***
Хижина встретила его тишиной и спокойствием. Вот только спокойствия у самого Астариона поубавилось. У крыльца крутился Шкряб, радостно поскуливая и виляя хвостом. На дворе все еще стояла ночь, но луне, в компании безмятежных звезд, хозяйничать на небосквозде оставалось уже не так долго. Обойдя беспокойного пса и зайдя в дом, он своевременно вспомнил, что бокалов у Тава нет. И без сожаления откупорил бутылку, зная, что до утра она все равно не доживет, и это проблемы Тава, что он шляется непонятно где, вместо того чтобы наслаждаться ночью и вином. Не в первый раз, но обычно Астарион составлял ему компанию. В груди екнула обида, на которую он лишь поморщился и задвинул подальше. Еще одно малознакомое чувство, чужеродное и непонятное. Сколько у него их уже накопилось? Считать было страшно, но судя по ощущениям в груди, не мало. А может, это вообще какая-то неизвестная вампирская болезнь, которую еще никто не обнаружил и не описал? Отличная компания для вечного голода. Прихватив бутылку, Астарион вновь вышел на крыльцо и присел на ступеньки. Над головой тяготело ночное небо, в высокой траве мерно трещали насекомые, как и всегда придавая темноте спокойствия и размеренности. Отпив небольшой глоток вина, он посмотрел на Шкряба, усевшегося возле его ног. — Ну и где носит твоего хозяина? — пушистый хвост Шкряба с бешенной скоростью вилял из стороны в сторону. Только благодаря огромному опыту Астарион в последний момент увернулся от мокрого языка. — Оставь эти нежности Таву, — не смотря на всю свою симпатию к псу, запах его шерсти был просто кошмарен. Не худшее, что доводилось чувствовать Астариону, но если сейчас у него есть возможность делать все, что он хочет, он не намерен терпеть даже подобные мелочи. Шкряб, словно почувствовав чужой настрой, смиренно улегся на земле у самого крыльца. У собак все же были свои плюсы — с ними не так сильно заметно одиночество, и любят они своей странной собачьей любовью бескорыстно и честно. Ему бы хотелось также. А не гнать подальше мысли о чужих письмах и тайных встречах за его спиной. Они с Тавом ничем не были обязаны друг другу, просто случайные спутники, объединенные общей проблемой, но вот проблема решена, а они остались. Как так вышло, что теперь мысли о другом человеке занимали времени больше, чем о себе, он не знал. Размяк. Расслабился в чужом присутствии, добровольно и с желанием льнул к рукам. Дикость. В любой момент это тепло могло исчезнуть, вновь оставляя его одного. Не смертельно, но неприятно. Больно. Шелест листвы успокаивающей волной прошелся по телу, и Астарион закрыл глаза, пытаясь отдаться ночной умиротворенности. Следующий глоток вина унес с собой немного горечи, скопившейся на языке. Всколыхнув бутылку в руке, Астарион оценил остаток ее содержимого. У него еще было время привести мысли в порядок. Он научится новой жизни.***
Плащ хлестко следовал за ним по пятам. Тав не заметил, как скоро после того, как они достигли подземелий, осторожный и вдумчивый шаг вдруг сменился на бег. Но что еще больше удивляло его, что Бертольд, несмотря на свое тщедушное тело, практически не уступал ему ни в скорости, ни в выносливости. Как такое возможно? Тав не понимал. А брошенный вызов — это уже дело принципа. С каждым преодоленным метром он разгонялся все быстрее, но этого оказывалось недостаточно. Ушибленная спина саднила от пота, а грудь горела огнем. И все равно, это не могло сравниться с дискомфортом от задетого достоинства. Они достигли холла с камерами для пленников. Касадора рекордно быстро, но к этому моменту у Тава уже темнело перед глазами от колющей боли в боку. В последний момент, перед тем, как зрение полностью заволокло цветными мушками, он успел притормозить, заметив непонятное препятствие на полу. По ощущениям, сердце билось где-то в голове гулким пульсом, лишая ориентации в пространстве. Он согнулся почти пополам, упираясь в неприподъемные сейчас ноги ища в них опору. Через пару мгновений чувства стали приходить в норму, и только тогда Тав услышал, как старик нагнал его. — Чего лыбишься, шалопай? — спросил его Бертольд, прищурив глаза, также упираясь ладонями о колени и тяжело дыша. — Тоже мне, нашел чем гордиться. Почти сразу после того как пульс перестал стучать в висках, слуха коснулся магический перелив и перед ним материализовались носки ботинок Шэдоухарт. — Если тебе так не терпится погибнуть, делай это без меня, — она даже не повысила голос, но Таву и этого хватило, чтобы снова ощутить себя болваном. — Здесь запросто могла располагаться засада. От выговора его отвлек резко ударивший в нос отвратительный запах, который он до сих пор не ощущал, пока пытался отдышаться через рот. Медленно отрывая взгляд от каменного пола, Тав огляделся. — Черт, что здесь произошло? — удивленно воскликнул он осматривая тела. — Я конечно не специалист, — Шэдоухарт уже аккуратно обходила лужи крови вытекающие из трупов разной степени целостности и осматривала побоище, — но это больше напоминает бойню, а не охоту, — ее лицо подсвеченное зеленоватым свечением исказилось в чуть заметной брезгливости. — И напомни мне в следующий раз больше не вестись на твои уговоры. — Ты в этом уверена? — спросил он, не скрывая знающей улыбки. Шэдоухарт могла говорить, что угодно, но он видел, что она в своей стихии. Как и ожидал Тав, он не получил от нее ответа, и взгляд его снова вернулся к трупам. Вернее, к их количеству. Десяток не меньше, тел в неестественных позах застилали пол. Изувеченные, с отсеченными конечностями и головами, они не вызывали в нем больше ничего, кроме исследовательского интереса. И от этой мысли становилось не по себе. С какой бы неохотой он не отнимал жизни, он все же это делал. И каждая такая смерть оставляла не только кровавый отпечаток на сердце, но и становилось очередным камнем в непробиваемой стене вокруг него. — Что это? — Тав указал на одно из тел пронзенное чем-то непонятным. Подойдя ближе, он ухватился за торчащее древко, подозревая, что сейчас вытянет какой-нибудь грубо изготовленный кинжал, но на деле извлек из тела заостренный колышек. — Кол? — часть дерева, что торчала в трупе пропиталось кровью, Шэдоухарт оторвалась от тела, которое рассматривала и перевела взгляд на оружие в его руках. — Бертольд, ничего не хочешь нам сказать? Он только собрался развернуться в поисках старика, но Шэдоухарт его опередила. — Тав, его уже здесь нет, — произнесла она без капли удивления. Готовые вырваться возмущения прервал истошный крик, надрывным воем пронесшийся по всему подземелью. Бросив растерянный взгляд на Шэдоухарт, Тав зарядил арбалет и сорвался с места, не вспомнив ни про усталость, ни про осторожность. Только судорожно вспоминая, какие свитки он позаимствовал у охотников. Как и в прошлый раз, ступеньки казались бесконечными, и чем дальше по ним приходилось продвигаться, тем неотвратимее становился кошмар, к которому они молчаливо сопровождали. Как наивен и глуп он был еще совсем недавно, думая, что самые страшные страдания возможно испытать лишь в монастырях и учебных заведениях, даже не подозревая, что есть на свете безумцы, способные воплотить ужас во что-то осязаемое. Тав замер в тени колонны, подальше от зеленоватого света, ощущая спиной присутствие Шэдоухарт. Тень ужаса догнала его лишь сейчас. Только сейчас до него доходило, что в этом месте не могло происходить ничего, что бы не несло смерть и мучения. Поскрипывающие цепи с подвешенными на них клетками были тому подтверждением, и как на самом деле он рисковал, поддавшись ребяческому азарту. Иногда Тав забывал, что смерть может ждать где угодно, а не обязательно только за углом. Пока Тав пытался разглядеть, что происходило в центре некогда ритуальной платформы, обхватившие колонну руки обжигало ледяным холодом, а тело пронизывало колющим сквозняком. То, что представало перед глазами, просто не укладывалось в голове. В окружении охотников находились плененные Аврелий и леди Алкам, и судя по обилию тел и крови, основное действие Тав уже пропустил. — Предлагаю пока не поздно развернуться и уйти, — шепот Шэдоухарт вывел его из размышлений. Он никак не мог поверить картине, разворачивающейся перед глазами. — Нет, — он не отрывал взгляда от платформы, стараясь оценить хотя бы примерный масштаб проблемы. — Мне нужно помочь им, Шэдоухарт, — он посмотрел на нее, — и без тебя мне не справиться. Даже если предположить, что получится освободить кого-нибудь из Алкам, охотники все равно оставались в большинстве. Он все еще не мог найти Бертольда, и понятия не имел куда старик мог провалиться в такой важный момент. — Я так понимаю помочь ты хочешь не охотникам? — Тав посчитал это за согласие. В тот же момент в центре всполыхнула яркая солнечная вспышка и по подземелью разнесся очередной вой. — Довольно банальный способ допроса, — без малейшей жалости заметила она. Сердце бешено колотилось в груди, разгоняя по телу кровь, заставляя забыть про могильный холод. Ища уверенности, Тав сжал ладонь, удерживающую арбалет, сильнее, ощущая кожей рельеф и неровность рукояти. Чем старательней он пытался что-нибудь придумать, тем хуже получалось. Охотник, который все это время стоял возле леди Алкам, начал говорить, но расслышать, что именно с такого расстояния, оказалось невозможно. Тав только заметил, как она кинулась на него, будто цепная собака, но охотник даже не пошевелился, уверенный, что ему больше нечего опасаться. — Шэдоухарт, я пойду один, а ты будь рядом и прикрой меня, — план, как и всегда вышел лишь очередной надеждой на лучшее, он не раз так делал и пока это его не подводило. — Не скажу, что удивлена — он знал, что мог положиться на нее. — Поздороваться не забудь, — и она тоже это знала. Подкрадываясь все ближе, он ждал, пока кто-нибудь заметит его. Охотников оказалось не так много, как ожидал Тав, и все они были поглощены расправой над своей добычей, стоя полукругом, к нему спиной. Единственная, кто мог его увидеть, была леди Алкам, сидящая на коленях, лицом к нему. До слуха Тава наконец начали доходить обрывки насильственной беседы, а в нос бить одуряющий запах крови и жженой кожи. — Я смотрю ты по-хорошему не понимаешь? — судя по экипировке и уверенному внешнему виду исполосованного шрамами лица, допрос вел главарь. — Значит начнем по-плохому, — Тав мельком успел рассмотреть леди Алкам, прикованную магическими путами к полу, больше сейчас напоминающую не знатную женщину, а чудище с обложки бестиария. Ее обожженное лицо все еще было человеческим, но то, что оно выражало, человеком быть не могло. Чистое зло, которое по какой-то неведанной ему причине оказалось в ловушке. — Тронешь его, — Тав с трудом разобрал слова, произнесенные клокочущим и сорванным голосом, — я обещаю тебе, — все ее тело дрожало не то от злобы, не то от боли, — жизнь тебе покажется непосильным бременем, — невозможно было разобрать кто это говорит чудовище или мать. И она все-таки заметила его, ни одной эмоции не проявилось на ее лице, лишь на мгновенье ее глаза задержались на нем и тут же вернулись к своему мучителю. — Не смеши меня! Сколько таких угроз я слышал за свою жизнь? И где сейчас все эти твари? — главаря потряхивало от перевозбуждения. — Повторяю вопрос: что вы здесь искали?! Молчишь? Зак, — не оборачиваясь, обратился он к охотнику, стоявшему возле Аврелия. Тав с удивлением узнал в нем человека, который приходил к их дому в ту ночь, когда ранили Астариона. — Помоги нам с леди найти контакт, — улыбка исказило и без того изуродованное лицо. Тав почти добрался до эпицентра конфликта и хорошо мог рассмотреть, как охотник протянул руку к голому по пояс Аврелию и, схватив за спутанные волосы, грубо дернул его голову, поворачивая лицом к себе, занеся открытую бутылку над пленником, медля и давая леди Алкам время на ответ. Болт вылетел из арбалета быстрее, чем Тав мысленно успел сосчитать до двух. От выстрела Зак отлетел к ногам своего главаря, почти приземляясь на чей-то труп. Бутылка со звоном разлетелась, расплескивая по полу едкую на вид зеленоватую жидкость. Охотники, без малейших колебаний, направили свое оружие на Тава. Огненный столб обрушился на часть из них, до того, как они успели пустить его в ход — Шэдоухарт принялась за дело. Времени перезаряжать арбалет не было. Тав рванул из переднего кармана сумки свиток с туманным шагом и переместился к все еще скованному Аврелию, в догонку слыша свист прилетевших стрел. Краем глаза замечая голубое сияние, всколыхнувшее пространство около леди Алкам и материализовавшегося Бертольда. Мгла тяжелыми клубами накрыла их с головой, отрезая от Тава. — Сзади! — в последний момент окрик позволил ему уклониться от удара охотника, оказавшегося за его спиной, но от клинка Тава его спасать было некому. Дисбаланс от тяжести арбалета не позволил рассчитать траекторию удара. По руке Тава прошла вибрация от того, с какой силой лезвие вонзилось в шейный позвонок. Охотник упал замертво, утаскивая с собой застрявший в его шее кинжал. Слух полоснул скрежет металла и последующие за ним дикие крики. Пол окропило свежей кровью. Обернувшись, Тав посмотрел на Шэдоухарт, стоявшую на ступеньках и сосредоточенно контролирующую сражение. Стена из лезвий перемалывала и живых и мертвых, всех кому не посчастливилось оказаться в ее власти. Охотников становилось все меньше, но сколько именно мешала разобраться непроницаемая тьма, поглотившая часть платформы. Тав подскочил к Аврелию, стараясь освободить его, но магические путы никак не поддавались, делая из них слишком доступную мишень. — Тав, — слабый голос Аврелия был едва различим. Легкое дребезжание воздуха раздалось над самым ухом и словно из ниоткуда на Тава навалился Зак, опрокидывая на пол, от столкновения тел арбалет вылетел из рук и отлетел в сторону. — Не так быстро, — охотник уселся на него сверху и сразу ударил по лицу, — думаешь я не помню тебя? Как бы не так! — и замахнулся снова, но Тав уже был готов и схватившись за обломанный болт, все еще торчавший из груди Зака, вогнал его глубже в тело, практически пронзая охотника насквозь. Зак свалился с него на скользкий пол, держась за грудь и хватая воздух рваными вдохами. — Я тоже помню, — Тав поднялся на ноги и найдя взглядом арбалет метнулся к нему. Оружия в руках было сродни глотку свежего воздуха, открывающим второе дыхание. За стеной кинжалов продолжалась битва, Тав не завидовал тем несчастным, что остались наедине с озверевшей вампиршей, но все его внимание было приковано к Заку, который полз от него по вымазанному в крови полу. — Не надо было слушать стражника, — из его рта непрерывно струилась кровь. — Сейчас бы никаких проблем не было, пристрелил бы и тебя и твоего упыря белобрысого, — каждое слово давалось ему с трудом. Тав зарядил арбалет и вплотную подошел к почти выпустившему дух охотнику. — Хотел бы я на это посмотреть, — и не отводя взгляда от его лихорадочно блестящих глаз, выпустил болт прямо в лоб. Голова Зака стукнулась об пол, а взгляд его устремились в темный потолок. — Тав, — он с трудом расслышал Аврелия, путы которого испарились вместе с жизнью Зака, — мама… прошу, — с помощью подоспевшего Тава у него получилось подняться, но без поддержки стоять он не мог. — Шэдоухарт! — окликнул ее Тав, и дождавшись, когда она посмотрит на него, крикнул снова: — Помоги ему! — через мгновенье, Аврелия окутало бледно-зеленое сияние и он отпустил руки Тава. Только сейчас заметив «Несчастье», валявшееся около Аврелия, Тав подобрал посох и сунул его в чужие руки. — Тав! — голос Шэдоухарт стал неровным. — Быстрее! — ее волосы метались в беспорядке от бушующей вокруг нее силы. Выпущенный ей солнечный луч задевает охотника, вышедшего из неразвеянной мглы по касательной, но и этого хватило, чтобы заминка стоила ему жизни. Стена из лезвий исчезла так же неожиданно, как и появилась, открывая обзор на новое поле битвы. Следующий выстрел Тав сделал в охотника, стоящего у самого края — ответственному, как он предполагал, за мешающее обзору заклинание. Болт отправил его за пределы платформы вместе с темными клубами. Тав быстро оглядел открывшееся пространство. Все, кто был скрыт мглой, присоединились к телам своих павших товарищей и убитых ими же вампиров. А главарь охотников находился в плену у своей жертвы — кровь из распоротого бока уже пропитала часть его рубахи. — Ну а сейчас тебе смешно? — леди Алкам вцепилась в горло охотника и почти оторвала его от пола, медленно пронзая шею длинными когтями. — Давай посмеемся вместе. — Мама! — Тав не стал останавливать Аврелия кинувшегося к матери, за него это сделал Бертольд, схвативший того за предплечье. — Ты ответишь за все, что натворил, — прошипела она, — займешь место, одного из убитых тобой отродий. — Не дергайся, мальчик! — старик мертвой хваткой вцепился в чужую руку, не позволяя сделать и шага. Тав, посмотрев на Шэдоухарт и убедившись, что с ней все в порядке, подошел к Аврелию. Спасать охотника он не собирался — не хватало еще, чтобы он собрал новых соратников и продолжил охоту. Неизвестно, что ему нарассказывал Зак и кто стал бы их новой целью. Охотник хрипел и извивался в руках чудовища, смотря прямо ему в глаза. Предсмертная агония дышала ему в затылок, но даже она не помешала ему схватиться за оружие, висевшее на ремне его пропитанных кровью штанов, и замахнуться, всаживая его в грудь озверевшей женщине. Через мгновение его шея противно хрустнула, а леди Алкам, разомкнув руку, отпустила мертвеца и коснулась своей груди, обводя дрожащей рукой торчащий из тела кол. — Мама! — Моя госпожа! Вырвавшись из хватки Бертольда Аврелий бросился к матери, успевая поймать ее обмякшее тело. — И когда ты собирался мне сказать, что ты опять связался с вампирами? — Тав вздрогнул от голоса Шэдоухарт. — Сразу, как узнал бы, — краем глаза он заметил, как ее брови приподнялись в изумлении. — Не смотри так на меня, я правда не знал, — а вот почему он не знал, Аврелий должен ему объяснить. — Тебе стоит извлечь из этого урок, — занудствовала она, равнодушно глядя на сцену перед собой. — Всегда носить с собой кол? — он понимал к чему она клонит, но все равно не собирался менять себя во имя призрачной безопасности. Это его выбор, и он будет поступать так как считает нужным, даже если за последствия придется расплачиваться жизнью. — Рано или поздно ты окажешься на месте одного из них, — тяжело выдохнув, она отошла в сторону. Сказать ему на это было нечего, и он снова перевел взгляд на раненую женщину, пытаясь найти в себе хоть каплю жалости к ней. Окровавленные руки Аврелия дрожали, но он продолжал направлять в ее грудь поток зеленого свечения. — Все хорошо, сынок, — ее рука, которая совсем недавно цеплялась нечеловеческой хваткой в чужое горло, сейчас с нежностью ласкала лицо сына, оставляя на коже кровавые полосы. Щеку Тава неприятно защипало, проведя по ней пальцами он наткнулся на свежий кровящий порез. — Тав, ты ранен? — Шэдоухарт повернула его лицо к себе поврежденной стороной, — Черт, глубокий порез, — по-видимому, клинок охотника был ближе к цели, чем он думал. — Прости, но я совершенно без сил, — брови ее почти сошлись у переносицы, а взгляд стал еще ярче на фоне бледного лица. — Ничего страшного, не умру, — он снова посмотрел на Аврелия, на плечи которого Бертольд накидывал не пойми откуда взявшийся плащ, — Она умрет? Как думаешь? — спросил он у Шэдоухарт. Он успел изучить достаточно информации, в том числе и про высших вампиров, вся она была слишком противоречивой. Одно он знал точно избавится от них было непросто. — Думаю, что нет, — она тоже внимательно наблюдала за представившейся картиной. — Не выглядит она умирающей. Тав все-таки подошел к Аврелию и его матери, отодвигая в сторону ошарашенного Бертольда. — Выдерни кол, — Тав подозревал, что он может быть чем-то смазан, охотники точно знали за кем шли и подготовились, поймав растерянный взгляд Аврелия, потянулся к нему сам. Одним плавным движением он вытащил оружие из чужой груди, оставляя в теле глубокую дыру, которую ни один обычный человек не смог бы пережить. — Аврелий, — голос ее стал слаб, — возвращайся домой, все будет хорошо, обещаю. — Она перевела взгляд на слугу, — а ты, проследи. Тело ее все еще находившееся в руках сына стало пропадать, темным роем растворяясь в пространстве. — Давайте, поднимайтесь, — Бертольд потянул Аврелия с пола, — вы слушали свою матушку, нам нужно возвращаться домой. — Тав, — он все еще сидел на полу и от растерянности в его глазах Таву стало не по себе, — прости. — Почему ты не сказал мне? — неприятное чувство, зашевелилось в груди. — Зачем вы вообще заявились в город, только не начинай мне рассказывать про деловые визиты и весь этот бред. — Мама, — Аврелий сильнее запахнулся плащом, — она откуда-то узнала, наверное, из переписки моего брата с Зарром, не знаю, она никогда не посещала меня в свои планы, что скоро Зарр станет кем-то больше чем высшим вампиром. — он наконец попытался подняться с пола и не смотря на раздражение Тав подал ему руку. — Спасибо. — И что она от него хотела? — это объяснение звучало странно даже для него, ни один безумец, дорвавшийся до силы еще более мощной чем у других делиться никакой информацией не будет. — Будь Касадор жив, ее бы ждала встреча похуже, чем ей подготовили охотники. — А ты то откуда знаешь? — вклинился Бертольд. — Не твое дело, — передразнил он старика, за ранее укрываемую информацию. — И не смотри на меня так, все равно не скажу, — он демонстративно отвернулся от старика к Аврелию: — Так что, твоя мать, она… — Тав все-таки заставил себя посмотреть ему в глаза озвучивая мучивший его вопрос: — она не умерла? Аврелий не отвечал, взгляд его все больше теряли фокус. — Давайте выйдем отсюда, — он закрыл глаза, — я не могу больше находится в этом… — он слабо махнул рукой в сторону тел, второй ухватившись за Тава, — слишком много… всего. Оглядев присутствующих и не услышав возражений, Тав двинулся на выход.