статьи? — Бьянка как всегда была прямолинейна и не стеснялась в выражениях. Если бы она была мужчиной, то наверняка сама бы уже возглавляла целое журналистское агентство. — Стоило всплыть фоткам, на которых Эва выезжает из дома Ливия, и вся общественность тут же позабыла о том, что мы вливали им в уши целый месяц!       — У них память хуже, чем у рыбок. Достаточно выпустить еще одну статью, в которой будет сказано, что у Эвы и Амена все серьезно, чтобы все благополучно забыли об этой неувязочке, — Кори Райт, который в моей команде отвечал за взаимодействие с прессой, не поддерживал Бьянку в ее пессимизме.       Я с плотно поджатыми губами слушала все, что они обсуждали. Мне совершенно не нравилось, к чему они клонили. Этот разговор явно не обещал ничего хорошего.       Видя, как я напряжена, Айрис предложила:       — Эва, принести тебе воды?       — Да, не откажусь. Спасибо, — мои слова моментально потонули в общей какофонии звуков, но Айрис все равно расслышала и пулей выскочила из кабинета. Наверное, у нее, как и у меня, голова просто пухла от перегрузки информацией.       Когда моя ассистентка вернулась, обсуждение еще даже близко не было к своему завершению. Я уныло хлебала воду, пытаясь периодически вставлять хотя бы слово в разговор.       Бьянка пыталась остудить свой пыл, махая перед собой папкой с файлами, а затем все же не выдержала и выдала то, что, по всей видимости, считала единственным возможным выходом из ситуации:       — Да что тут обсуждать, Эве надо съехать в отдельный дом и все. Это сведет потенциальные риски к минимуму.       На очередном глотке вода попала не в то горло, и я закашлялась. Над ухом раздался грозный голос Ливия:       — Бьянка, мне кажется, это решение должна принимать не ты.       — Ливий, ты знаешь, что я права, — устало произнесла та, проводя рукой по лбу. — Рано или поздно пришлось бы поднять этот вопрос.       — Или можно съехаться с мистером Ван Дейком, — робко предложила Харпер Гроган, наш копирайтер.       — Нет! — в один голос возразили мы с Ливием.       — Что-то тут стало жарковато, и не потому, что кондиционер внезапно сломался, — Кори встал со своего места, поправив ворот клетчатой рубашки. — Предлагаю брэйк.       — Наконец-то дельное предложение. Спасибо, Кори, — Ливий был раздражен и даже не пытался этого скрывать. — Оставьте нас с Эвой наедине, пожалуйста.       — Эва, ты главное помни, что мы хотим, как лучше, — сказала Бьянка, обернувшись, перед тем, как выйти за дверь. — Доверься нам. Мы тут все для тебя пашем.       Дверь закрылась. Ливий тяжело вздохнул и, взяв со стола пульт, опустил шторные жалюзи, которые закрыли кабинет от посторонних глаз. Теперь эта комната освещалась лишь естественным светом солнечных лучей, проникающих сквозь два окна во всю стену. Из кабинета Ливия открывался потрясающий вид на северную часть Лос-Анджелеса, усыпанные игрушечными особняками холмы и бескрайнее акварельное небо.       Я молча встала и подошла к окну, скрестив руки на груди. Ливий в ту же секунду оказался рядом со мной и обнял меня сзади, сцепив руки на моем животе. Какое-то время мы просто молча стояли, глядя на открывающуюся глазам панораму, а потом я несмело спросила:       — Ты тоже считаешь, что нам нужно разъехаться?       — И да, и нет, — сердце пропустило удар после этих слов. Будто почувствовав это, Ливий мягко обхватил пальцами мой подбородок и развернул мое лицо к себе, чтобы я могла смотреть ему в глаза. — Я этого не хочу. Мне больно от одной мысли, что мы не будем жить вместе целый год. Мой дом опустеет без тебя… Наш дом. И уж точно мне бы не хотелось, чтобы это происходило сейчас. Я не вижу смысла тебе съезжать раньше, чем вы с Аменом официально объявите о своих отношениях. Но риски… тут Бьянка права, — он буквально процедил это сквозь стиснутые зубы. — Охренеть как права.       Я вывернулась из его объятий.       — Не нужно пытаться подсластить пилюлю. Раз уж начали все это, то нужно дожимать до конца. Какой смысл от этих полумер, если мне достаточно всего лишь появиться на пороге твоего дома, чтобы помножить все наши усилия на ноль?       — Это поправимо. Закажем статью, в которой будет написано, что ты вывозила свои вещи. Проще простого, — я видела, как тяжело Ливию даются эти слова, хоть он сейчас и пытался рассуждать, как мой менеджер, а не жених.       — Отлично. Значит, самое время подобрать мне новый дом, да? — из каждого моего слова сочился яд, и я ненавидела себя за это, но и по-другому не могла. — Какой-нибудь бездушный особняк с пятью спальнями, в каждой из которых я буду чувствовать себя одиноко.       — Эва, перестань, — Ливий осадил меня так же, как до этого Бьянку, и это ощущалось как пощечина. Где она, а где я? Или он не видит между нами никакой разницы? — Нужно думать головой, а не давать волю чувствам.       — Женщины — это про чувства, Ливий! Удивительно, что ты этого до сих пор не понял, хотя четыре года провстречался со мной. Если ты не заметил, я весьма эмоциональна.       — И до сих пор встречаемся, — зачем-то произнес он, как будто напоминая об этом самому себе.       — Правда? А то со всеми этими играми в любовь с Ван Дейком я начала об этом забывать, — в моменты, когда я чувствовала себя уязвимой, то всегда включала режим самообороны. Одним из моих излюбленных приемов был сарказм.       Мы оба замолчали. Тишину нарушал только периодический треск работающего на полную катушку кондиционера. Я понимала — рано или поздно этот разговор должен был состояться. Не всегда же мне держать все в себе, проглатывая все негативные эмоции. Они буквально скреблись по горлу, царапали внутренности своими длинными когтями. Мой психолог, мисс Дэвис, всегда говорила мне, что любая эмоция — это энергия, и она никуда не исчезает. Поэтому можно подавить выражение эмоции, но нельзя её уничтожить. Она остаётся жить где-то глубоко внутри человека, будучи непроявленной, и не исчезает до тех пор, пока не будет выражена. Какого хрена я постоянно об этом забываю?       — Эва, я тебя люблю, — Ливий всегда завершает этими словами любой тяжелый разговор, вот только пробоину в судне не заклеить пластырем. — Как я и говорил, поначалу будет сложно. Но ко всему можно привыкнуть. К тому же, и речи не идет о том, чтобы ты съехалась с Аменом. Этого не будет, — мне показалось, или он хотел добавить «пока что», но по какой-то причине передумал? Охренительный расклад, просто слов нет.       — Мы тратим очень много времени на разговоры, но у меня такое чувство, что ты меня не слышишь.       — Это неправда, — Ливий взял мои руки в свои и сжал их. — Я знаю, как тебе тяжело. Знаю, что ты хочешь свадьбу, а не весь этот цирк. И я тебе это дам, но сейчас во главе угла стоит контракт. Не позволяй обстоятельствам сломать тебя, Эви.       Перед глазами вдруг всплыла наша первая встреча на парковке «Золотого суслика». Тогда мы были друг другу никем, но мне казалось, что Ливий понимает меня лучше всех в этом мире, несмотря на то, что его мир был совершенно другим. В нем не было бесконечной череды прослушиваний, провалов, выступлений в прокуренных кабаках за гроши и жизни в неблагополучном мексиканском районе. Сейчас мы с ним на равных, но почему я чувствую, что между нами образовалась пропасть? Или это во мне говорят злость и разочарование от того, что мне навязали фейковые отношения?       Все вокруг думают, что знают, как лучше для меня. И я сама начинала в это верить. В конце концов, на меня работает целая команда, пусть это будет их головной болью, а не моей.       — Я согласна, — коротко бросила я. — На переезд. Но тебе лучше постараться сделать так, чтобы я даже не заметила, что что-то поменялось.       — Не нужно переезжать сейчас, Эва, — я одарила Ливия грозным взглядом, и он сдался. — Я тебя услышал. Мы подберем для тебя дом в том же районе, чтобы я мог навещать тебя как можно чаще. Только впредь мы будем осторожнее. Никто не должен знать про нас.       — Может, тебя возбуждают тайные отношения, а я об этом не знаю? — я вела себя, как законченная сука — просто накипело. Оправдываться не собираюсь.       — Если бы это было так, я бы не предложил афишировать наши отношения, едва тебе исполнилось восемнадцать, — слова Ливия, как всегда, несли в себе железную логику, но что может железо по сравнению с куда более прочными сплавами женского характера?       — Надо же, а нам с Ван Дейком понадобится всего три месяца, чтобы афишировать свои, — я подошла к нему почти вплотную и с вызовом заглянула ему в глаза.       — Когда ты так себя ведешь, мне хочется хорошенько тебя трахнуть, в качестве наказания, — в глазах Ливия загорелось два шальных огонька.       Я привстала на носочки и укусила его за нижнюю губу, оттянув ее на себя. Затем прошептала ему на ухо:       — Так трахни. Нам обоим не помешает хорошая встряска.       Большего нам и не требовалось для того, чтобы совершенно потерять голову. Я вам уже говорила, что для нас с Ливием не было ничего проще, чем заняться спонтанным сексом? Кажется, да. Что ж, повторение — мать учения.       Пока Ливий закрывал дверь изнутри, я уселась на его стол, небрежно смахнув в сторону все бумаги, и уставилась на своего мужчину в томительном ожидании. Он не собирался тратить время на прелюдии, да оно и нахер не сдалось в момент, когда хотелось лишь, чтобы хорошенько отодрали.       На мне была короткая джинсовая юбка-клеш, поэтому Ливию достаточно было лишь задрать ее, чтобы ему открылся потрясающий вид на мои бедра и розовую полоску кружевных полупрозрачных трусов Victoria’s Secret. Его ладони легли мне на талию, а сам он прижался ко мне всем телом, запуская язык мне в рот. Я обхватила его торс ногами, просяще подалась навстречу, с каждой секундой чувствуя все большее напряжение у него в брюках. Мы целовались жадно, самозабвенно — так, словно изголодались друг по другу, хотя отчасти это было правдой. Стоило Ливию начать целовать мою шею, как я ощутила, что моментально намокла.       Моя рука начала поглаживать его член сквозь плотную ткань брюк, царапая ее. Ливий, не сдержавшись, тихо застонал, обдав мою кожу горячим дыханием. Его пальцы пробрались ко мне в трусы и нежно погладили влажные половые губы. Я довольно усмехнулась и раздвинула ноги пошире, чтобы ему было удобнее трахать меня пальцами. Именно это он и сделал — сперва двумя, затем тремя, как я любила. Его пальцы входили в меня настойчиво, ритмично, практически яростно, так что мне приходилось с силой закусывать губу, чтобы не стонать на весь этаж.       Я расстегнула ширинку Ливия, освободила его затвердевший член и стала водить рукой вверх-вниз, провоцируя. Большим пальцем помассировала головку, предварительно смочив его слюной — это стало последней каплей. Мы оба были разгоряченные, и оттягивать больше не имело смысла.       Я слегка приподняла бедра, чтобы Ливию было удобно войти в меня — мы всегда занимались сексом без защиты, так как я принимала противозачаточные. Несколько первых упругих толчков — и я уже лежала, вцепившись дрожащими пальцами в край стола. Ливий закинул мои ноги себе на плечи, обхватив их одной рукой, а второй стал ласкать мои набухшие соски через тонкую кофточку.       У меня сперло дыхание. От каждого нового толчка по телу пробегал электрический разряд. Ливий нагнулся, чтобы поцеловать меня, одновременно с этим продолжая двигать бедрами, вгоняя в меня свой член до упора. Я судорожно вцепилась пальцами в его плечи — мне было уже не до ласк. Ливий не отрывался от моих губ, не давая мне сделать ни одного глотка воздуха. Его движения участились — я самозабвенно стонала, сминая хлопковую ткань его рубашки до треска. К черту сдержанность! Надеюсь, стекло, установленное в кабинете вместо стен, плохо пропускает звуки…       Я кончила первой — Ливий еще пару минут двигался во мне, не сбавляя темпа, а затем кончил в меня на громком, рваном выдохе. Мы оба тяжело дышали. Я чувствовала приятное тепло, разливающееся по всему телу. По внутренней стороне бедер стекала теплая влага.       — Мне надо почаще тебя доводить, — сбивчиво прохрипела я, пялясь в потолок. — Когда ты злишься, то трахаешься лучше всего.       Ливий оперся руками на стол по обе стороны от меня и посмотрел на меня, прищурившись. Его грудь часто вздымалась и опускалась в такт дыханию. С его щек еще не полностью сошел румянец. Это показалось мне очень милым.       — А я думал, что всегда хорошо трахаюсь, — провел пальцем по моему телу, от солнечного сплетения до пупка. — Выходит, это был самообман?       — Не самая страшная ложь, с которой нам приходится жить.       — Все еще злишься на меня, душа моя?       Я вздохнула и запрокинула голову, уставившись в окно. Перед глазами расстилался перевернутый горизонт. Даже вверх ногами Лос-Анджелес оставался похожим сам на себя. Или его просто невозможно было изменить? Один из самых узнаваемых городов мира. Неидеальный, но притягивающий и засасывающий в себя всех, словно черная дыра.       Кровь прилила в голову и мне пришлось вернуться в исходное положение. Ливий продолжал испытующе на меня смотреть. Я пожала плечами.       — Даже если немного злюсь, то что с того? Шоу должно продолжаться.

***

      Через неделю.       Как и обещал, Ливий подобрал мне дом в Маллхоланд Драйв, в двадцати минутах езды от него. Этот двухэтажный особняк был даже больше, чем тот, в котором до этого жили мы с Ливием. А все потому, что здесь был уличный теннисный корт. Я решила извлечь из этого выгоду и наняла себе личного тренера — мы условились, что она будет приезжать ко мне по воскресеньям и учить играть в теннис. Пока что я с ракеткой обращалась не лучше, чем обезьяна с гранатой.       За дом Ливий платил из своей зарплаты — так как приобрести недвижимость в элитных районах Голливуда было по карману разве что Бейонсе, знаменитости обычно брали их в аренду или в ипотеку. Несмотря на то, что вложение в недвижимость в Лос-Анджелесе было крайне выгодным, не все решались на такое, только в случае, если имели надежную финансовую подушку безопасности.       Было очень непривычно и тяжело засыпать одной, но и из этой ситуации Ливий нашел выход — прямо за моим домом располагался небольшой искусственно высаженный перелесок, по которому можно было незамеченным добираться прямо до задних ворот моего особняка. Каждый вечер после работы он приезжал ко мне и оставался у меня, а рано утром уезжал. Если мы оба находились в офисе, то ехали по отдельности — нужно было создавать видимость, что мы больше не живем вместе и встречаемся только по работе.       Но знаете, в какой-то момент меня словно переклинило. Будто кто-то нажал на рычаг, отвечающий за эмоции, и они у меня отключились. Надо же, а когда-то в подростковом возрасте, когда гормоны бурлили, я просто мечтала о такой роскоши! Не то, чтобы мне вдруг резко стало на все наплевать — я просто перешла в стадию принятия, как сказала бы мисс Дэвис. Я подумывала вновь начать ходить к ней на сеансы — сейчас мое ментальное состояние находилось в очень шатком положении, и я не собиралась пускать все на самотек. Но близился выход альбома, и я была с головой погружена в дела. У меня совершенно не оставалось времени на рефлексию — я выполняла многие действия механически, как лишенный свободы воли робот.       Сейчас, субботним утром, я как обычно собиралась на тренировку по пилатесу, которые старалась не пропускать. Закинув на заднее сиденье спортивную сумку, я села за руль и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Черт, как будто на себя не похожа. И вроде даже высыпаюсь — спасибо Мелаксену, который я принимаю каждый вечер перед сном, — а все равно чувствую себя будто не в своей тарелке.       Ворота открылись автоматически, выпуская меня наружу. Я слегка надавила на педаль газа, чтобы вписаться в крутой поворот, который вел к основной дороге. Заворачивая за угол, я совершенно не ожидала, что прямо мне под машину бросится какое-то тело, заставив меня испуганно взвизгнуть и ударить по тормозам. От резкой остановки меня кинуло вперед. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках глухим стуком. Мои пальцы до посинения вцепились в руль, и я боялась даже сделать вдох.       Черт, черт, черт! Неужели я только что сбила человека? Не может этого, мать твою быть. А если он там лежит мертвый?       Моя рука уже было потянулась к кнопке, открывающей водительскую дверь, но тут предполагаемый мертвец внезапно ожил и резко появился в моем поле зрения, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Теперь вместо испуга меня переполняла злость, но я все еще была способна лишь открывать и закрывать рот, как выброшенная на сушу рыба, не в силах вымолвить ни слова от шока.       — Исман… Какого?       Я вышла из машины, показательно громко хлопнув дверью, и несмело приблизилась к нему.       — Какого черта ты тут делаешь? Еще и под машину бросаешься?       Я не видела его больше двух лет, и надо сказать, что учеба на медицинском факультете сказалась на нем не самым лучшим образом. Под его глазами пролегли темные круги, свидетельствующие о том, что штудирование конспектов часто заменяло ему сон. На нем были обычные джинсы и футболка, а на голове панамка, и если бы я не знала его, то приняла бы за очередного папарацци, пытающего вынюхать чьи-то грязные секреты в элитном районе. Но нет, это был всего лишь мой брат. Которого я совершенно не ожидала увидеть.       — Если бы не бросился, ты бы мимо проехала, — он потер бедро, на которое, по всей видимости, и упал, чуть поморщившись. — Надо же было как-то тебя остановить. Я увидел тебя через лобовое стекло. У меня было меньше трех секунд на раздумья.       Я замерла на месте, скрестив руки на груди.       — Как ты узнал, где я живу?       — Ну, я не знал наверняка… — Исман поджал губы. — Прочитал в интернете о том, что ты живешь в Маллхоланд Драйв. Пару дней назад вышла статья о том, что ты съехала от Ливия. Там были твои фотки у нового дома. Пытался по ним найти похожий.       — Что ж, поздравляю, ты нашел его. А теперь можешь валить на все четыре стороны, — огрызнулась я.       — Не очень радушный прием.       А чего еще он ожидал, так внезапно ворвавшись в мою жизнь? Когда он действительно был мне нужен, его не было рядом, и все, что он делал — пытался отговорить меня от этой «провальной затеи» и вернуться обратно домой из Лос-Анджелеса. Когда мой первый студийный альбом возымел коммерческий успех, затыкая рты всем, кто до этого пророчил мне провал и кричал, что «египетская девчонка не может стать популярной среди американской молодежи», Исман даже ни разу не связался со мной, чтобы поздравить. Хотя тогда у него еще был мой номер. Все, что он мне сказал, и то передал через Лору и Фрэнка, это — «судя по всему, свой один шанс из ста ты не упустила». Козел. Он заинтересовался моей жизнью, только когда я внезапно расторгла помолвку с Ливием. Решил сыграть в заботливого старшего брата? Поздно, занавес давно опустился.       — Нам с тобой не о чем разговаривать, — теперь в моем голосе звучало больше усталости, чем агрессии. — Пожалуйста, уходи.       — Что происходит в твоей жизни, Эва? — проигнорировав мою просьбу, спросил Исман, делая шаг ко мне навстречу. — Если ты за все это время не смогла хотя бы немного объяснить мне через Айрис, то будь добра, скажи лично.       Вот наглец! Я осмотрелась по сторонам. Кругом лишь высокие заборы, огораживающие частные дома от проезжей части, людей поблизости не было. Но за мной уже скопилась вереница из машин. Водители сигналили. Здесь была очень узкая дорога — не разъехаться. Да твою мать.       — Значит так, братец, — обстоятельства сами толкали меня навстречу разговору с ним, чего мне всеми силами хотелось бы избежать. — Через сорок минут у меня начинается тренировка по пилатесу, на которую я не намерена опаздывать. Мы едем туда, и по дороге ты будешь задавать свои назойливые вопросы, а я по возможности и, естественно, желанию, хотя его у меня нет, отвечать. Как только мы доезжаем, ты высаживаешься и больше меня не беспокоишь. Все понятно?       Исман скривился, но кивнул. Мы быстро сели в машину, и я нажала на педаль газа, чтобы больше не слышать этих противных гудков подпиравших меня сзади автомобилей. Дорога до студии пилатеса обещала быть тяжелой. Сорок минут наедине с Исманом — этого было достаточно, чтобы вывести меня из себя.       — Так ты собираешься ответить на мой вопрос? — спустя какое-то время поинтересовался Исман.       — О том, что происходит в моей жизни? — я покрепче сжала руль, гордо вскинув подбородок. — У меня все прекрасно. Скоро выходит мой второй альбом, у меня много рекламных контрактов и я состою в новых отношениях, которые делают меня счастливой. Больше мне нечего тебе сказать, — ложь срывалась с губ легко, непринужденно, как заученный наизусть детский стишок.       — Встречаться с парнем почти четыре года, согласиться выйти за него замуж лишь для того, чтобы потом скоропостижно разорвать помолвку и спустя месяц нырнуть с головой в отношения с другим, — Исман принялся рассуждать вслух, разве что пальцы не загибал, иначе я бы ему их все сломала. — Что-то тут не вяжется. Я ведь знаю тебя, Эва, ты не такая…       Светофор загорелся красным, и я резко затормозила, чувствуя очередной прилив злости.       — А какая я по-твоему, Исман? Маленькая девочка из Плимута, которая грезит сценой? Шестнадцатилетний подросток, сбежавший в другой город с чемоданом, наполненным парочкой сменных комплектов одежды и двумя сотнями долларов в кармане, чтобы попытаться догнать свою мечту? Это версии меня из прошлого, которых больше нет. Нынешнюю меня ты не знаешь.       Выговорившись, я перевела дух и расправила плечи. Исман молча смотрел на меня, но в его взгляде не было того единственного, что я бы хотела сейчас увидеть, и что было способно хоть немного растопить лед между нами — раскаяния. Ему не было жаль, что его не было рядом со мной все эти годы. Хотела бы я этого? Да, конечно, хотела бы.       И самое паршивое во всем этом было то, что Исман прав. Я не такая. Мне не нравится играть по правилам индустрии, я никогда не собиралась использовать грязные методы или черный пиар, чтобы прославить свое имя. Все, чего я хотела, это иметь возможность выпускать музыку и быть вместе с любимым человеком. Но видимо, это слишком много, чтобы просить, когда ты знаменитость.       — Возможно, не знаю, — отвечая на мои слова, тихо произнес Исман. — Но если ты скажешь мне правду, я больше не потревожу тебя. Будешь дальше жить своей гламурной жизнью среди розовых замков… Лишь доверься мне хоть раз, Эва. Все, чего я прошу.       — Я не могу тебе о таком рассказывать. Мне нельзя, — немного оттаяв, буркнула я.       — Так и знал, что тут замешан какой-то контракт! — братец даже не пытался скрыть своего ликования. Шерлок недоделанный. — Теперь я точно обязан узнать наверняка. Клянусь, что буду держать рот на замке.       — Знаешь, если я тебе все-таки расскажу, то мне придется тебя убить, чтобы ты не проболтался.       — Можешь убить, разрешаю, — Исман усмехнулся и шутливо вскинул руки вверх. — Но я правда хочу знать.       Еще какое-то время мы ехали молча, потому что я пыталась подобрать слова. Мне не хотелось рассказывать все в подробностях, но при этом я чувствовала острую потребность с кем-то поделиться… Возможно, мне станет легче, когда я расскажу Исману то, что гложет меня уже месяц? В конце концов, я решила просто начать говорить, а там будь, что будет.       — Моя популярность после двух лет перерыва от музыки пошла на спад. Моя команда хотела повысить мою медийность, и для этого было решено засунуть меня в пиар-отношения с Аменом Ван Дейком. Кстати говоря, эта идея принадлежала Ливию.       — И вы с ним до сих пор вместе? — мне не понравился тон Исмана, которым он это спросил.       — С Ливием? Да, — как будто могло быть иначе.       — Чего? Он тебя под другого мужика подложил, а ты просто спустила ему это с рук и продолжаешь с ним встречаться? — на лице моего брата возникло удивление, смешанное с отвращением. — Зачем ты ему это позволяешь?       — Никто меня не подкладывал! — отрезала я, клацнув зубами. — Я не обязана с ним спать. И вообще… В контракте прописано все, что нам можно, а что нельзя.       — Ну да, видел я эти фотки вашего поцелуя около Старбакса, — хмыкнул Исман. — И как, понравилось тебе? А Ливию приятно было на все это смотреть?       Понравилось ли мне? Что за абсурдный вопрос! Как мне может нравиться целоваться с другим на глазах у своего жениха… В носу снова возник этот запах, от которого я все никак не могла отделаться. Нотки мирта и граната… Тот поцелуй был таким внезапным, что я остолбенела и позволила Ван Дейку полностью овладеть ситуацией. Но не только поэтому… нас снимали камеры. Я должна была ему подыграть. И, надо сказать, это был не самый неприятный поцелуй в моей жизни. Амен делал все уверенно, как будто ему доводилось целовать меня до этого сотни раз… До сих пор не понимаю, почему он поцеловал меня тогда. Решил проверить мою выдержку? Ему повезло, что я не залепила ему пощечину. Хотя, мне кажется, о такое каменное лицо можно руку сломать.       — Так и знала, что ты не поймешь, — устало вздохнула. — Пиар-отношения встречаются тут и там в Голливуде. Никто не видит в этом ничего зазорного. Пока это работает, этим будут пользоваться.       — Я понимаю, что Ливий — твой менеджер, и все такое, — Исман покосился на меня с немым укором в глазах. — Но завязывала бы ты с этими отношениями. Неужели ты считаешь, что достойна такого обращения? В самом деле, Эва?       — Я тебя в советчики не нанимала. Сама разберусь, как мне жить.       В салоне вновь воцарилось молчание. Никто не спешил нарушать его первым. Мы успели проехать еще несколько кварталов, прежде чем я спросила:       — Как учеба?       Надо же было с чего-то начать. Я уже отвыкла общаться с собственным братом. И понятия не имела, что сейчас происходило в его жизни.       — Классно, — боже, Исман — единственный человек на планете, способный охарактеризовать изощренные пытки, которым ежедневно подвергались студенты-медики, словом «классно». — На прошлой неделе провел свою первую операцию. Ассистировал нейрохирурга.       — Понравилось ковыряться в чужих мозгах? — усмехнулась я.       — Я в основном подавал инструменты. Хочется уже больше реальной практики вместо этих унылых лекций. Кстати, ты знала, что спинной мозг…       Исман затараторил, выкладывая на стол все самые пикантные подробности своего четырехлетнего интенсивного обучения в Гарварде. Я внимательно слушала его, пытаясь как можно активнее кивать головой. Я в вопросах медицины была полным профаном, но видимо, не мне одной сегодня понадобилось выговориться. Но у Исмана хотя бы была возможность обсудить все тонкости устройства человеческого организма со своими однокурсниками…       Когда мы подъехали к студии пилатеса, то Исман резко замолчал. Я не знала, что теперь следует говорить и как с ним прощаться. После тренировки у меня была запланирована примерка нарядов для клипа, потом ужин в ресторане с командой… Моему брату не найдется места в моем плотном расписании. Надеюсь, что он это понимал.       — Когда у тебя обратный рейс в Бостон? — спросила я, нервно постукивая пальцами по рулю.       — Сегодня ночью. У меня скоро коллоквиум, нужно готовиться, — Исман тоже был занятым человеком. Когда учишься на хирурга, вряд ли располагаешь тонной свободного времени.       — Ты прилетел на один день ради того, чтобы… найти меня? — мои глаза непроизвольно округлились от удивления. — А если бы не нашел, то что тогда?       — Тогда это можно было бы засчитать как мини-каникулы, ведь я из Бостона толком никуда не выбираюсь, — брат пожал плечами. — К Лоре и Фрэнку приезжал в августе на две недели, но это даже не другой штат.       — Да, они мне рассказывали.       Время неумолимо шло вперед, и пора было прощаться. Я до сих пор даже не успела осознать, что Исман действительно тут, а теперь нам вновь придется расстаться на неопределенный срок. Но мне действительно стало немного лучше после нашего разговора. Иногда полезно пообщаться с кем-то не из мира шоу-бизнеса, чтобы вернуть себя в реальность. Конечно, мне не понравилось то, что Исман предложил мне расстаться с Ливием. Я не собиралась этого делать, потому что все еще верила в наше «долго и счастливо». Но взгляд Исмана со стороны позволил посмотреть на всю эту ситуацию немного под другим углом. В очередной раз напомнить себе, что это ненормально, что это противоречит моей моногамной сущности. Но ведь весь Голливуд и был ненормальным. Как тут не сойти с ума вместе с ним?       Я подхватила с заднего сиденья свою спортивную сумку, и мы оба вышли из машины. Замерли друг напротив друга. Исман внезапно притянул меня к себе и обнял. Я позволила себе уткнуться носом в его грудь и зажмурилась, сильно-сильно, чтобы весь мир померк. Вспомнилось вдруг, как брат специально приходил в кофейню, где я работала, в мою смену, иногда дважды в день, и всегда заказывал самые дорогие позиции из меню, чтобы моя выручка за день была больше. Он знал, что я коплю на гитару, но не мог просто дать мне денег, потому что я была слишком гордой, чтобы принять их, и хотела заработать сама. Таким образом Исман хотел меня поддержать. В те редкие дни, когда у него не было никаких подготовительных курсов, занятий с репетиторами или научных конференций, он мог задержаться в кофейне на несколько часов, чтобы мне было не так скучно работать. Ведь бывало, что за всю смену набиралось от силы пять обслуженных клиентов. Но в числе этих клиентов всегда был Исман.       И да, я все-таки купила гитару. Мне даже хватило денег на несколько уроков с преподавателем. Содранную в кровь кожу на пальцах я не забуду никогда. Но если бы не мое упорство, то где бы я была сейчас?       — Эй, послушай, сестренка, — Исман похлопал меня по спине, не торопясь разрывать наши объятия. — Если вдруг почувствуешь, что устала от своей звездной жизни, то приезжай ко мне в Бостон. Только предупреди заранее, чтобы я успел домашку сделать.       Его проблемы казались мне такими… приземленными. Я молча кивнула, и мы оба рассмеялись.       — Вот же блин, — хмыкнула я. — Стоим посреди оживленной улицы, обнимаемся. Сейчас нас кто-нибудь заснимет, и все будут думать, что у меня появился новый ухажер на замену Ван Дейку.       — Тяжело быть знаменитостью, — фыркнул Исман, неохотно выпуская меня из своих объятий. — Он тебя не обижает? Этот Ван Дейк.       — Я сама кого хочешь обижу, — гордо заявила я, в ответ на что получила лишь снисходительный взгляд.       — Верю, верю, — стоило мне ударить его в плечо, как брат тут же перестал паясничать. — Слушай, а может, все-таки скажешь мне свой новый номер? Ну, чтобы мне больше не приходилось выслеживать тебя, как сталкер, и бросаться под колеса твоей крутой тачки.       — Только если пообещаешь не присылать мне свои несмешные мемы, — в шутку пригрозила я.       Исман поклялся, что этого не будет, и я дала ему свой номер. Мы распрощались у моей машины. Мой брат отправился завтракать, так как выяснилось, что с самого утра он ни куска в рот не брал, а меня ждала тренировка. Встреча с Исманом, которая изначально не предвещала ничего хорошего, словно придала мне сил. Вряд ли это можно считать полноценным воссоединением семьи — я все еще обижалась на него, и один нормальный разговор не мог компенсировать все, что было ранее.       И все же…       В Голливуде я потеряла себя. Не хотелось терять еще и брата.