Подписать, не перечитывать

      Время шло своим чередом. Почти каждый мой день был плотно забит, я строго следовала расписанию, составленному моей командой, и не имела права отступиться хотя бы на шаг от строго выверенного плана. Каждый день — новые съемки, интервью, у меня даже состоялась поездка в Нью-Йорк, чтобы принять участие в утреннем ток-шоу.       Наверное, оно было и к лучшему. Чем сильнее я была занята, тем меньше вспоминала о том, что случилось между мной и Аменом на теннисном корте. Наш поцелуй, первый настоящий поцелуй, не оставлял мои мысли. Я вспоминала об этом каждый раз, когда целовала Ливия, неосознанно сравнивала свои ощущения. Губы моего жениха уже перестали казаться такими родными, и я боялась посчитать, кого из них я целовала чаще. Прежде мне удавалось абстрагироваться от этого. Понимая, что все наши с Ван Дейком «свидания» укладывались в рамки условий контракта, я могла просто закрывать на это глаза. Но то, что мы сделали… То, что я сделала тогда, не поддавалось здравому смыслу.       Я рассказала об этом мисс Дэвис на следующем сеансе. Просто не могла держать в себе. Знаете, что стало самым паршивым? То, что она даже не удивилась этому. Нет, я понимала, что она, как квалифицированный специалист, должна была спокойно воспринимать любую информацию, иначе была бы не способна оказывать мне должную помощь, в которой я, не буду скрывать, отчаянно нуждалась. Но все же, если бы меня осудили, хоть кто-то из моего окружения… Я бы задумалась о своих действиях. О том, к чему они ведут.       Но все были так спокойны, так безучастны, словно давали мне зеленый свет. Мою совесть усыпили, ввели мне инъекцию внутривенно. Больше не казалось необходимым делить все на черное и белое, на правильное и неправильное. Мой мир стал серым, все оттенки смешались, оставляя меня в полнейшем замешательстве.       22 декабря. День, который я каждый год ждала сильнее, чем Рождество, сильнее, чем собственный День рождения. Сегодня Ливию исполнялось двадцать восемь, и если бы вы знали, сколько раз прежде я успела подшутить над его неминуемым приближением к пенсионному возрасту, то наверняка это зрелище бы вас позабавило. Сам Ливий никогда не обращал внимания на возраст — для него это было лишь ничего не значащей цифрой. Даже не юбилей. Мне пришлось потратить месяцы, чтобы убедить его, что наша годовщина — не очередная дата в календаре, а важный день, о котором нужно помнить и который нужно отмечать. Он пошел мне навстречу — разумеется, иначе я бы ему весь мозг выела. К своему Дню рождения он относился точно так же — безразлично, но все же, с моей легкой подачи, мы всегда проводили этот день по-особенному.       Как и сейчас.       В девять он должен был приехать ко мне, чтобы мы могли провести время вдвоем. Я все распланировала — заказала праздничный торт, а пока ждала доставку, украшала дом, пытаясь хоть как-то его оживить. Было даже обидно отрывать лепестки у цветущих, пахнущих жизнью роз, но это была необходимая жертва. Мне хотелось сделать наш сегодняшний вечер идеальным. Разве после всего этого хаоса, ставшего постоянным посетителем в нашей жизни, мы не заслуживали капельки спокойствия?       На наших счетах лежали миллионы. Наши имена регулярно мелькали в прессе и в социальных сетях, мы были способны создавать инфоповоды буквально из воздуха. Но в те редкие моменты, когда мы с Ливием оставались наедине, никто не желал об этом вспоминать. Даже если вы думаете иначе, знаменитости — такие же люди, как и все. Мы не проводим все свободное время на закрытых элитных вечерниках, где можем получить доступ к любым, даже самым запретным удовольствиям. Разумеется, я не могу говорить за всех. Например, Аш наслаждался своим привилегированным положением и брал от звездной жизни все.       Такие, как я и Ливий не стремились заполучить все. Нам было достаточно того, что делает нас хотя бы немного счастливыми. Романтический ужин при свечах. Прогулка по пляжу под луной. Просмотр любимого фильма. Разве не такие моменты были самыми ценными? Вся эта мишура и бесконечное внимание очень быстро надоедали. Это кажется привлекательным, пока не касается лично тебя. И тогда золото, которое ты так долго искал, превращается в бесполезный пластик.       Полностью погруженная в подготовку к сегодняшнему романтическому вечеру, я аж подпрыгнула, когда приятная музыка в моих наушниках сменилась назойливым рингтоном. Когда я увидела, кто мне звонил, то застыла на месте на несколько секунд, не зная, как поступить. Амен прежде никогда не звонил мне сам. Не брать трубку? Притвориться, что занята? Во имя Господа, Перес, тебе же не пять лет. Просто ответь на гребаный звонок.       И да, пора бы уже переименовать Амена из «мудака» во что-то более приличное.       — Алло? — серьезно, Эва? Это самое умное, что ты сумела из себя выдавить? Нельзя же быть такой предсказуемой.       — Надо же, ты ответила с первого раза, — как это в духе Ван Дейка — начинать любой разговор с сарказма. — Неужели так сильно ждала моего звонка?       — А у тебя нет никаких других развлечений на вечер пятницы, кроме как звонить мне? — цокнула языком и начала непроизвольно мять пальцами ног пушистый ковер.       Его низкий, слегка хрипловатый смех приятно пощекотал барабанные перепонки.       — Ты — мое главное развлечение, Эва.       Я представила, как он говорит это, стоя прямо передо мной, при этом глядя прямо мне в глаза, и почувствовала, как щеки заливаются румянцем. Амен слишком часто доводит меня до такого состояния… Смущает, как может, а я каждый раз попадаюсь на его удочку. Но, кажется, именно это во мне ему и нравилось?       Нравилось. И что только мне в голову ударило, раз я думаю об Амене в таком ключе?       — Хочешь, чтобы я тебя повеселила? — принялась расхаживать по комнате, как всегда делаю, когда разговариваю с кем-то по телефону. Дурацкая привычка, от которой никак не получается избавиться.       — Ты и так постоянно это делаешь, — прямолинейно ответил Амен, в ответ на что я закатила глаза. Идиотка, он ведь даже этого не увидит. — Но все же, сегодня программу развлечений предлагаю я, — после этих слов он замолчал, то ли задумавшись о чем-то, то ли ожидая, что я задам наводящий вопрос. Опять в свои игры играет.       — Я внимательно тебя слушаю, — с напускной важностью произнесла я, чем вызвала у своего собеседника очередной смешок.       — Вчера я стал счастливым обладателем новой модели Porsche Cayman, хочу провести тест-драйв, — я прикинула в голове, сколько может стоить эта машина, и едва не присвистнула. Мне стоило раньше догадаться, что Амен питает особую любовь к дорогим машинам, но прежде в моей голове не было места подобным мыслям. — Не желаешь составить мне компанию? Рванем куда-нибудь за пределы города, чтобы было, где разогнаться.       Это предложение звучало очень заманчиво. Я обожала быструю езду и не боялась скорости, но мне редко доводилось передвигаться на своей машине за пределами Лос-Анджелеса. Перед глазами нарисовалась картина, от которой почти дух захватывало — пустая дорога, лиловые сумерки, гул работающего на полную мощность мотора и Ван Дейк, вжимающий педаль газа в пол. Сердце тут же забилось быстрее, как будто я влила в себя двойную порцию кофеина. Да, мне определенно хотелось согласиться на эту авантюру.       — Допустим, желаю, — набивая себе цену, протянула я. — Когда?       — Сегодня. Скажем, через два часа, — деловито произнес Амен. — Успеешь собраться за это время, коротышка?       — Сегодня? — я вдруг вспомнила, где нахожусь, вспомнила о расставленных по комнате свечах, о дорожке из бордовых лепестков роз на полу, и сглотнула, напряженно прикусив нижнюю губу. — Нет, сегодня не получится, прости.       — Незачем извиняться. Мой просчет, надо было заранее позвать, — он на пару секунд замолчал, а затем спросил. — Уже есть планы на сегодня?       — Эм, да, — я присела на диван и объяснила, почему-то испытывая чувство вины. Какого черта? — Вообще-то, у Ливия сегодня День рождения, и мы планируем провести вечер вдвоем. — это прозвучало откровенно плохо. Дерьмово. Конечно, Амен ценит прямолинейность, но в этой ситуации мне стоило более деликатно преподнести ему эту информацию. Теперь я внезапно стала беспокоиться о его чувствах? Когда меня подменили?       Молчание, повисшее между нами, настолько затянулось, что стало давить. Наконец, Амен произнес, сухо, отстраненно, без прежней задоринки в голосе:       — Вот как. В таком случае, не смею мешать. Готовила для своего жениха сюрприз, а я тебя отвлек?       — Я уже почти закончила, так что отвлекай, сколько влезет, — своими словами я только усугубляла ситуацию. Надо поскорее сворачивать этот разговор.       Кажется, Амен прочитал мои мысли, потому как в следующую секунду я услышала:       — Приятного вечера, Эва.       — Пока, — тихо сказала я в пустоту, ведь он уже сбросил звонок.       Какое-то время сидела, не двигаясь, а затем вскочила, в приступе злости топнув ногой до хруста в лодыжке, и вслух возмутилась:       — Да что за блядство?! Приятного вечера, Эва, — передразнив Амена, возмущенно фыркнула. — Думаешь, раз я один раз по своей воле тебя поцеловала, то теперь имеешь право ревновать? Вот гад!       Ревность. Это совершенно точно была она. А какие еще варианты напрашивались? Ван Дейк даже не пытался скрыть своего недовольства тем, что я предпочла ему своего мужчину. Как неожиданно.       Твердила все это себе, а сама продолжала прокручивать в голове нашу несостоявшуюся поездку по вечерней Калифорнии. Мне ведь действительно этого хотелось, не стану даже отрицать. Правильный человек, но неправильное время.       Горло схватила судорога, по коже пробежал табун мурашек. Пора остановиться. Я не хотела проверять, как далеко способны зайти мои мысли, если продолжу думать в этом направлении. Предстоял долгий вечер…       Когда, наконец, приехал Ливий, я встретила его у входной двери с праздничным колпаком на голове и тортом в руках, в который были воткнуты свечи. Не все двадцать восемь, разумеется. Они бы не поместились, да и выглядело бы это не особо эстетично. Поэтому я решила ограничиться пятью.       Я запела на манер Мэрилин Монро, которая выступала перед президентом Кеннеди:       — С Днем рождения тебя-я, с Днем рождения тебя-я! С Днем рождения, любимый, с Днем рождения тебя-я!       Ливий расплылся в улыбке, увидев это зрелище, и спросил:       — Теперь мне нужно загадать желание?       — Разумеется, — усмехнулась я. — Только не вслух, иначе не сбудется.       — Уж об этом я знаю, — он склонился над мерцающими в полутьме свечами и на пару секунд задумался, а затем изо всех сил подул на них. Они все одновременно погасли. — Надеюсь, это действительно сработает.       — Главное — верить, да?       — Верно. Иди сюда, — Ливий обнял меня одной рукой, чтобы случайно не задеть торт, и притянул к себе, собираясь подарить поцелуй. — Я тебя люблю.       — И я тебя люблю, — на автомате произнесла я, отвечая на нежное прикосновение его мягких губ. Касания, которые прежде вызывали бабочек в животе, а сердце заставляли сжиматься в сладостном предчувствии, теперь лишь нагоняли тоску. Почему вдруг все стало иначе? Впервые за четыре года я не ощущала себя счастливой рядом с человеком, который был центром моей Вселенной.       — Что ты для меня сегодня приготовила, душа моя? — Ливий снял верхнюю одежду и бросил на меня игривый взгляд.       — Пойдем за мной и увидишь, — я взяла его за руку, сплетая наши пальцы, и потянула за собой.       Дорожка из лепестков роз вела нас в гостиную, где горели ароматические свечи, расставленные по разным углам. На полу я разместила огромный мягкий пуфик, в котором мы спокойно поместимся вдвоем. Ливий с разбегу прыгнул на него и, совершив мягкую посадку, протянул ко мне руки, приглашая меня присоединиться. Я рассмеялась и, поставив торт на столик около дивана, упала в его объятия. Мы вновь стали целоваться, но прежде, чем это зашло слишком далеко, я дотянулась до пульта и включила плазменный телевизор во всю стену.       — Значит, мы будем смотреть фильм? — с интересом спросил Ливий, накручивая на палец мой локон.       — Как ты угадал? — картинно изумилась я. — Один из моих любимых, между прочим! «Как избавиться от парня за десять дней». Макконахи там просто неотразим.       — Ты же понимаешь, что мы не досмотрим его до конца? — прошептал мой жених, оставляя на моей шее влажные следы от поцелуев и спускаясь ниже, к ключицам. Почувствовав, что бретелька моей шелковой майки спала, я поправила ее и щелкнула Ливия по лбу.       — Может, все-таки попробуем? — попробуем притвориться, что все, как прежде?       — Попробуем, — согласно кивнул Ливий, с неохотой отстраняясь от меня. — Мне нарезать торт?       — Давай, шампанское уже ждет, — отправив своего мужчину на кухню, я поджала к груди колени, обхватив их руками, и уставилась в потолок. Что со мной не так? Почему я не наслаждаюсь вечером, который сама же и устроила? Амен спутал мне все карты своим неожиданным звонком.       Может, проблема была в том, что сейчас я находилась совершенно не там, где на самом деле хотела? Черный потолок перед глазами сменился ночным звездным небом. Я любила небо за пределами города, оно было другим. В него хотелось вглядываться, и каждый раз неизменно удавалось находить там то, чего не замечала прежде. А вот залитый желтыми огнями Лос-Анджелес действовал на меня угнетающе.       Торт оказался действительно вкусным, с нежнейшим кремом и малиновой начинкой. Я с трудом доела свой кусок, набив полный живот, Ливий не отставал. Я заметила, что на уголке его губ остался крем и провела по нему пальцем, чтобы убрать, а затем облизала его. Ливий в ответ на это двусмысленно усмехнулся.       — За тебя, — я подняла свой бокал с шампанским вверх.       — За нас, — поправил меня Ливий, и мы чокнулись.       Алкоголь помог мне немного расслабиться, и я погрузилась в просмотр фильма, полностью отключившись от реальности. Романтические комедии действовали на меня, подобно лекарству, стирая все переживания. Магия кино, не иначе.       Я лежала в объятиях Ливия, окутанная ароматом его парфюма, и рисовала указательным пальцем узоры на его груди. Он уткнулся носом в мою макушку и поглаживал меня по волосам. Со стороны это казалось идиллией. За эти четыре месяца Ливий все же не забыл, как меня любить. Но что, если начала забывать я?

***

      Два дня спустя.       Плимут встретил меня морозным воздухом и заснеженным пейзажем. В этой местности снегопады считались нормой, и я была не удивлена, что в канун Рождества все улицы были припорошены тонким слоем снега. Прошло больше четырех лет с тех пор, как я навсегда покинула этот городок в Новой Англии, чтобы отправиться в погоню за своей мечтой в Городе Ангелов. И тем не менее, все вокруг казалось застывшим во времени в ожидании моего возвращения.       Ливий вчера улетел в Марокко, чтобы отпраздновать Рождество со своей семьей. При других обстоятельствах я бы поехала с ним, как всегда было до этого, но у общественности непременно бы возникли вопросы, почему я отправилась на другой конец земного шара со своим менеджером, который теперь является моим «бывшим». Нам пришлось смириться с мыслью, что это Рождество мы проведем раздельно. Я лишь единожды поплакала из-за этого, тихо, в подушку, наедине с самой собой. Разве это не прогресс, мисс Дэвис?       Мысль о том, чтобы оставаться одной на Рождество, меня не прельщала. Я знала, что Исман всегда отмечает с Лорой и Фрэнком, а потому решила, что это единственное место, где меня сейчас будут готовы принять. Мой приезд был спонтанным, и в то же время не слишком — я предупредила всех примерно за неделю. Фрэнк сетовал, что теперь их дом будут осаждать «назойливые, как рой пчел, журналюги», но Лора неожиданно вступилась за меня, заявив, что вряд ли большинство из них вообще знают, где находится Плимут и не потащатся за мной так далеко. В последнем я, конечно, сомневалась, но не собиралась отказываться от своей затеи лишь из-за страха перед папарацци. Они всю жизнь сопровождали меня, стали моей тенью, следовавшей за мной по пятам, куда бы я ни пошла. Разумеется, Фрэнку, как человеку, далекому от индустрии, этого не понять. Но у меня уже выработался своеобразный иммунитет.       Исман, как и полагается порядочному старшему брату, встретил меня в аэропорту. Я даже не успела ничего сказать, как он стиснул меня в своих медвежьих объятиях. В нос попал пух с капюшона его парки, и я закашлялась.       — Раздавишь же, — рассмеялась, хлопая его обеими руками по спине.       — Просто соскучился по своей вредной младшей сестренке, — Ис потрепал меня по голове. — А ты нет что ли?       — Мы, бывало, годами не виделись, а тут ты умудрился так соскучиться за пару месяцев? — поддела его я, а затем все же сказала примирительно. — Я тоже соскучилась, — и это было чистой правдой.       Спустя бесконечное количество времени брат все же отстранился, заглянул мне за плечо и обреченно застонал.       — Ты же всего на три дня приезжаешь, обязательно было брать с собой целых два чемодана?!       — Блестящие умы еще не изобрели волшебную сумку, как у Гермионы, так что я вынуждена подстраиваться под суровую реальность, — усмехнувшись, я уже было ухватилась за ручку одного из чемоданов, но Исман почти сразу перехватил ее.       — Давай я, а то надорвешься еще, — он покатил оба чемодана к выходу из аэропорта, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. — Охрану с собой не взяла, звезда?       — Меня проводили до самолета в Лос-Анджелесе, не видела смысла тащить их за собой в Плимут, — это было лишь одной из причин. На самом деле, мне просто хотелось ощутить себя обычным человеком, а мое появление в крошечном заштатном городке в окружении секьюрити явно наделало бы шуму, который был мне совершенно не нужен. — Ты на машине?       — Ага. Парковка платная, так что нам лучше поспешить, — Ис ускорил шаг, а я лишь рассмеялась.       — Не переживай, братец, я оплачу.       — А кто сказал, что я приму твои деньги? — бросил он через плечо.       — А что, в Гарварде такие хорошие стипендии?       — У меня повышенная, вообще-то, — заявил брат. — За академические достижения.       — Гордость семьи, — фыркнула я, поравнявшись с ним. Брошенная мною в шутку фраза больно кольнула где-то в области груди. Да хоть выиграй я десять Грэмми, в глазах Лоры и Фрэнка все равно буду стоять ниже, чем Исман, который провел очередную успешную операцию. Мой брат уже спасал жизни, хотя еще даже не закончил университет, я же была всего лишь глянцевой картинкой, развлечением для публики.       Когда мы проезжали знакомые улицы, во мне поднималась волна ностальгии, вперемешку с легкой нервозностью. Заснеженные крыши и мерцающие огоньки гирлянд, украшавшие однотипные двухэтажные постройки, создавали волшебную атмосферу, напоминающую бесчисленные рождественские фильмы, которые мы с Исманом смотрели в детстве. Я опустила окно и вдохнула полной грудью. Воздух был наполнен сладким ароматом сосны и корицы. Взгляд то и дело цеплялся за дворы, в которых носились дети, перекидываясь снежками. Тут и там стояли слепленные снеговики. Я будто оказалась в другой реальности, такой далекой от той, которая окружала меня в Калифорнии.       Рождество — это время, когда семьи собирались вместе и праздновали в радостной, теплой атмосфере, но для меня это было лишь еще одним напоминанием о том, насколько разбитой была моя собственная семья. Скорее всего, мне вновь придется притворяться счастливой и довольной, сидя за одним столом с Лорой и Фрэнком.       Они никогда не хотели, чтобы я была частью их семьи. Когда Лора узнала, что она бесплодна, они с мужем стали искать ребенка на усыновление. Исман сразу же им приглянулся — они несколько раз приезжали к нам в приют, чтобы провести с ним время и узнать его получше, каждый раз привозили с собой подарки. Брат и меня пытался затащить на встречи с ними, но я постоянно убегала и наблюдала за ними со стороны, чтобы меня никто не заметил. Бывало, они втроем прогуливались по внутреннему дворику, а я смотрела на них, спрятавшись за деревом, и глотала слезы. Мне было страшно, что Исмана заберут, и я останусь совсем одна. Но брат не позволил. Ему было всего восемь, но он уже умел стоять на своем и выдвинул условие — либо Лора и Фрэнк забирают нас обоих, либо никого. Они не смогли ему отказать, но я навсегда запомнила пренебрежение на их лицах, направленное на меня, когда они подписывали документы об удочерении. Теперь я даже не знаю, что хуже — остаться совсем без семьи или стать нежеланной приемной дочерью.       Когда мы вошли в дом, Лора уже вовсю хлопотала на кухне, а Фрэнк пытался управиться с украшением елки, стоя на стремянке. Пахло индейкой и яблочным пирогом. Я несмело застыла на пороге, осматриваясь. Кажется, с того момента, как я уехала, во внутреннем убранстве дома ничего не изменилось. Только картин на стенах стало больше. Лора рисовала, сколько я ее знаю. Сначала это было ее способом справиться с собственным горем, выплеснуть все свои эмоции на бумагу, а затем переросло из хобби в полноценную работу. Насколько я помню, ее картины продавались за неплохие деньги.       — Как всегда оставляешь все на последний момент, пап? — выкрикнул Исман из прихожей, снимая с себя парку. — Давай помогу.       — Давай, давай, — закряхтел Фрэнк, пытаясь повернуться к нам лицом, но тут стремянка опасно зашаталась, и он замер на месте. — Я, кажется, плохо справляюсь.       — Супер-Исман уже спешит на помощь, — хохотнул брат, последовав в гостиную. Обернувшись ко мне, кивнул в сторону кухни. — Иди поздоровайся с мамой, она ждала твоего приезда.       Я никогда не смогу принять, что Исман называет Лору и Фрэнка родителями. Они ими не являлись. Не для меня. В том числе поэтому я решилась на побег в шестнадцать, когда многие еще даже не знают, как водить машину. Для меня все это было невыносимым.       Вздохнув, я сняла с себя верхнюю одежду и прошла на кухню. Мои рецепторы меня не обманули — Лора действительно готовила яблочный пирог. Как раз доставала его из духовки, когда я обратилась к ней:       — Привет.       — Эва, — Лора поставила противень на специальную подставку, а затем стянула с рук перчатки и подошла ко мне. Обняла, с легкой опаской, отстраненно, как делала всегда. — Не верится, что ты все-таки приехала. Я уж думала, что мы никогда больше не увидим тебя за нашим рождественским столом.       — Сама не ожидала, — пробубнила я, не зная, куда деть глаза.       — Я боялась, что из-за снегопада твой рейс задержат, но все сложилось в твою пользу, — боялась? Ну конечно. Скорее, переживала, что Исман расстроится, если я не приеду вовремя. — Помоги накрыть на стол. А сама пока рассказывай, как тебе живется среди голливудских снобов?       Разумеется, ни Лора, ни Фрэнк не знали, что мои отношения с Аменом были фиктивными. Фрэнк весь вечер косо на меня поглядывал, стоило мне затронуть тему разрыва нашей с Ливием помолвки. К нему он явно относился лучше, чем к какому-то актеру боевиков. Я уныло ковырялась вилкой в картофельном салате, пока мои «родственнички» наперебой обсуждали мою личную жизнь. Заметив, что я сижу без настроения, Исман с нарочитым воодушевлением предложил:       — Налить тебе глинтвейна? Сам варил, по рецепту Лоры. Не отравишься, обещаю!       — Давай, — согласилась я, сумев выдавить из себя улыбку. — Даже если отравлюсь, с нами есть врач. Спасешь меня.       — Ну, фактически, я еще не врач, — усмехнулся Исман, наполняя мой стакан до краев. — Но своей сестренке умереть такой бесславной смертью я не позволю.       — Только не смей делать искусственное дыхание, а то меня стошнит.       — Эва, — он посмотрел на меня в упор, и я мгновенно узнала этот взгляд. — При отравлении не нужно делать искусственное дыхание. Для начала следует промыть желудок, а потом…       — Все-все, давай без подробностей, — застонала я, приложившись губами к горячему напитку. — Вот видишь, я все еще жива!       — Еще одно рождественское чудо, — мягко улыбнулся Ис.       — А первое какое?       — То, что ты приехала.       Он ободряюще сжал мою руку под столом. Я почувствовала, как в горле встал ком, и порывисто сглотнула. Кажется, Исман был единственным, кто мне здесь по-настоящему рад… И все же, если это так, мой приезд в Плимут стоил того.       Внезапно раздавшийся рингтон моего телефона заставил всех в комнате ненадолго замолчать. Сперва я подумала, что звонил Ливий, но когда увидела на экране совершенно другое имя, то незамедлительно встала из-за стола.       — Я отойду ненадолго.       Исман бросил на меня короткий вопросительный взгляд, но я жестом показала ему, что все хорошо, и скрылась за стеной, разделяющей гостиную и лестницу, ведущую на второй этаж.       Ноги сами привели меня в мою комнату, где уже стояли мои чемоданы, которые я еще не успела разобрать. Собравшись с силами, я нажала на кнопку «принять вызов» и произнесла несмело:       — Привет, Амен.       — И тебе привет, коротышка, — я боялась, что теперь он вновь будет ко мне холоден, но его голос сейчас звучал весьма доброжелательно. Это позволило мне выдохнуть с облегчением. — Уже вовсю отмечаете Рождество?       — Да, я в Плимуте, решила навестить брата и приемных родителей, — я удобно устроилась на подоконнике и прислонилась головой к холодному окну. — А ты сейчас в Норвегии?       — Уже два дня тут. Уже отметили Рождество, завтра предстоит День Святого Стефана. Мы тут очень чтим традиции, — он по-доброму усмехнулся, и на моем лице тоже сама собой нарисовалась улыбка. Я посмотрела на свое отражение в окне — глаза загорелись, или же это было лишь отблеском уличных фонарей? — Женишок тоже с тобой поехал?       — Нет, он в Марокко со своей семьей, — как будто я не была частью его семьи.       Я ожидала, что Амен позлорадствует над этим, особенно после того, что произошло два дня назад, но он лишь спросил:       — Грустишь из-за этого?       — Знаешь, уже не особо. Со всяким в жизни приходилось справляться, а это уж точно как-нибудь переживу.       — Вот и умница, — вдоль позвоночника пробежали мурашки, когда он меня так назвал. Это слово было моей слабостью.       — Да-а, так, — я замялась. — Ты звонишь, чтобы меня поздравить? Я тоже хотела это сделать, но почему-то подумала, что это будет неуместно.       — Неуместно? С чего бы? — мне даже не понадобилось отвечать, Амен догадался сам. Он тихо выдохнул в трубку. — Слушай, Эва, мы ведь все взрослые люди. И, чтобы ты знала, я даже не думал на тебя обижаться за то, что ты решила отметить День рождения своего жениха. Просто неудачное стечение обстоятельств.       — Я рада это слышать, правда, — я схватила лежащую рядом игрушку плюшевого медведя и начала мять ее в руке, чтобы хоть на чем-то выместить свое волнение. — Что ж, тогда поздравляю тебя с Йолем! И с Днем Святого Стефана. И со всеми предстоящими зимними праздниками, сколько их у вас там?       — Достаточно, чтобы у любого американца глаза на лоб полезли. Поздравляю с Рождеством, гномик. Тебе даже наряжаться не нужно, ты и так уже в образе, — он добродушно рассмеялся, а мне впервые не захотелось прибить его за подобные шуточки. — На самом деле, есть еще одна причина, по которой я тебе звоню.       — Правда? Какая же? — усмехнулась я.       — Я уже рассказывал тебе про свою младшую сестру. Ее зовут Нура, и оказывается, за то время, пока меня не было в Осло, она успела стать твоей поклонницей и заслушать весь твой альбом до дыр. Музыкальный вкус ей достался явно не от меня, — шутливо хмыкнул он.       — Я сейчас сброшу звонок, если будешь дальше вести себя, как баран, — пригрозила я, хотя сама едва могла сдерживать смех.       — Я и есть баран, забыла? — напомнил он, намекая на свой знак зодиака. Точно, теперь многое встает на свои места. — А если серьезно, она очень хочет с тобой поговорить. Как узнала, что у меня есть твой номер, так не отстает от меня.       — Конечно, давай, — во мне взыграло любопытство. Я не могла отказаться от возможности пообщаться с сестрой Ван Дейка, к тому же, так я смогу порадовать ее. Как мало нужно для счастья девочке-подростку, да? — Можем даже по видеосвязи.       — Нет, лучше без, — причина отказа не была мне до конца ясна, но я решила не спрашивать, в чем причина. Возможно, Амен потом мне сам все объяснит. — Все, передаю трубку сестре. Нура, давай только без визгов, соседей разбудишь, — его голос стал отдаляться, и я услышала какое-то шуршание.       — Как будто кто-то спит в Йоль! — возмутились на том конце провода, и я расплылась в улыбке. У Нуры был очень звонкий голос, разительно контрастировавший с низким басом ее брата. — Ой, мамочки, ты уже тут! Привет! Даже не знаю, с чего начать, — у нее был очень хороший английский, но с заметным норвежским акцентом.       — Начнем со знакомства? — вежливо предложила я. — Меня зовут Эвтида, можешь обращаться ко мне просто Эва. А ты, я так понимаю, Нура? Нравятся мои песни? — решила начать с наводящих вопросов, чтобы ей было проще со мной общаться.       — Нравятся? Да я их обожаю! Весь твой альбом — просто шедевр, — затараторила Нура, не давая мне слова вставить. — У тебя просто офигенный голос! Блин, кажется, я перегибаю, да?       — Нет, все в порядке, — поспешила успокоить ее я.       — На самом деле, я не знаю, что говорить. Просто хотела сказать тебе спасибо за твои песни, они помогают мне в трудные минуты, и пусть это звучит банально, но это действительно так, — в ее голосе было столько искрящегося, беспечного восторга, что я едва не прослезилась. — Ты очень классная! Брат тоже так считает.       — Правда? — рассмеялась я, не веря своим ушам. Неужели Амен что-то рассказывал обо мне своей семье?       — Ага. Я бы могла сказать, что тебе с ним повезло, но скорее, это ему повезло с тобой! Эй, не делай такое лицо, это просто факты, — я услышала недовольное ворчание Амена на фоне и представила, с каким обреченным выражением он наблюдает за нашим с Нурой разговором. Теперь у меня тоже будет повод его подкалывать. Это ощущалось, как победа.       — Нура, спасибо тебе за эти слова, правда, — от всего сердца поблагодарила я. — Я рада, что моя музыка способна доставлять тебе такие эмоции. Хочешь, я спою тебе одну песню с предстоящего альбома?       — Еще спрашиваешь? Конечно, хочу! Точнее, буду очень рада послушать, — то, как Нура старалась быть вежливой со мной и держать себя в руках, хотя ее очевидно распирало от радости, и это безумно меня умиляло.       Мы еще немного поговорили, а затем пришла пора прощаться. Амен вежливо напомнил Нуре о том, что ей нужно соблюдать режим, и та не смела его ослушаться. Но прежде, чем мы закончили разговор, я сказала:       — Я планирую приехать в Норвегию с концертом в следующем году. Хочешь прийти? Могу провести тебя за кулисы.       — Herregud, — на радостях Нура даже переключилась на норвежский. — Да, конечно да. Спасибо тебе большое! Я правда очень этого хочу.       — Тогда до встречи. Была очень рада с тобой познакомиться! — положительные эмоции, которыми была заряжена девочка, передались и мне. Я чувствовала невероятное воодушевление, какого не испытывала уже довольно давно.       — Это взаимно! До свидания.       — Нура тебя не утомила? — слегка уставшим голосом поинтересовался Амен, когда телефон вновь вернулся к нему в руки.       — Шутишь? Она прелесть. Характером явно не в тебя пошла, — поддразнила его я.       — Ты права, — с усмешкой в голосе согласился со мной Амен, а затем произнес. — Спасибо, что стала рождественским чудом для моей сестры. Надеюсь, этот год тоже подарит тебе чудо.       Одновременно с тем, как он это сказал, яркий свет падающей звезды прорезал небосвод, оставив за собой мерцающий след. Сердце замерло, а вслед за ним будто остановился и весь остальной мир. Осталась только я, сидящая в темноте своей комнаты, и кристально-чистое зимнее небо. Мое небо.       — Так и будет, Амен. Непременно будет.