***
Новый год всегда был самым любимым праздником Тигнари. Даже любимее, чем его собственный день рождения, который по датам не особо далеко находился. Будучи маленьким ребенком и особо не понимая всех тонкостей празднования нового года, он лет до шести был уверен, что весь город украшают красивыми светящимися гирляндами и фигурками, чтобы поздравить его. Став чуть старше и погрузившись в условия суровой реальности, он решил, что стоит выбрать один праздник и любить только его, так выбор пал на волшебный и сверкающий новый год, а очередной день, являющийся точкой отсчета его возраста, шел приятным дополнением. Тигнари любил всё: мандарины с толстой кожурой, пахнущую морозом и хвоей елку, шуршащую мишуру, вечно запутанный дождик и даже снег, который в условиях их погоды лежал белым покрывалом не дольше пятнадцати минут, затем неизменно превращаясь в грязное месиво под ногами, которое рисковало не таять аж до самого марта. Он получал какое-то фантастическое вдохновение и удовлетворение, гуляя в предновогодней суете, рассматривая украшения на чужих окнах и инсталляции в витринах магазинов. А еще Тигнари безгранично верил в новогоднее чудо. Каждый раз ровно в двенадцать загадывал желание, из года в год одно и то же, просто в разных формулировках. Оно, к сожалению, пока что не сбылось, но Тигнари же ученый, хоть и филолог, но кое-что про теорию вероятности и погрешность измерений вроде как знает, поэтому не сдается и продолжает. В этом году все обязательно будет по-другому, он так чувствует. Как минимум это будет единственный год, когда такой теплый и семейный праздник он проведет вдали от родных. Очень хочет сказать «спасибо» своему месту работы, где придется находиться и создавать видимость активной деятельности аж до вечера тридцатого декабря, а брать билет домой на тридцать первое он так и не решился, уж лучше выпить с Хайтамом шампанского и затем посмотреть салют, чем трястись в поезде и встречать год в плацкарте междугороднего транспорта. Тигнари уже договорился с другом, который тоже особых планов не строил, что они соберутся у него дома: вкусно покушают, культурно выпьют, отметят его день рождения, проводят старый год, встретят новый и довольные лягут спать под первую часть «Гарри Поттера». План хорош, осечек дать не должен. На периферии сознания проскальзывает мысль об одном нерадивом студенте, который уже обил порог кафедры в своих мольбах сдать долги и получить допуск к экзамену. После той, слегка выходящей за рамки учителе-ученических отношений прогулки, Тигнари решил, что ему правда стоит быть помягче к Сайно и дать шанс закрыть сессию без хвостов, не кицуне же он, в конце-то концов. Поэтому назначил дополнительные консультации на двадцать девятое и на тридцатое декабря, предварительно выдав список того, что от него требуется. Монотонно составляя предложения на перевод с пройденной лексикой, Тигнари несколько раз нарывается на подозрительный ехидный взгляд своего коллеги и соседа по кафедре. Однако его довольное лицо подчистую игнорируется, а если кое-кто начинает быть слишком настойчивым, Тигнари сразу же осаживает того вопросом о таинственном собеседнике, что разрывает чужой телефон уведомлениями. Как раз за составлением очередного теста пятый курс Тигнари и застает, прося выйти на минуточку, чтобы сделать кое-что чрезвычайно важное. Про Тайного Санту профессор, если честно, подзабыл; как-то слишком резко затянул его конец года, где всем от него что-то надо. Поэтому пару секунд очень сложно смотрел на новогоднюю шапку перед ним, в которой лежали бумажки с именами. — Это… — заглядывает внутрь, оттягивая край ткани в сторону, заставляя себя вспомнить, на какой шабаш он дал свое одобрение. — Тайный Санта же, профессор, — подсказывает ему кто-то из толпы студентов. — Сайно сказал, вы согласились?.. — несмело тянет Нилу, которая как раз держит шапку, чуть опуская вытянутые руки, теряя былую улыбку. — Ой, да, точно, — резко дергается, нервно убирая пряди волос за уши, в попытке скрыть свое замешательство. — Я просто вытягиваю бумажку и все? — опускает руку, хватая первый попавшийся квадратик с чьим-то именем внутри, не спеша разворачивать. Сжимает в кулаке, обводя взглядом толпу перед ним. — Мы хотели бы на последней паре в конце обменяться подарками, чтобы не занимать перерыв, если вы разрешите, — подает голос, ну надо же, Кавех. Тигнари про себя отмечает то, как интересно тот сегодня одет. На нем свитер крупной вязки, с надписью «Ho-Ho must go on!» на всю грудь. Преподаватель нисколько не сомневается, что это ручная работа, ведь таланты этого студента поистине впечатляют. Что удивительно, сережек в комплекте не наблюдается, однако на голове, зачесав челку назад и полностью открыв лицо, расположился ободок с блестящими оленьими рогами, между которыми натянута мишура, словно олень случайно запутался в ней, оборвав чьи-то украшения. Прелесть. Тигнари до дрожи в коленках любит, когда все вокруг подхватывают и разносят новогоднее настроение повсюду: на работе, на улице, в университете. — Давайте сделаем это на паре, — соглашается он на предложение Кавеха, убирая бумажку с именем в задний карман: позже посмотрит. — Там у нас будет итоговое занятие, закончим раньше и устроим обмен подарками. Получает одобрительно-восхищенный гул от своей благодарной аудитории и, распрощавшись с пятым курсом, снова заползает на кафедру, повторно врастая в свое кресло, так как тест сам себя не составит. — Чего твои герои хотели, что аж всей толпой пришли? — интересуется Хайтам, тоже что-то печатая. — В Тайного Санту играем, жеребьевка была, — тут же отвечает Тигнари, потянувшись в карман за листиком, на котором притаилось имя его подопечного. — Сейчас кстати посмотрю, кому буду дарить. Хайтам лишь угукает из своего угла, ожидая раскрытия такой великой тайны. Параллельно вспоминает, как сам в счастливые студенческие времена играл в это великолепие, каждый раз обещая, что это точно последний год, потому что выбирать подарки — путь боли, который он проходил декабрь за декабрем. Тигнари тем временем кладет сложенный листок перед собой на стол и несколько секунд просто смотрит, гипнотизирует, манифест, чтобы там было какое угодно имя, кроме одного. Однако нехорошее предчувствие селится в груди, опускаясь к животу и сжимаясь там в комок, который очень хочется из себя вытащить. Он аккуратно подцепляет край бумаги ногтем и разворачивает сложенный лист, давя в себе желание зажмуриться и притвориться, что он не заметил первую букву имени, которой определенно ни у кого в группе больше нет. Полностью разворачивает бумажку, кладет ее перед собой на стол и проходится сверху ладонью, разглаживая места сгиба и давая себе время проморгаться, сфокусировать зрение на аккуратно написанном имени. Тигнари отвлекает себя, цепляется за мысль о красивом почерке, делает предположение, что бумажки для жеребьевки составляла и подписывала Нилу, больно мягкий и плавный контур у букв. — Ну что там, кого радовать будешь? — доносится вопрос Хайтама, который Тигнари откровенно игнорирует. Теория вероятности гласит, что шанс вытащить именно это имя был один к тринадцати, что является довольно таки маленькой цифрой. Какое счастье, что Тигнари всегда был удачливым малым и нарочно чувствовал, что в этот праздник его желание наконец-то своеобразно, но сбудется, а год пройдет совсем по-другому. Как говорится: просчитался, но где? На бумажке все так же выведено аккуратное «Сайно» со смешной завитушкой у первой буквы, а Тигнари, кажется, начинает потихоньку верить в судьбу, карму, Раху с Кету и прочее такое вот. Он был уверен, что вытянет кого угодно, только не его, не старосту группы, с которым отношения все сложнее и запутаннее. Хайтам, не получив ответа, встает со своего места и подходит к другу, наклоняясь так, чтобы увидеть листок и, прочитав имя, весело усмехается, щелкая Тигнари по лбу. — Подвоха нет, но есть загвоздка? — шутит он, присаживаясь на край стола, ловя рассеянный взгляд друга. — Я же даже не знаю, что дарить ему, — на выдохе произносит Тигнари, поднимая взгляд. — Подари ему допуск к экзамену, — пожимает плечами методист, не переставая улыбаться, наслаждаясь сменой эмоций на лице напротив. — Ну или на крайний случай — себя, он оценит. Тигнари моментально фокусируется, хмурится и кривит лицо, поперхнувшись проклятиями, которые не успели сорваться с губ, споткнувшись о негодование и возмущение. — Понял-понял, иду на хуй, — поднимает руки на уровень груди Хайтам, вставая со стола и пятясь к себе, не переставая смеяться. — Но я уже верю в то, что ваша встреча была действительно предначертана судьбой, проверь себя на наличие красной нити, друг. Таких совпадений ну просто не бывает. Тигнари с ним молча соглашается, переосмысливая случившееся и свое существование в целом. Как бы теперь еще подарок подобрать, ведь о Сайно он не знает абсолютно ничего.***
— Какая падаль вытащила моего профессора, — по сотому кругу начинает Сайно свой недовольный бубнеж, от которого Кавех, признаться честно, уже подзаебался слегка. — Это же ебучий новый год с сучьим новогодним чудом. Где? — Ну такова судьба, а еще теория вероятности, где шанс был один к тринадцати и тебе, увы, не повезло, — отвечает блондин, сминая свою бумажку в кулаке. — Я должен найти, у кого он, и поменяться! — Ты же сам на втором курсе ввел запрет на обмены и грозился избить ссаной тряпкой любого, кто нарушит это правило, — задумчиво тянет Кавех, убирая свой листок в боковой карман сумки, чтобы друг случайно не увидел имя его подопечного. — Себя бить будешь, получается? — Ты не понимаешь, это другое! — вскидывается Сайно, встряхивая руками. — Мне нужнее! — Ты лучше давай, хватай шанс за шкирку и действуй во время ваших дополнительных пар, на которых ты будешь допуск получать, — переключает внимание друга Кавех, надеясь поскорее соскочить с темы. — Можешь заодно подготовить коленочки, размять суставчики, кто знает, каким именно способом получится завоевать баллы. Сайно резко пинает друга по голени, не сильно, но тем не менее очень болюче, попадая прямо по кости, чтоб не нес чушь. Он светлый образ преподавателя такой похабщиной осквернить не посмеет, а если все же посмеет, то никому не скажет о том, какое святотатство совершил. Кавех болезненно шипит, потирает место удара, обиженно дует губы и в отместку щипает за щеку, чуть прокручивая кожу, чтобы друг свою ошибку понял и заслуженную месть получил. — На выходных за подарками со мной поедешь, чертила? — спрашивает Кавех для простой формальности, знает, что если его друг сунется за сюрпризами сам, то умрет в истерике где-то в углу торгового центра. — Конечно поеду, — моментально реагирует Сайно. — Я без тебя в этот кошмар перед Рождеством не сунусь, ты знаешь. Кавех угукает, что-то печатает в телефоне и снова поворачивается к другу. — Тридцатое число, общаги и много алкоголя, — перечисляет он с самым постным лицом, будто не на тусовку приглашает, а рельеф Великобритании описывает. — Ты будешь на тусовке. — Постараюсь, мне ребята говорили, — отвечает Сайно, почесывая затылок. — Там же у меня добор, но после него тогда пригоню. — Нет, ты не понял, — качает головой Кавех, хлопая товарища по плечу. — Это был не вопрос, а факт. Тебе просто необходима хорошая вечеринка, а то совсем скоро головой поедешь. Сайно от такого положения дел спотыкается, но возражать не рискует: задумывается, он действительно давненько хорошо и качественно не отдыхал, даже в «Авамори» с самого сентября не появлялся. Непорядок. Посидит, оттянется, снимет стресс и красиво влетит в сессионный период. Тем более отметить новый год в приятной компании золотого стоит, ведь домой на каникулы он не ездит уже очень давно. На секунду задумывается, как круто было бы пригласить профессора на их тусовку, но тут же одергивает себя и подбирает слюни, с сожалением осознавая, что они друг другу все еще не больше, чем преподаватель и его нерадивый студент, поэтому он не имеет совершенно никакого права так сильно влезать и навязывать что-то профессору. А жаль. От пьяного поцелуя на балконе парень бы явно не отказался. — Проверка связи: быстро скажи, что любишь меня! — резко выкрикивает Кавех, тормозя посреди тротуара, заставляя Сайно практически налететь на него. — Бегом-бегом, оно того стоит. — Я люблю тебя, — исполняет просьбу парень, обходя замершего Кавеха. — Что там уже? — Угадай, у кого двадцать девятого декабря день рождения? — хитро тянет он, совершенно по-лисьи щуря глаза. — Ну вряд ли у тебя, мы обычно летом напиваемся, — начинает размышления Сайно, не понимая, какая гениальная идея пришла в эту светлую макушку, и стоит ли ему на всякий случай гуглить варианты эмиграции в Мексику. — Даю подсказку: это очень красивый, судя по дате рождения, немолодой человек, который скрывает свой возраст за красивыми образами и на которого у кое-кого, не буду показывать пальцем, имеется краш. Сайно начинает активно напрягать память и доставать из чертогов разума разные циферки, однако двадцать девятое декабря так и не появляется в зоне досягаемости, поэтому он решает не насиловать свое несчастное серое вещество, которому и так после пар иностранного языка сильно достается, и проиграть в этом раунде импровизированной угадайки. — Я сдаюсь, — резюмирует он. — Не сдавайся! — подбадривает Кавех, сияя ярче, чем елка в центральном городском парке. — Давай, я в тебя верю. Сайно еще раз прокручивает в мыслях слова друга и резко цепляется за слово «краш», слегка цепенея от догадки. — Да ну нет, — с сомнением тянет он, косо смотря на продолжающего сиять Кавеха. — Откуда информейшн, бро? — Птичка на хвостике принесла, клювиком передала, — отшучивается тот, не переставая улыбаться. — Я снова спасаю твою жопу, и если ты, паскуда, не сделаешь меня свидетелем на вашей свадьбе, то ради чего я так страдаю?! Сайно все еще с долей скепсиса смотрит на своего друга, ничуть не сомневаясь в способностях и талантах последнего, иногда даже удивляясь, откуда тот все знает и каждую сплетню пояснить может. Моментами кажется, что при должной мотивации и личной выгоде, Кавех даже сможет найти убийцу Кеннеди или рассказать, что случилось на перевале Дятлова, восстановив хронологию событий поминутно. — Как ты это сделал? — настаивает Сайно, скрестив руки на груди, в ожидании ответа. — Путем перехода по разного рода ссылкам нашел его страничку в социальной сети, а там дата рождения стоит, ну какое счастье, — счастливо хлопает в ладоши, приподнимая подбородок и, очевидно, ожидая восторженных возгласов. — Ты знал, что твоему благоверному двадцать шесть исполняется? Я вот очень удивился, потому что у него аспирантура полная, а тогда циферки не сходятся, — задумчиво чешет нос и зарывается подбородком в шарф, не дождавшись похвалы от друга. — Ну вряд ли он смог наебать целый университет своими достижениями, значит там что-то другое, — откликается Сайно, ставя себе мысленную галочку как-нибудь при возможности узнать о жизненном и учебном пути преподавателя. — И вообще, ссылку сюда, бегом, я буду изучать. — Обижаешь, уже в личке все присутствует, — фыркает Кавех. — И не смей мне рукоблудствовать на его фотки, он на них слишком милый для таких непотребств! — Да иди ты, — вспыхивает Сайно, выдавая другу хорошую крепкую затрещину, чтобы херню не нес, и тащит его к автобусной остановке практически на буксире, ухватившись за капюшон пуховика. — Все давай, завтра в торговом центре, как и договаривались! — салютует Кавех, видя свой автобус, попрощавшись с одногруппником. — Опоздаешь — бошку снесу! — посылает воздушный поцелуй, втискиваясь в забитый автобус, который, судя по виду, рискует лопнуть от количества людей внутри. Сайно лишь мысленно желает Кавеху удачно добраться домой и обещает молиться за его здравие в условиях час-пика, а сам шагает в сторону своей квартиры, решая чуть прогуляться, успокоиться, привести мысли в порядок и поразмыслить, как обернуть день рождения профессора в свою пользу. Тут же вспоминает, что у них запланирован добор баллов и решает ненавязчиво, совершенно случайно поздравить Тигнари после пары, дабы выразить хоть капельку своей любви и сдвинуть их отношения с мертвой точки: в плюс или в минус он пока не знает. Сейчас Сайно предстоит задачка со звездочкой, потому что сообщение с ссылкой на страницу профессора, кажется, нагрело телефон до такой степени, что он может физически ощущать, как призывно устройство лежит в кармане, ожидая, когда на него обратят внимание. Он ставит себе целью изучить все. Прочитать каждый пост, рассмотреть каждое фото, а если окажется открыта музыка, то он вознесется сразу к небожителям. Затем Сайно обязательно решит, какую модель поведения выбрать, чтобы обратить на себя побольше внимания и наконец завоевать руку и сердце человека, из-за которого он не может нормально спать примерно с сентября. В квартиру Сайно влетает практически на реактивной тяге. Как бы сильно он не старался идти медленно, наслаждаясь прогулкой, вдыхая морозный воздух и любуясь новогодними украшениями, у него абсолютно ничего не получилось, поэтому с каждой секундой шаг его становился все быстрее и быстрее. Он рывком стаскивает с себя пуховик и кидает его на вешалку в прихожей, вихрем проносится к шкафу и влезает в домашние штаны с рисунком утят, за которые Кавех буллит его примерно всегда, и толстовку, потому что в управляющей компании видимо решили, что в доме живут люди закаленные, а значит с еле теплыми батареями будет в самый раз. Ссылка на профиль Тигнари грузится непозволительно долго, и Сайно, будучи на пределе своих нетерпеливых возможностей, грозится, что еще чуть-чуть, и он определенно сожрет телефон и будет прав. Наконец страничка открывается, и он попадает в свой личный рай, состоящий из парочки цитат на стене, трех мемов с котятами и целых пяти фотографий, по которым Сайно Холмс планирует составить полный психологический и физический портрет своего преподавателя. Решает начать в хронологическом порядке, поэтому открывает самую первую фотографию, на которой его профессору на вид не больше двадцати лет, и он сидит в небольшой компании из своих друзей, а может и одногруппников. Никто из людей на фотографии ему не знаком, да и сама она на детали не то чтобы богата: просто люди сидят за каким-то столом и улыбаются на камеру, ничего интересного. На второй фотографии уже веселее, там Тигнари виден в профиль, стоит на фоне Ниагарского водопада и смотрит на бушующую воду, скорее всего затаив дыхание. Сама фотография подписана смешным и непонятным словосочетанием «Найагара попо» и Сайно решает, что это должна быть какая-то умная терминология или цитата, которую он поищет позже. Следом идут фотографии из Америки, которые парень тщательно рассматривает, пытаясь ухватить и впитать как можно больше деталей, тратя на свойКарманный дизайнер Ну че ты, живой?
Карманный дизайнер Бро…?
Карманный дизайнер Если ты не отвечаешь мне через 3 2 1,
я хватаю табуретку и приезжаю пиздить тебя ею по твоей башке тупой
Сайно читает гневную тираду от лучшего друга, и ему становится немного стыдно и неловко от осознания насколько он залип, что аж пропустил первые два уведомления. Решает не испытывать судьбу и сразу же отвечает на сообщения, потому что осознает, что от Кавеха действительно можно ожидать всего, что угодно. шакал я в порядке шакал ну возможно я самую малость залил слюнями все пространство вокруг себя и отправился в рефлексивные дали, но это деталиКарманный дизайнер Последнее фото пояснить не хочешь?))
шакал щас погоди я вернусь в реальность шакал все я тут ПИЗДЕЦ Я ЕГО ФОТКАЛ БРО СВОИМИ ПАЛЬЦАМИ НАЖИМАЛ И ЕМУ КИДАЛ А ОН НА АВАРАТКУ АВАТРАРКУ да блять похуй, ты меня понялКарманный дизайнер Хех))
шакал мне нужно выпить и успокоиться он еще такой невозможный конкретно на этом снимке я НЕ ВЫДЕРЖИВАЮКарманный дизайнер Давай спокойно вдох-выдох
шакал и мы опять играем в любимых соре вырвалось короче я все изучил и я совершенно не сталкер, даже не думай мне писать это, песКарманный дизайнер Молчу-молчу ))0)
***
Тигнари заходит в здание университета с прекрасным настроением: он выспался, разгреб все свои дела, выставил почти все баллы, практически распрощался с должниками и вдобавок выпил восхитительный сезонный раф с перцем. Ну как же хороша жизнь, и как замечательно жить. Казалось бы, ничто не в силах испортить или пошатнуть в негатив его настроение, однако надежды на прекрасный день разлетаются как карточный домик, стоит ему только подойти к университетскому турникету, у которого его уже ждет охранница с маленьким металлоискателем, недовольно топая ногой. Тигнари решает не смотреть на нее, не пересекаться с этой женщиной взглядом, опасаясь, что она может почувствовать его страх, и вообще сделать вид, что его не существует, это призрак проходит их местный КПП, прикладывая пропуск к сканеру с противным писком. — Молодой человек, сумку на стол, — гнусаво тянет женщина, кивая на полуразвалившееся нечто в углу, где стоит корзинка с потерянными вещами. Тигнари не успевает вытащить наушник и расслышать ее слова, поэтому пожимает плечами и медленно пытается просочиться в сторону лестницы, словно он первокурсник, впервые прогуливающий пары. — Стоять! — рявкает женщина, замечая, что ее приказ игнорируется. — Я сейчас второго охранника позову и полицию вызову! — начинает верещать она, тыкая металлоискателем в шокированного преподавателя. С каких пор поход на работу стал преступлением, интересно. Но Тигнари решает больше не злить глубоко несчастную женщину и молча подходит к ней. — Пакет на стол, — говорит она таким тоном, от которого чувствуешь себя самым последним идиотом на планете, — сейчас проверю, чтобы у вас не было запрещенных вещей там, — с этими словами начинает тыкать (а по-другому это действо не назовешь) своим устройством в несчастный новогодний пакет, слегка деформируя его. — А можно чуть аккуратнее?.. — интересуется Тигнари, тут же получая взгляд полный ненависти и презрения, который проходит сквозь тело и, кажется, прожигает дыру. — А можно не болтать под руку, я делаю свою работу, — кривит губы, — что у вас тут металическое пищит, доставайте немедленно! Тигнари опешивает от столь восхитительной наглости и механически тянется к пакету, доставая из него свои перчатки, пару тетрадей и подарочную коробку, завернутую в упаковочную бумагу и перевязанную лентой сверху. — Вот, подарок, — тянет он коробку к недовольной женщине. — Распаковывайте, показывайте, что пищит? — стоит на своем охранница, уперев руки в бока. — Я вас не пропущу, вдруг вы оружие несете? Тигнари переводит шокированный взгляд с этой Медузы Горгоны — грозы всея филологического отделения на коробочку разметами не превышающую обычный словарь и нервно усмехается. Хочется спросить, какое, по мнению женщины, оружие он способен пронести в этой табакерке — дротик? Затем по голове бьет воспоминание о том, как несчастный преподаватель вчера добрых два часа упаковывал этот злосчастный подарок, а потом еще столько же потратил на то, чтобы завязать удобоваримый бантик. Ну уж нет, он так просто свои труды не похерит по чьей-то прихоти. — Мне долго ждать? — нетерпеливо притопывает ногой женщина, игнорируя других входящих в корпус: эйва выбрала чужеземца Тигнари и отваливать не планирует. — Вам придется подождать, пока я не отдам подарок, и пока получатель не распакует его, — огрызается Тигнари, прижимая к себе коробку, второй рукой сгребая вещи обратно в пакет. — Потом я попрошу его подойти и продемонстрировать содержимое. Если бы женщина перед ним была чайником, то определенно закипела бы, выпуская пар со всех имеющихся на голове отверстий. — Вы издеваетесь? — переходит на крик, размахивая металлоискателем перед лицом сдерживающего смех Тигнари. — Меня уволят, это моя работа! — тянет руки к коробке, отчего профессор делает шаг назад. — Вдруг вы террорист? — Женщина, ради Бога, если бы я хотел уничтожить место, которое дает мне деньги, то сделал бы это первого сентября, а не страдал бы целый семестр, — успокаивает как может Тигнари, качая головой. — Тем более у меня именной пропуск с фотографией, вы, кстати, меня задерживаете, а сзади нас вполне могут проникнуть настоящие террористы, вы в курсе? — подливает масло в огонь, наслаждаясь злостью на лице напротив. — Быстро говори группу и куратора, щенок, — практически выплевывает в лицо поток словесной желчи, — пара моих жалоб и тебя отчислят. — Записывайте, — не сопротивляется парень, поудобнее ухватывая коробку, дожидаясь, пока побагровевшая от злости женщина найдет ручку и листок. — Готовы? Тигнари, кафедра иностранных языков, кандидат филологических наук, — усмехается с того, как резко теряет краску лицо охранницы, а она переводит на него шокированный взгляд. — Еще вопросы? — Чего сразу не сказали, что преподаватель, а не один из студентов? — Вы были очень напористы, не смог отказать, — отвешивает шутливый поклон, обходя разозленную женщину и практически взлетая вверх по лестнице, понимая, что опаздывает уже на пять минут. Пока идет, еще раз прокручивает в голове шедевральную сюрреалистичную ситуацию и усмехается, радуясь, что любимый университет не перестает удивлять даже спустя столько лет. И что примечательно, весь год он не слышит и не видит охранников или вахтерш, а стоит наступить какому-либо празднику, так вот они, залезут в каждую дырку в сумке и не только. Чудеса. С началом занятия настроение Тигнари возвращается в норму, они подводят итоги семестровой работы, пара человек сдают долги, под конец слушают новогодние песни на английском и делают по ним подготовленные задания, в общем, все проходит просто замечательно. Как и было обещано, за двадцать минут до конца занятия ребята обмениваются подарками на Тайного Санту, по очереди распаковывая свой сюрприз и угадывая, кто же оказался дарителем. Тигнари рассматривает красивую и увесистую упаковку, лежащую на его столе, любуясь упаковочной бумагой с рисунками снежинок. Наклоняется чуть ближе, проводит по ним пальцем с удивлением отмечая, что это не печать, а нарисованный от руки узор. Студенты затаили дыхание, ожидая, когда же преподаватель раскроет свой подарок, и утолит всеобщее любопытство. Тигнари с большой неохотой рвет упаковку, потому что приклеена она была практически намертво (у дарителя явно выраженный кинк на скотч и клей), аккуратно разрывает одну сторону и натыкается рукой на что-то мягкое. Интересно. Вытаскивает из упаковки голубые варежки и такого же цвета шарф, рассматривает их со всех сторон, спустя мгновение понимая, что это ручная работа. Знакомая крупная вязка, любовь к экстравагантным украшениям и золотые руки. Автор подарка определятся сразу. Тигнари произносит отчетливое: — Спасибо большое, Кавех, — рассматривая шарф и сминая объемные розовые цветы, нашитые на него в произвольном порядке. Кавех чуть краснеет, коротко кивает в ответ, упорно смотря прямо перед собой, чувствуя, как справа от него начинается настоящая буря возмущений и океан страданий. «Ах ты мышь белобрысая», — недовольно шепчут на ухо, на этом замолкая. Тигнари берет в руки упаковочную бумагу, намереваясь сложить ее, как оттуда с громким стуком выпадает что-то еще, спрятанное в маленькую коробочку. Он аккуратно берет ее в руки, предполагая, что внутри, открывает и любуется на сережки, выполненные как веточки сакуры с распустившимися цветами. Бережно проводит по ним пальцем, прикладывает к шарфу и удовлетворенно кивает, оставаясь в безмолвном восхищении. — А Кавеху дополнительные баллы будут? — кричит кто-то с заднего ряда, отчего аудитория взрывается хохотом. — Кавеху будет великая благодарность и пиар его рукоделий среди моих друзей, — отвечает Тигнари, — я эти серьги теперь не сниму, а в шарф замотаюсь и буду так жить; обожаю сакуру. Справа от Кавеха снова крайне громко и невероятно мерзко вздыхают, всем видом крича: «А это мог быть я, могли хвалить меня!» Сам Кавех такое стойко игнорирует, морально настраиваясь на нытье о вселенской несправедливости немногим позднее. В аудитории вновь начинается увлеченное шуршание подарочными обертками, восторженные возгласы и редкие смешки, погружая Тигнари в состояние счастливой рефлексии. Он слегка нервничает, дожидаясь, когда же откроют его подарок, и будет ли рад получатель, потому что если нет, он стреляет сначала в воздух, а потом в себя. Когда студенты в аудитории относительно затихают, Сайно отрывает голову от парты, на которой лежал все это время, проливая невидимые слезы, и тянется к своей коробке под крайне заинтересованные взгляды одногруппников. Его подарок по размерам был не особо большой, но довольно тяжелый, красиво украшенный объемным бантом, который, если честно, немного жаль развязывать. Сайно быстро расправляется с упаковкой и открывает крышку, уставившись на содержимое. Он слегка зависает, хмурит брови и аккуратно достает футболку известного рокерского бренда в надписью «Rock Hallelujah» в приятном насыщенном синем цвете, вертит ее в руках и откладывает в сторону, следом вытаскивает массивный браслет с переплетением цепей и шипов, который тут же надевает на руку, чуть встряхивая, ощущая, как приятно тот сидит на руке. Достает всякие сладости: конфеты, чупа-чупсы, жвачки и натыкается на ювелирный мешочек, в котором, видимо, находится что-то крайне ценное. Аккуратно вытряхивает на ладонь серебряную цепочку и кулончиком, который при ближайшем рассмотрении оказывается мордочкой шакала, открывающего пасть. Сайно зависает над украшением на несколько секунд, любуясь, как переливается серебро на солнце, заглянувшем в их аудиторию. Он обводит взглядом застывших в ожидании одногруппников и счастливо улыбается, показывая подвеску, которую тут же пытается нацепить. — Я даже не знаю, кто сделал подарок, — прерывает молчание, борясь с застежкой, — но спасибо огромное, очень классно! Группа взрывается хохотом, а Кавех тяжко вздыхает, шлепая друга по руке, застегивая на нем цепочку. — Все открыли подарки и нашли своих Сант, остался только один человек, дурень, — сквозь зубы цедит Кавех, стреляя глазами в сторону Тигнари, который застыл, впившись взглядом в лицо студента, считывая каждую эмоцию. Сайно поднимает взгляд к кафедре, чуть задумывается и широко раскрывает глаза, не веря, что фортуна все же ему благоволит и исполняет заветное желание. — Профессор, это вы? — ловит кивок и мягкую улыбку Тигнари и размазывается в бесформенную лужу, прижимая футболку к груди и сгребая вытащенные сладости обратно. — Спасибо огромное, я в восторге! — шлепает Кавеха по руке, которой тот тянулся к одинокому чокопаю: он эти вещи в рамку под стекло засунет и общим детям показывать будет, как первые трофеи в его личной битве за любовь. Тигнари же, довольный реакцией на подарок, подводит общий итог как занятию, так и семестру, благодарит всех за проделанную работу и напоминает о консультации и дате экзамена. На этом отпускает радостных студентов, пожелав всем хороших праздников. Пятый курс практически моментально покидает аудиторию, счастливые и преисполненные, а Тигнари берет со стола свой новый шарф, наматывая его на шею, чтобы посмотреть, как он будет смотреться с его пальто. Оборачивается и сталкивается почти лицом к лицу с Сайно, на рефлексе делая шаг назад, прикусывая язык, маскируя кашлем сорвавшееся испуганное «Ой, блять». — Хотел еще раз поблагодарить за подарок, — начинает разговор тот, заглядывая, кажется, в самую душу, — я не очень хорош в выражении эмоций, Кавех всегда говорит, что фикус в углу чувственнее будет, но я правда рад. — Вы достали не весь подарок, Сайно, — отзывается Тигнари, хитро прищурившись, — одну карточку пропустили. Парень тут же ставит коробку на стол, выгребает все содержимое и действительно видит на дне белый листок, на который не обратил внимание. Надписи на нем гласят: «Дополнительные десять баллов/Право на пропуск одного перевода/Право замены текста для анализа. Нужное подчеркнуть». Сайно пялится на фразы, что называется, как баран на новые ворота: прочитать — прочитал, но смысл не осознал. — Это?.. — пытается собрать мысли в кучу и выдать подобие адекватного вопроса. — Это твой золотой билет, Чарли, — смеется Тигнари, надевая пальто и забирая сумку. — А можно добавить свой пункт? — Экзамен автоматом не закрою. — А попить какао и обсудить какую-нибудь английскую классику? — решает действовать радикально под влиянием адреналина и, видимо, новогоднего чуда. Тигнари от неожиданности ставит сумку обратно на парту, шокировано смотря на студента, который только что сделал что? Он и сам не понял, мозг резко превратился в желе и отказался нормально функционировать, и вообще Тигнари в стрессе, поймите и простите. — Точно не хотите выбирать из предложенных мною вариантов? — пытается вернуть разговор в прежнее официальное русло. — Другого шанса не дам. — Хочу какао с маршмеллоу и шоколадной крошкой, — упрямо гнет свое Сайно. — Я подумаю, — наконец отзывается Тигнари, желая побыстрее сбежать, оказаться дома в уединении и поорать в подушку пару часов, чтобы успокоиться. — Напишу вам в мессенджер, если смогу, — подмигивает напоследок, в два шага скрываясь за дверью, оставляя после себя запах шоколада и легкий флер загадочности. Добравшись, хотя скорее долетев до дома, Сайно резко несется к шкафу в комнате, чтобы примерить новую майку, которую подарил профессор. Вопрос: почему именно рок терзает душу до сих пор, но он решает надолго на этом не зацикливаться, вертясь перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, когда в кармане брюк пиликает уведомлением телефон.Любимый профессор Надеюсь, вы знаете место с вкусным какао)0)