Лето на кончиках пальцев

      С Артуром за всю жизнь я виделась лишь трижды.              Впервые, когда мама посчитала новые отношения достаточно серьезными, чтобы свести нас, детей от первого брака, за ужином. Сомневаюсь, что тогда она догадывалась о грядущей свадьбе.              Что в первую нашу встречу, что сейчас, Артур практически не изменился. Тогда, в свои семнадцать с половиной, он казался слишком юным, не тянущим на этот возраст. Чётко очерченное лицо, тонкий нос, чуть выпирающий лоб и глаза, посаженные глубоко, но такие большие, с натуральными пушистыми ресницами. Определённо, в первую нашу встречу я оказалась очарована Артуром.              Смотря на него, в голову лезло лишь одно определение:              «Миленький».              Не красивый, симпатичный или прекрасный, а миленький.              Миленький, как пупс или детская игрушка. Такого мальчишку хочется бесконечно долго тискать, покупать сладости и водить по музеям. Тогда что-то во мне забастовало. Быть может, я ощутила соперника. До того момента я даже не думала о чём-то подобном. Единственный ребёнок в семье, единственная дочь и единственная радость. И тогда было как-то странно думать, что теперь часть этих скромных титулов не будет мне принадлежать.              Пусть в этом мальчишке не было и капли нашей крови, но с этой очаровательной мордашкой он имел все шансы стать маме если не сыном, то кем-то вроде племянника, которого можно будет задаривать при случае подарками или покупать мороженое.              А ещё Артур не был похож на отца. Дядя Давид, грузный, с широкими плечами и массивной челюстью, не имел практически ничего общего с сыном. Это завораживало, и ставило в тупик.              Тот вечер не отложился в моей памяти. Я и Артур толком не говорили между собой, что неудивительно. Общих тем как-то не нашлось. Он смотрел аниме, занимался баскетболом на каком-то классном уровне и слушал музыку тех групп, чьи названия мне были незнакомы. Я же писала диплом, не находила времени на просмотр чего-то более длинного, чем ролик на ютубе в десять минут и, в общем-то, мысленно готовилась к чему-то большему с Эдиком. Эти мысли преследовали меня последние несколько месяцев.              Потом была вторая встреча на чьем-то юбилее, но она оказалась даже более блеклой, чем день знакомства. Мы просто поздоровались, прежде чем разойтись по разным сторонам зала. На то торжество я пришла уже с Эдуардом и большая часть гостей, с которой я не планировала видеться после, уже знала его как моего жениха.              На свадьбе произошёл пик нашего взаимодействия. Мы сидели рядом, рядом пили и даже пару раз потанцевали друг с другом (он наступил мне на ногу раза три, а я случайно пролила шампанское на брюки). Иными словами, мы неплохо повеселились, а после забыли друг о друге до этого самого дня.              И вот сейчас, тот самый мальчишка стоял на кухне, сложив руки на груди. Из больших изменений — он немного отрастил волосы. Темный ершик сменился вполне себе симпатичными кудрями, которые добавили «ангельского» очарования. И, если я не ошибаюсь, на левой стороне лица «выскочило» три родинки. Небольшие, но усиливающие всё тот ангельский эффект.              — Давно не виделись, Артур.              Я кивнула. И ведь нельзя было сказать, что между собой мы общались всего ничего. Мне даже показалось, что из головы вылетели моменты, когда мы успели если не подружиться, то стать хотя бы хорошими знакомыми.              — Да. Давно. — Артур сложил руки на груди и осуждающе кивнул. — А сейчас вообще первый раз, когда ты приехала сюда.              И что? Мне теперь оправдываться за это? И без того ощутимый ком в животе стал твёрже и туже. Неприятние пропитало каждую клеточку тела, но я всё равно попыталась улыбнуться. Чужое, слишком явное осуждение не должно забить ещё один кол в копилку моего ментального здоровья.              — Были дела.              Артур пожал плечами.              — Ты здесь давно?              Я должна быть с ним вежливой. Он же вроде как родич. Тем не менее, челюсть свело. Не знаю почему, но меня бесил этот интерес. Мы поздоровались? Поздоровались. Так изволь жить дальше, игнорируя моё существование. Кажется, мама успела заметить перемену моего настроения, поэтому быстро взяла ситуацию в свои руки:              — С самого утра. Маша просто весь день разбирала вещи в комнате, вот вы и не встретились.              — То есть, этим летом я всё-таки буду не один? Здорово! — Артур потёр плечо. Кажется, с нашей последней встречи кое-какие изменения всё-таки произошли. Плечи вытянулись и стали шире. — Ты даже не представляешь, как здесь бывает скучно временами!              Я вежливо кивнула и мысленно, про себя, решила: на этом всё. Общество людей, и без того не приносящее радости, стало тяготить. Дело оставалось за малым: что-нибудь съесть, пожаловаться на живот и вернуться назад в комнату, чтобы с головой отдаться страданиям и размышлениям.              — А вот тот… С тобой? — Вдруг спросил Артур.              Вновь вспомнилась свадьба. Тогда, кажется, сводный брат смог найти с Эдиком общий язык. Все мы сидели за одним столом, будучи «почти семьёй». Мужчины обсуждали что-то своё, а я двоюродная сестра какой-то троюродной тётки с жаром рассказывала мне о преимуществах учёбы на ногтевого мастера в текущих условиях. Тема мне была не близка, но симпатичная черноволосая девушка с глазами-черешнями так увлечённо об этом говорила, что я не заметила хода времени.              — Нет, Эдик сегодня не с нами. — Мама фыркнула, а я с трудом подавила смешок.              — Умер что ли? — Артур шокировано посмотрел сначала на маму, потом на меня. Удивление сменилось каким-то ядовитым пониманием. — Поэтому у тебя глаза красные?              Черт!              — Это аллергия. — Брякнула я.              — Всё от лука. — В тот же момент сказала мама.              Мы переглянулись, а Артур промолчал. Тонкие губы его сжались. Кажется, сказанного хватило, чтобы для него всё встало на свои места. Ну и ладно. В любом случае, пусть думает, что хочет. Я не собиралась отчитываться или что-то в этом роде. Он был не тем человеком, перед которым стоило чувствовать стыд за потерянную личную жизнь. Жаль, что под рукой не нашлось бутылки вина. Была бы она, я бы хлебнула с горла, даже не задумываясь.              Голоса за стенкой усилились. На кухню ввалился дядя Давид с шампурами в руках.              — Милая моя, всё готово?              Мама разделась, а я отвернулась, не зная, что на меня нашло. Боль, зависть или лёгкое, свойственное исключительно детям, отвращение. Дядя Давид смачно поцеловал маму в щёку и лишь потом посмотрел на нас.              — Лимонад на месте?              — Обижаешь. — Артур пнул носком край пакета.              — Горжусь. А ты, Машка, все дела переделала?              Когда он попытался меня чмокнуть, я тактично отошла в сторону. Намёка дядя Давид не понял, поэтому всё равно присосался губами к моему лицу. В нос мгновенно ударил стойкий запах спирта, дыма, одеколона и жареного мяса. С шашлыков стекал сок, оставляя после себя маленькую, мутную дорожку со специями.              Дядя Давид сгрёб меня и маму в одну охапку. Большие краем глаза, наверное, единственная красивая для меня часть тела, уставились на Артура.              — Вот и вся семья в сборе! Пусть это лето станет незабываемым!              Не знаю как он, а я точно ничего не забуду. Не забуду чужие туфли на пороге, не забуду разбросанную одежду, не забуду растерянные лица и бойкот, устроенный на работе. Также я не забуду свою сумку по ту сторону квартиры. Здесь вообще был какой-то вверх абсурда. Изменили мне, и меня же выставили прочь.              — О, а этот, как его, где?              Дядя Давид тут же схватился за лоб, вспомнив.              — Вот же сын шайтана, этот Эдик — педи…              — Хватит! — Мама замахала руками и теперь схватила меня, нового мужа и Артура. — Не знаю как вы, а я с самого утра у плиты. За это время я вообще ничего не съела. Давид, все на месте?              — Ага. Только Вас и ждём, моя госпожа.              Кажется, мы с Артуром одновременно изобразили отвращение. Дядя Давид дал сыну подзатыльник, а меня смерил непонятным взглядом. Как-то так, все четверо, прихватив тарелки с едой, мы вывались во двор. На притащенных столах белела клеенка, а с сетки виноградники свисали лампочки.              Вечер не сменился ночью полностью, когда все уселись на свои места. Где-то там, у самой кромки горизонта, догорал закат. Рыжевато-розовая полоска становилась всё меньше и меньше, когда голоса гостей громче. Я и Артур сидели вместе, ближе к родителям. Потом была родня разной степени дальности. Все, как один, взрослые, умудрённые опытом личности.              Захотелось спать.              Снова я не знала и части присутствующих, но те знали меня. Быть может даже лучше, чем следовало.              — Вот ж гад этот Эдик — пе… — Брат дяди Давида по какой-то линии стукнул кулаком по столу. — Маш, ну ты это, не переживай, ладно? Ты молодая, красивая. Сотня мужчин… Нет, даже не так, тысяча мужчин будет соревноваться, лишь бы ты с ними заговорила.              Душа не то романтика, не то сводника проглядывалась за мешковатым телом и, признаться честно, весьма суровым внешним видом. Я смущенно кивнула. В этот самый момент остро захотелось провалиться прочь и больше никогда не вылезать назад. Кумушки тут же заахали.              — Вот у моего друга, Армена, племянник есть. — Брат дяди Давида звучно хрустнул огурцом. — Славный малый. Держит своё дело. У него ресторан у заезда в город, а ты ж повар. Да?              Молчаливый кивок.              Странные они, дружные южные семьи. Ты только покажи голый палец, как он тут же исчезнет вместе с рукой до самого локтя. Воодушевленный мужчина плёл, плёл и плёл, а я просто хотела встать, уйти прочь и вновь зарыдать от обиды и жалости к себе.              — Давайте-ка лучше выпьем за молодых? — Спросил кто-то из отдаления.              — Да. Давайте. Выпить — дело хорошее.              Молча я помолилась богу вина за то, что тот прекратил часть мучений. Артур взял одну из бутылок, за что получил порцию улюлюканья со стороны дяди.              — А не слишком ли рано, щенок?              — В самый раз. — Артур показательно вытянул пробку. — Маш, будешь?              Я толкнула бокал, и Артур всё понял. Светло-красное вино быстро поднялось примерно до середины.               — Ты хоть как, клоп?              — Всё как обычно. Учусь, играю.              Мне либо показалось, либо Артуру не сильно нравилось рассказывать о себе. Он выглядел не очень довольным, наливая вино теперь себе в бокал. Его дядя толкнул свой, а вместе с ним появилось и ещё несколько пустых бокалов прочих родственников.              — О, я слышала, тебе даже выделили какую-то специальную стипендию. — Женщина, с которой я говорила на первом этаже, подперла руками подбородок так, что я и прочие могли увидеть множество колец на пальцах.              Артур сморщился.              — Да, у меня спортивная стипендия.              Я косо взглянула на сводного брата. Мама уже как год была счастливой женой, но при этом я почти ничего не знала о дяде Давиде и Артуре. Может потому, что на тот момент не жила с ними, а может, сказывалась обычная природная черствость и отсутствие особенного интереса. Тем не менее, почему-то сейчас мне вдруг захотелось восполнить пробелы.              — О, так ты всё-таки поступил на юриста?              Я немного отпила. Сладость вина почти полностью гасила резкий алкогольный оттенок. Артур как-то странно нахмурился.              — Вообще-то я… — Он закашлялся, после чего сказал нарочито противным голосом. — Менеджер по подбору персонала.              Либо вино ударило в голову, либо мои внутренние представления касательно Артура не сошлись с реальностью. В любом случае я хихикнула. Артур тоже улыбнулся.              — И чем вы занимаетесь на парах? — Спросил дядя Артура.              — А я знаю? Меня ж там почти не бывает! Соревнования тут, соревнования там.              — А сессию как ты сдавал?              Улыбка Артура стала шире.              — Будто ты не знаешь.              Моя студенческая гордость оказалась задета.              — Не знаю. У нас если ты наберешь больше двенадцати прогулов без уважительной причины, то вылетишь.              — Ну, я вообще-то не хотел в этом участвовать и соревнования, как не странно, это уважительная причина. — Артур покачал головой. — Меня туда ректор сам отправлял.              — И как ты сдавал сессию? — Я сощурилась.              — Просто. Брал вопросы, приносил победы.              Как-то незаметно, среди чужих, далёких нам историй, мы завязали свой диалог.