Антидрама с привкусом мела

      Директор Со был недоволен классом А-2 и высказывал это недовольство ясно, громко и вполне определённо. Учитель Бен Бэкхён слушал, склонив голову и тая несогласие. А-2 — прекрасный класс, если смотреть на ситуацию в целом, у него только один недостаток, но и тот вполне воспитуем, если приложить усилия и потратить время.       Хотя директор говорил о другом — о проигрыше на недавних соревнованиях. Будто возможно, чтобы все семь классов в параллели одновременно заняли первое место. Интересно, что директор говорил учителям классов, занявших с первое по третье места? Хвалил? Или убеждал, что вот прям завтра фортуна переменится, а потому «сильнее-быстрее-усерднее»?       И как директор Со представлял себе повышение спортивных результатов усилиями Бен Бэкхёна, учителя литературы? Бегать вместе с классом на физкультуре? Дополнительные занятия?       Но противоречить начальству, от которого зависят бонусы и премии, не тянуло совершенно. А-2 продолжит занимать последние места, и лучше бы порадоваться успехам тех, кто «быстрее-выше-лучше», ведь А-2 тоже старается и тренируется, а значит, победа над ним чистая.       — Идите, учитель Бен.       С поклоном Бен Бэкхён покинул кабинет директора. И выдохнул, когда оказался в коридоре, далеко от внимательного взгляда директорского секретаря.       До конца обеда осталось немного времени, чтобы неспешно пройтись по коридорам, хотя нужды в том не было. Бен Бэкхён «гулял» по школе исключительно ради собственных нервов, которые странным образом успокаивались при ходьбе.              — Учитель Бен. Учитель Бен! — шелестело где-то сбоку. Бэкхён прислушался, замедлив шаг, но не остановился, решив, что ему показалось.       — Учитель Бен! — потянули его за рукав. И Бэкхён, не ожидавший такого, пошатнулся и шагнул с маршрута. — Учитель Бен! Нам нужна ваша помощь.       За рукав его удерживал Ли Чанён. А рядом стояла Хон Хэин. И если Чанён действительно смотрел на учителя Бен с надеждой, то взгляд Хон Хэин выражал безоговорочное недоверие.       — Что случилось? — осведомился Бэкхён, надеясь, что «помощь» не затянется и не окажется чем-то опасным. Было бы идеально, если бы его спросили по предмету, но ожидать такого — наивно.       — Учитель Бен, это правда, что учитель Им на больничном?       Бэкхён внимательнее посмотрел в лицо Ли Чанёна. Про больничный учителя Им стало известно буквально час назад, когда учитель Им отпросилась ради визита в больницу и уже оттуда сообщила о госпитализации.       — Вы хотите навестить учителя? — Он опустил «любимого», хотя слово просилось в фразу, побоялся нечаянной иронии, которой эта фраза обязательно бы окрасилась. «Любимый учитель» по нынешним временам мог быть разве что в младших классах, а потом детишки неизменно вырастали и «серьёзнели». И всё равно такое внимание к заболевшему учителю грело, пусть Бэкхёна оно не касалось.       Витая в размышлениях, Бэкхён чуть не пропустил тень смущения на лице Чанёна.       — Простите, учитель Бен. Мы, наверное, обязательно навестим учителя Им. Но попозже. Мы о другом хотели попросить.       Мир вернулся на свою орбиту, потому Бэкхён успокоился и изобразил острое внимание:       — Я слушаю.       — Учитель Бен, вы же будете замешать учителя Им в классе А-4? — Бэкхён вздёрнул бровь. Действительно, такая возможность существовала, следовало поспешить в учительскую и узнать. Но откуда ученики прознали про замену? — Не могли бы вы не спрашивать на уроке Хон Хэин? Пожалуйста?       Бэкхён чуть выше поднял вздёрнутую бровь, хотя удержать не смог — не удобно.       — Не спрашивать?       — Да. — Ли Чанён, может, и смутился немного. А вот ученица Хон и не подумала. Хотя просили за неё, и это ради неё учитель Бен должен пойти против правил. И он мог бы, не спрашивать Хон Хэин на уроке не сложно. Ему бы хоть проблеск просьбы в глазах Хэин.       Но впрочем, не за чем быть мелочным там, где всё решается проще. Вполне возможно, что урок замещать будет не он.       — Хорошо, я не буду спрашивать Хон Хэин. — Слова слетели с языка и словно освободили Бэкхёна. Хотя никто его за рукав уже и не держал.       — Она выучила домашнее задание, не волнуйтесь. Просто… так надо.       — Ученик Ли Чанён, я не буду спрашивать ученицу Хон, если мне доведётся сегодня замещать учительницу Им. Даю слово.       Он развернулся, чтобы шагнуть от подозрительной парочки, старательно отгоняя мысли, что встречаться в школе не приветствуется. Доказательств, что их отношения ближе, чем дружеские, у Бэкхёна не было, да и правила прямо не запрещали. Но всегда есть «но» и здравый смысл.       — Вот видишь, я тебе говорил, что достаточно попросить. Учитель Бен адекватный и справедливый. — Ли Чанён достаточно громким шёпотом разговаривал с подружкой.       Впрочем, подружка ответила в тон:       — Причин верить нет. Он может забыть так же легко, как пообещал.       — Хэин, послушай, ты…       «Легко?!» — возмутился Бэкхён. Он подумал! Всё взвесил! Оценил риски и последствия, учёл вероятности, хотя не математик вовсе. И он развернулся к подозрительной парочке, с уже практически готовым замечанием на языке.       И его взгляд утонул в глазах Хэин.       — Учитель Бен, — встрял между ними Ли Чанён. — Учитель Бен, простите нас.       — За что? — уточнил Бэкхён, подпустив в голос холода.       — Хэин не хотела вас обидеть.       «Я и не обиделся. Не первая дурочка в моей практике». Бэкхён приподнял бровь, но немного, оставил запас на возможное возмущение.       — У нас фото есть, — подала голос Хэин. И Бэкхён не сразу понял, о каком фото речь, но Хэин стала ему неприятнее, пусть это и непрофессионально.       — Фото? — перевёл он взгляд на Чанёна, от которого отвлёкся из-за невоспитанной Хон Хэин.       — Я всё удалил и никуда не выкладывал!       — А меня и не просили удалять, — из-за плеча тут же добавила Хэин. — Но я ещё не выкладывала.       — И теперь эти фото стали поводом для манипулирования учителем? — Бровь Бэкхён всё-таки вздёрнул повыше. И привстал на носочки, чтобы Хон Хэин рассмотрела саркастичное возмущение. — Ученица Хон, я не собирался тебя спрашивать на уроке, если вдруг буду замещать учителя Им. Но я искренне возмущён и разочарован, — он выдержал паузу, — вашей ограниченностью и несообразительностью. — И снова замолчал.       Ли Чанён печально вздохнул, сразу став ниже и незначительнее. Хон Хэин выступила вперёд, хотя обходить Чанёна не стала.       — У меня нет причин верить учителям. Если вы заглядывали в моё личное дело, то должны понимать, почему. Впрочем, если ваши знания ограничиваются сплетнями, то мне не стоит что-то объяснять. Я не виновата. — Она тоже сделала паузу, гипнотизируя Бэкхёна. А потом растерянно произнесла: — Я не понимаю, что вы имеете в виду. Но фото удалить не дам.       — Не удаляй, — мрачно отозвался Бэкхён. — Просто учти, что ничего такого я не делал, но стоит тебе, — подчеркнул он, — выложить разоблачение, как ты моментально становишься полноправным участником сцены. Кстати, как вы интерпретировали подсмотренное? Сцена разврата? Подробности твоего личного дела надо напоминать? — добил он побледневшую ученицу, к которой не хотелось испытывать сочувствие. Он не знал, что такого имелось в личном деле ученицы Хон, вопреки её мнению, учителя не читали сутками напролёт личные дела учеников. Но потом напомнил себе, что он учитель, а это многое значит. — Я не буду вас спрашивать на уроке, ученица Хон. Можете сами придумать причину этому.       А затем учитель Бен гордо развернулся и отправился в учительскую, искренне надеясь, что замещать учителя Им будет не он.