Бенгальские тигры

Часы пробили девять вечера. Время отхода ко сну, приготовлениям к ночной молитве и прощаний с родными. Ночь таит опасность и тигров. Когда тигр приходит в деревню — это беда. Жёлтые хищные глаза всегда следят из джунглей. Камал нервно срезал кусочки с фисташек, зелёные хлопья покрыли всю тарелку в причудливом узоре — с виду цветок лотоса. — Чем обязаны визитом в столь поздний час, Рай? — Братья Дубей окружили его с двух сторон, опускаясь в обитые красным бархатом кресла. — Я насчёт Деви. — Шарма? К чему нам пернатая сиротка? — Хватит обезьянничать, Рем. О том, как ты учил её «молиться» богине «правильно» в храме знает вся Дюжина. — Камал не поднимал глаз, хотел закончить рисунок фисташками. Морщина прорезалась на его лбу. Слишком сильно надавил на нож, две капли крови легли бусинами на лепестки. — Тебе стоило лучше подготовиться, выкрасть её в глушь, или где вы до сих пор обжимались? Прячься вы по курятникам, никто бы и не узнал о твоей интрижке. — Собака! Я убью тебя! — Рем сгрёб Камала за шкирку, стащив с промятого дивана. Камалу только это и было нужно: обретя право на самозащиту, он вывернул руку Рема за спину. Завязалась драка. Они едва не угодили в горящий жаркий камин, рассыпали по полу орехи, тыкали друг друга лицом в ковёр. Последней каплей стало весовое превосходство Камала и часы упорных тренировок, в отличие от Рема, его битвы выигрывались силой, не искусством убеждения в дискуссиях. Камал держал Рема в захвате, давя горло руками. Лицо Дубея сделалось пунцовым, хоть Рай и не мог его видеть. Рем обмякал, теряя сознание. Перстень на пальце прочертил круг, тени выползли из сумрака. Они обвили тело Камала, пуская чёрные щупальца в рот, ноздри и уши. — Хватит! Что это?! — Камал схватился за голову, всё ещё стоя на ногах, при этом тело его обуяла дрожь. Он не хотел сдаваться, а волю воина ночным кошмарам было не сломить. Рем поднялся, судорожно глотая воздух и потирая шею. На ней останутся синяки. В кулаке сгустилась чернота, стоит ему разжать ладонь — жизнь Камала оборвётся, как красная нить под натиском острого лезвия ножа. — Рем… Рем! Я пришёл помочь! Тебе и Деви! Выслушай меня! — Замолкни! — Я говорю искренне! Честное… — ЧЕСТНОЕ?! У ТЕБЯ НЕТ ЧЕСТИ, КАМАЛ РАЙ! ТЫ СДАЛ НАС ЭТОЙ СУМАСШЕДШЕЙ БАСУ! Рем поднёс к глазу кулак со сгустком теней. Всего секунда — и Камала не станет. Они с Деви будут отомщены. Частично, ведь Басу будет наслаждаться властью. Недолго… — Братик! Остановись! Не надо! — Дубей-наследник проявил признаки жизни. Влажные от слёз глаза возникли перед лицом Рема. Брат загородил ему Камала. — Да что ты знаешь? Из-за этой собаки мы с Деви чуть не погибли! — Всё! Всё знаю! Это я! Я!!! Я предал тебя, Рем! Только я! — Ложь! Ты бы так со мной не поступил! — Я люблю Басу! — Что?! — Рем потерял контроль над тенями, они ушли в Пустоту, окончательно отпустив Камала из плена ночных ужасов. — Кого из них? — Старшую… — Видию?! — Нет, упаси Махадеви Кали, нет! Радху! — Фу! То есть… При чём тут… Можешь, конечно, кого угодно… Но… Басу?! Да ещё и Радху! — Да, я люблю Радху, и мне не стыдно! Видия каким-то образом прознала про нас, видимо, кто-то из слуг застукал в коридоре… — В коридоре?! В резиденции, во время собрания всей Дюжины?! Да ты в своём уме был? — А ты, когда решил устроить свидание в храме?! — Великая Тёмная Мать! Да Дубеи оказались ещё более неразумными, нежели я предполагал! — Камал приходил в себя, поднимаясь с колен. Рука нашла опору в виде спинки стула, мышцы на ней натянулись, вычерчивая рельеф натренированного тела. Зависть кольнула Рема. Больно, почти до «ай!» или «ауч!». — Братец, прости меня, но ты должен понять! Под угрозу была поставлена наша с Радхой любовь! Видия с цепи сорвалась, обещала навсегда разлучить нас, а дочь выдать за губернатора! Что мне оставалось делать? — Старший Дубей упал на колени, пряча лицо. Оно горело, съедаемое пламенем стыда, и даже проступившие слёзы не могли остановить расползающееся пожарище. — Боясь потерять свою любовь, ты пожертвовал моей? — Рем нависал над ним, единственный глаз блестел всполохами огня. Камал не мог различить выражения его лица — оно было скрыто в тени. — Прости меня! Прости… — Ты мог прийти ко мне. Я бы помог, как делал всегда. Вместо этого ты выбрал предательство. Больше ты мне не брат. Убирайся! Убирайся, пока я не дал волю гневу и не принёс тебя в жертву Тёмной Матери! — Рема трясло. Как нужны были ему сейчас тёплые объятия Деви! Мир стал снова опасным и страшным, как тогда, в детстве, и некому было его защитить. Он был котёнком, напуганным тигрёнком в бесконечно непроходимых джунглях дельты Ганга. — Что именно ты сделал? — Я… — (Всхлип и попытки взять себя в руки). — Боги, простите меня… Я предложил Видии решение, устроившее всех: Деви в обмен на Радху, так ей бы не пришлось жертвовать дочкой, и нашлась бы невеста для губернатора. В день, когда готовилась облава на тебя, Камал услышал часть нашего с Видией разговора и пытался отговорить Деви от посещения храма. — Всё так. — Камал кивнул. — Я услышал немного и не мог до конца понять, что происходит. Пытался как мог уберечь Деви от западни, я не мог точно определить степень опасности, да и был уверен, будто ей не грозит ничего серьёзного. Как я корил себя, когда узнал, какой ценой Деви заплатила за мою слабость и нерешительность! Я не смог её уберечь… Она угодила в лапы льва. — Так в тот день… Ты пытался ей помочь… — Рем покачал головой собственным мыслям. Всё так неправильно! — Спасибо, Камал. Я никогда не забуду твоей смелости и доброты. Прости мои подозрения и высокомерный тон. Ты благородный человек, и я с радостью приму тебя в союзники. Камал улыбнулся. Лёд между прежними соперниками за руку Дивии начал таять. — Что касается тебя, презренный предатель… Впредь ты для меня мёртв. Я никогда не произнесу твоего имени. У меня больше нет брата. — Рем, прошу тебя… Рем уже не слушал, он помог Камалу подняться, не оборачиваясь на Дубея-старшего. — Пойдём, Камал, обсудим план по спасению Деви из лап губернатора и Басу.