К югу от экватора

Они поднялись на рассвете. Неизвестно каким чудом. Возможно, на Антона благотворно влиял дневной сон, а возможно, он просто знал, что Арсению это нужно. Позавтракали всё на той же веранде, поделившись завтраком с ожившим к утру псом, заодно пообщались с Максом и отправились на поиски, если уж не приключений и не счастья, то, по крайней мере, радости. Дошли до пристани. Посмотрели на забавные деревянные лодки, выкрашенные в яркие цвета, и с трудом отбились от местных «экскурсоводов», предлагавших наперебой разные маршруты по близлежащим островам. Сходили на рынок, там закупились манго по грошовой цене и, арендовав два скутера, поехали к водопаду. Его отыскать оказалось просто, а вот добраться по скользким камням — не очень. Там же, на диком пляже, их окружила толпа местных детишек, которые втюхали два кокоса, заломив цену аж в два доллара, что, по местным ценам, было почти воровством. Но никто им возражать не стал. В конце концов, они были окружены, путь к отступлению отрезан. Антон кокосовым молоком не проникся. И пока Арс тянул его в тени принесённого океаном огромного ствола пальмы, гонял мяч с всё теми же детьми. Которые, по мнению Арсения, уделывали высоченного белого дядю как нефиг делать. Захотелось его таким запомнить. Потным, в растянутой мокрой майке, обгоревшим, а потому красным с головы до пят, и с белыми разводами санскрина по всему лицу. Таким он гонял мяч с детьми, едва достающими ему до груди на краю земли. Когда ещё такое увидишь? В глубине души Арсений надеялся, что, когда он действительно впадёт в старческий маразм, и память начнёт вытворять удивительные вещи, она позволит ему, заблудившемуся в воспоминаниях посреди собственной спальни, хотя бы на секунду вновь оказаться здесь. — Эй! Они побеждают! Пришлось выручать товарища. Но дети были слишком уж шустрыми, а они отнюдь не такими молодыми, какими им, быть может, хотелось себя считать. На виллу вернулись к обеду, одуревшие от жары. Остудили чресла в душе и завалились спать, укрывшись чисто для проформы одной простынёй на двоих. Закат вновь пропустили, потому, как проснувшись, решили заняться ровно тем, чем, по предположению Антона, должны были заниматься молодожёны сутки напролёт. Есть отправились опять в темноте, но на веранде обнаружили только своих соседей и какого-то чудаковатого вида мужчину в гигантской шляпе. Вчера им увидеться не удалось. Соседи их сидели за тем же столиком, перед ними стояли полупустые стаканы. Судя по всему, они-то солнце проводили с видом на океан. От них всё ещё несло счастьем, оно будто бы мерцало в воздухе вокруг. Арс тут же отвёл глаза. Картинка волей-неволей заставила вспомнить вчерашний разговор. Оставалось надеяться, что они как можно скорее свалят восвояси. — Знаешь, а местное пиво прям достойное… — Твоего внимания? — Иди ты… Есть хотелось до болезненно тянущего чувства в животе, поэтому над меню долго не сидели. А Антон, заказавший к пиву арахис, уплетал его с какой-то космической скоростью. Получив в руки свой холодный и скользкий от конденсата стакан пива, Арсений отпил пару глотков и уставился перед собой. Он старательно избегал даже возможности скосить глаза в сторону, чтобы вновь взглянуть туда, в угол веранды, где — он точно знал — всё ещё сидели их соседи. Он чувствовал их присутствие. И это раздражало, потому что они-то никуда не торопились. Они не знали, что это такое красть время, выменивать его, запасать и всё равно раз за разом ему проигрывать. Возможно, Арсений им завидовал, но признаваться в этом не спешил. Сейчас он предпочитал иррационально злиться в пустоту. Господи, им ещё и тридцати нет. У них буквально вся жизнь впереди. Может, ещё и разведутся. Поймав себя на этой, совсем уж гадкой мысли, он потряс головой и постарался отвлечься. Благо, к ним уже спешил официант с заказом. Какое ему вообще дело? Это всё Антон со своими дурацкими разговорами. За едой воцарилось какое-то совсем тягостное молчание. Видимо, Антон тоже вчерашнее вспоминал. И, в отличие от Арсения, постоянно глазел, иногда даже чуть ли не откровенно пялился, что тоже раздражало. К чёрту дурацкие разговоры, к чёрту молодых женатиков, к чёрту… У них был прекрасный день. И он, слава Богу, ещё не закончился. Расправившись с едой, Арсений отправился на поиски Максима, чтобы арендовать на завтра лодку. Этот остров был, конечно, потрясающим, но хотелось и другие посмотреть. Да и сидеть на одном месте — такой себе отдых. Так считал Арсений. Антон же предпочёл остаться в компании пива. Веранда, между тем, потихоньку заполнялась людьми. А те всё сидели… шли бы уже, право, к себе трахаться. Его не было каких-то двадцать минут. За это время Антон допил пиво и теперь перед ним стояли две стопки с чем-то прозрачным. На водку потянуло? А сам он задумчиво курил, глядя перед собой. — Я решил, что без текилы отдых не отдых, — сообщил он, даже не взглянув на усаживающегося рядом Арсения. Последний же, проследив за взглядом, понял, что тот опять пялится на несчастных молодожёнов. — Заканчивал бы ты на них глядеть, а то как-то невежливо. А учитывая язык, на котором мы разговариваем, могут ещё и напрячься… — А? — будто бы очнулся Антон, дёрнувшись всем телом, и резко повернулся, порывисто затушив бычок в пепельнице. — Я говорю, заканчивал бы… — хотел было продолжить Арсений, но понял, что его вообще не слушают. Смотрят, вроде бы, на него, но не слушают. — Ты чего? — Я… И вот тут на него уже посмотрели по-настоящему. Взгляд этот Арсению был хорошо знаком. Что-то он тут в его отсутствие надумал, а теперь не решался сказать или просто не мог сформулировать. Поэтому не стал его торопить, только сложил руки на столе и чуть нахмурился, выжидая. — Знаешь, я… — сказал он чуть погодя и почти сразу же запнулся. — Наследство, серьёзно? Арсений в ответ только вздохнул тяжко и голову опустил. Он же знал, что они к этому вернутся. Не стоило вчера… стоило пойти спать. — Я к тому, что… — продолжил Антон, игнорируя чужие вздохи. — Кто вообще женится ради наследства? Нет, то есть, такие есть, безусловно. Некоторые и ради льготной ипотеки женятся… Да и другие плюшки есть. Я в том плане, что юридические права — это важно, да, я знаю. Но класть я хотел на твой дом под Питером. Арс поднял взгляд, умоляя заткнуться. Но мольбы его были либо не замечены, либо проигнорированы. — Женитьба — это же не только послание Богу или государству. Это же больше про послание миру… — А ты романтик, — не выдержал-таки. — Ой, иди ты… — насупился было Антон. — И я не закончил. Облокотившись на стол, он упрямо продолжил: — Я имею в виду, что не это же самое главное. Это же в первую очередь возможность объявить всему миру о вашей… — Что? Язык не поворачивается? — лукаво улыбнулся Арсений, воспользовавшись очередной заминкой. — О вашей любви. Всё у меня поворачивается, — Антона было не остановить. — И да, я романтик. Но я верю в то, что это важно. Послать, там, не знаю, сигнал во вселенную… — Не знал, что ты увлёкся эзотерикой. На этот раз Антон, видимо, взаправду разозлился. Откинувшись назад, он скрестил руки на груди и резко умолк. А Арсений… Арсений исключил для себя слова «навсегда» и «пока смерть не разлучит нас», а потому отчаянно пытался избежать их в любой формулировке. И то, что ему сейчас говорили, больно теребило что-то внутри, отзывалось какой-то талой тоской. — Ты бы вышел за меня замуж, чтобы при всём честном народе объявить, что это теперь твоё? — это снова было почти жестоко. Проще бы и правильней было бы просто сменить тему разговора, но Арсения изнутри раздирали два противоположных чувства. Ему хотелось его заткнуть, запретить когда-либо поднимать эту тему впредь, ибо слишком сильно жгло, прижигало до едкого, ядовитого дымка. И в то же время он отчаянно желал, чтобы тот, наконец, сформулировал то, что он сам не смел. — Нет, — резко мотнул головой Антон и вновь повернулся к катализаторам этих дурацких разговоров. — Я не… А потом умолк, наклонил голову чуть вбок, пожал губы и вдруг спросил: — Как ты думаешь, какая у них была свадьба? Арс кинул быстрый взгляд, но почти сразу же вновь посмотрел на Антона. — Не знаю, они молодые. Может, устроили что-то грандиозное и большое. Или, наоборот, наплевали на все условности и просто расписались, чтобы потом спустить все бабушкины сбережения на свадьбу любимого внука здесь. — Это тоже неважно… Я думаю, — Антон не отрывал от них взгляда. Кажется, он хотел сказать, куда больше, чем у него получалось выразить, или больше, чем Арсений смог бы понять. — В том плане, устраиваете ли вы свадьбу на четыреста человек с тётушкой из Рыбинска или клянётесь в чём-то перед деревом под руководством шамана… Неважно. Важна сама возможность… Он не договорил, обернулся к Арсению и улыбнулся, наверное, слишком широко, чтобы улыбка сошла за искреннюю. — Короче, я бы вышел за тебя замуж, чтобы послать сигнал в космос. Вот. Арсений только улыбнулся в ответ и протянул руку вдоль стола, чтобы дотронуться, но Антон дёрнулся, стараясь избежать этого прикосновения. Привычка — вторая натура. Так говорят? Слишком много людей вокруг. — Я бы тоже вышел за тебя замуж. — Это значит да? — ухмыльнулся и сам дотронулся до чужих пальцев. Дошло-таки, что здесь всем плевать. — А это было предложение? — Гипотетическое. — Тогда это было гипотетическое «да». Он рассмеялся почти весело и поднял рюмку: — За гипотетическое «да»? — И гипотетическое предложение, — Арс поднял в ответ свою. Текила бухнула в желудок, даже не смочив горло. — Надо заказать ещё по одной и перестать уже говорить об этом, — сказал Антон, морщась после лайма. — Ведь всё это не имеет никакого… — Смысла. Арс обернулся на молодожёнов. Кучерявый что-то очень увлечённо вещал, размахивая руками. Лица видно не было. Зато было видно длиннолицего. Он слушал, поджав губы, чтобы не рассмеяться, и смотрел заворожённо взглядом влюблённым, а оттого почти тупым. Счастье. Глупое, немного рассеянное, неловкое и хрупкое в своей недолговечности. А чем веяло от них с Антоном? Кроме страха? Он обернулся обратно, переплёл свои пальцы с чужими, превращая это недокасание хоть во что-то осмысленное. И прежде, чем почувствовал первые признаки сомнения, произнёс: — Антон Андреевич… — М? Антон, кажется, всё ещё свыкался с тем, что они могут вот так сидеть, взявшись за руки, на веранде ресторана. — Вы выйдете за меня замуж? — Серьёзно? — Мне встать на одно колено? Я, кстати, ни разу этого не делал… Антон только фыркнул: — Я всё равно не вижу кольца. — У тебя их и так в избытке. Так, что? Выйдешь за меня? — Ну… — Ответь уже. — Бля, Арс, я же уже сказал. Я бы и замуж за тебя вышел, и женился, и гражданский, мать его, союз заключил. Только это… — Просто ответь. — Да что ты хочешь от меня услышать? Я не понимаю. Арсений вздохнул, возвёл глаза к небу, а затем почти лёг на стол, их разделявший, чтобы в лицо проговорить: — Тут всего два варианта: да или нет. Всё просто, Шаст. Ты выйдешь за меня? — Блядь, да. Да, я… Да. Я бы… — Заткнись. Закончим на троекратном да, — велел Арсений, затем откинулся обратно, расцепив руки, и улыбнулся широко. — Текилы закажи. И знаешь… На этих словах он встал, повернулся лицом, чтобы, попятившись назад, договорить: — В пизду смысл и частицу «бы». — Что ты… Арс не стал его слушать. Он развернулся и направился прямиком к столику в углу. Идея была дурацкая, отвратительно дурацкая, а оттого невыносимо прекрасная. Он надеялся только на одно, что его и их знаний английского хватит, чтобы понять друг друга, потому как на французском он бы мог, максимум, круассан у несчастных заказать. *** Оказалось, что кучерявый почти английского и не знал. Но вот с длиннолицым удалось выстроить какой-никакой диалог, пусть и воспользовавшись пару раз гугл переводчиком. На веранде отлично ловил вайфай. По мере их беседы у длиннолицего всё больше вытягивалось лицо. Кстати, оказалось, что зовут его Антуан. Арсений бы от души оценил данное совпадение, но сейчас слишком сильно нервничал. Кучерявый представился Луи и внимательно слушал их разговор, явно понимая слово через трое. Зато улыбался широко и приветливо, демонстрируя аж целых три ямочки. Две на щеках и одну — на подбородке. Как только мышцы не затекли. В тот момент, когда длиннолицый решил разъяснить на французском своему мужу, что от них хочет этот странный русский мужик, к ним со спины подошёл Антон. В руках он нёс четыре рюмки текилы. — О, ты принёс на всех! — отреагировал на его явление Арсений. — Я вежливый… И скажи им, что я не знал, что они пьют… Арс не успел и рта раскрыть, как кучерявый сорвался с места: — О, спасибо! Восторг у него был бешеный. Видимо, решил, что его угощают настоящей русской водкой. — Пожалуйста, — ответил Антон с настолько натянутой в вежливости улыбкой, что казалось вот-вот треснет. Арсения вся эта ситуация начала нездорово забавлять. А когда радостный Луи, протянул руку и представился, чтобы в ответ услышать «Антон», и вовсе чуть не расхохотался, потому что на лицах их новых французских товарищей читалась та самая реакция, которую сам он себе не позволил. Луи воскликнул что-то на родном языке и вновь заговорил с мужем. Кажется, его восторг переходил все разумные пределы. — Что ты, нахрен, делаешь? — спросил тем временем Антон одними губами. — Я пытаюсь уговорить этих двух прекрасных джентльменов нас поженить. — Чего, блядь? С этими словами Антон едва собственную рюмку из рук не выронил, благо остальные у него уже разобрали. А потом сразу же её опрокинул, видно, чтобы зазря хороший алкоголь не переводить. И обернулся на официанта, указав на рюмку. — Какого хуя, Арс? — Сядь уже, — Арсений кивнул на свободный стул. С чужим удивлением он как-нибудь потом разберётся. — Мой…, — даже на чужом языке он не смог проговорить «бойфренд», — партнёр немного нервничает, — обратился он к косящимся на них французов. — Я не немного нервничаю, я в ахуе, — отозвался Антон, но всё же сел и улыбнулся чуть напрягшемуся Антуану. — А, то есть это ты понял. Молодожёны о чём-то там договорились. А Арсений понял, что учить ему ещё французский и учить. Луи умолк и продолжил блаженно улыбаться. Антуан же что-то вбивал в телефон. Судя по всему, его знаний тоже не хватало. — Я понимаю, что это, должно быть, очень важно для вас, — наконец заговорил он. — И я очень рад помочь… Но я не уверен, что… Я не священник. И не мэр. Я не уверен, что я могу… Арсений улыбнулся широко и чуть нагнулся вперёд к нервничающему парню. - Мы из России. Мы не можем, но мы хотим. И вы можете нам помочь. Антуан ухмыльнулся звонко, но как-то совсем невесело. Улыбка Луи стала чуть менее яркой. На это знаний английского хватило и у него, и у Антона, который поджал губы, сложив руки на груди. Арсений же понимал, что это, по всем меркам, тянет на манипуляцию, поэтому тут же добавил: — Но я понимаю, что вам нужно подумать. Нам тоже. Так что, может, встретимся здесь завтра в то же время и обсудим ещё раз? «Если будет, что обсуждать», — добавил он про себя, понимая, что разговор с Антоном предстоит не из простых. На сим ударили по рукам, а затем закрепили договор, выпив. Луи, кажется, нешуточно расстроился, когда осознал, что преподнесли ему вовсе не водку, а самую обыкновенную текилу. *** С тех пор, как они покинули веранду, Антон не произнёс ни слова. А между тем, фонарики, ведущие их, уже заканчивались. — Ты в порядке? — спросил Арс, решив, что дал достаточно времени, чтобы прийти в себя. — Я всё ещё в ахуе, — отозвался тот, даже не взглянув в ответ. — Да ладно тебе… — Нет, блядь, нихуя не ладно, — остановился Антон прямо посреди дорожки и повернулся лицом. — Ты предложил двум незнакомым мужикам нас поженить. Арсений вздохнул и тоже остановился. Теперь они стояли друг напротив друга в тени между двух фонариков. Кажется, вчера в этом самом месте он показал ему Южный крест. А по ощущениям, прошло не меньше месяца. — А почему нет? — это всё, что он сказал. Он понимал, что разговор будет не из лёгких, но такого наезда совсем не ожидал. И пока что не совсем понимал, что именно того так выбесило. Идея была дурной, кто ж спорит. Но забавной. — Я, блядь, даже имени его не запомнил, — Антон, конечно, не кричал, но явно к тому стремился. — Антуан. Его зовут Антуан. — Серьёзно, блядь? — Можешь сам у него завтра уточнить. — Господи… — выдохнул он обессиленно и задрал голову, но на этот раз явно не для того, чтобы на звёзды полюбоваться. — Послушай, — Арс сделал полшага вперёд. — Ты думаешь, я помню, как звали ту женщину из ЗАГСа? Я вообще не уверен, что она представилась… — Прекрати! — почти прикрикнул раздражённо. Но продолжил уже тише, вновь посмотрев на Арса: — Прекрати сравнивать… это… с твоим предыдущим браком. У вас была тётка из ЗАГСа и свидетельство, и кольца… Ты таскал его, пока я… пока я ненавидел себя за то, что ты женат, — произнёс он, запинаясь, но как будто на одном дыхании. — Ты же сам сказал, что это неважно, — только и сумел ответить Арсений, нахмурившись. — Да, сказал. Но тебе не кажется это каким-то издевательством. Ненастоящая свадьба в нашем ненастоящем отпуске? — А, то есть, с Алёной-то у меня всё было прям по-настоящему? — Арс, я не это имел в виду. — Ненастоящий отпуск? Это потому что ты не можешь выложить с него совместную фотку, чтобы весь интернет не скончался на радостях, а мы не стали внезапно самыми обсуждаемыми комиками в стране? Ну, с другого мог. Много там настоящего было? — Арс вновь, уже который раз за этот короткий отдых чувствовал, что поступает жестоко. Но, как и в предыдущие разы, он не мог остановиться. Кто-то орёт, а он… Лучше бы иногда орал. — Я, блядь, вообще не это имел в виду, — но за ор в их отношениях всё же ответственный присутствовал. — Не передёргивай. Просто это всё… это… Как будто не взаправду, понимаешь? Как будто в дочки-матери решили поиграть, только оба папы и без детей… Арс только многозначительно бровь приподнял на «детей», а потом отвернулся, чтобы лишнего не наговорить. Успокоившись, он выдохнул в темноту придорожных зарослей. Антон по-прежнему молчал в ожидании. Собачиться с ним было бессмысленно, да и как-то глупо. Это место… Арс поднял голову, чтобы по памяти найти единственное знакомое созвездие. Это место не предназначено для того, чтобы устраивать ругань, возвращаясь в кровать с балдахином. Наверное, будь он не собой, а кем-нибудь другим, он бы постарался объяснить, что к некоторым вещам не стоит относиться слишком серьёзно, иначе они начинают отзываться в груди летящим чувством обречённости. Тем, что иногда испытываешь неожиданно посреди разговора, праздника или готовки завтрака дома, когда вдруг чётко и ясно осознаёшь, что всё пройдёт, а ты так и не успеешь толком ни в чём разобраться. Словно жизнь — это курс лекций по ядерной физике, куда ты попал по ошибке и сразу на середину, и откуда тебя выдернут, лишь только тебе покажется, что ты начал хоть что-то понимать. — Ты сам согласился. — Я думал, мы гипотетически. — Ага. *** В темноте к нему подлезли под прохладной простынёй, сжали бок и пододвинули ближе, обдав перегарным дыханием шею: — Ты ебанько. Арс улыбнулся, глаз не открывая. Он не спал. Он вредничал. — Ужасное, невыносимое, припизднутое на всю голову ебанько. Его целовали куда-то в ухо, пока он старательно пытался не рассмеяться. С извинениями у Антона всегда было не ахти. Притворяться спящим или обиженным он перестал, когда Антон умолк, увлёкшись выцеловыванием плеча. Тогда он развернулся и обнял в ответ. — Не хочу ссориться, — прогундели ему всё в то же плечо. — Так мы ещё и не начинали. Чё ты? Не знаешь? — Тогда скажи, что всё ещё меня любишь. — Конечно, люблю. — Тогда дай мне подумать. — Хочешь ли ты за меня замуж? — Арсений извернулся, чтобы заглянуть лицо. Хотя в темноте всё равно мог разглядеть только блеск глаз. — Нет, я уже сказал, что хочу. Дай мне подумать, хочу ли я, чтобы нас поженил какой-то малолетний французский гей. — Хорошо, — Арсений поцеловал наугад. И кажется, попал куда-то в район подбородка. Вопреки расхожему мнению с ним было весьма легко договориться. — Так просто? — Антон самостоятельно подставил шею, подаваясь вперёд всем телом. — Ну, да. Это ты начал на меня орать. Мог бы сразу так и сказать. — Ой… Арсению не хотелось больше разговаривать. Он рукой уже под резинку чужих трусов лез. — Что ты делаешь? — рассмеялись ему прямо в ухо. — Нахрена ты их вообще здесь носишь?.. Каким-то образом он-таки справился с бессмысленными, по его мнению, трусами и, укусив за нижнюю губу, добавил: — Ты меня выбесил сегодня. И я тебя люблю. Хотелось ещё за шею укусить, да посильнее, чтобы до конца отпуска со следами от зубов шастал.