Нарушенная клятва: Каз Бреккер.

Лия Каз вёл себя очень хладнокровно и спокойно на переговорах. Лия не могла ни чувствовать беспокойство. Что было бы, если бы Инеж и Бахтья не успели вовремя? Что, если бы план пошёл наперекосяк? Что бы она сделала, если бы Каза застрелили? Дирикс, Ротти и остальные окружили их, похлопывая по спине, выкрикивая победные кличи и поднимая над головой револьверы Джеспера. Команде удалось лишь мельком подсмотреть, как проходили разборки с Хейлсом, но зато они почти все слышали. Теперь они скандировали: «А Берштрат загоре-елся! А у Отбросов нет воды-ы!». – Не могу поверить, что он просто сбежал, поджав хвост! – насмехался Ротти. – У него же был в руке заряженный пистолет! – Расскажи, какую грязь ты накопал на стражу? – умолял Дирикс. – Наверняка что-то из ряда вон выходящее! – Я слышал о парне в Слокене, которому нравилось обмазываться яблочным сиропом, а потом брать двух… – Я не стану ничего рассказывать, – отрезал Каз. – Холст ещё может нам пригодиться в будущем. Все пребывали в приподнятом настроении, хотя в их смешках чувствовалась нервозность – обычная реакция в таких случаях: они знали, что едва избежали провала. Некоторые из Отбросов были уверены, что предстоит драка, и у них до сих пор чесались руки. Но Лия знала, что дело не только в этом – она не упустила тот факт, что никто не упоминал имя Большого Боллигера. Его предательство потрясло всех, Боллигер не был похож на того, кто пойдёт против Каза Бреккера. Все в Отбросах знали, что не стоит идти против него и сегодня он это даказал. Каз отправил двоих из них присмотреть за Боллигером и убедиться, что если он все же сможет встать на ноги, то покинет город этой же ночью. Остальные могут вернуться в Клёпку, а точнее в «Клуб Воронов», где будут запивать пережитое, устраивать беспорядки и распространять новости о сегодняшней стычке. Они разболтают, что видели, домыслят остальное, дополнят, приукрасят, и с каждым пересказом Грязные Руки будет становиться все более безумным и беспощадным. Они могут идти, но Лия догадывалась, что у Каза ещё остались незаконченные дела, она поняла, что он отправляется в Пятую гавань. Она видела, как Джеспер загородил Куза дорогу, вероятно спрашивая, почему он не рассказал о предательстве Большого Боллигера. Она тяжело вздохнула, когда Аника подошла к ней сзади. – Твои топоры, – сказала она и протянула их ей. – Спасибо, Аника. – сказала Лия, её голос всё ещё дрожал от встречи. – Тебе было страшно, не так ли? – Я не знаю. Я не боялась за себя, я боялась за вас, за Отбросов. Мы все понимаем, что если Каз умрёт, мы все последуем за ним. – От Пера Хаскелла нет никакой пользы. Он старый и измотанный. Каз тот, кто заставляет нас работать, – сказала Аника и похлопала Лию по спине. – Где сёстры Гафа? Разве они не должны были уже вернуться? – Не знаю. Не отправиться ли нам в Клуб Воронов? Зная Инеж и Бахтью, они уже ждут нас там, – сказала Лия. – Да, я пойду туда, мне нужно забрать кое-какие вещи, – сказала Аника и убежала. Лия вздохнула, провожая уходящего Каза взглядом. Внутренний голос говорил ей, что лучше пойти за ним. Каз Если ты боишься ходить по Кеттердаму в одиночку после наступления темноты, то можешь сразу повесить на шею табличку «слабак» и лечь на мостовую в ожидании избиения. Направляясь к мосту, он чувствовал на себе взгляды Отбросов. Ему не нужно прислушиваться к их шепоту – он и так знал, о чем они говорили. Им хотелось выпить с ним, выведать, как он сообразил, что Большой Боллигер продался Чёрным Пикам, услышать, какое было выражение лица у Хейлса, когда тот опустил пистолет. Но Каз не собирается ничего рассказывать, а если кому-то что-то не нравится, пусть ищет себе новую банду. Что бы они о нем ни думали, сегодня они уйдут с высоко поднятой головой. Поэтому они и держатся рядом с ним и остаются преданными, насколько это возможно. Когда Каз официально стал членом «Отбросов», ему было всего двенадцать, а банда представляла собой жалкое зрелище: кучка беспризорников, замызганных попрошаек, зарабатывающих игрой в наперстки, и мелких жуликов, живущих в разрушенном доме в худшей части Бочки. Но он и не желал другой банды – он хотел ту, которую сам сделает великой, ту, которая будет нуждаться в нем. Теперь у них есть своя территория и свой игральный зал, а тот заброшенный дом стал Клепкой – сухим и теплым прибежищем, где можно получить горячую еду и залечить раны. Теперь Отбросов боялись. И все благодаря Казу. Он не обязан еще и сказки им на ночь рассказывать. Кроме того, с этим отлично справлялся Джеспер. Пара рюмок, несколько удачных партий, и к стрелку вернется обычное добродушие. Обижаться он умел так же долго, как находиться в завязке. К тому же у него был дар трезвонить о победах Каза так, словно они принадлежали всем. Прогуливаясь вдоль небольшого канала, который шел через Пятую гавань, Каз вдруг понял, что именно он сейчас чувствует – святые угодники, он почти с надеждой смотрит в будущее. Может, стоит обратиться к врачу? Он мог бы показать Лии свою больную ногу. Черные Пики неделями наступали ему на пятки, и теперь он заставил их играть по своим правилам. Нога тоже почти не ныла, несмотря на зимнюю стужу. Боль никогда не уходила, но сегодня она стихла до слабой пульсации. Тем не менее Каз гадал, не были ли переговоры неким испытанием, подготовленным для него Пером Хаскелем. Тот вполне способен убедить себя, что это он – гений, благодаря которому банда процветает, особенно когда один из его дружков постоянно нашептывает ему похвалы на ухо. Эта мысль не давала Казу покоя, но о Хаскеле он позаботится завтра. А пока нужно проверить, что в гавани все работает по графику, а потом отправиться домой в Клепку и наконец-то поспать. Он знал, что Бахтья следит за ним ещё от самой Биржи. Но парень делал вид, что не замечает ее. Лия тоже была позади него, её присутствие было более заметным. Её шаги можно было услышать за милю. И ему было трудно не учуять запах её цветочных духов с розами и ванилью. Больше всего ему нравился именно этот запах. Он не стал окликать Бахтью или Лию, ему хотелось посмотреть насколько далеко может зайти Батр. А что на счет Бахтьи, он знал, что когда она будет готова, то сама выйдет из укрытия. Обычно ему нравилась тишина, честно говоря, он бы предпочел зашить рот большинству знакомых. Но Бахтья, если хотела, заставляла чувствовать свое молчание, и это действовало на нервы. Каз держался всю дорогу железных перил Зенцбриджа. Решетки моста были увешаны обрывками веревок, завязанными в замысловатые узлы, – их на удачу оставляли моряки, уходящие в море, в надежде на счастливое возвращение. Суеверная чушь! Наконец он сдался и сказал: – С меня хватит Фантом. Выкладывай, что хочешь сказать. Её голос донесся из темноты: – Ты никого не послал на Берштрат. – А зачем? – Если Хейлс не успеет… – Никто и не собирался поджигать дом на улице Берштрат. – Я слышала вой сирены… – Счастливый случай. Надо же мне откуда-то черпать вдохновение! – Значит, ты блефовал! Та девушка не была в опасности. Каз пожал плечами, не желая отвечать. Бахтья всегда пыталась выжать из него, хоть немного порядочности, совсем как её сестра. – Не знаю, вонзить ли мне кинжал тебе в спину или купить бутылку бренди. – Мне бы понравился второй вариант, – легкая усмешка скользнуть по его лицу. Из-за его спины вылетел кинжал и ударился о стену около него. – Ты промахнулась. – Я не целилась. Ты знаешь, что если бы я захотела, то давно уже вонзила бы кинжал тебе в голову. И ты сделал бы тоже самое со мной, только оружием была бы трость, – теперь её голос был у него за спиной. Каз повернулся, так как хотел увидеть её лицо. В этом гордом взгляде было что-то такое, что он ненавидел. Так сильно, что хотел стереть это с её лица, прямо сейчас. – Зачем ты вообще согласился на встречу, если понимал, что это подстава? – девушка бесшумно скользила где-то справа. Члены банды говорили, что она и её сестра двигаются как кошки, но он подозревал, что кошки, скорее всего, прилежно бы сидели у их ног, чтобы изучить их методы. Он снова повернулся, надеясь встретиться с ней лицом к лицу, но увидел, лишь стену, которую пронзил её кинжал. – Я бы назвал этот вечер удачным, – сказал он. – А ты? – Тебя чуть не убили. Как и Джеспера с Лией. – Но, – сказал Каз, ведь знал, что ей есть, что ещё сказать. – Хейлс опустошил казну Черных Пик на бесполезные взятки. Мы нашли предателя, вернули свое право на Пятую гавань, и при этом на вас нет ни царапины. – Видишь, это причина, по которой я предпочитаю тебя твоей сестре. – Я польщена, Каз. Вечер удался. Но у меня остался вопрос. Как давно ты знал о Большом Боллигере? – Не первую неделю. Теперь у нас нехватка людей. Кстати, об этом: напомни мне, что надо выгнать Ройакке. – Почему? За игральным столом ему нет равных. – Многие сопляки умеют управляться с колодой карт. Ройакке слишком хитрый. Он утаивает выигрыш. – Он отличный крупье, и ему нужно кормить семью. Ты мог бы сделать ему выговор, отрезать один или два пальца. – Тогда он уже не будет хорошим крупье, не так ли? Когда крупье ловили на том, что он крал деньги из игорного зала, пит-босс отрезал ему мизинец. Одно из тех глупейших наказаний, которые были в чести у банд. Утратившему палец ловкачу приходилось заново обучаться тасовать карты, а для его будущего работодателя изувеченная кисть нового работника являлась предупреждением, что за ним нужен глаз да глаз. Но эта мера также приводила к тому, что крупье становился неуклюжим за столом, ему приходилось сосредотачиваться на простейших действиях, вроде сдачи карт, вместо того чтобы наблюдать за игроками. Каз не видел лица Лии в темноте, но чувствовал её неодобрение. – Думаю Инеж была права. Жадность – твой бог, Каз. Он едва не рассмеялся. – Нет, Бахтья. Ты знаешь меня лучше, чем твоя сестра. Жадность склоняется передо мной. Она моя верная прислужница и главный рычаг влияния. – Тогда какому богу ты служишь? – Любому, кто предложит хорошую награду. – Не думаю, что боги так работают. – Не думаю, что меня это волнует. Она раздраженно фыркнула. Несмотря на все, через что прошлось пройти сёстрам Гафа, Бахтья и Инеж продолжали верить, что за ними присматривают их сулийские святые. Лия тоже верила в своих равкианских святых, которые также присматривали за ними. Каз знал об этом, и ему по какой-то причине нравилось дразнить всех троих девушек. Особенно Лию. Хотел бы он сейчас увидеть выражение её лица. В небольшой складочке между её бровями, всегда было что-то особенное, что делало её очаровательной. – Как ты узнал, что мы успеем вовремя добраться до Ван Даля? – спросила Бахтья. – Вы всегда успеваете вовремя. – Тебе стоило предупредить меня или хотя бы рассказать Инеж. – Я думал, что ваши святые оценят этот вызов. Какое-то время она ничего не говорила, только когда она заправила пальто, он видел красное пятно у неё на талии. – Люди смеются над богами, пока не нуждаются в них, Каз. – Что случилось? Когда это произошло? – Каз проигнорировал её заявление и указал на рану. – Сегодня на задании, у другой банды был серцебид. Он почувствовал моё серцибиение и их паук ранил меня. – Лия! – позвал её Каз. – Обе уходите, исцели её, а после мы поговорим в Клепке. Бахтья тихо скользнула обратно в тень, как будто она растворилась в воздухе прямо у него на глазах. Его всегда поражала тактика сестёр Гафа. Как они исчезали, как будто их никогда и не было. Каз раздраженно покачал головой. Сказать, что он доверял Бахтье, было бы преувеличением, но он не мог не признать себе, что стал на неё полагаться. Решение выкупить сестёр Гафа из «Зверинца» было чисто интуитивным и сильно ударило по карману Отбросов. Пера Хаскеля пришлось долго убеждать, но Бахтья и Инеж были одним из самых удачных вложений Каза. То, что они обе обладали талантом оставаться невидимыми, делало их отличными похитителем секретов, лучшими в Бочке. Движения Бахтьи были грубыми и естественными. У неё была способность сливаться с тенями, в отличие от её сестры, которая предпочитала скорость. Правда, тот факт, что они могли так легко исчезать, беспокоил Каза. У них даже запаха не было. Все люди чем-то пахли. Слабый аромат карболки на пальцах у женщины или дыма в ее волосах, душок намокшего шерстяного пальто, исходящий от мужчины, или порох, которым провоняли манжеты его рубашки, – запах мог поведать многое о своем хозяине. Но только не сёстры Гафа. Они в совершенстве владели искусством невидимости. Да, они были ценным приобретением. Так почему бы им просто не выполнять свою работу? Их переменчивость в настроении и упреки порядком надоедали Казу. Он знал, что Лия тоже упрекала его во многих его решениях. Она не сильно отличалась от Инеж и Бахтьи. Но Каз мог её терпеть. Ему нравился её голос. То, как она использовала свои руки, когда говорила, делало её еще более очаровательной, чем она была. Каз заметил, что запах духов Лии исчез. Он снова остался один. Но внезапно Каз понял, что это не так и он больше не один. Парень замер и прислушался. В тот момент он как раз срезал путь через узкий проулок, разделенный мутным каналом. Здесь не было ни фонарей, ни прохожих – лишь яркая луна и маленькие лодки, которые стукались друг о друга на причале. Он потерял бдительность, позволил себе отвлечься. В конце проулка возник темный мужской силуэт. – В чем дело? – спросил Каз. Человек накинулся на него. Каз низко махнул тростью. Он намеревался сбить с ног нападающего, но трость рассекла пустоту, а парень оступился, потеряв равновесие. Внезапно мужчина вырос прямо перед ним. Каз получил удар кулаком в челюсть. Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от искр, прыгающих у него перед глазами, развернулся и вновь взмахнул тростью. Но там, куда он целился, никого не было. Тяжелый набалдашник просвистел в воздухе и врезался в стену. Кто-то справа выбил трость из его рук. Значит, нападающих двое? А затем фигура прошла сквозь стену. Разум Каза закипал, пытаясь найти объяснение увиденному, пока густой туман принимал форму плаща, ботинок и бледного лица.Каз почувствовал, как кто-то справа вырвал трость у него из рук. «Привидения», – подумал он. Детский страх, в реальность которого на сей раз он поверил безоговорочно. Джорди наконец-то пришел за отмщением. «Пора оплачивать свои долги, Каз. Нельзя получить что-то, не дав ничего взамен». При этой мысли его охватил приступ унизительной, тошнотворной паники. Привидение набросилось на него, и Каз почувствовал сильный укол в шею. «Привидение со шприцем?» «Идиот», – подумал он. А затем мир погрузился во тьму.