***
Период международной мобильности заканчивается очень быстро. Только Сайно успевает привыкнуть к группке щебечущих в коридоре студентов-иностранцев, как пришла пора прощаться с ними и устраивать нечто вроде последней пары. Профессор любезно запрягает его подготовить и провести мероприятие, на котором будут подведены итоги, награждены самые активные иностранцы и высказаны прощальные напутственные речи. К сожалению, справляться в этот раз приходится без Кавеха, на предложение Сайно тот истерично заорал в трубку, что у него студвесна на носу, а первокурсники декорацию поломали и танец не выучили, ему сейчас вообще не до всяких международных отношений, даже грамота от методиста не заставит его разорваться на тысячу Кавехов и успеть все, везде и сразу. Отдуваться пришлось самостоятельно. В обмен на доблестное отстаивание чести и достоинства родного университета Сайно все же выпросил себе свиданку или, как это назвал сам Тигнари: «Хорошо, я схожу с тобой за тем самым худи из ограниченной коллекции, по которому ты убиваешься уже три дня». А коллекция, между прочим, была в коллаборации со Студией Гибли, поэтому за кофточку с Хаулом Сайно неиронично был готов на драку. В торговый центр в итоге идут в пятницу после пар, потому что здравый смысл нашептывал, что сунуться туда в выходные равносильно самоубийству. — Магазин вроде в другой части здания, — скептично выгибает брось Тигнари, послушно следуя за идущим напролом парнем. — Первое правило шоппинга! — тормозит Сайно, с важным видом вскидывая указательный палец вверх. — Зашел в торговый центр — идешь на фуд-корт! — Мы здесь чтобы поесть или чтобы купить ту майку с анимешкой? — Одно другому не мешает, — отзывается Сайно, выгуливая к своей любимой кофейне. — И что значит с «анимешкой»? Ты что, «Ходячий замок» не смотрел и краш на Хаула не ловил? — быть с Тигнари на «ты» все еще слегка непривычно, но после парочки тычков по ребрам пришлось переучиваться. — А ну, что от Миядзаки знаешь? Тигнари отрицательно машет головой под расширяющиеся в неверии глаза Сайно. — «Принцесса Мононоке»? — делает еще одну попытку, безуспешно. — «Унесенные призраками»? Ничего? Камон, это аниме завоевало Оскар, вы, то есть ты, не можешь не знать! — Но я правда не знаю. — Сегодня же составлю список того, что нам надо посмотреть! — резко оборачивается к застывшему в дверях кофейни Тигнари. — Не отвертишься. Сайно берет себе сезонный чай и ждет, пока профессор определится с выбором причины его будущей сахарной комы. Девушка-бариста с самым невинным видом предлагает добавить в раф дополнительные сиропы и кокосовую стружку поверх взбитых сливок, отчего Тигнари заканчивается как человек и начинается как диабетик. К терминалу оплаты тянутся оба, но в последний момент Сайно, усиленно сопя, отталкивает руку профессора и прикладывает свою карту, что-то бубня. — Я переведу за свой кофе, — упирается Тигнари. — Только попробуй и я снова начну прогуливать и сделаю так, чтобы тебе поставили отработки со мной на июль. — Туше, — сдается Тигнари. Если бы человек умел мурчать, то это явно был бы тот самый звук, который издавал бы Тигнари, собирая пластиковой ложечкой сливки со своего напитка. Таким довольным он не выглядел, кажется, никогда, и Сайно правда пытается сильно не пялиться, поддерживать разговор и не косить взглядом к профессору, что совсем не по-христиански облизывает ложечку от сладкой массы. Чертов напольный вазон с искусственной пальмой, в которую Сайно в итоге врезается, засмотревшись, устраивает подлянку. Благо чай он допил, и тот не отпечатался мокрым пятном на рубашке, символизируя, какой же Сайно все-таки позорник. — Мы обошли весь торговый зал уже трижды, я конечно не хочу намекать, — начинает Тигнари, — я прямо скажу, тут нет ни намека на коллаборацию. — Есть, на сайте написано было, — бубнить в ответ Сайно, выискивая консультанта. — С чего бы им врать мне на своем сайте? Тигнари лишь обреченно вздыхает, но ничего больше не говорит: нельзя отбирать у ребенка детство. Девушка-консультант наконец находится и проводит их к стеллажу, возле которого они уже проходили, и Тигнари чувствует себя самым слепым человеком на свете, потому что вывеска буквально нарисована в стиле аниме и по идее должна привлекать внимание. Как-то он слишком отупел в последнее время, еще и ослеп, судя по всему, надо бы провериться и витаминчиков попить. Пока Тигнари скептично рассматривает одежду каких-то невообразимых размеров и расцветок, счастливый до ужаса Сайно выхватывает худи, футболки, лонгсливы и даже кепку, а затем со всей этой кучей несется в примерочную. — Я лонгслив и так возьму, а вот футболку и худи надо бы примерить, вдруг они не подойдут, — развешивает одежду на крючке. — Я быстро! — уверяет он и скрывается за шторкой. Спустя несколько минут в щель показывается рука с зажатой в ней футболкой. — Принеси эту, но на размер больше, пожалуйста, — трясет в воздухе предметом одежды. — Недостаточно оверсайз, а носить майку размер в размер я не нанимался. Тигнари скептично смотрит на циферку, показывающую размер на три деления больше, чем его собственный, и в мыслях воет, потому что если это для Сайно по фигуре, то какую именно фигуру он скрывает под своими всеобъемлющими худи и бесформенными штанами. В примерочной снова воцаряется молчание, прерываемое лишь тихим шорохом одежды и еще более тихим бубнежом о плохом качестве печати рисунка. Тигнари открывает свою страничку, пролистывая опубликованные новости и пробегаясь по уведомлениям. Время проносится незаметно. — Ты там нашел своего любимого Хаула и умер от разрыва сердца или в чем дело? — подходит к шторке Тигнари, поглядывая на часы. — Все в порядке? — Обещай не ржать, — доносится из кабинки. — Обещаю, — врет Тигнари, — что случилось? — Зайди, пожалуйста, — молящим тоном произносят из-за шторки. — Мне нужна помощь. Тигнари в удивлении округляет глаза, задумчиво хмыкает и приоткрывает шторку, чтобы проскользнуть в примерочную. Картина предстает действительно комичная ровно настолько, когда хочется не рассмеяться в голос, а скорее сочувственно погладить по голове и спросить, как именно произошло сие событие. Сайно застрял в том самом худи, ради которого как раз ехал в магазин через весь город. Застрял ровно настолько, что локти оказались плотно прижаты к голове и стянуты тканью, которая еще и вдобавок зацепилась декоративным замочком за волосы парня, создавая тотальную невозможность сдвинуться и выпутаться из ловушки без посторонней помощи. — Я влип, — сдается он, сникая в плечах. — А еще ты обещал не смеяться, — поворачивается лицом к Тигнари, ориентируясь на звук приглушенного ладонью смешка. — Спаси меня, пожалуйста. Тигнари смахивает слезы от беззвучного смеха, отставляет в сторону свой рюкзак и принимается спасать нерадивого, проблемного студента. Сначала он аккуратно тянется к молнии и собачке, в которую попали волосы, распутывая пряди и перехватывая их затем своей резинкой, чтобы снова не запутались. Дальше думает, с какой бы стороны подступиться к кофте, чтобы не сделать хуже. — Замри ради всего святого! — рявкает на извивающегося Сайно, который верит, что если он начнет извиваться как червяк, то худи пропадет сама. — Стой ровно, сейчас я стяну с тебя это проклятое тряпье. — Если честно, я планировал услышать эту фразу явно не в такой ситуации, — не упускает возможности пошутить страдалец, за что тут же получает тычок в живот. — Я сейчас брошу тебя так, спасайся, как хочешь, — фыркает Тигнари, наконец подцепляя край одежды. — Сведи плечи чуть, — командует, потянув за концы худи вверх, с небольшими усилиями все же стягивая ее с парня. — Отрастил блин массу, в двери как проходишь? Боком? — откидывает помятую вещь на пуфик в углу, выдыхая. — Спасибо, — отводит взгляд в сторону Сайно, пытаясь скрыть свое пылающее лицо. Конечно, не каждый день тебя спасает из такого плена красавчик-препод. Тигнари, казалось, неловкости нисколько не испытывал, даже не пытался как-то взгляд спрятать или отвести, он в открытую пялился. Пялился и даже не планировал жалеть о своих гипотетических грешных мыслях, которые не могли не возникнуть при взгляде на то тело, которое предстало перед ним. Окей, он ощущал разницу в росте, особенно остро ощущал в те моменты, когда над ним беспардонно нависали и почти дышали в макушку, возможно он даже думал о том, что скрывает под собой та черная рубашка, в которой Сайно появился на конференции, и возможно он получал от Хайтама усмешки в стиле «пялишься, прекрати», когда Сайно решил закатить рукава. Но все это меркло перед тем, на что он смотрел сейчас. — Как ты смеешь прятать вот это под своим отвратительным тряпьем, — возмущается Тигнари быстрее, чем речь соединяется с мозгом. — Ты чертово древнегреческое божество во всей красе! — тянется кончиками пальцев к прессу, вводя Сайно в состояние крайнего шока и запуская табун мурашек от места прикосновения куда-то по позвоночнику вверх. — Спасибо?.. — все же перебарывает смущение Сайно и переводит взгляд на профессора. — Ну я хожу в спортзал иногда, а еще много гуляю пешком. — В моменте ощущаю себя ничтожеством, — убирает руку от живота Тигнари, располагая ладонь поверх напрягшегося бицепса. — Нет, серьезно, как ты смеешь скрывать вот такое?! — чуть сжимает, чувствуя, как под кожей перекатывается мышца. — Ну почему же, ты зато вон, утонченный, — подбирает прилагательное Сайно, за что получает взгляд исподлобья. — И у тебя конституция другая! — Ага, конституция доходяги, — ведет ладонью вверх по руке, переходя на плечо, к дельте. — Жду адрес спортзала в личку сегодня же, — трет кончиками пальцев напрягшуюся мышцу. — Профессор, вы меня сейчас на грех толкнете, — сипит Сайно, ведь пересохшие за секунду губы отказываются нормально функционировать. — Я все еще человек, — делает полшага вперед, сокращая итак незначительное расстояние между ними, нависая сверху. — Кто сказал, что я не специально? — хитро щурит глаза Тигнари, привставая на носочки и оставляя смазанный поцелуй в уголке губ. — Жду на кассе, — выскальзывает из примерочной, улавливая приглушенный шторкой мат. Шалость удалась.***
Весна пришла в город неожиданно. Там, где, казалось, еще вчера улицы были покрыты месивом из слякоти и не растаявшего снега, уже показывалась первая сочная травка. На деревьях начали набухать и открываться почки, готовясь явить миру прекрасные листочки. Природа пробуждалась. Тигнари это пробуждение ненавидел всей душой. — Может, все же в аптеку? — снова спрашивает Сайно, поудобнее перехватывая свои покупки, и заглядывает в лицо преподавателя. — Не надо, там все равно не будет нужных мне таблеток, — утирает выступившие на покрасневших глазах слезы рукавом Тигнари, звучно шмыгая носом. — Мне бы просто умыться. — Выглядишь так, словно рыдал три миллиона часов в пыльном углу. — Чувствую себя примерно так же. С понятием аллергии на весеннее цветение Тигнари познакомился довольно поздно, на втором курсе университета, если быть точным. Просто одной прекрасной весной шел по аллее на пары и понял, что что-то определенно не так. Сначала появился зуд в носу, затем он быстро перекинулся на глаза, вызывая резь и слезоточивость, закончилось все тем, что он отвратительно расчихался. В туалете кафешки, куда он быстро забежал, чтобы умыться и высморкаться, на него смотрели с подозрением, а одна тетенька, столкнувшись с взъерошенным парнем с покрасневшими глазами, который вдобавок еще и агрессивно натирал нос, бросила в спину емкое «Наркоман проклятый!» Тогда-то Тигнари и узнал, что он аллергик. На пыльцу, на пыль, на плесень и на, мать его, тараканов. При этом Тигнари не просто аллергик, даже тут отличиться успел, потому что спасают его не абы какие таблетки, а лишь импортные, ввезенные лисьими тропами посредством наисложнейшей логистики, и никакие другие аналоги. По улице снова разносится громкий чих и приглушенное «Еб твою мать» следом. — Ну это же невозможно, ты щас умрешь тут! — не выдерживает Сайно. — Пойдем. — Куда? — недоумевает Тигнари, замечая отклонения от первоначального маршрута. — Я живу в двух кварталах отсюда, — бросает Сайно, чуть ускоряясь, — ты сказал, тебе надо умыться и подышать над увлажнителем воздуха, у меня это есть. Тигнари ничего не отвечает, лишь буравит взглядом спину перед собой, активно перебирая ногами, потому что за широким шагом Сайно он попросту не поспевает. Очень хочется крикнуть «Подождите, у меня мелкий ножка!», но он держится из последних сил, унижений в плане комплекции сполна хватило еще там, в примерочной. Сайно замедляет шаг возле невзрачной серой пятиэтажки, отпуская руку профессора и хлопая себя по карманам в поиске ключей. В квартире оказывается намного лучше, чем Тигнари мог себе представить. Точнее, то помещение, в которое он вошел, кардинально отличалось от образа хозяина. Небольшая однокомнатная квартирка расположилась на пятом этаже, выходя окнами на восток. В основной комнате, как Тигнари успел заметить, стоял раскладывающийся диван возле стены, напротив небольшой книжный шкаф, чуть правее расположился письменный стол с двумя полками над ним. Переступив порог, Тигнари словно окунулся в атмосферу уюта и комфорта: пахло цитрусами и сандалом, так обычно пахнет от самого парня, значит аромат к коже прицепился от благовоний, подставку от которых он заметил на столе. Сайно открывает дверь в ванную комнату и щелкает выключателем, кивая головой. — Полотенце на крючке, мыло там, еще что-нибудь, — чуть заминается, отводя взгляд в сторону. — Короче, чувствуй себя как дома, типа. — Хорошо, — отвечает Тигнари, быстро скидывая обувь, и, не сняв верхнюю одежду, вихрем скрывается в ванной комнате, спасаясь от жжения и зуда под струей прохладной воды. Сайно сваливает пакеты в прихожей, быстро несется в кухню, ополаскивает кружку с остатками утреннего чая, и убирает ее в шкафчик для посуды. Затем тихо проходит в комнату, подбирает пару фантиков, отправляя их в урну под столом, ладонью смахивает пылинки с письменного стола и критическим взглядом окидывает всю комнату на предмет неподобающих вещей, которые нельзя видеть никому кроме него самого и иногда Кавеха. Комната выглядит безупречно и проходит оценку от своего личного ревизора, как вдруг Сайно цепляется взглядом за балконную дверь, которая спряталась рядом с диваном. На бельевой веревке, которую он еще на первом курсе там протянул, гордо покачиваясь от небольшого сквозняка из-за приоткрытого окна, развевались его трусы. Крайне милые боксеры с утятами, парочка штук в игривый цветочек, чуть посерьезнее со значком Бэтмена и совсем серьезные, истинно мужские, иссиня черные для особых случаев. Профессор определенно не должен это увидеть. Сайно срывается на балкон, хватает в охапку белье и несется к шкафу, куда успевает закинуть свою ношу аккурат в тот момент, когда на двери щелкает замок, и из ванной выходит повеселевший Тигнари. — Я снова могу дышать, видеть и функционировать! — восклицает радостно, не замечая подвоха и не догадываясь о телодвижениях, происходивших в квартире, пока он купировал приступ своей аллергии. — Спасибо большое, — чуть мнется, ощущая нарастающую неловкость. — Я пойду, наверное. — Может, чаю? — срывается с губ быстрее, чем Сайно успевает осмыслить сказанное. — У меня печеньки есть, Кавех испек. Пока месил тесто, чуть не расшиб себе лоб. — Хочу ли я знать?.. — выгибает бровь Тигнари, стягивая с себя пальто. — Даже не знаю. — Не хочешь, — хмыкает Сайно, убирая верхнюю одежду в шкаф-купе в коридоре. — Проходи пока, я нагрею чай. Тигнари наконец входит в обитель Сайно, получая шанс рассмотреть убранство комнаты вблизи. Как он и думал, шкафчик оказался заставлен книгами, парочкой фигурок из лего, всякими безделушками и несколькими полароидными фотокарточками. Тигнари подходит ближе, рассматривая снимки: на самом верхнем запечатлен Сайно с какой-то маленькой девчушкой, что сидит у него на плечах и заливисто смеется, пока сам парень пытается, судя по смазанности кадра, удержать ее на плечах и не упасть вместе с ребенком. Затем он переводит взгляд на вторую фотографию, на ней Сайно и Кавех обнимают друг друга за плечи, счастливо улыбаются и показывают в камеру знак «пис», Тигнари почти физически ощущает тепло, исходящее от снимка и мягко улыбается, проходясь по нему кончиками пальцев. Последняя карточка представляет из себя что-то вроде пейзажа: Сайно, а может и не он, сфотографировал часть небольшого деревянного домика, за которым слабо угадывается речка. От снимка веет тоской и ностальгией, и Тигнари делает мысленно пометку расспросить Сайно о месте, которое он считает настолько важным, что аж хранит фотографию на своей книжной полке. Дальше Тигнари переводит взгляд на рабочий стол, над которым висит пробковая доска с, очевидно, памятными вещами парня. Среди хаоса угадывается открытка-поздравление с новым годом, засушенный цветок розы, куча бумажных браслетиков и бейджиков со всевозможных форумов и, что зацепило взгляд больше всего, тот самый купон с тремя опциями на выбор, который Тигнари подарил ему на Тайного Санту. На душе становится тепло. — Чай готов, но я не знаю, какой ты будешь, — появляется в дверях Сайно, вырывая преподавателя из медитативного созерцания чужих моментов жизни. — А у тебя их несколько? — отвечает Тигнари известным мемом, следуя за хозяином квартиры на кухню. — Ну, — Сайно распахивает дверцу кухонного шкафчика, за которой скрывается настоящее богатство. — Достаточно. С полки на них смотрят расставленные в несколько рядов всевозможные виды и сорта чая: листовой, в пакетиках, с фруктами, с ягодами, с травами, сборы и так далее. Тигнари округляет глаза, не зная, как правильно отреагировать. — А можно мне обычный черный… — тянет несмело, теряясь в представленном многообразии. — В этом доме никакого простого черного не будет никогда! — обиженно сопит Сайно. — Это неуважение к чайной культуре! Выбирай. — Можно на твой вкус тогда, — сдается Тигнари. — Я больше по кофе, ты же знаешь. Сайно удовлетворенно кивает, принимаясь греметь заварочным чайником, чтобы через пару минут опустить перед Тигнари кружку с приятно пахнущим горячим напитком. — Но с печеньем есть проблема… — тянет, опуская глаза в пол. — Обещай не задавать вопросов и не думать, что мы конченные. — А что такое? — Просто пообещай. — Ладно, обещаю, — сдается Тигнари, ожидая всего, чего угодно, но точно не того, что он видит перед собой. — Это?.. — Кавех сказал, что круглое печенье — это скучно, — фыркает Сайно, чуть краснея. — Поэтому вы решили… — Тигнари не заканчивает мысль. — Ты обещал, — напоминает Сайно. — Ну да, всего лишь печенье в форме членов. Вопросы? — Никаких, — кивает Тигнари, откусывая печенье. — Хуевое какое-то получилось печенье, хоть и вкусное. — Это еще нормальное, в первой партии мы маргарин и сахар забыли, вот там печенье буквально и фигурально было хуевым. По кухне проносится звонкий хохот. Болтают долго, без перерывов на неловкое молчание, раскрывают друг другу какие-то незначительные мелочи, из которых наконец-то можно сложить полный образ и разрушить последние барьеры и границы. Так Сайно узнает, что Тигнари очень любит грибы, поэтому жульен его любимое блюдо. Даже получается выведать, что из всей линейки сладкой кофеиновой гадости, так он за глаза обзывает то, что пьет его драгоценный профессор, тот обожает раф на миндальном молоке с двойной порцией сливок. Сайно признается, что у него нет любимого напитка, и он готов выпить все, что не кофе, а если кофе, то с молочком и сахаром. Также рассказывает про любимую малышку кузину, Коллеи, именно она сидит на его плечах на той фотографии. Дальше Тигнари расспрашивает о планах на будущее, на послевузовское образование, обещает, если что, помочь с работой. — Прекрати делать это. — Делать что? — с самым невинным видом откусывает печенье Тигнари, нарушая целостность изначальной фаллической формы. — Пить чай? — Агитировать меня поступать в магистратуру, — смотрит серьезно, даже слегка обиженно как-то. — Ты же знаешь, платное я не вывезу, а бюджета уже почти не осталось. Да и не мое это. — Да-да, охотно верю. И глаза не у тебя горели на практике при кафедре, и вести институтские мероприятия тебе абсолютно точно не понравилось, — делает глоток чая, опуская взгляд в кружку. — Да и вообще, по глазам вижу, всю жизнь мечтал с шестилетками алфавит петь, да? — Я не знаю, окей? — тяжко выдыхает, сжимая челюсти. — Все это очень сложно, невообразимо. — Ничего сложного в том, чтобы подойти к декану и ненавязчиво упомянуть, что хочешь продолжать серьезную научную деятельность, — облокачивается на стол Тигнари, становясь на редкость серьезным. — У тебя талант и потенциал, это вижу не только я. — А мы? Я снова буду твоим студентом. — При чем тут мы? — хмурится Тигнари, но тут же его лицо озаряется удивлением с примесью шока. — Нет, нет и еще раз нет! Ты не посмеешь загубить свою жизнь из-за мимолетного увлечения и попытки в личную жизнь. Откуда ты знаешь, что мы не разбежимся через пару месяцев, а упускать возможности просто, чтобы не быть моим студентом — это самое тупое, что ты можешь сделать, — припечатывает грубой правдой Тигнари. — А я, к слову, не перевариваю тупых людей, так что не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях, ладно? — Почему ты говоришь, что мы разойдемся? — Я предполагаю, выдвигаю гипотезу, которую в дальнейшем придется либо подтвердить, либо опровергнуть. Тем более, в магистратуре ты не будешь моим студентом, я преподаю только у бакалавриата и у заочников иногда. — И не будет никакого конфликта по типу студент и преподаватель? — не понимает Сайно. — Будут осуждающие взгляды, слухи и перешептывания. Но с точки зрения закона, все будет в порядке. Поэтому давай, убирай это выражение беспросветной глупости с лица и шевели извилинами. — Я хочу в магистратуру, но боюсь не вытянуть, — сдается Сайно. — Это же для умных людей. — Сказал человек, средний балл которого четыре целых, девяносто пять сотых, — фыркает Тигнари, допивая свой уже порядком остывший чай. — И не смотри на меня так, да, я эксплуатировал Хайтама и влез в лист успеваемости вашей группы. Ты даже Нилу превзошел! От упоминания имени одногруппницы Сайно чуть морщится. — Она меня напрягает, — поясняет причину такой реакции. — Вечно жду от нее подвоха: сначала она вся такая из себя правильная дурочка, а потом как натворит, всем универом не разгребем. — Ты предвзят к ней из-за ее отношения ко мне, — улыбается Тигнари. — Она просто дитя бесконечной зубрежки, по которой ударит жестокая действительность, если уже не ударила. Золотой ребенок с требовательными родителями, кучей комплексов и синдромом отличницы. Реальность поменяет ее, она исправится и перерастет свои детские замашки. — Откуда ты знаешь про ее семью? Вряд ли эту информацию можно узнать через твоего друга. — Делаю предположения, не более, — усмехается Тигнари, понимая, что попал в десяточку. — Я видел много таких девочек и мальчиков, да чего таить, сам был таким. Ей бы хорошую, поддерживающую подругу, ну или парня, чтобы кто-то был рядом, когда пойдет слом. — Она все еще мне не нравится, она тебя оскорбила! — Слушай, даже у Иисуса были хейтеры, куда уже мне, простому смертному, до идеала. — Ты щас себя с Богом сравнил? — Самую малость, — отзывается Тигнари, срываясь на смешок. Сайно чуть дергает уголком губ, хочет еще кое-что спросить, но отвлекается на телефон, пиликнувший уведомлением. На экране висит значок нового сообщения от неизвестного отправителя. Содержимое представляет из себя три вложения, открывать которые Сайно, чуть побаивается, мало ли что ему там шлют всякие ноунеймы. — Незнакомец скинул мне три фотки, я боюсь открывать, — делится своими опасениями с Тигнари, который заинтересованно заглядывает в экран через стол. — Чего боишься? — А вдруг там фотка члена? — Членов никогда не видел? Или боишься, что понравится? — гиенит Тигнари, смущая парня. — Открывай, если реально член, то хоть оценим ракурс, светотень и оригинальность исполнения. Сайно некоторое время со скепсисом смотрит на иконку диалога, мысленно молится на то, чтобы это кто-то ошибся номером, и фотографии были всего лишь открытками с поздравлением на чей-то юбилей. Под нетерпеливое «Ну?» от Тигнари он все же нажимает на диалог и от увиденного покрывается липким холодным потом. — Блять… — срывается с губ быстрее, чем он успевает взять себя в руки. Сайно чувствует, как паника волной распространяется от затылка по позвоночнику вниз, переходит на грудную клетку и сдавливает легкие своей стальной хваткой, не позволяя сделать полноценный вдох. Лучше бы это был член. На фотографии он видит себя, а рядышком профессора, который совсем не по-профессорски положил голову Сайно на плечо. Судя по ракурсу, фото сделано со спины, со стороны университета, потому что Сайно прекрасно помнит, когда и при каких обстоятельствах они так миловались: после той экскурсии, когда преподаватель рассказывал историю своей американской жизни. — Что там? — пытается заглянуть в экран Тигнари. — Ты аж побледнел. Тебе научрук правки скинул? — Хуже, — сипит Сайно, поворачивая телефон экраном к Тигнари, наблюдая, как у того тоже вытягивается лицо. — А пояснения к этой фотосессии будут? Сайно возвращает телефон себе и отправляет вопросительный знак в чат: вот так, без приветствий, без истерик, без угроз, просто вопросительных знак. Ответ не заставляет себя долго ждать. — Жду тысячу долларов на счет, иначе эти снимки отправятся прямиком к декану, — читает Сайно пришедший ответ. — Деньги должны быть переведены по этому номеру к вечеру. — В ком это слабоумие и отвага взыграли? — выгибает бровь Тигнари. — Это шантаж, уголовка, кстати. Сайно не реагирует, снова перечитывает сообщения, лихорадочно соображая, что делать, где достать деньги, а если не достать, то как лучше поступить. Смотрит на номер телефона, который скинул неизвестный шантажист, чуть хмурится, словно что-то активно вспоминает. — Ты чего притих? — аккуратно спрашивает Тигнари. — Ты же понимаешь, что даже если эта фотография окажется у декана, нам ничего не сделают? — парень все еще не реагирует. — Сайно? — Придурка кусок, блять, — зло цедит Сайно, принимаясь активно печатать что-то в ответ шантажисту. — Ты если опустился до угроз, то аккуратно, чтобы на лингвистической экспертизе к тебе вопросов не было, — предупреждает Тигнари, наблюдая за тем, с каким остервенением Сайно жмет по экрану. — Пожалуйста, — кладет телефон на столешницу экраном вверх, нажимая на воспроизведение пришедшего видеосообщения. — Ну че, испугался? Обосрался? — разносится по кухне голос Кавеха. — С первым апреля, лох позорный. Да, я знаю, что праздник уже прошел, но так как он официально называется День дурака, а ты, мой дорогой товарищ, дурак круглосуточный, значит у тебя каждый день — праздник! — голос прерывается, сигнализируя о конце сообщения. Сайно нажимает на второе. — О чем это я? Ах, да! Надеюсь, эта исключительно тупая идея пообжиматься на лавке перед корпусом была твоей, потому что у профессора Тигнари, в отличие от тебя, есть мозг, и он им активно пользуется! Короче, ваше счастье, что это был я, а не наш дракон или, прости Господи, тот пидрила американский, — на последнем оскорблении Тигнари невольно хмыкает. — О содеянном не сожалею, извиняться не буду, — продолжает Кавех. — Твоим жопным мышцам полезно иногда посокращаться, посжиматься там, все дела. Люблю, целую, обнимаю! — сообщение снова обрывается, но следующего кружочка в чате не обнаруживается, Кавех кидает лишь стикер с котом в черных пиксельных очках и выходит из сети. — Как же этот придурок мне дорог… — прикрывает глаза Сайно, блокируя телефон. — Надо будет подумать, насколько я нуждаюсь в нашей дружбе. — Зато с ним весело, — смеется Тигнари. — У тебя нет его номера? Почему ты сразу не понял, что это он пишет? — Не знаю, это новая страничка, может фейк, — пожимает плечами Сайно. — Если бы он не скинул свой настоящий номер в сообщении с требованием денег, я бы не догадался, и он продолжил бы свой развод. — Но шутка хороша, согласись, — резюмирует Тигнари. — Думаю, Хайтам с ним не соскучится. Сайно весь обращается в слух: — При чем тут Хайтам? — Не знаю, пытай своего друга, а не моего, — подносит к губам кружку, прячась за ней от пронзительного взгляда. — Че ты там пьешь, ты допил чай давно! — возмущается Сайно. — Прекрати облизывать пустую кружку и отвечай! — Ничего не знаю, — машет головой Тигнари с самым невинным выражением лица, на которое только способен. — Да и мне идти уже пора, спасибо за чай! — Зараза, какая же ты зараза, Нари, — видит, как Тигнари передернул плечами от такого обращения. — Да, я буду тебя так называть, и че ты мне сделаешь? — Возможно, поцелую, — улыбается Тигнари, надевая пальто и стоя на пороге. — Чай был вкусный, печенье тоже, — быстро целует Сайно в щеку и выскакивает в подъезд. — До встречи! — собирается сбежать, но не успевает. Сайно ловит его за рукав пальто, притягивает к себе и целует по-настоящему, так, как хотел еще с того злополучного момента в примерочной. Слегка прикусывает губу, тут же проходится по ней языком, как бы извиняется. — Вот теперь до встречи, — отстраняется, глядя на смущенного Тигнари, совершенно ехидно улыбается, цепляя взглядом румянец на скулах.