Стань моей тенью до завтра

Миранда вернулась домой затемно. Она была в прекрасном настроении, несмотря на то, что разорвала юбку, перелезая через корягу. Это ощущалось сущим пустяком по сравнению с тем, что Челси впервые сумела выследить и поймать птицу, которую сейчас победоносно несла в зубах. Миранда ощущала успех собаки как личную победу. В воротах замка девочке встретилась Лариана с котлом, которая принялась бранить её за долгое отсутствие: - Шляется весь день не пойми где, приходит - уже почти ночь, вся в грязи! Еще и собаку от себя не отпускает! Вели ей выплюнуть эту дрянь, а сама иди отмывайся и спать! Всё скажу отцу, как приедет! - А он уехал? Куда? - Всё прогуляешь! В обед ещё, в Одинокие холмы. Лариана направилась дальше, а Миранда, обернувшись, показала ей язык. "С Одиноких холмов отец приедет не раньше чем послезавтра, а значит, всё это время я могу делать что захочу и не обращать внимания на Лариану", - довольно подумала девочка. Но отмыться всё равно придётся, поэтому Миранда привязала Челси, предварительно разрешив ей съесть птицу, заплела волосы в косу, протёрла лицо мокрой тряпкой, и, переобувшись, пошла к бочке с водой, чтобы сполоснуть угвазданную в лесу обувь. Снаружи очень кстати зарядил дождь. Девочка задрала голову, и крупные капли заструились по лбу и щекам. Пританцовывая, она ступила в сгущающуюся темноту. Вдруг кто-то с силой пнул Миранду сзади. Она рухнула на колени в липкую землю и не успела закричать, так как через секунду ей впились ногтями в шею и начали душить. - Тварь, - шептал прерывистый голос, - всё знала, всё знала и меня подставила, специально всё сделала... Миранда брыкалась отчаянно, но силы начинали покидать её вместе с кислородом. Неожиданно её сознание прояснилось, и на помощь пришли грязные ботинки, которые девочка всё это время держала за шнурки. Миранда размахнулась, и, судя по звуку, задела ими своего душителя. Он резко расслабил пальцы и со стоном повалился набок. Девочка поднялась на ноги, судорожно хватая ртом воздух. При свете вышедшей луны она смогла рассмотреть, кто напал на неё в этот поздний час. Рамси, тот самый странный мальчик, который называл себя сыном лорда (что, конечно же, не было правдой), лежал, прижав колени к груди и издавая хриплые гортанные звуки. Миранда перепугалась - какой раз за этот день, уже не сосчитать. Она взглянула на ботинки, ставшие ей оружием - на подковке одного из них алела кровь. Девочка подошла к Рамси и трясущимися руками перевернула его - он оказался лёгким и совсем не сопротивлялся. На спине, в месте, куда Миранда ударила подковкой, рубашка порвалась, и сквозь неё сочилась красная струйка. "Неужели это я его так?" - подумала девочка, - "Но ведь он хотел меня задушить..." - Не трогай там! - Рамси перестал стонать и рывком отполз от Миранды. - Ты зачем на меня набросился? - девочка тоже вышла из оцепенения, - чего я тебе сделала? - А зачем ты меня научила, чтобы я отцу про тех двух идиотов рассказал? Мол, настоящий Болтон, всё такое... Ты всё специально, меня подставить хотела? - Я тебя не понимаю. Что здесь такого, рассказать, что Барт и Крейг тебя обидели? Уж если твой отец - лорд, для него наказать каких-то мальчишек - сущий пустяк. Я и правда ничего плохого не хотела... - Не хотела... А посмотреть, чем это закончилось, хочешь? И, не дождавшись ответа, Рамси стянул через голову рубашку. Вся спина мальчика, белая, с торчащими лопатками, была иссечена запёкшимися рубцами. Один из них, задетый ботинком Миранды, снова начал кровоточить. - Это что... он, - девочка не могла найти слов, - тебя... так... - Сам он руки марать не захотел. Позвал Римона, того самого, который меня привез. Он у него что-то вроде личного слуги. Позвал и велел бить меня кнутом. - За что? - За всё. За то, что зашёл в его покои без разрешения. За то, что ушёл оттуда, где меня Римон поставил. За то, что к мальчишкам пристал. За то, что тебе всё рассказал. За то, что я не знаю, как себя вести. И за то, что кровь у меня дурная. - Обычная она у тебя. Красная, как у всех людей. И больно тебе, так же как и всем людям. Я не знаю, почему твой отец так поступил. Наверное, он очень плохой человек. - Он сказал мне, что плохой здесь только я, а он, наоборот, добрый и милостивый, раз меня взял к себе. И что это он меня воспитывает, а я должен быть благодарен, даже когда меня бьют. Я не знаю. Я думал, ты тоже плохая. Хотел тебя убить. Но... хорошо, что не вышло. - Не надо меня убивать, - Миранде вдруг стало страшно жалко и Рамси, и саму себя, - я ведь правда не хотела. А получилось, всё из-за меня. Дождь усилился, и на дворе не было ни единой души. Только мальчик и девочка сидели на мокрой земле, не зная, как им жить дальше после всего, что случилось в этот день. - И куда ты теперь пойдёшь? - осторожно спросила Миранда. - К нему точно не вернусь, - отрезал Рамси, - вообще я собирался тебя придушить, а потом сбежать из замка. Уйти в лес или на мельницу. - Не выйдет. Крепость охраняется, на воротах часовые. Они не пропустят тебя. Поэтому возвращайся в замок. Миранда понимала, что Рамси не сделает этого. Не унизит собственную гордость. Но если вздумает убежать, его опять изобьют, это точно. И оставаться на дворе в этот ливень и холод ему нельзя. - Несносная девчонка! Сколько тебя ждать можно! - вдруг раздался на весь двор громогласный крик Ларианы, - марш домой! - Сейчас, - шепнула Рамси девочка, - стой тут и не уходи. Она побежала к своему дому. В дверях стояла Лариана, уперев руки в боки. Крейг сидел за столом и шумно поглощал ужин. - Не сидится дома, - затянула свою вечную песню Лариана, - одиннадцать лет, почти девушка, а она скачет по лесу весь день. Кто тебя замуж такую возьмет? И отец твой - нет бы отругать хорошенько, так нет, он собаку дарит. И вообще, Крейг говорит, что сегодня твоя псина чуть его не укусила. Так это? - Не-а, Крейг всё выдумал. Ну то есть не совсем. Это случайно вышло, и больше такого не будет. "Как бы улизнуть поскорее, пока Рамси никуда не ушёл", - вертелось в голове у Миранды. - И вообще, я сегодня у подружки, Танси, переночую. Мы с ней хотели, ну, это, - она врала на ходу, - погадать, в общем. Я пойду, хорошо? - Иди, - Лариана смягчилась, видимо, вспомнив себя в возрасте Миранды, - плащ только возьми, видишь, дождь какой. Девочка схватила первый попавшийся плащ: отцовский, тяжёлый и длинный, пропахший псарней. Проходя мимо комода Ларианы, она незаметно схватила какую-то баночку, сунула её в карман и выскочила из дома. Рамси был на том же месте, но уже не полулежал на земле, а стоял, ровный, мраморно-белый, голый по пояс, сминаюший в руках рубашку. Чёрные буйные кудри прилипли ко лбу и шее. Что-то жуткое и в то же время притягательное было в этой маленькой одинокой фигурке, в бледном исполосованном теле, по которому хлестал ливень. Миранда подбежала к мальчику. - Тебя ждут, - сказал он со спокойной горечью, - иди домой. Дальше я один. - Нет. Пойдём вместе. Я знаю, куда. Нас там никто не найдёт. Можно представить, что мы одни в целом мире. Миранда набросила плащ на плечи Рамси и крепко взяла его за руку, удивившись той лёгкости и покорности, с которой он пошёл за ней. Она провела его до псарни и указала вверх: - Там есть чердак. Никто туда не ходит, только лежат кое-какие вещи. Но крыша не течёт, можно переночевать. Полезем? Мальчик кивнул и за несколько секунд взобрался по дереву вслед за Мирандой. На чердаке витала пыль, но было сухо, и, самое главное - чувствовалась какая-то безопасность, защищённость. Здесь не было лорда Русе Болтона, Римона, Ларианы, Крейга - всех этих лишних, опасных людей, у которых неизвестно что на уме. Рамси сел на пол. Миранда достала из кармана баночку, которую она стащила у Ларианы. - Это какая-то мазь. Однажды Лариана обварила руку на кухне, а потом намазала этим средством, и всё быстро зажило. Должно и тебе помочь. Рамси молча позволил девочке обработать его раны. Она старалась касаться его кожи мягко, чтобы не причинить боли. И старалась не отводить глаз, хоть ей и было тяжело смотреть. Она не хотела сделать ему больно снова - на этот раз не физически, а душевно. Закончив, Миранда расстелила на полу солому и легла на неё, закутавшись в плащ. - Давай спать, - сказала она. - Обними меня, - робко попросил Рамси, и это было так несвойственно тому образу, настороженному и воинственному, в котором он представал перед Мирандой до этого, - мне страшно. - Хорошо. Только ты больше не пытайся убить меня. Миранда прижала Рамси к себе и почувствовала, что её плечо стало влажным. "Он плачет, - поняла девочка, - и хочет, чтобы его слёз никто не видел". В груди появилось тянущее, щемящее чувство. Миранде захотелось любить его - по-настоящему, по-взрослому, такой любовью, за которую и умереть не жалко. Утром они были незнакомы, вечером - ненавидели друг друга. А заснули вместе под старым, пахнущим собаками плащом.