The Huntress and The Prey

      Мэг Томас легла спать последней. Сложно засыпать под громкий смех Кейт и хвастливые реплики Дэвида, во всех красках повествующие о последней «игре». Им всегда нужны овации и восхищенные глаза. Болваны. Мэг повернулась спиной к костру и всмотрелась в лесную чащу, окружавшую палаточный лагерь сплошными зарослями. Вязкие клубы тумана стекающие сверху на деревья на ощупь абсолютное ничто. К нему не прикоснуться. Не ощутить прохладу или сырость. Не учуять запах. Этот лес сплошная декорация. Беззвучный. Замерший. Лишь огромная стая ворон, издевательски каркает, стоит подойти чуть ближе. Лес, освещенный всполохами пламени без жара. Где-то там построены арены, огражденные забором под высоким напряжением. Где-то там, в этой чертовой тишине и темноте, убийцы ждут рассвета, ведь "игра" должна продолжаться. Мэг должна бежать.       Ушедший день ничем не отличался от тысяч предыдущих, они сбегали от Траппера. Мэг дотронулась до рваной раны на плече. Вздувшаяся плоть горела. Запах гниющего мяса давно стал неотъемлимым, неотделимым. Боль пульсировала в такт сердечному ритму. Мэг лениво считала удары, как считают овец, прыгающих через заборчик, но сон отказывался приходить. Образы так и лезли в голову, Мэг широко зевнула и наконец сдалась.        Громкое дыхание верзилы сквозь прорехи в металлической маске слышно на пару десятков метров. Он шагает твердо и тяжело, то и дело наступая железными ботинками на медвежьи капканы. Мэг не медведица, но она отлично помнит хруст костей под смыкающейся пастью трапы.       Убийца проходит мимо груды машин, ведя заточенным обрезком железяки по ржавой поверхности. От скрежета металла сводит зубы. Мэг едва не охает. Траппер проходит всего в метре от нее, спрятавшейся между машинами в тени. Он не особо внимателен. Мэг слышит механический лязг, и убийца тоже, спешит на звук. Мэг должна что-то предпринять. Это последний генератор, питающий ворота на свободу. Чтобы выйти с арены нужно завести пять генераторов и успеть сбежать.       Однажды Мэг очнулась на арене и с тех пор каждый день от рассвета до заката пытается не умереть. Таких бедняг здесь несколько десятков. Некоторые помнили себя прежних и другую жизнь, а некоторые, как Мэг, слишком давно попали в дьявольские сети. Убийц на всех хватало с лихвой. Вот где раздолье для психопатов, никаких правил и масса возможностей для пыток и казней. Они лабораторные крысы в чьем-то жестоком эксперименте, у которого нет начала и не будет конца. Мыши, бегающие по лабиринтам. Мэг не помнила ничего о прошлой жизни. Кто она? Откуда? Как попала в это место? Лишь бесконечно повторяющиеся попытки сбежать. Что за извращенная фантазия придумала такое? Четверо людей против одного убийцы. День за днем. Одно и то же.       Мэг слышит неистовый вой и металлические звуки удара. Бедный Дуайт. Ему всегда достается именно от Траппера. Мэг выскальзывает из укрытия и спешит на звук.       Издалека силуэт напоминает чудовище. Охотник стоит в тени деревьев, одной рукой прижимая к плечу дергающегося Дуайда. Кровь хлыщет на лицо и свитер жертвы. Мэг пытается рассмотреть, где заканчивается рана. Не получается. Томас беззвучно двигается за Траппером. Она оглядывается в поисках оружия. Хоть какого-то, чтобы замахнуться и отбить напарника из лап маньяка. Безнадежно. Мэг знает, это. На арене нет случайного мусора. От деревьев и кустов не отломить ветку. Мэг стискивает зубы, продолжая наблюдать, как Охотник хватает обессиленного мужчину и вешает на столб, проткнув мясным крюком. Дуайт визжит не хуже свиньи. Несчастный идиот. Кому он так насолил?       Мэг вытирает испарину со лба. Счет идет на секунды. Томас резко ведет плечами сбрасывая напряжение. Нужно сделать выбор. Спасти напарника, пожертвовав собой или завести генератор, давая шанс сбежать себе и еще двум «мышкам». Времени на размышление не остается. Охотник рассекает плоть на груди Дуайда. Второй удар по бедрам. Дуайд истекает кровью. Без шансов. Мэг бьет дерево кулаком, рассекая кожу на костяшках. Грязные игры. Этот ублюдок отыгрывается на бедолаге, не напрягаясь ловлей остальных. Еще удар. Мэг пытается успокоить дыхание.       Тупой.       Ублюдский.       Подонок.       Таких тварей на арене большинство. Мужчины, женщины. С ножами, вилами, пилами и прочими садистскими приспособлениями. Бойни, бесчестные игры. Смертельная скука.       Мэг не по себе от истошных воплей Дуайта. Она сама обычно не издает ни звука. Ни единого, чтобы эти твари не получили наслаждение. Не в силах больше смотреть на мучения напарника, Мэг бежит вперед на удачу, надеясь, что еще кто-то наблюдает из кустов и ждет момента. Траппер роняет оружие на Мэг, разрывая кожу, едва она вцепляется в безвольное тело. Боль ослепляет на мгновение, инстинкт срабатывает против друга. Мэг отпрыгивает в сторону и отбегает. За спиной раздается громкий хлопок. Так оповещают о смерти игрока. Отмучился. Мэг прячется неподалеку и поднимает взгляд. Тело дрожит. Оно дрожит каждый раз, когда появляется Сущность. Вероятно, им дают наркотики и чертовски хорошие. Огромные черные щупальца спускаются из небесной червоточины. Они насквозь пронзают истерзанное тело и забирают во тьму. Очередная смерть. Завтра он проснется в спальнике, чтобы снова вернуться в этот кошмар, целый и невредимый, чего нельзя сказать о его душе.       Мэг ежится в спальнике, слишком тонком и прохладном для лихорадки. А может так выглядит реальная смерть? Мэг не знала, за что она попала в этот ад. Может Дантэ прав, и они бегают по кругу. Колесо сансары, так называла эту беготню напарница по несчастью — китаянка Фенг Мин. Бесконечный цикл страданий за грехи, совершенные в другой жизни. А ведь Мэг даже не верила в Бога, пока не попала в это место. За что ее послали прямиком в Преисподнюю? Бога нет, есть лишь страдание. И злость на все религии сразу. За то, что обещали спасение. За то, что лгали. Некоторые видят спасение в смерти, но как спасаться там, где смерти нет?       Бегунья развернулась к костру другим боком. Впрочем, одну убийцу Мэг выделяла среди остальных. Это женщина, Охотница. Прочие вызывали лишь отвращение. Наверно если день за днем пытать запуганных бедняг, даже такие больные ублюдки могут пресытиться. Но не она. Охотница не спешила. Наслаждалась выслеживанием добычи. Играла по правилам, но никогда не щадила за ошибки. Мэг входила в азарт, бегая от женщины в кроличьей маске с топорами. Охотница безусловно одна из самых жестоких садисток на играх, но она умела признать чужую победу. Мэг достойная соперница. В отличии от напарников, кривляющихся и дразнящихся, стоя в воротах арены, если удавалось сбежать от смертоносных топоров Охотницы, Мэг коротко кивала на прощание и уходила, с честью унося раны и синяки. Долбанный Колизей. В конце концов, что означает эта победа, если уже завтра ты вернешься на арену к разъяренному врагу? Это место восстановит справедливость на следующий же день, тебя подвесят на крюки и превратят в пиньяту. День за днем. Снова и снова. Мэг Томас провалилась в сон.       Что-то поменялось. Мэг распахнула глаза и тут же зажмурилась, прикрыв лицо ладонями. Слишком яркий свет. Почему земля шатается? Похоже на транспорт. Что это? Мэг услышала возню. Зрение понемногу возвращалось. Размытый силуэт, сидящего напротив человека покачивался в такт повозке, ведомой лошадьми. Молодая женщина. Стоп. Лошадьми? — Ты еще кто? — Мэг не отличалась мягкостью, не в этом месте.       Незнакомка лениво выставила арбалет перед собой и изобразила выстрел. Руки Мэг инстинктивно взлетели вперед. Она ахнула. Какого черта в них делает топор? — Что за…?!       Оружие с грохотом ударилось о деревянный пол. — Еще одна сумасшедшая, — выплюнула новенькая изо рта вместе со спичкой, опуская арбалет. — И где Хафф вас только набирает?       Мэг потерла глаза до белых точек. Голова гудела. Мэг присмотрелась к новенькой. Шерстяная накидка с капюшоном, пыльная, пол ей что ли вытирали? Подол местами оборванный. Высокие ботинки со шнуровкой, грубые штаны с карманами. Поверх одежды пояс с патронами и пара мешковатых сумок. Кисти исцарапаны. Взгляд холодный. Из какой дыры ее занесло? Мэг покосилась на деревянный арбалет и колчан с болтами. Она поймала себя на мысли, что хочет прикарманить их. — Эй… Откуда это? — Мэг кивнула на оружие, — Новые правила?       Незнакомка с силой втянула воздух и сплюнула за край повозки. — Вон, у нее спроси. — Она перевела взгляд за спину Мэг.       Обычно сущность притаскивала по одной жертве, но были исключения. Брат с сестрой или приятели. Мэг совершенно не желала разговаривать, знакомиться и что-то объяснять о том, чего она сама не понимала. Она порывисто обернулась и застыла. Тело пронзила тысяча льдинок, острых, как игры, обдало огнем. Мэг почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Она стала задыхаться, жадно хватая воздух. Как же это? Лицо, скрытое под маской кролика, одежда из маленьких пушистых шкурок и огромный окровавленный топор. Охотница сидела на краю повозки, скривив губы в довольной усмешке. Еще бы. Хищница готова поиграть с добычей. Охотница явно наслаждалась смятением, застывшим на лице бегуньи. Еще ни разу за все то время, что Мэг помнила, она не просыпалась возле убийцы, лишь с напарниками. Охотница тихо запела колыбельную, растягивая ноты хриплым голосом, опутывая ими, парализуя. Мелодия не успокаивала, а напротив предвещала скорую расправу. Мэг попятилась назад, плюхаясь рядом с напарницей, не обращая внимания на протестующие возгласы. Охотница не торопилась, она склонила голову, пригладила лезвие, мурлыкая под нос свою мелодию. Движения нарочито ленивые. Мэг впервые увидела вблизи мозолистые ладони женщины, явно привыкшие к труду. Несколько заноз на холме большого пальца вызвали желание их вытащить. Мэг затрясла головой, не о том она думает! Перед глазами пронеслись моменты, когда она была так близко от Охотницы. Как та сбивала с ног, хватала и закидывала на плечо израненное тело. Затаскивала в подвал охотничьего домика и вешала на древо из крюков. Не сегодня, черт возьми! Мэг вернула телу контроль и приготовилась к прыжку.       Новенькая не думала сдвигаться с места. Она пока не знает правил. Не знает, что нужно убегать. Мэг выскочила из повозки. Она заяц, быстрый, ловкий, неуловимый. Долгие годы тренировок укрепили связки и мышцы. Прыжок с большой высоты дал фору. — Что ты делаешь, идиотка?! — завопила незнакомка.       За спиной прозвучали выстрелы, но Мэг бежала, не оглядываясь. Найти чертовы генераторы и поскорее свалить. Сердце стучало в горле, мешая дышать. Все неправильно. Даже игра против Охотницы не вызывала обычного приятного прилива адреналина. Мэг обернулась и прислушалась. Выстрелы утихли. Она представила ужас новой напарницы, которую впервые свежуют на крюке. Настроения спасать и объяснять, что происходит нет, да и какой смысл? Все это лишь бесполезные догадки, домыслы. Хотелось поскорей вернуться в лагерь. Что-то тяжелое билось о бедро, мешая бежать, Мэг бросила взгляд вниз. На поясе болталось какое-то оружие вроде винтовки, только ствол короче. Бегунья потянулась к ней, готовая зашвырнуть подальше, но в последний момент остановилась. — Чертова железка, — проворчала Мэг, подтянув ремень на еще одну дырку, бежать стало легче.       Лес все не кончался. На мгновение Мэг остановилась. Лес. Не те искусственные декорации, а настоящий лес. Ветер. Солнце грело. Трава шелестела. Вообще звуков бесконечно много. Только сейчас стало понятно откуда взялась дезориентация. Нарастающий гул. Кто-то кашлял. Кричал. Выстрелы. Шум травы. Что-то скрипело. Стучало. Хрустело. Насекомые. Так много насекомых! И вереница запахов. Голова закружилась. Кто-то спугнул ворон. Мэг резко обернулась, как раз навстречу топору. Он вонзился в бок с треском, ломая ребра. Мэг почему-то все еще могла бежать. Иногда адреналин творит чудеса. Она свернула за большую кочку. За спиной кто-то зашипел, Томас обернулась. Поздно. На плечо уже обрушилась огненная дубина и рукав вспыхнул огнем. Ее охватила агония. Кто-то истошно заорал в лицо, разделяя с Мэг огненное пламя. Томас отпрыгнула и принялась тушить себя руками, пахло горелым мясом и железом. Сердце стучало где-то за пределами груди. Слилось с огнем. С заревом вокруг. Мимо головы просвистел второй топор. Охотница! Мэг вскинула оружие и, не целясь, нажала на спусковой крючок. Промашка. Еще бы. Руки ходят ходуном. Она выпустила еще с десяток пуль в сторону приближающейся убийцы. Последняя царапнула плечо, Охотница замедлилась. Поранилась? Мэг оскалилась. Черт побери, неплохо для первого раза! Она подорвалась с места и побежала в сторону бетонного забора неподалеку, заприметив в нем дыру. Залаяли собаки. С забора сорвалась стая ворон. Навстречу бежали полуразложившиеся трупы. — Какого…? — завизжала Мэг, уворачиваясь от удара тесака.       Ее преследовала женщина, точнее то, что от нее осталось, размахивая лампой. Из открытых гниющих ран на разлагающейся коже сыпались личинки. Мэг стала задыхаться. Голова кружилась и легкие раздирал огонь. Мэг забежала в ближайшее здание и захлопнула на засов хлипкую деревянную дверь. Толпа мертвых наседала с обратной стороны, засов трещал. Мэг вытерла рукавом пот, заливающий глаза и перевела дыхание. Все неправильно. Вот это уже действительно похоже на ад. Томас схватилась за обух и выдернула с чавканьем железо, торчащее из бока. Рана не смертельная, но кровотечение нужно бы прижечь. Она услышала за стенкой странный гул. Мэг осторожно подошла и посмотрела за угол. На полу в полной темноте зияло белое пламя, испуская светло-голубой свет, над ним кружился пепел, словно листья в бурю, словно снежная метель. Мэг отпрянула. И все же пламя притягивало. Мэг опустилась на колени. Она должна прикоснуться. Должна познать. От огня исходил мертвецкий холод. Мэг лихорадило. Кости выкручивало. Казалось, кровь в венах застыла. Она все узнает. Все поймет. Нужно лишь прикоснуться. Слезы брызнули из глаз, застилая зрение. Сердце разрывалось на куски. Слиться с пламенем. Очиститься. Мэг шагнула в белый свет. Ее поглотила боль, пахнущая горелой плотью и серой. Мясо слезло с костей, кости рассыпались, словно прах. Разум погрузился в глубину. Время остановилось.       Мэг пришла в себя на жестком деревянном полу возле остывшего пепелища. Голова раскалывалась от боли. На улице истошно кричали. Томас разглядела Охотницу сквозь широкую щель в старой деревянной стене. Она. рванула к окну, схватившись за виллы, выбила стекло и выпрыгнула, рассекая кожу осколками. С крыши разносился свист и жужжание. Слишком много насекомых. Мэг бежала. С новой ареной все не так. Она огромная, она переполнена тварями и, черт возьми, здесь нет ни одного проклятого генератора. Да и столбов с крюками нет. Все не так! Мэг остановилась перевести дух лишь на минуту, что-то сбило ее с ног прямо в овраг. Мэг покатилась, мир вокруг завертелся, звуки приглушились, боль между лопатками сменилась болью во всем теле. Мэг не могла вдохнуть, она слышала приближающиеся шаги. Вопли. Возню. Колыбельную. И громкий смех. Мэг не могла пошевелиться. Не могла кричать. Мучительная беспомощность вызывала ярость. Все не так! И все не вовремя! Она должна встать, должна сопротивляться. Мэг ненавидела Охотницу. Именно сейчас в эту секунду, она ненавидела ее больше всего на свете. Внезапные выстрелы неподалеку позволили прийти в себя. Мэг услышала погоню. Выстрелы. Крики. Кто-то загонял Охотницу? Мэг торжествовала. — Так тебе и надо, тварь! — Мэг удивилась собственному голосу, звучавшему неестественно, страшно.        Появились насекомые. Пчелы. Мухи. Мошки. Все покрытые какой-то зеленой пылью или пыльцой. Мерзкие и вездесущие. Они жалили, кусали, забивали рот и ноздри жужжащими брюшками. Сознание помутнело.       На вид сарай, в котором Мэг очнулась, трещал по швам, в огромные щели между досками спокойно влезла бы ладонь. На полу и столах стояли синие ящики, набитые оружием. Пистолеты, винтовки, динамит, шприцы и еще какие-то приспособления, Мэг точно не знала, что это, но ей не нравилось. Ей все не нравилось. Мэг привыкла просыпаться невесть, где и черт знает как, поэтому не удивилась, оказавшись в старом сарае. Но черт возьми, ведь можно бросить не на землю, а на стопку сена. В дальнем углу негромко переговаривались два ковбоя. Просто охренеть! Ковбои, серьёзно? — Здрасте, — Мэг звучала презрительно.       Двое не спеша обернулись и застыли. Мэг поежилась от оценивающего взгляда холодных глаз. Наконец, мужчины что-то фыркнули и просто отвернулись, принявшись таскать из ящиков оружие, примеряя и набивая им карманы. Томас подошла к первому попавшемуся ящику и взяла здоровенную двустволку: на вид тяжелая, но легла в руку как литая. Томас посмотрела в мушку. И все-таки стрелять она ни капли не умела. Мэг схватила коробку с патронами и запихнула в сумку. Ей стало интересно, что берут ковбои. Нож, аптечка, какие-то шприцы, нет, Мэг не будет вкалывать себе неизвестную херню. Достаточно галлюцинаций. Пистолет и какие-то железки, динамит. Ни хрена не понятно. Мэг схватила короткий нож, аптечку и пару шашек динамита. Взгляд упал на рубашку. Кровь повсюду. Даже джинсы залиты. Она потрогала бок, нащупав затянувшуюся рану. Полечили и на том спасибо.       Она ощутила на себе взгляд и подняла глаза. Чего уставились? Мэг подняла бровь. — Готова или как? — голос мужика с бородой грубый, раздражительный. — Готова.       Она готова к очередному витку эксперимента. Готова бегать от Охотницы. Чинить генераторы. Слушать самохвальство Кейт и Дэвида. Да даже Фенг Мин с ее сансарой. Лишь бы не видеть эти незнакомые мерзкие рожи. Но что-то изменилось. Казалось это совершенно новые условия. Может быть она прошла в следующий тур? Ебучие уроды. Встречайте победителя.       Их ждала повозка с лошадьми. Настоящими. Теплые бархатные носы и шерстка. Хоть что-то хорошее. Может все не так дерьмово, как могло быть. Мэг не помнила, когда в последний раз трогала живую лошадь.       Ночь, настолько темная, что казалось чудом не свернуть шею после первого шага. Ехали недолго. Ковбои молчали всю дорогу. Хмурые и тихие. Мэг искоса поглядывала в их сторону, она давно не видела столько новых лиц. Они не похожи ни на Дэвида, ни на Джеймса. Ни на кого из напарников. Слишком мрачные. Слишком реальные. Такие люди попадались когда-то давно, в другой жизни. У нее куча вопросов, но что-то ей подсказывало, что они не будут отвечать.       Остановились на окраине болот в лесу. Мэг радовалась двустволке, что грела руку. Да, она мазила, но это лучше, чем ничего. Мало ли что прячется во тьме. Бородач выставил руки, как будто ощупывая что-то, и рванул вперед, второй, что помоложе, вколол шприц и побежал за ним. Томас поспешила следом. Черт знает что! Со всех сторон то здесь, то там доносились зловещие звуки ночного леса. Ковбои на бегу сносили головы ходячим трупам, Мэг к ним не приближалась, она до сих пор не понимала, как это возможно. Быть может это новая болезнь? Полчища насекомых. У ворот фермы Мэг застыла, за курятником кружился пепел. Белое пламя. Томас бросилась к нему, но Бородатый уже прошел сквозь огонь. Мэг услышала шепоты, крики, стоны тысяч голосов, невыносимые муки разорвали ее плоть, тело заныло от эйфории и смятения. Кто-то толкнул в бок, грубо и резко. — Вон там какой-то ящик, проверь, — молодой показал пальцем к дальней стене.        Мэг посмотрела сквозь него. Остатки наслаждения растворились в грубом голосе, прервавшем ее транс. Томас пошатнулась, оперлась рукой о стену, но пригляделась в сторону, куда указывал мужчина.       Ящик! Он прервал ее из-за несчастного ящика! Идиот. Она сплюнула ему под ноги и пошла туда, куда указывал ковбой. Шприц. В ящике лежал долбанный шприц. Прекрасно. Как будто мало наркомании вокруг. Когда она обернулась, оказалось, что напарники далеко. Чертовы ублюдки. Оставили одну. Она рванула, что есть силы. Все бы ничего, но пробегая через поле она спугнула что-то. Нечто рычащее, она не видела, что именно, тьма не позволяла. Мэг прижалась к одинокому дереву спиной и выставила вперед двустволку. Сиплый мерзкий рык приближался, Мэг так сильно сжала кисти на стволе, что кожа побелела. Вот оно. Что-то черное напрыгнуло внезапно. Это что, пантера? Мэг стрельнула, раздался визг, но тварь напала еще раз. Ногу пронзила резкая боль и что-то горячее липкое потекло по ляжкам. Томас схватилась за бедро и выхватила нож. — Давай, тварь! Рискни еще раз!       Тварь рискнула. Она набросилась с того же места и насадилась глоткой прямо на лезвие, успев вонзить кривые зубы в хрупкое запястье. Мэг закричала. От боли. От обиды. Что это за место? Что за монстры? Она достала аптечку, наложила жгут, обработала рану. Где-то совсем рядом перестрелка. Блять! Она схватилась за оружие и похромала в сторону стрельбы. Впереди что-то похоже на развалины церкви. Стреляли справа, бородач пытался дотянуться до молодого, лежащего впереди на открытом месте, но не мог, слишком рискованно лезть под пули. Мэг увидела масляную лампу, схватила и с силой зашвырнула в сторону стреляющих. Та взорвалась, ослепляя непривыкшие глаза. Бородач не растерялся и схватил молодого за шкирку. Затащил в укрытие и принялся бить по щекам. Пуля прошла навылет через плечо. Вроде оклемался. — Неплохо, — бросил быстро.       Это что похвала? Ну, спасибо, блин. — Там двое, один валяется спереди, попробую оттянуть их на себя, зайдите сзади. Эй, ты куда? Вот, вколи адреналин.       Мэг взяла шприц и вколола в ногу без промедления. Ее била мелкая дрожь. Помогло. Бородатый уже исчез в темноте, перестреливаясь в стороне. Смелый парень. Мэг раньше и сама часто так делала. Была приманкой. Она быстрая и ловкая. Сердце заколотилось и наполнилось решимостью. Молодой махнул рукой, враги поднимали своего. Мэг не поняла, как выскочила из укрытия. Промазала. Еще раз. Пуля вошла ей в бок, повторно открывая рану. Вторая в руку. Все не так. Все неправильно. Выстрелы. Беготня. Это так теперь всегда будет? Мэг не хотела больше. Она хотела обратно. Слушать Дэвида и Кейт. Открывать ворота. Раздался взрыв. Ноги охватило пламя, последнее, что она видела, бородач, бегущий к ней сквозь железную калитку.       Снова блядский сарай. Это какой-то новый вид изощренных пыток. Мэг привыкла к старым. Она и не понимала, как привязалась к месту, где все просто, ясно, пока не попала сюда. Новые напарники, похожие на бандитов. Бросают сальные взгляды. Неприятные типы. Мэг не пыталась заговорить. Она набила карманы, чем попало, и направилась в повозку первой. Вокруг нее клубился густой туман, видимость метров десять. Она прижимала к груди винтовку. В ней по крайней мере не два патрона. В этот раз им удалось зайти намного дальше. Кажется, ей вкалывают новые наркотики, потому что впереди шел жирный здоровяк без головы, окруженный здоровенными пиявками, как собачонками. Еще женщина, разорванная пополам, из которой торчал улей ядовитых насекомых. Мэг снова отравилась, к счастью, ненадолго, один из напарников пожалел и вколол зеленую жижу. Антидот. К горлу подступила тошнота, но это помогло. Мутированный труп, покрытый струпьями, как броней, казалось самый медлительный и не страшный. Он охранял белое пламя. Стая псов, с одним из которых в прошлый столкнулась Мэг. И еще один, самый невероятный и опасный. Мэг не понимала, как такое возможно, он словно горел изнутри. Он напал внезапно, с рыком, начал колотить по голове. Мэг стрельнула, и он взорвался. А вместе с ним поджарилась она. Он продолжал колотить и оставлять ожоги. Если бы не напарник, все бы закончилось весьма плачевно. С Мэг Томас слезла кожа на предплечьях. Необъяснимо то, что она до сих пор жива. С перебинтованными ранами, после укола от которого все тело словно онемело. Быть может на них испытывают новые виды военных разработок? Закрытые эксперименты над людьми?       Мэг знала, где находилось пламя, ощущала зов, необъяснимую силу и мощь. А потом ее просто расстреляли какие-то ублюдки. Так было еще. И еще. Мэг сбилась со счета. Больше нет фантасмагорических убийц с топорами и крюков. Лишь бесчисленные толпы мертвецов и обыкновенные люди, нападавшие из теней и кустов. Пламя. Перестрелки. Настоящая кровавая бойня. Неизвестно, как именно, но после того, как Мэг отключалась от очередного увечья, ее возвращали к началу, к ебучему сараю, обрабатывая раны. Тело Мэг покрылось шрамами, словно татуировками. Она поняла, что есть оружие на ближний бой, а есть винтовки на дальность. Мэг сносила головы гниющим мертвецам вблизи, затем издалека. Ей попалась винтовка со снайперским прицелом. Вот это подходящее оружие. Чтоб ни к кому не приближаться. Не видеть мертвые глаза, набитые мерзкими жуками. Мэг стреляла из рук вон хреново. Напарники орали на нее, материли, проклинали, даже однажды отрубили ударом по затылку. Мэг очнулась возле склада с разорванной одеждой и ноющей болью в паху. Она проплакала несколько дней, прежде чем боль сменилась яростью.       Больше никто никогда не коснется ее тела. Новая одежда нашлась в покинутых домах на бельевых веревках. Томас твердо решила научиться попадать по целям. Она забиралась на крышу фермы или церкви и смотрела в прицел. Смотрела, как ублюдки бегают между болот, стреляются, защищаются от мертвецов. Иногда попадались такие же одиночки. Тогда Мэг выжидала. И когда цель останавливалась, жала спусковой крючок. Обычно промашка оборачивалась охотой на нее. И Мэг умирала. Десяток. Сотню. Тысячу раз? А может быть она прямо сейчас обколотая наркотой лежит в коме и бредит. Кто знает, что за чертовщина происходит?       Внимание привлекла газета, валяющаяся на пыльной дороге. Мэг так давно ничего не читала, что невольно навернулись слезы. Печатное издание отсырело и местами заплесневело. Мэг схватила желтые страницы и принялась читать:

«ГУБЕРНАТОР УСПОКАИВАЕТ ГРАЖДАН: ЭПИДЕМИИ НЕТ

      Поступают сообщения об эпидемии, если хотите, о чуме, затронувшей населения в глубине болотных топей. Я называю это вопиющей спекуляцией. Люди, затронутые этим, без сомнения, имеют мало веры. Нередки случаи, когда они поражаются болезнями, которых мы, мужчины, не боимся. Поэтому провозглашение такой вещи, как «эпидемия», является не чем иным, как неправильным толкованием их естественного состояния. Поэтому призывы закрыть порт Нового Орлеана будут отвергнуты. Добрые, богобоязненные люди уверяют меня, что бояться нечего. Некоторые из тех, кто работает у меня, называют причиной болезни безделье, которое позволяет этой истерии распространяться среди бездельников. Я буду первым, кто скажет, что летаргия — это настоящая эпидемия, которую вызывает нежелание работать, это не более чем лень.       В дополнение к этому мы проследили источники некоторых из этих слухов, выяснив, что их распространяют безумцы и преступники, практикующие вуду, женщины, страдающие от маний, и беднота. Мы бы посоветовали дорогому читателю с сомнением относиться к подобным слухам и положиться на слова тех, кто знает лучше. 5 марта 1895г.»       Мэг не сразу поняла, что не так. Пришлось несколько раз перечитать статью, прежде чем к горлу подступил комок. 1895 год. Дата! Мэг вскочила и сделала несколько кругов вокруг себя. 1895 год. Всего через тридцать пять лет после окончания гражданской войны. Мэг с силой ударила себя по голове. — Давай же! Вспоминай, дурья Бошка! Хоть что-нибудь! — Мэг Томас заорала, что есть силы в пустоту темнеющего неба. Где-то неподалеку завыла стая собак. Мертвые, привлеченные криком Мэг, начали стягиваться со всех сторон. Мэг сорвалась с места и помчалась в лес. Ей нужно все обдумать. Она не помнила ничего о прошлом. До чертового похищения. Даже год рождения. Но все же не покидало чувство, что она родилась гораздо позже и все вокруг не соответствует. Обсудить происходящее ей не с кем.       Возвращаясь к мыслям о прочитанном, бегунья горько усмехнулась. «Никакой эпидемии нет», — передразнила она, с удивлением отмечая в себе новые эмоции. — «Если это не эпидемия, тогда что? Где все нормальные люди? Что происходит, блять»? На Мэг обрушилось все, что она сдерживала с момента, как проснулась в тележке с Охотницей. Томас рыдала долго, горько. Пустота и безысходность, поселилившиеся в груди с тех пор, как все изменилось, лишь усилились, поглотили с головой. Мэг абсолютно никому не нужна. В незнакомом месте, среди чудовищ и убийц. Она одна.       Мэг сидела в засаде несколько часов, прежде чем услышала громкую болтовню. Ублюдки не скрывались, что Томас на руку. Мэг прислушалась к сплетне. Спятившая в маске, которая швырялась топорами по своим. Охотница! Сердце сжалось. Она единственная, с кем можно обсудить происходящее. Мэг с силой стукнула костяшками о дерево. Как же ее найти?       Мысли оборвал гулкий громкий барабанный бой. Казалось, земля сотрясается. Преследуемые рванули к двухэтажной постройке, на вывеске значилось «Банк». Сквозь разбитое окно в прицел Томас разглядела нечто. Высокий жирный монстр с головой мертвой свиньи, покрытый личинками и язвами, размахивающий огненным крюком. К горлу подступила тошнота. Он бегал по зданию, визжал и поджигал полы и стены. Враги оживились. Похватали кувалду и топор. Мэг наблюдала. Жирного добили на удивление быстро, прокалывая тушу, из которой лилась черная густая слизь. Человек в шляпе склонился над телом и начал что-то царапать на полу, водить руками. Туша засветилась. Двое других раскидывали трапы под окнами. Туша издавала скрежетание и вой.       Кто-то спугнул ворон в ближайшем пролеске. Пение, доносившееся из леса заставило Мэг провалиться в воспоминания. Промозглый серый воздух. Ожидание новой игры. Ночь, предназначенная для молитвы. День — для мук. Люди, не призраки, но и не живые. Они в шутку звали себя Мертвецы дневного света. Дом. Кострище и шумные посиделки. Пусть тогда они бесили. Мэг скучала. По мало-мальски теплым разговорам. По старой доброй игре в охотника и зайца. Мэг скучала даже по проклятой колыбельной. Наверно глупо скучать по собственному палачу, но нынешняя жизнь несоразмерно хуже.       «Дом». Мэг хмыкнула. Другого она не помнила. Не было другой жизни, кроме генераторов и погони. Смертей и возрождений. До этого кошмара. Пока она не заснула с мечтами о смерти и прекращении страданий.       Охотница выскользнула из леса на полусогнутых ногах, держа топор перед собой, с усмешкой на губах. Она уже наметила мишень и приготовилась напасть. Трое идиотов в трухлявом сарае — слишком легкая добыча. Мэг пришла в голову мысль о реальной охоте на животных и куче пропадающего мяса. Вот кем для нее стали другие охотники — добычей. В какой момент они перестали быть противниками? В тот, когда их метрвые тела, просто куски ожившей плоти, столкнулись с ней в неравных поединках? Утратили себя. Она смотрела, как Охотница крадется в сторону мужчин за их жизнями, и в этот момент невидимая сила выталкнула Мэг вперед, преграждая путь убийце.       Мэг не отдает себе отчет, не понимает, что с ней. Охотница молниеносно занеся топор над головой, вдруг замирает вместе с сердцем Мэг. Маска едва скрывает плотно сжатые губы и четкую линию подбородка. Охотница делает выпад. Топор несется Мэг в лицо, она зажмурится. И ощущает прохладный воздушный поток, огладивший левую щеку. Оружие входит в чье-то тело. Мерзавец громко испускает дух. Мэг хватает воздух ртом, распахивает глаза. Охотница уже сжимает второй топор и смотрит исподлобья. Вечернее солнце обрамляет силуэт убийцы в золотистые тона. Мэг кажется, что все замедлилось, загустело. Воздух стал липким, тяжелым, как смола. Сердце Мэг стучит в горле. Мысли стали похожи на мух, запутавшихся в сети паутины. Она высвобождает ноги, делает шаг навстречу свету. Силуэт Охотницы покачивается. Мэг выставляет пустые руки перед собой, показывая, что не угрожает. Как будто можно чем-то напугать Охотницу? Мэг ругает себя за глупость. Узнает? Не может не узнать. Мэг остановливается только тогда, когда Охотница рычит осипшим голосом: — Стоп!       В паре шагов. Мэг замирает в паре шагов от Охотницы. Может быть та опешила от наглости и подпустила слишком близко, Мэг не знает. Она чувствует, как волосы на затылке и предплечьях встают дыбом от запаха костра и хвои. Запаха Охотницы. Он забивает легкие. Вызывает необъяснимую боль. Мэг больно в груди. Так больно, что на глазах проступают слезы. Почему так больно? Мэг сглатывает их и ругает себя, обзывая идиоткой. Она не понимает, что это такое?       Охотница сияет, словно горящее дерево, купаясь в закатных лучах. Она затыкает обух топора за пояс. Мэг не видит ее маску, не видти губ, чертово солнце. — Ты помнишь меня?! — хрипит бегунья.       Сухой глоток причиняет боль, словно кто-то насыпал в глотку земли. Мысли Мэг немного проясняются, на смену смятению приходит ужас. С какой стати, она вообще решила, что Охотница захочет разговаривать? — Это я — Мэг… — Она говорит тихо, едва слышно. Мэг не верит в бога, но умоляет про себя о чуде. — Мы были на играх, а потом нас зашвырнуло в этот… пиздец.       Мэг кажется, что уголки губ Охотницы ползут вверх. Она ненавидит солнце, впервые в жизни проклиная теплый золотистый свет. — Ты помнишь хоть что-нибудь?       Мэг протягивает руку, поддаваясь внезапному желанию коснуться, первой, по своей воле. Сколько раз Охотница без разрешения ее хватала? Мэг хочет вернуть контроль над своей жизнью. Рука остановилась на полпути к убийце. Нет. Глупости. Кого она обманывает? Зачем ей контролировать Охотницу? Мэг хочет обрести опору. Ухватиться покрепче и не отпускать. Она не может смириться с одиночеством. Не здесь. На играх Мэг держалась особняком, легко отгораживаться, находясь в толпе приятелей. Физическое одиночество лишило личности, отобрало зеркало, в котором Мэг, пусть во всем своем уродстве, но отображалась. А здесь Мэг — пустое место, ее просто нет.       Мэг боится разъединить взгляды. Нарушить, едва сложившуюся, связь. Охотница ждет. Что ж, ей всегда нравилось смотреть. Мэг замечала это раньше, как она наблюдает издалека, прежде чем запеть и приготовиться к атаке. Только сейчас Мэг осознает, что убийца не издает не звука. Томас решается и прижимает ладонь к груди Охотницы. Между ключицами, сквозь тонкую тунику, мягкую и теплую, бьются удары живого сердца. Ткань совсем потерлась. Одежда содержится в чистоте, по крайней мере, на ней нет ни единого кровавого пятна. Как и на маске. Мэг слушает неровное тяжелое дыхание Охотницы, затаив свое, и пытается унять дрожь. Костер и хвоя. Охотница не двигается. Она не кажется реальной. Словно мираж. Но нет же, вот она, теплая и с запахом. Мэг делает глубокий вдох и грудь пронзает огненная боль. Мэг смотрит на арбалетный болт. Ахает и сползает по ногам Охотницы, цепляясь за подставленные руки. Мэг изо всех сил пытается держаться за вспотевшие ладони, но Охотница рычит, легко высвобождается и бросается за спину Мэг. — Нет… не уходи… вернись… — Мэг шепчет и таращит опустевшие глаза, пытается увидеть свет, но темнота уже вступила в полные права.