***
Тем же утром околомагическим образом на первом этаже материализовались личные вещи шарлатана. Доставили на адской колеснице — на дребезжащей газели. Да в таком количестве, будто он въехал сюда до следующей осени. Я, обалдевающая от того, что мой дом превратился в склад чужих сумок, предпринимала попыток десять высказаться, но каждый раз лишь вздыхала, накапливая яд сарказма. А как, простите, он собирал манатки? Дмитрий у нас ещё и телекинетик? Или охреневший засранец, упаковавшийся заранее?! Подкова над входной дверью то и дело позвякивала, когда грузчики заносили в гостиную вещи. А я, бесконечно проверяя мобильник на предмет смс от Юли или покупателей, возможно, желающих приехать посмотреть дом — в такую-то хорошую погоду — вдруг наткнулась на заветное сообщение: «Здравствуйте, Вера. Можно подъехать в течение часа?» — Дмитрий, — заговорщически обратилась я к поглощающему самодельные бутерброды чернокнижнику. Я уже не говорю о том, что он обосновался в моём холодильнике! — Сегодня есть для вас супер-дело. Могу отдельно за него доплатить. Он заинтересовано повёл бровью, надкусывая пирамиду из сыра, колбасы и хлеба. — Какое? — повторил за мной интонацию Дмитрий, аппетитно пережёвывая. — Посидите два часа в кладовой и не отсвечивайте! Тяжело оказалось видеть насмехающиеся губы, перепачканные в майонезе, которые хочешь сожрать.***
Подкову над дверью вешала не я — не суеверная же. Но, возможно, стоило верить хотя бы в хорошие приметы, когда грузчики покидали дом, а потенциальные покупатели в этот же самый момент парковались у низкого пошарпанного забора. — Ну! Работай что ли, — выдала я, глядя на бестолковую железяку над своей головой. Снаружи веяло осенним, промозглым холодом, несмотря на ясное солнце. Двое мужчин в зелёных комбинезонах вышли в палисадник, а с пассажирского сидения авто показалась девушка лет тридцати в длинных сапогах — не иначе, чтобы месить лужи после вчерашнего ливня. На её голове был завязан шёлковый платок, делающий дамочку похожей не то на европейку, не то на православную прихожанку. Грузчики уже вскарабкались в газель, а из-за руля тойоты вышел лысоватый худой мужчина в пальто. С заднего сидения он достал кейс, а затем стала видна третья голова в шапке с помпоном — молодая семья притащила с собой на смотр дома сыночка. Я поморщилась, будто нюхнула пепла своих перспектив стать актрисой, и шагнула в тапках на террасу. Поразительно неестественно улыбаясь, трое из рекламы колгейта приближались по хлюпающей грязи. — Добрый день, Верочка! Какой красивый домик! — вычленила из искривившегося рта мадам, остановившись у лестницы. На месте мужика я бы выпилилась слушать каждый день её кастрирующе-ласкательные преуменьшения. — Здравствуйте. Вы от Юлии? — Нет, мы просто нашли ваше объявление на сайте. Такой аккуратный домик, правда! — я проследила за дамой, что «любовалась» полуразбитым пристроенным сараем. — Чудный! А ещё… первый день публикации объявления. Я сразу сказала: «Толик, нельзя терять время. Нужно быстрее ехать и оставлять залог». Толик подчалил, судя по кольцу на безымянном пальце, к жене, оставив мальца погрязать в луже. Не поняла. Как первый день? Опять прикалываются? Объявление должно было висеть всё лето! Откуда же тогда приходили другие покупатели? — Ничего не путаете? Я объявление через риелтора подавала ещё в мае, когда вступила в правонаследование, — настороженно сощурилась я. — Оу… ну… может, месяц истёк? И объявление переобновилось? — не поздоровавшись вклинился Толик. — Вы не против, мы зайдём? Сынуля доплыл до родителей, и я невольно осмотрела шматки грязи на обуви троицы. Собственно, после грузчиков хуже уже не будет. — Проходите. Я озябла стоять на пороге. Зашла в дом, впуская семью, ещё раз осмотрела склад — то есть, гостиную — и закатила глаза. Чёртов Дмитрий сейчас сидел жопой на граблях в кладовке. Эта мысль вынудила меня хмыкнуть. — Я смотрю, вы уже готовитесь к переездику? Кто-нибудь, помогите. Есть кровеостанавливающее для ушей? — Ага. — Ну и отлично. Потому что нам домик очень нравится территориально. Все коммунальные услуги проведены, до Хлебной площади недалеко. Самое главное – это мост в город. Сейчас же второй построили, пробок уже таких нет? Вообще-то, их стало в два раза больше… Я ещё раз согласно угукнула, скрестив руки за спиной, и дождалась, когда семейка снимет куртки. — Начнём со второго этажа? — уныло объявила я. Честно говоря, не знаю почему, но у меня пропало настроение. Так радовалась, когда получила сообщение о приезде покупателей… а теперь представляла, как этот лохматый чертила ростом с бензоколонку прыгает по ступеням, на моей кровати… а ещё хуже — на новой, ведь всю старую мебель они наверняка захотят выкинуть. И правильно сделают. Просто стало тоскливо… может, они всё-таки сейчас завизжат и кинутся к порогу, делая вид, что их кто-то хочет сожрать? Я ничуть не удивлюсь и даже порадуюсь! Честно! — Ой, нет. Верочка, мы торопимся. Давайте тут за столом посидим, всё обсудим, — заверещала мадам. — Мы сразу готовы оставить залог, надо только договор накидать. А? Так можно? — Вы что, даже дом не посмотрите? — Нет. Сделаете нам чайку? Ну надо же, какая «везуха»! Я ощутила, как уголки губ отяжелели, и почапала к кухонному гарнитуру. Так далеко ещё ни с одними покупателями я не заходила. Не верю в нечистую силу! Не верю! Но сучок колдунский явно что-то здесь намаркетанил! Почему эти люди до сих пор не выпрыгнули в окно? Недавно вскипяченный чайник оставался горячим. Пока я возилась с рассыпным чаем и споласкивала кружки с почерневшим от заварки дном, ребятёнок забрался с ногами на стул и принялся колупать сахарницу, от которой и так уже отвалилась ручка. Его папаша достал из кейса какие-то бумажки с пропечатанным текстом, а мадам не спускала с меня глаз, облокотившись о столешницу. Надеюсь, она вляпалась в майонез, который Дмитрий проронил на том месте мимо своего ухмыляющегося рта. — Анатолий работает риелтором, опыт у него огромный, — кхм. — Поэтому мы сейчас накидаем договор… Примеров полно. Разлив по кружкам, выстроенным в ряд, воду, я замерла с чайником в руках и нервно сглотнула. — Подождите… Я не могу так быстро. Мне нужно, чтобы присутствовал мой риелтор Юлия. Чтобы она всё проверила. — Да мы ничего подписывать не будем, вы не переживайте. Просто накидаем, — я вернула чайник на плиту и подозрительно уставилась на мужчину в пиджаке. Толик как Толик. Молчаливый такой, затюканный. Лицо молодое, а плешь уже проедена. — Ну… ладно. Пододвинув всем кружки, я взяла и свою. Прихлюпывая, встала за спиной у Анатолия, совершенно не комментирующего ни одной своей поспешной каракули. Ни хрена не было понятно: в конце концов, я не собиралась ничего подписывать без Юли. Тем более так скоро, но… навязчивая идея о том, что никто другой так опрометчиво не купит этот дом, крутилась и мешала трезво оценивать происходящее. — А… Стойте… — у меня, наблюдающей из-за спины за бумажками риелтора, больно заколотилось сердце. Стало дурновато. — Стоп-стоп… А зачем вы пишете стоимость три с половиной миллиона? Я же указывала цену ниже… Давайте я открою вам объявление, чтобы вы переписали. Мужчина плавно замедлился и обернулся на свою жену. Мадам тут же включилась в диалог. — Верочка, а вы не против, если… мы напишем цену именно три с половиной миллиона? Мы заплатим как положено, но было бы здорово, если в договоре мы пропишем стоимость выше. Ребятёнок уронил крышку сахарницы, и та лязгнула об стеклянные края. Я насупилась. — Для чего это? — Ну, понимаете, нам в банке дадут сумму под пониженный процентик из-за льготы для молодой семьи, а мы бы ещё хотели сделать здесь ремонтик. Можно считать, что мы как бы авансом покупаем дом с новой мебелью? А денежки нам дадут под пониженный процент. Можно так будет сделать? Это чё за оборзевшая схема? Я поймала на себе нашкодивший взгляд пацана и обмерла. Как вдруг в гостиной раздался громкий дребезг. От неожиданности все мы вздрогнули, а мадам даже пискнула. На листок к Анатолию упал осколок, ещё несколько мелких укатились на пол. Лопнула чашка риелтора, и всё её содержимое тут же хлынуло ему на документы. Анатолий с женой принялся сгребать их со стола. Я тоже должна была помочь, но вместо этого оставила свою кружку на столе и затупила над их тщетными попытками отряхнуть промокшие бумаги. Это ли не странно? Ведь вода явно была меньше ста градусов. Чайник успел слегка остыть перед их приходом… — Не выдержала. Старая, наверное, посуда у вас, — сконфужено ухмыльнулась мадам. — Да нет, этим летом купила, — ну что? Кажись, начинается? Меня пробрало до мурашек. — А… да сейчас её делать не умеют! В потяжелевшей голове зазвучал утробный хрип: «АФЕРИСТЫ-Ы-Ы! Аферисты долбанные! Суки-суки-суки! У-у-у-у-у-у-у!!!» Взвизгнув, я схватилась за виски, пытаясь передавить громкость чужого голоса. Что за чертовщина? — В-верочка… В-вы не расстраивайтесь так. Вы укололись что ли? — ВАЛИТЕ! — тут же взревела я, срываясь на визг. — Валите! И не приезжайте больше! Молодая прихреневшая семейка синхронно вскочила из-за стола и нога в ногу попятилась к выходу. Я, словно в горячке, побежала на них, размахивая ручищами и издавая звуки свирепого носорога. И почему же я не справилась с его имитацией на вступительных по актёрскому мастерству? ВЕРА, ХРЕНАЧ ИХ! — Аферисты! Я сейчас полицию вызову! — завизжала я, вторя чужому навязчивому голосу в голове. — Заткни уши, сопля! Детеныш, забившийся с мамашкой в угол у вешалки, моментально послушался. Анатолий второпях то ли натягивал шуршащую куртку, то ли крестился, пока мадам накручивала ребёнку шарф третьим узлом на шее. Мне стали подсказывать: — Уматывайте в трёхбуквенное турне и забудьте сюда дорогу, алчные людишки! — Тётка схватила ребёнка чуть ли не в подмышку и выскочила на крыльцо, пока я угрожающе надвинулась на остолбеневшего мужчину. — А ты, Анатолий-Хуетолий… молись, чтобы трещина между булок не разъехалась, когда будешь диареировать в кусты от ужаса! Он суетливо попятился, долбанулся башкой об дверной проём и схлопотал подковой по лысому затылку. В следующую секунду с дрожащими руками я наблюдала через порог, как трое спасаются: спотыкаясь об камни и корни на участке, падают на колени в лужи, удирая к машине. АСТАЛАВИСТА, БЭЙБИ! Я хлопнула дверью, суетливо заперлась и сползла по створке на пол. Рядом валялась здоровенная подкова. — Красава! Я бы ещё швырнула ему в зад, как сюрикен, — голос саблезубой крысы раздавался так отчётливо, что я лишь ошарашено разинула рот. — Мать твою, ты кто такой?.. — О Великая тёмная прародительница Лилит! Прости эту невежду и дай ей ещё один шанс! — зазвучал второй, прежде не слышимый бас. — Прощаю. Пускай идёт на второй этаж, — ответила ему крыса. Я, лёжа в грязи на коврике, оскорблённо проморгалась. — Алло?! Я вам не мешаю? Вы кто такие? — Ты ещё не поняла? Мы Лилит и Мулисбер… — отозвался бас. — Но если будет угодно, я – Масик, а она – Лёлик. ОНИ НАСТОЯЩИЕ? — Бесы? — прошипела я, прикрывая рот ладонью. — Дошло, наконец-то. — Да вы издеваетесь? Сколько можно?! Не существует никаких бесов и чернокнижников! Существует поселок Залупкино! Скука смертная! Одно только пенсионное ОПГ тырит у соседей навоз! А я просто жду новый учебный год и пытаюсь избавиться от этого дома! — Если хочешь, весь навоз достанется одной лишь тебе! — А-а-а-а-а-а! Не хочу! Не надо мне навоза! Мне нужно только продать этот дом! — взмолилась я. — Не продавай. Пожалеешь. — Ещё чего! Я хочу на актёрское! В кулёк! Или, может, вы за меня ЕГЭ пересдадите на сто баллов? Бас замолк, и мне даже пришлось тряхнуть головой, чтобы он не барахлил, как радио. — Мама, что такое ЕГЭ? МАМА? А почему у Лилит пропитой голос помоечной выдры? — Это древнейшее зло, Мулисбер. Зло под личиной добродетели. Боюсь, наших полномочий не хватит… Да и зачем? Тебе ведь не нужно актёрское, Вера. У тебя есть дар. — Какой ещё дар?! — Ведьминский. Ты провела ритуал. А к кому попало мы жить не приходим. — Ритуал? Не проводила я ниче… — так! Так… Значит, та распечатанная пентаграмма… свечи и заговор не прошли даром? — Вместе мы заработаем состояние, — коварно захрипела Лилит . — Ты будешь звонить тем страшным рыжим чудовищам, советовать им то, что мы будем тебе говорить. А взамен мы обустроимся в этом прекрасном доме. Мулисбер – в своё время архитектор Пандемониума, сделает из этой лачуги дворец. Адский? О, Господи… а ты? Ты тоже существуешь? Если и ты явишься сейчас, я откинусь! Юлька говорила, что меня скорее примет полиция! Да тут психиатр нужен! А они это даром называют! — Точно бесы… — с дрожью шепнула я, пытаясь подняться с пола. — Да точно-точно! Пошли уже к Дмитрию. Сладкий пирожочек тебя заждался! — словно шакал просипел Мулисбер. О нет… Я вскочила с пола. Высоко поднимающиеся ноги сами повели меня к лестнице. Под бесовской заливистый хохот я, широко выпучив глаза, переставляла тапки по громыхающим ступеням и безвольно взбиралась на второй этаж. Мы оба трое свернули мимо кладовки и остановились у моей комнаты. — Отпустите меня! Шарлатан в кладовке! А-а-а-а-а! Когда ладонь мёртвой хваткой опустилась на дверную ручку, я собралась и целое мгновение задержалась в коридоре с напряжёнными задрожавшими мышцами. Обессилив через секунду, я ворвалась за распахнувшуюся дверь, увидела, что чернокижник развалился на моей кровати, спрятавшись за разворот книги, и ощутила, толчок в спину. Дмитрий одними жуткими улыбающимися глазами выглянул из-за «Мастера и Маргариты», а я рухнула прямо поверх него.