Под подозрением

Двор, окруженный серыми угрюмыми пятиэтажками, был покрыт белоснежным снегом. В пору бы тут были своры ребятишек, бегающих друг за другом, пара кривых снеговиков и несколько оставленных “до завтра” картонок-ледянок, но никого не было, лишь одна маленькая девочка, плотно укутанная в явно не подходящую ей по размеру шубу, грустно слонялась из стороны в сторону, пока за ней следила Олеся, уныло перемещая взгляд за силуэтом сестренки, которая начала взбираться на горку, что противно скрипела от каждого ее маленького шага. Горка наполовину утонула в сугробах, потому интересна она могла быть лишь совсем уж маленьким детям. — Аккуратно, — тихо пробубнила Олеся под нос, наблюдая за тем, как эта неустойчивая конструкция шатается, словно пьяница у подворотни, но девушка будто не особо придавала этому значения. В любом случае, горку окружал мягкий снег. Олеся была погружена в собственные раздумья и, словно зачарованная, смотрела сквозь сестренку. Даже приближающийся звук шагов ее не отвлек — она продолжала смотреть куда-то в даль. — Ну, привет, — снисходительно бросила Света, — Сестру выгуливаешь? — Выгуливаю, — не оторвав взгляд от горки, отвечала Олеся, — А ты? — Что я? — Что ты? — меланхолично повторила она. — У-у, подруга, что-то ты совсем никакущая. Я говорила, нельзя так переживать из-за этого придурка. Он даже не понимает какое счастье упустил, расстраиваться еще из-за этого, — подбадривала подругу Света. Нельзя было точно сказать, кому она адресовала эти слова: себе или все же Олесе, но ей удалось немного вытянуть подругу из хандры. — Так ладно, что ты там хотела обсудить? — наконец собралась Олеся. Света немного помялась, протянув загадочное «ну», и присела рядом на скамейку. Она заговорчески сложила руки и хитро улыбнулась. Помимо всем известного навыка организовывать мероприятия, Свете прекрасно удавалось придумывать, как проучать обидчиков, при этом совершенно не марая собственных рук. Если бы учителя не так снисходительно относились к скандалам среди учеников, то могли бы с удивлением обнаружить, что за многими из них стояла именно Света. С другой стороны обвинять девчонок в падкости на всевозможные интриги со стороны учителей тоже было странно — чем им еще можно было заняться в этой глуши? — У тебя же есть брат? — глаза Светы хитро сверкнули, наверняка, не будь на ней варежек, она по-злодейски перебирала бы пальцами. — Света, нет, — неодобрительно покачала головой Олеся, насупив брови. — Света, да, — она улыбнулась шире, хотя казалось бы, куда еще? Уж кто-то, а Света любила драму. Это можно было даже назвать ее хобби, — Мы просто попросим его припугнуть их чуть-чуть и все. — У него и так год условно. Я не хочу так подставлять Диму, — Олеся жалостливо посмотрела себе под ноги. Было совершенно непонятно, как из одной семьи вышли два настолько разных человека: кроткая и скромная отличница Олеся и совершенно непонимающий законов морали, такта и права Дима. Многие их соседи завороженно ждали, что же получится из младшей сестренки. — Да ты не понимаешь, — продолжала Света уже более убедительным тоном, — Он их просто припугнет, а они к нам придут, в ноги будут падать, прощения просить. Ты просто представь. — Ну, — протянула Олеся, — от извинений я бы не отказалась. — Во-от, — Света упорно рушила стену недоверия и кирпич за кирпичиком стена начинала падать, нельзя было упустить возможность окончательно ее развалить, — ты представь, этот придурок, тебя заманил, облапал и убежал. Наверняка сейчас с друзьями смеется над тобой, как над наивной дурочкой. — Не знаю, — неуверенно ответила Олеся, — он выглядел напуганным. — Ой, — махнула рукой Света, — эти мальчишки актеры не хуже нас. Я тебе говорю, он все это специально подстроил, — уверенно продолжала она. — Да? — уточнила Олеся, на что получила утвердительный кивок подруги, — Ну, я подумаю. — Круто! — весело крикнула Света и размашисто обняла подругу, — Так вот если надумаешь — пусть Дима завтра их после школы выловит. Олеся утвердительно кивнула и посмотрела на сестру, которая носилась по площадке, бегая за воображаемыми друзьями, потом остановилась, помялась пару секунд, развернулась к девочкам и крикнула на весь двор: — Леся! Я писить хочу! — Ой, я тоже, — тихо сказала Света, развернувшись к подруге, — а до дома, наверное, не дойду. — Ладно, — улыбнувшись, выдохнула Олеся, — пойдем. *** Новый день для Антона был таким же безрадостным, как и предыдущие. Даже две физики в расписании его не радовали, ведь новый преподаватель совершенно не мог противостоять ученикам и большую часть урока тратил на попытку их угомонить. Антон даже не мог предположить, что его жизнь превратиться в такой апатичный омут. Ему лишь оставалось наблюдать, как жизнь уныло протекает мимо, иной раз тереть глаза, в надежде обнаружить, что все это был только кошмар, но чуда не случалось. Антон все еще шел по коридору, вместе с друзьями, что с подозрением пялились на него. — Да ладно тебе, Тох, — наконец неуверенно сказал Слава, — че первый раз девка отшивает? Другую найдешь. Антон бы хотел закатить глаза со словами: «Да при чем тут она?», но это очевидно было плохой идеей. Так что оставалось лишь поддерживать ложь, благо, она была убедительной. — Да, все нормально, забейте, — бросил Антон, стараясь звучать как можно увереннее, но сложно было выглядеть таковым, когда за спиной была пара бессонных ночей. — Ну, да, — саркастично заключил Миша, — по тебе видно. Ко всем проблемам Антона добавилась еще и Олеся, что на пару со Светой весь день бросали на них с Мишей обиженные взгляды. Еще с ними не хватало выяснять отношения. Антон лишь надеялся, что на его голову не свалится еще и одноклассница со всякими разговорами или с чем по-хуже. Коридор сейчас казался куда более громким, чем раньше. Крики детей отражались от бетонных стен и со звоном отдавались прямо в уши. Антону нужно было срочно поспать, ведь любое усилие уже вызывало у него приступ тахикардии. Он был готов рухнуть прямо на пол, но уже исчерпал количество странных поступков перед друзьями. Антону всего лишь нужно было добраться до дома, а там уже было бы плевать на все. — Ну, че, перекур? — довольно спросил Саша, потирая руки. — Не, пас, — протараторил Антон, даже не посмотрев на друзей, — мне домой надо. Он начал спешно удаляться, оставляя друзей за спиной. Антон перебирал ногами из последних сил, но все же старался сохранить хоть какую-то твердость в походке. Слава пихнул Мишу в плечо, кивая в сторону уходящего Антона, который чуть качающейся походкой продолжал удаляться. — Че ты встал? — возмутился Слава. — А че я ему скажу? — резонно подметил Миша в ответ. Он совершенно не понимал, что происходило с его другом, да и что в такой ситуации можно сделать. Раньше все решалось как-то само, да и Антон никогда таким не был: любые его проблемы исчезали после небольшого погрома или крика. Неужели правда влюбился? — Ну, придумай. Вы ж тут корешите уже хер пойми сколько, — ответил Слава. Миша недовольно закатил глаза и, подумав несколько секунд, все же пошел вслед за Антоном, крутя в голове все возможные слова поддержки. Его тоже смущало поведение друга, но если дело правда было во влюбленности, то возможно он смог бы помочь, сам же недавно расстался. Антон медленно снимал с вешалки куртку, которая упрямо двоилась в глазах и никак не хотела собираться в один четкий силуэт. Он зло смотрел на нее, думая: «Ты еще меня повыводи, блять.» — Эй, — послышался голос Миши за спиной, — ты точно в норме? — Да, — раздраженно бросил Антон. — Поэтому ты сейчас зло пялишь на мою куртку? — заметил Миша. — Они похожи, — напряженно ответил Антон. Ему очень не хотелось добавить к усталости еще и неуместную тревогу. На это уже не было сил. Их хватало лишь для того, чтобы дотащить свою тушу до дома. — Ага, поэтому ты свою кидаешь на подоконник, — продолжал давить Мишу, — уже два года как. Антону хотелось провалиться в ад, но уж точно не объясняться за свое состояние и поведение. Он прекрасно понимал, как странно выглядит, и все его попытки это скрыть только усугубляли ситуацию. Но хотя бы не сейчас, когда единственное, о чем Антон мог думать — это сон, а уж точно, не о чем говорит. Потому он лишь устало выдохнул и взял свою куртку с подоконника. — Че случилось? — грозно спросил Миша. — Я хочу спать, очень, — честно признал Антон. — Тогда давай хоть до дома доведу, чтоб ты в какую-нибудь канаву не рухнул, — Миша схватил свою куртку, уверенно взял друга за локоть и потащил к выходу. Резко к Антону вернулась и бодрость, и тревога к ней в придачу. — Я сам дойду, блять! — завопил Антон на всю раздевалку, сопротивляясь. — Нет, за одно перетрем по дороге, — зло кинул Миша, — заебал уже кочевряжатся. — Да о чем, блять? — продолжал Антон уже чуть тише. Но Миша ответил ему лишь строгим молчанием. Он явно не выглядел так, будто хотел спорить, да и Антону тоже это не нужно было. Раз уж силы к нему ненадолго вернулись, стоило их потратить на хорошие оправдания, а не на крики. Он лишь устало глянул себе под ноги, собираясь с мыслями. Холод, как и всегда, бодрил и приводил в чувства, конечно, не так хорошо, как без куртки, но тоже неплохо. Ребята молча шли к ближайшему двору за гаражи, огибая своры детей, что бежали домой после уроков. Но эти унылые ржавые домики были не только их местом встреч и «переговоров», после уроков там часто собирались школьники, вот и в этот раз там стояло несколько девятиклассников: они курили и весело смеялись, но увидев ребят, тут же замолчали и ушли. — Ну, так о чем ты там хотел перетереть? — вопросил Антон поднимая взгляд на друга, тот развернулся и наступил брови: — Че с тобой? Ведешь себя странно, — с подозрением спросил Миша, — совсем что ли втрескался? — В кого? — ошарашено спросил Антон, чувствуя, как сердце болезненно остановилось и не спешило возобновлять ход. Антон в панике перебирал все последние события, думая, что хоть и выглядел странно, но точно не выдавал причин. Наверное. — В меня, блять, — раздраженно ответил Миша, закурив сигарету. Взгляд Антона опустел, — ну, дебила-то не лепи! В Олесю эту свою, в кого еще? Антон старался сдержаться, чтоб не улыбнуться, как же он был рад, что все обошлось: можно было продолжать врать, закапываясь все глубже, не спать ночами и выдавать это за муки влюбленности. Какое счастье! — А, ну, — замешкался Антон, — да. — Ну, пиздец, — заключил Миша, похлопав друга по плечу, — нельзя ж так из-за бабы-то, бра- — Вы Антон и Миша? — прервал их грубый низкий голос из-за спины. Над ними возвышался грозный парень. Его взгляд был расслабленным, но в нем читалась какая-то ожесточенность. Такие персонажи тут встречались не редко, но им никогда не было дело до мелкой шпаны, вроде Антона с Мишей. Более того лицо его казалось немного знакомым, от того он лишь больше настораживал ребят. — Ну, мы и че? — ухмыльнувшись, ответил Антон. Он уже был надрессирован вести такие содержательные диалоги, правда никогда эти беседы не кончались мирным «досвиданья». Антон понимал, что сейчас не лучшее время наглеть и наживать себе новых врагов, но больше ничего ему в голову не пришло. — Тогда мне с вами нужно «провести воспитательную беседу», — улыбнулся незнакомец, тут же приложив Антона головой о хлипкую стену гаража. Лишь когда по его голове разлилась звенящая боль, а уши заложило от грохота, он понял, что следовало представиться чужими именами. Картинка перед глазами окончательно поплыла. — Ты охуел, — крикнул Миша и уже хотел было замахнуться для удара, но незнакомец оказался быстрее: он одним резким движением приложил его затылком к гаражу, взяв за шею. — На вас тут Олеся с подругой жалуются: говорят вы их тут обижаете, — начал объяснять незнакомец, — если еще раз услышу, что вы рядом вертитесь — убью нахуй, — процедил он чуть тише, глядя на ребят бешеным взглядом. По его виду можно было сказать, что ему совсем не хотелось тянуть до следующей встречи и разобраться с ними прямо сейчас, но он лишь резко ослабил хватку и спокойно ушел, скрывшись за пятиэтажками. — … Э-эт-о кх-кто, блять, был?— прохрипел Миша стараясь отдышаться. Горло жутко саднило, словно залили в глотку жидкого огня. Он тер шею, стараясь успокоить жгучую боль. — Не знаю, — тихо ответил Антон, его голова ужасно раскалывалась, а картинка перед начала плыть еще сильнее. Антон даже не был до конца уверен стоит он или сидит. Он коснулся пальцами места ушиба и почувствовал, как его ладонь окропило что-то теплое, а ссадина от касания только больше заныла. Антон недовольно прошипел что-то и посмотрел на руку. Кровь. *** Классный кабинет опустел после уроков: все давно разошлись и только Олеся со Светой остались, чтоб «обсудить оформление актового зала для очередного мероприятия». — Све-ет, может за ними пойти? — беспокойно мялась Олеся возле подруги, — вдруг он их побьет? — Ничего, так даже лучше, — серьезно заключила Света, не отрывая взгляд от окна, — щас они приползут. — Свет, ты совсем? — возмутилась Олеся, — Ты же сказала: «просто припугнет»! Света ничего не ответила: она продолжала выискивать в окне силуэты ребят. Ей было плевать в каком состоянии они явятся, главное, чтобы вообще пришли. Запечатлеть их поверженными, жалкими, молящими о помощи было бы лучшим подарком для Светы. Но она явно пропустила момент, когда они вошли в здание, потому что в дверь кабинета уже кто-то стучал. — Открыто, — громко бросила Света, продолжая караулить взглядом парадный вход. — Вы совсем охренели?! — разразил тишину класса голос Миши, — Это че за амбал до нас доебался?! Ошарашенная Света отлипла от окна, и взглянула на проход: там стоял злой Миша с Антоном на плече. Он усадил друга на один из стульев, уточнив все ли в порядке, на что Антон лишь легонько кивнул, и вернулся в диалог. — А что? Думал, можно просто нас вот так поматросить и бросить? — все же нашлась Света, сложив руки на груди. Это явно не тот результат, которого она ожидала: растрепанный, красный и злой Миша стоял посреди класса и требовал от нее объяснений, а не просил о прощение. — А с нами поговорить нельзя? — продолжал кричать Миша сквозь сжатые от злости зубы. Олеся стояла в углу кабинета и старалась не расплакаться, смотря на Антона с разбитой головой. Ей было так обидно быть причастной к чему-то подобному, осознавать, что все сложилось именно так. И все из-за нее. Она стояла, поджав губы, и тихонечко всхлипывала под громкие споры одноклассников. — Ладно мы, Тоху-то за что? — громко вопросил Миша глядя на Олесю, которая сейчас, казалось, не была готова к диалогу на повышенных тонах, — Сама его отшила, а теперь натравливаешь на него всяких дебилов?! — Это она отшила? — возмутилась Света, — да он сам ее облапал и сбежал! Антон все еще сидел, пытаясь собраться с мыслями. Старался вслушаться в разговор, уловить его основную нить сквозь легкую дымку. Только сейчас, когда каша перед ним собралась в одну четкую картину, он смог заметить, что все на него смотрят в ожидании ответа. А ответы у него кончились, придумывать новые голова уже была не в состоянии. Антон лишь устало окинул всех взглядом, стараясь понять, к кому следует обратиться первым, да еще и так, чтоб его не послали куда подальше. Но все, что он был способен сейчас изречь: — Как же вы все меня затрахали. Антон, шатаясь, встал со стула и уже было поплелся к выходу, как его остановила Олеся, взяв за руку, на ее глазах навернулись слезы. Она кинулась его обнять, на что не соображающий, что здесь вообще происходит, Антон лишь устало ответил на объятья. — П-простит-те, пожа-алуйста, — захлебываясь слезами пыталась сказать Олеся, уткнувшись Антону в грудь. — Не вздумай, Леся! — крикнула Света через весь кабинет, — Ты не должна извиняться! Тут уже Миша повернулся на нее. Он подошел в плотную к Свете и разъяренно посмотрел на нее сверху вниз, из последних сил сдерживая свой гнев, чтоб не размазать хрупкую девочку по стенке. Миша шумно выдохнул, чтоб собраться с мыслями и успокоится, но получалось не очень хорошо. — Так, — начал он настолько спокойно, насколько мог, но нотки раздражения и гнева все же отчетливо были слышны в его голосе, — мне насрать, какие больные тараканы в твоей башке, подсказали тебе эту идиотскую идею, но если этот хуй еще раз появится — мы будем разговаривать по-другому. Свету пробрала холодная дрожь. На секунду ей показалось, что Миша правда ее ударит. Она постаралась унять страх и молча кивнула. Света проводила его недовольным взглядом до двери. — Ты живой? — заботливо спросил Миша, беря друга под плечо, на что тот лишь кивнул. Антон не хотел думать о происходящем сейчас, единственное, что его волновало — дом, кровать и сон. Затяжной и глубокий сон. Миша кинул сердитое «пока» в сторону успокоившейся Олеси и поспешил скрыться с Антоном в густой темноте школьного коридора. — Не переживай, Олесь, — успокаивала Света подругу, — Мы еще их достанем. — Свет, нет, хватит, — начала строго возмущаться Олеся, — я не буду больше в этом участвовать! Света раздраженно посмотрела на подругу, закатив глаза и бубня себе под нос что-то вроде: «Ну, и больно надо.» Она вздернула голову и также покинула кабинет, оставив подругу. *** Слава с интересом крутился вокруг Антона, внимательно рассматривая шов на голове. Он даже хотел к нему прикоснуться, пока Миша не отогнал его. Голова все еще слегка болела, но самочувствие Антона явно улучшилось и на следующий день ему удалось отпроситься у мамы и Наташи в школу. Ему повезло отделаться лишь раной. Сестра все твердила про какое-то сотрясение, но все обошлось. — Пиздец, ты крутой, — восхищенным шепотом сказал Слава, продолжая смотреть на Антона, словно на гладиатора, который лишь голыми руками сразил десяток соперников и парочку львов. — А ты в целом как? — обеспокоенно спросил Миша. — Нормально — жить буду, — усмехнулся Антон, стараясь скрыть смущение: ему было очень приятно, что Миша о нем так заботился, но он все еще старательно отмахивал эти мысли, что так назойливо вились в голове. — Ну, слава богу, — выдохнул Миша, — я вчера думал, что Натаха мне глаза выколет, за то что тебя в таком виде приволок. Антон плохо помнил события предыдущего дня, но с уверенностью мог сказать, что ситуация разрешилась. По крайней мере, он наверняка знал, что больше брат Олеси их не потревожит, но покоя не давала лишь Света, что продолжала кидать в сторону ребят хитрые взгляды. Но пока все шло хорошо: урок за уроком ничего примечательного не происходило. Пока Света куда-то не исчезла: урок начался, а ее все не было видно. Антон судорожно озирался по сторонам в поисках одноклассницы, но никак не мог ее найти. Его поиски прервал завуч: она просунула голову в дверной проем и зло процедила: — Архипов, Ларионов! Быстро в кабинет директора! Миша с Антоном испуганно переглянулись, ловя недоуменные взгляды одноклассников и друзей. Светы все еще не было. Было очевидно, что это ее очередной план, осталось лишь выяснить, в чем он заключался. Коридор вновь предстал в новом свете: в этот раз он был пугающим, но не жутким, а скорее строгим. Антону казалось, что его ведут на какой-то допрос, потому он инстинктивно опустил глаза в пол. Он совершенно не представлял, что происходит — недоумение и беспокойство заполнили его изнутри. Антон бросил краткий взгляд на Мишу: тот уверенно шел по коридору, словно просто прогуливался с друзьями после уроков, но во взгляде читалась злость. Даже ярость. Казалось, что он идет кому-то мстить, прокручивая в голове самые жестокие картинки с участием своего обидчика. Антон даже ненадолго отвлекся от переживаний, продолжая разглядывать знакомый силуэт, но тут же раздраженно отдернул себя, напоминая о их проблеме — «хрен пойми что». Да, сейчас это было куда важнее. Кабинет директора сильно отличался от остального здания: стены были окрашены приятной бежевой краской, а не кислотно зеленой, как в больницах, на них не было ни одной надписи с оскорбительными фразами или номерами «барыг», мебель была новая и свежая, словно только сегодня ее и привезли, единственное, что выбивалось из общей атмосферы — стойкий запах сигарет. Директриса очень любила курить, все об этом знали, но она упорно все отрицала. Прямо посередине ковра, перед столом директора, стояла заплаканная Света: ее лицо было красным, как осенний лист рябины, и блестело в свете старых потолочных ламп от слез. Как только она увидела ребят в дверном проеме, тут же начала громко рыдать, пытаясь что-то сказать сквозь ком в горле: — Э-это они-и… — продолжала громко плакать Света. — Ничего-ничего, — успокаивала директриса и заботливо посадила ее в кресло перед столом, налив стакан воды, — сейчас разберемся. Антон напряженно смотрел на Свету, ожидая, когда наконец ему озвучат приговор, а главное за что, пока Миша старался дышать ровно, пытаясь не впасть в безудержную ярость: он так сильно сжал кулаки, что, казалось, сейчас он сам себе проткнет руку. — Вы совсем..! — подбирала слова директриса, — омурлели здесь! — Извините, — со всей возможной галантность, на которую он был способен в данный момент, начал Миша, — что случилось? — Я закрывала глаза на многие ваши выходки, — строго продолжала директриса, — но это уже ни в какие ворота! — В чем дело? — спокойно продолжал Миша, скрипя зубами. — Не стройте из себя дебилов! — не выдержала директриса, перейдя на откровенный ор, — Прямо в стенах школы пытались растлить бедную девочку! Угрожали ей! Света даже сказать никому не могла — боялась! И вы спрашиваете «в чем дело»?! Антоном овладел шок и ужас. Да, они правда позволяли себе многое, но точно никогда бы не стали так поступать. Это был полнейший бред, но директриса на него явно повелась. Антон понимал, что им бесполезно было что-то доказывать, ведь прилежной отличнице и активистке школы поверят больше, чем двум парням с сомнительной репутацией. Но нужно было сказать в свое оправдание хоть что-то и как можно скорее, потому что лицо Миши явно давало понять — его надолго не хватит: казалось, он был готов в любой момент сорваться и по-настоящему натворить делов, подтвердив слова директрисы. — Погодите, — прервал громогласную речь Антон, — это не правда: я вернулся вчера домой с разбитой головой, — он быстро говорил, чтоб его не перебили, — Миша меня проводил. Спросите у моей сестры и мамы! — А-а, — прищурилась директриса, качая головой, — Наташа Архипова. Да она не лучше тебя была, стану я верить словам этой уголовницы! И я знаю, что это Света ударила тебя по голове учебником, поэтому ей и удалось убежать! — Да вы из-, — начал возмущаться Антон, пока его не перебил Миша. — Это тоже она сделала? — он с невозмутимым видом оттянул ворот олимпийки и задрал голову, оголяя шею, на которой красовались пурпурные пятна от чьих-то пальцев. — Ну, нет… — неуверенно стушевалась директриса, ища поддержку в заплаканных глазах Светы, — но откуда мне знать, где вы там шарахаетесь? Прямых доказательств не было ни у кого, потому директриса продолжала упорно выгораживать Свету. Любые оправдания, насколько бы они не были правдивы, оставались лишь пустым звуком. Миша яростно сверлил взглядом Свету, на лице которой проскользнула еле заметная хитрая улыбка. Она победила. Послышался робкий стук в дверь. Директриса громко крикнула «не сейчас», но ее слова посетитель явно решил проигнорировать, приоткрыв дверь. Скромный голос пролепетал: — Можно? — Я же сказала — не сейчас! — строго повторила директриса, пока дверь не открылась полностью: за ней стояла Олеся. Ее тело сковала дрожь, но она из последних сил старалась выглядеть уверенно: маленькие ручки, крепко сжатые в кулачки, насупившиеся брови — Олеся выглядела, как герой из комикса, подоспевший в последний момент. — Они не… это… — вся уверенность куда-то исчезла, как только она начала говорить. — Что?! — громко спросила директриса по инерции. — Ну, они… — Чего?! — Не виноваты они! — наконец не выдержала Олеся, — это из-за нас со Светой их избили. Не наказывайте их, — перешла на виноватый тон она. Олеся продолжала свой рассказ, пока все завороженно слушали: директриса явно пыталась разобраться во всем, подробно отмечая каждую деталь истории, Миша начал успокаиваться, а лицо Светы вытянулось в оскорбленном недоумении. — Подожди, — начала директриса, дослушав рассказ, — вы же не пытались ее запугать? — она указала на Мишу с Антоном. — Нет-нет, — быстро начала Олеся, — можете у брата моего спросить. — Да это не правда все! — возмутилась Света. — Так, — директриса громко стукнула ладонями по столу, — это школа, а не публичный дом! Тут учатся, а не отношения выясняют! Если такое повторится — тут не вы стоять будете, а ваши родители! Поняли?! Все молча кивнули. Света зло посмотрела на Мишу, Антона и Олесю, вложив в свой взгляд столько ненависти, сколько у нее было. — Марш на уроки! — последний раз крикнула директриса, указав на выход. Ученики поспешили покинуть кабинет. В коридоре до сих пор не было ни души. Все четверо стояли столбом, переглядываясь. Сейчас все были немного сбиты с толку. Одна лишь Света стояла поодаль, испепеляя всех троих взглядом, но она не стала спорить дальше, все на что ей самой сейчас хватало сил — высокомерно вздернуть голову и уверенной походкой направиться в туалет. — Олесь, спасибо большое, — тихо произнес Антон, смотря сквозь пол, он так долго игнорировал головную боль, что, казалось, она вся разом сошла на него лавиной, — и извини, ну, за тот раз… — Нет, что ты. Это мы виноваты, — грустно начала Олеся, — ты просто убежал, а я тебе голову разбила, можно сказать, и ему, — она кивнула на Мишу, — из-за нас досталось. — Ничего, — подбадривающе успокоил Миша, — заживет. Главное, что сейчас помогла, иначе я хуй знает, как выкрутились бы. — Ладно, я пойду…домой, — проронила Олеся и тихонечко ушла куда-то прямо по коридору. Почему-то эйфории от победы над Светой не было ни у кого. Антон был подавлен: он просто держался за голову, надеясь угомонить звон в ушах. Он сильно устал. Казалось, поспит — все пройдет, все проблемы исчезнут, но стало только хуже. Разве что фантазии ненадолго отступили, но Антон понимал, что это лишь временная акция: завтра он проснется и все начнется заново, а единственный, кто мог бы его поддержать, и был проблемой. Это было похоже на бесконечный цикл отвратительных событий, что затянул его в этот жуткий круговорот и не собирался отпускать. Одним словом — ему было паршиво. — Все нормально? — тихо спросил Миша, положив руку Антону на плечо. Он хотел расспросить подробнее, что тогда случилось в этой чертовой подсобке, что вообще происходит, но ни у кого не было на это сил. Хотелось простой прийти домой и отдохнуть. Антон кратко кивнул и ушел, не попрощавшись.