Под подозрением

Следующий день шёл неспешно: один скучный урок и перемена на сдачу от часа сменялись другими и так по кругу. Антон отчаянно пытался не думать о Мише и его этой Светке, но как-то не получалось: мысли навязчиво крутились в голове, выводя из себя собственного хозяина. Помимо этого в воздухе висел вопрос, на который Антон не мог найти ответ: «Почему мне так херово? Почему я не рад за друга, как Саня и Слава?» Может правда Антон был влюблён в Светку. Ребята часто ее обсуждали: ее фигуру, как бы хотели ее «оприходовать», и прочие мерзкие детали своих фантазий, но Антон никогда в этих разговорах не участвовал, а лишь мельком поглядывал на Катьку из параллельного класса. Друзья это, конечно, замечали и громко недоумевали: «Она слишком плоская, да и фигурой не выделяется, жопы нет. Че она те сдалась-то?» Но она сдалась, причём буквально. Антон ловко с ней сблизился. И однажды после обжиманий в каморке спортинвентаря, переросших в секс, понял, что это, пожалуй, все чего он хотел. Его особо отпугнула просьба Кати начать встречаться: ходить за ручку, дарить ей цветы — Антона передергивало только от мысли оказаться на рынке рядом с какой-нибудь бабушкой, что торгует цветами, где до омерзения сладко пахли розовые бутоны. Фу! Так он и продолжал поглядывать на, как казалось его друзьям, «совсем уж никакущих девок» вплоть до одиннадцатого класса, когда резко весь интерес к девчонкам оказался исчерпан. Но что его затмило, он понять не мог. В общем, пазл не складывался. Вопросы не давали покоя, поэтому Антон решил все же найти на них хоть какие-то ответы. В светлом коридоре напротив одного из кабинетов стояла Света, раздавая всякие поручения своим одноклассникам и ребятам помладше. Неудивительно, она активно участвовала в жизни школы, организовывая всевозможные мероприятия и вечера, вот и сейчас готовилась к очередному празднику. Антону не было до него никакого дела, он никогда не участвовал в них, да и даже не знал когда, где и в честь чего они проходят. Антон, дождавшись, когда толпа детей разойдется, выловил Свету и угрожающе над ней навис: он закрыл собой свет, отчего его лицо поглотила тень, и только хищные глаза сверкали из этой жуткой темноты. В его мыслях не было и малейшего желания как-то пугать девушку, но по инерции он все же создал весьма не подходящую для милой беседы обстановку. Тут же он опомнился и отошёл подальше, чтобы не пугать Свету своим грозным видом: — Здарова, — неловко начал Антон. — И-и тебе здравствуй, — недоумевающе ответила Света. — А… Я просто мимо проходил и-и… Решил поздороваться, — Антон знал, что хочет спросить, но только сейчас понял, что вот так с порога начать расспрашивать девушку будет не очень красиво, поэтому он мялся, не зная, как ввести разговор в нужное русло. — Ну, привет, — подозрительно ответила Света. — Привет, — поздоровался еще раз Антон. — Может ты чего-то хотел? — дежурно улыбаясь, намекнула девушка, чтоб разбавить неловкость и сдвинуть диалог с мертвой точки. — Да так, — ответил Антон, — хотел узнать как там у вас с Мишей? Не обижает ли он тебя? — Миша? Меня? — удивлённо спросила Света, — Да ни разу. Он очень добрый и нежный парень, — она мягко улыбнулась. От этих слов у Антона предательски закололо в груди, — Вон, — изящно махнула она своей тонкой белоснежной ручкой в сторону дверного проёма, — плакат в классе помогает вешать, — Света мечтательно вздохнула, смотря большими детскими глазками на Мишу, что, стоя на хлипкой стремянке, которую придерживали дети, и засучив рукава, пытался прикрепить разрисованный шестиклассниками кусок ватмана к отклеивающимся желтым обоям. — А тебе-то чего? — резко сменила Света тон на грубый, чем отвлекла Антона от рассматривания крепких рук Миши. — Да-а, — опомнился он, — просто интересуюсь. — Хочешь его у меня забрать? Антона прошибло холодным потом. Ему впору было бы возмутиться на такой грубый намёк, но он стоял, словно вросший в пол и не двигался. —К-куда..? — выдавил Антон, сопротивляясь оцепенению. — В эту вашу компашку бандитскую, — недовольно фыркнула Света. У Антона в миг отлегло. По телу прошла волна спокойствия, словно только что он таскал огромные гири, которые наконец удалось сбросить. Но расслабление сменилось возмущением, как только Антон вдумался в слова Светы. — А тебя че-то не устраивает? — чуть грубее спросил он. — Конечно! Вы курите, материтесь, колотите всех налево и направо — портите моего Мишу, — высокомерно объяснила Света. — Ниче мы его не портим, — возмутился Антон, стараясь не перегибать палку — девочка все таки, — он сам недавно пацана отпиз-, — осекся он, — избил. — За что?! — удивлённо воскликнула Света. — Да за пидорский брелок, вот «за что», — победно заключил Антон. — Ах, — драматично вздохнула Света, перекрыв рот руками, но тревога на ее лице быстро сменилась злобой, — Ну, мы с ним поговорим, — угрожающе сказала она, переводя взгляд на Мишу, что уже заканчивал возиться с плакатом. Света уверенно направилась в сторону класса, казалось, что от злости она буквально прожигает пол своими маленькими туфельками на коротком каблуке. Пока дело не дошло до разборок, Антон, удивлённо проводив взглядом Свету, поспешил удалиться, пока его присутствие не обнаружил Миша. За спиной послышались грубые голоса, переходящие на крики. Антон старался не оглядываться, сделать вид, что он тут совсем не причём. Он боялся, что Миша узнаёт об их со Светой разговоре и подумает, что сам Антон стал причиной их ссоры, а может и чего по-хуже… Но в глубине души он был бы счастлив такому исходу. Антон сам не понимал почему, но решил, что просто надеялся вернуть его к друзьям, как и сказала девушка. Последний урок — обществознание. Антон нервно пялился в потолок, водя взглядом по трещинам штукатурки. Свет тускло мигал, сопровождая неприятное лязганье старой лампы. Миши не было видно. Учителя не было уже пять минут. Дети шумно галдели, обсуждая кто кому нравится, кто какую музыку недавно слушал и прочую ерунду. Наконец дверь кабинета распахнулась, впуская низкорослую даму с ярким макияжем — директора, внутрь. За ней, сгорбившись, робко следовал молодой хилый парень, на вид не намного старше самих учеников. — Дети, — громогласно начала директриса, — это Ярополк Эдуардович — ваш новый учитель физики. Надеюсь, — она обратила строгий взгляд на мальчиков, — вы его хорошо примете и не станете докучать, — с этими словами, она покинула класс. — Ит-так, — заикаясь, начал учитель, — я, как вы знаете, ваш н-новый учитель… — Откуда приперся к нам, Ярик? — послышался насмешливый вопрос с задней парты — Слава. Антон закатил глаза: ему, на удивление, нужна была физика для поступления в авиационный ВУЗ, так что хоть кривой, хоть косой, но преподаватель физики нужен был ему живым. — Я… — ошеломленно подбирал слова Ярополк Эдуардович, — я из Якутска, — тихо отозвался он. — Так и шуруй назад в свой Якутск, — крикнул Саша, продолжая мысль друга. — Да завали ты, — не выдержал Антон и смерил гогочащих друзей взглядом, грозно смотря на них из-за спины, чем очень удивил одноклассников, особенно Славу с Сашей. Улыбки с их лиц медленно сползли. — Спасибо, — ответил учитель, продолжив вещать. Его голос и поза стали уверенней, видимо, неожиданно для себя, он нашёл поддержку в лице Антона, чему явно был рад. Урок был откровенно скучным: учитель, узнав, на какой теме остановились ученики, перечитывать параграф про скорость распространения света в разных средах. Антон же старался сосредоточиться на его словах, игнорируя перешептывания друзей: «Че это с ним?», «Че кислый ходит?», «Опустил еще при всем классе.» Миши все еще не было. Ни через десять, ни через тридцать минут он не появился, чем явно обеспокоил Антона. Слава с Сашей не особо переживали за Мишу, а скорее за того, кто при всем классе на них накричал. Они кидали обиженные взгляды в спину Антона, пока тот нервно думал, что же там такого стряслось. Не прилетит ли самому Антону, за то что он наговорил в коридоре? Вдруг Миша хотел скрыть это от своей девушки? И вновь вопросы скопом навалились на Антона: ладони прошибло ужасным холодом, а сердце начинало громко ухать в груди, да так, что стук отдавался в барабанные перепонки. Антон начинал тихонько раздражаться: вся эта каша в голове не давала спокойно сосредоточиться на физике. Прозвенел звонок с последнего урока. Ученики стремглав помчались к выходу, чтоб поскорее разобрать свои куртки и уйти домой. И только Антон, прихватив свои вещи, направился вглубь коридорных лабиринтов на поиски запропастившегося Миши. От стен эхом отскакивали его собственные шаги. Школа была непривычно пустой и тихой. Тут всегда разливался задорный смех детей, перешептывания девочек и цоканье учительских каблуков, а сейчас — ничего: свет везде выключен, а в кабинетах пусто. Стены коридора грозно нависали, делая пространство будто уже, чем оно было на самом деле. Это было даже немного жутко. Антоном овладел какой-то непривычный животный страх. Холодные мурашки пробежались по телу, заставив его тихонечко вздрогнуть. — Э, ты че тут бродишь, — неожиданно вопросил голос из-за спины. Антон аж подскочил от испуга, благо, ему хватило храбрости хотя бы не кричать. — А-а, я так… Искал тебя, — нашелся Антон, успокаивая взбесившееся сердце. — Че меня искать-то? Подождал бы у выхода, — ответил Миша. — Да ты на урок не пришёл, я подумал, может случилось че. — А, ну, мы тут со Светкой, короче, — замялся Миша, пытаясь подобрать слова для грустной новости, — разбежались. — Как? Вы ж только неделю мутите, — лживо вопросил Антон, ведь прекрасно понимал «как» они разбежались. — Да она мозги мне колупать начала из-за того пиздюка… — А-а, — понимающе протянул Антон, — Ну, и хуй с ней. Не нравится — пусть топает. — Кстати, а не ты ли имел честь ей об этом распиздеть? — с подозрением спросил Миша. Антон замер: вновь ком в горле не давал вымолвить и слова. Вот оно — только он обрадовался, что все позади и неприятного разговора можно избежать, как Миша задает этот неудобный вопрос. И как Антону на него ответить? Может солгать? Сказать, что Светка все себе напридумывала? — Было дело…— грустно признался Антон. Он не хотел врать и ещё больше закапывать себя. — Ладно, — расстроенно выдохнул Миша, чем явно удивил друга, но тут же решил ответить на его немой вопрос, — она и так бы все разнюхала: не сегодня, так завтра, и все равно бы мозги мне выебала, — рассерженно ответил он. — Д-да, — не веря своему счастью сказал Антон. Ему не конец! Ура, — ну, ты зла не держи, короче. — Все заебись, не парься, — легко ответил Миша и протянул руку. Антон ответил на жест, и их ладони скрепились в рукопожатие. Рука Миши была такой теплой крепкой и немного шершавой: на тыльной стороне проступали синие вены и были видны двигающиеся под кожей связки и сухожилия. И несмотря на это, его пальцы так нежно обхватывали руку Антона, что тот чуть ли не начал таять, представляя, как эти руки могли бы огладить его спину, плечи… — Ну так, пойдем курить? — спросил Миша. — А-а, да… То есть, нет, — запутался Антон, выходя из транса. «Что это было? Какого хрена?» — возмущался про себя Антон, но от мыслей его отвлек вопрошающий взгляд Миши. — У меня дела, — наконец вспомнил то, о чем должен был вспомнить, Антон. — Принял, тогда до завтра, — Миша махнул рукой на прощание и оставил Антона наедине с его мыслями. А мысли были, причем очень громкие. Они царапали стенки черепа, от чего голова начинала ныть тугой болью. «Почему я как девка тащился от его клешни? Че за херня?» — тихо начал поток размышлений голос в голове. И тут Антон ощутил какое-то тёплое приятное чувство, разливающееся внизу живота, какое он испытывал, оставаясь с девушками наедине в интимной обстановке, когда они оголяли свои плечи, грудь, живот, но на сей раз оно было намного сильнее и напористее. Оно вместе с мыслями рвалось наружу, но уже не в переносном смысле. Антон опустил взгляд вниз, на ширинку штанов. «Че за херня?!» — мысленно повторил он, но уже намного громче. Смятение и страх охватили его разумную часть мозга, а бессознательную — пылкое возбуждение и желание догнать Мишу и еще раз прикоснуться к его теплым крепким ладоням, прильнуть к ним… В последующие картинки, что так тщательно выписывала его фантазия, Антон не хотел вглядываться, не хотел даже допускать такие мысли. Его шатало от этих противоречивых эмоций и ощущений: жгучее желание и леденящий страх боролись в голове Антона. Он тут же рванул в ближайший туалет. Мысли хаотично кричали ему: «Беги прочь!», «Беги к нему быстрее, пока он не ушёл!», «Ты сможешь убежать от этой грязи, просто перебирай ногами быстрее!», «Вернись! Догони его!». Страх усиливал возбуждение, а возбуждение — страх. Дверь кабинки туалета с грохотом распахнулась. Антон быстро плюхнулся на старый шаткий унитаз, чуть ли не сломав его окончательно, и дрожащими руками закрыл дверь на щеколду. Его трясло, он совершенно не понимал, что с ним творится. Антон медленно поднес побледневшие руки к ширинке, надеясь обнаружить за ней безмятежное спокойствие, что все это ему почудилось. Он расстегнул пуговицу и молнию: член болезненно упирался в резинку трусов. Антон запрокинул голову и жалобно заскулил от отчаяния. Почему? Почему он? С каких пор это началось? Что с ним такого произошло? Он запустил руку в трусы и медленно начал водить вверх-вниз. В голове начал всплывать образ Миши: его руки, глаза, улыбка и низкий грубый голос, Антон его не отгонял, он хотел окончательно убедиться в происходящем, надеясь увидеть в мыслях хотя бы ту же Свету или другую девчонку, но не друга, не парня, черт возьми! Но никого кроме Миши он там не видел. Антон представлял его ладони, но уже не сжатые в рукопожатие, а лежащие на своей груди, талии, бедрах. Его горячие сухие губы, как они царапают кожу. Как тёплое дыхание проходится по шее Антона, как хищный взгляд говорит ему: «Тебе не убежать, не скрыться.» Даже в воображение этого было мало: хотелось большего, хотелось ощутить что-то новое, что-то… Фантазию прервала волна удовольствия, прокатившаяся по телу. Антон двинул бёдрами вперёд, изливаясь себе в руку. В голове стало тихо. Пусто. Остался только оглушительный звон в ушах. Антон широко распахнул глаза, возвращая мысли в кабинку туалета. Некогда белая дверь, а ныне исписанная всякими рисунками и матерными словами, отвечала ему тишиной. Глухой тишиной. Кажется, Антон не слышал, как бьется его собственное сердце. Слышал только эту тишину. Он опустил взгляд на ладонь: по ней стекала густая белая жидкость. Антон резко сунул чистую руку в черный пакет, достал оттуда мятый листок с какими-то рисульками и записями и начал быстро стирать с руки сперму, словно пытался стереть не ее, а все, что произошло в последние несколько минут: свои грязные мысли и фантазии, свой побег от них и то, как он, в конце концов, подрочил на своего лучшего друга. На парня. Смятый и липкий листок бумаги приземлился на грязную плитку. Руки стали трястись еще сильнее, ведь возбуждение, затмевающее страх, ушло, и теперь Антону от него не скрыться. Он глубоко прерывисто вдохнул и выдохнул, стараясь не поддаваться панике, но мысли снова начали саднить голову. Антон медленно встал, прихватив пакет, открыл дверь и вышел из кабинки. В туалете никого не было, только раковины, стоящие стройным рядом, осуждающе на него смотрели, а зеркала над ними злобно потешались, хихикая бликами от света жужжащей лампы. Антон подошёл к одной из раковин, закрыв глаза, не желая смотреть на собственное отражение, открыл краник и, сперва сполоснув руки, окатил лицо холодной водой. Он развернулся, боковым зрением наблюдая, как в зеркале его собственный силуэт удаляется из туалета.