К югу от экватора

Он проснулся раньше Антона. В последнее время он начал меньше спать. Теперь он считал себя вполне выспавшимся после шести часов, а восемь уже отзывались излишней сонливостью. Возраст. Как ни крути, от этого никуда не деться. Он знал, что рано или поздно это произойдёт. Его отец и в выходной день не задерживался в кровати после семи утра. И дело было не во внутренней дисциплине. Вообще, с каждым годом он становился всё больше на него похож. И это вызывало в Арсении смешанные чувства. Он долгие годы им восхищался, сейчас же восхищение сменилось глубоким уважением. Но тем не менее, находя в себе сходства с отцом, он чувствовал необъяснимую тоску, словно он так и не смог стать лучшей версией, а потому проиграл в борьбе за запоздавшее одобрение. Перевернувшись на спину, Арсений окончательно попрощался со сном. В комнате было тихо, только кондиционер слегка гудел у потолка. А вот солнце оглушало, оно заполнило косыми лучами всё пространство комнаты и било, било по глазам и, кажется, даже по ушам. Едва выкатившись на небосклон, оно уже не знало пощады. И кусочек его лёг, урезоненный холодом кондиционера, Антону на пятку. Тот посапывал под боком. Простыня, служившая им неким подобием одеяла, перекрутилась вокруг талии. Головой же он затерялся в подушках: лица не разглядишь, только чуб сухих волос, которых Арсений коснулся перед тем, как пойти ополоснуться. Тело зудело желанием подвигаться. На секунду он всерьёз решил, что пятнадцать минут бега вдоль пляжа вряд ли повредят, но, выйдя на улицу, от этого намерения тут же отказался. За эти дни он уже начал привыкать к местному климату, но ещё его не приручил. Может, сегодня выйдет на пробежку поближе к закату, чтобы не рисковать заполучить тепловой удар. — Привет, Сквирел, — поздоровался он с вчерашним чёрным зверьком, что опять их посетил этим утром. Или это был уже другой? Потом улыбнулся этому миру и окунулся в бассейн. Нырнув, проплыл метра два, а затем, почувствовав себя наконец-то живым, оглянулся вокруг. И вдруг очень чётко и невероятно ясно осознал, что они женятся. И на пару мгновений перестал дышать. Это осознание ворвалось в голову ослепляюще яркими лучами и заполнило её изнутри, как утреннее солнце комнату. Захотелось расхохотаться. Шутка, нелепица, бред, пришедшие ему в опьянённую отдыхом голову, вдруг стали донельзя реальным. Это же… Свидетели, кольца, клятвы, двое ни в чём не повинных людей, втянутых в это его милостью, и явно относящихся к этому куда серьёзнее. Какая же чушь… В отчаянной попытке спрятаться от собственного откровения он ушёл под воду, набрав полные лёгкие воздуха, там открыл в хлористой воде глаза и замер. Тайная свадьба на тайном острове. Почти пошлость для какого-нибудь романа. Ничего не значащий обряд, который может случайно привязать их с Антоном друг к другу сильнее, чем необходимо. Ощутив первые волны приближающейся паники, он коснулся коленями плиточного дна, закрыл глаза и оттолкнулся, поплыв к борту. Там вынырнул, шумно вдохнул и словно очнулся. Чушь и бред. Будь он не им, будь он тут с женщиной, он бы никогда не стал жениться в сорок. Наверное. К этому возрасту как-то… Хотя другие-то женятся. И в сорок, и в пятьдесят, и в… Неважно. Всё это неважно. Потому что он тут не с женщиной. И всё это не имеет никакого смысла, как несколько раз повторил Антон, только какого-то чёрта они, кажется, начали его искать. И искать то, чего нет, занятие не слишком продуктивное и часто ведущее к разочарованиям. Смахнув с лица капли, вспомнил, как самому хотелось вталдычить Антону, что думать о чём-то слишком серьёзно иногда чудовищно вредно. Здорово, конечно. Но теперь бы самому это принять в полной мере. Для его лет у него всё ещё слишком высокое самомнение. Но откуда взялось пусть и скрытое, но желание поучать? Ах, да… Гены. Пока Антон что-то там отрефлексировал, он со свойственной ему порывистостью и показательной решительностью что-то наворотил, лбом упёрся, а только затем его сомнения и нагнали. Вот. Именно сейчас. Осознав, что поплавать в своё удовольствие у него точно не выйдет, подтянулся на руках и уселся. Сквирел был всё ещё на месте. Шерудил в ветках дерева. Разглядеть его в полной мере без очков Арсу не удалось, но он точно знал, что это — тот самый зверь. — Когда делаешь что-то в первый раз, всегда страшно, — пробормотал он себе под нос. А затем поднял голову и в сторону дерева произнёс: — А я, знаешь, Сквирел, первый раз выхожу замуж. И позволил себе рассмеяться. *** — Ты мокрый. — О, ты не спишь. А всего десять. Кто-то грозился проспать до обеда… — Я есть хочу. — Ну вставай, пойдём. — Нет. И лёг сверху мешком с картошкой. — Ты тоже никуда не пойдёшь. — Судя по всему, никогда… Я дышать не могу. — Твои проблемы. — … — Нет, Арс, щекотка — это подло. Арс! Он перевернул его на лопатки и буквально врезался своими губами в его говорливый рот. Получилось не слишком красиво, но до одурения приятно. Кончив от его руки, Антон прошептал куда-то в ухо: — С добрым утром. И утро действительно было добрым. *** — Так, тебе нужен кофе, мне — еда, а ещё нам нужен Макс, а потом на пляж, — проговорил Антон, задумчиво разглядывая некое подобие шведского стола. Заприметив что-то особенно интересное, отпустил чужую руку и радостный отправился к тарелкам. — Да, на пляж… Арсений смотрел ему вслед чуть дольше, чем следовало, и отправился к кофе. Тот звал его. Макс же нашёл их самостоятельно. Он подкрался к ним, как только они расправились с завтраком, а Арсений вознамерился взять вторую и последнюю чашку кофе на сегодня. — Ну и засранцы же вы, — заявил он, беспардонно подтаскивая к их столику ещё один стул. К тому времени Арсений, в целом, для себя уяснил, что Макс был достаточно беспардонным, в нём явно чувствовалось то, за что его так сильно полюбил Матвиенко. — И тебе доброго утречка, — Антон был в крайне приподнятом настроении сегодня, потому сказано это было без тени сарказма. — Мы в чём-то провинились? — поинтересовался в свою очередь Арсений. — Почему вы не сказали, что собираетесь сыграть свадьбу? А? — Это запрещено? — поднял Антон брови в удивлении. — Мы, не сказать, что планировали это заранее, — Арсений чувствовал, что кофеина в крови по-прежнему недостаточно. — Нет, — мотнул головой хозяин сего потрясающего места и пригладил рукой буйство кудряшек на голове. А потом глянул куда-то за спину Арсению и гаркнул на английском, указывая на него: — Кофе. Он мысли читать умеет? — Вчера и позавчера ты пил по две. Я запомнил, — пояснил он так, будто бы это было в порядке вещей. — Видите, я хорош в этом. Вы думаете, здесь никогда не проводили свадьбы? Обычно за сезон я организую две-три минимум. И, знаете, что? Я хорош и в этом. Сказали бы пораньше, я бы отлично всё устроил. А так я узнал, что в моём отеле готовится торжество от двух растерянных французов! По всей видимости, Максим действительно был расстроен тем фактом, что кто-то решил устроить праздник на его территории, не поставив его в известность. Аж руками всплеснул под конец речи. — Вообще-то, мы не собирались устраивать ничего такого, — Арсений почувствовал, что начинает оправдываться. — А я и ничего такого отлично устраиваю. Уединение могу гарантировать и ужин чисто на двоих где-нибудь в укромном уголке у скал или на скале. А можно и у водопада… Короче, вариантов — море, — Макс говорил быстро, не давая и слова вставить. — Кстати, насчёт французов. Они весьма озадачены поставленной задачей. Прошу прощения за тавтологию. Собственно, ко мне пожаловали с вопросом, что говорят в России на свадебных церемониях. А я, к своему стыду, ничего кроме кораблей в плавание, лебедей и двух сердец, которые там чё-то, ничегошеньки вспомнить и не смог. На своей-то свадьбе слишком пьяным был. Но что-то мне подсказывает, что это — не ваш вариант. Или хотите тётку из ЗАГСа в исполнении двух европейцев? А что? Даже весело… — Ты был женат? — спросил Арсений лишь бы перебить этот бесконечный монолог. — Агась. Я и сейчас женат. — А где?.. — В России, приезжает на три месяца в году. Плюс я на пару недель, бывает, мотаюсь. Сказано это было так, будто бы в этом нет ничегошеньки особенного. — В общем, — Макс вернулся к прерванному монологу. — Вы бы мальчишке дали конкретное ТЗ, а то у него мозг поплавится. Если вы не знали, Антуан айтишник. Им без ТЗ никуда. Творческий полёт, вот это вот всё, не их стезя однозначно. Правда, отдыхали у меня как-то двое… — Кстати, — на этот раз прервать решился Антон. — Насчёт этого… Мы, вообще-то, хотели тебя попросить быть вторым свидетелем. Если конкретно, моим. Ну, и переводчик бы не помешал, чего уж там… — О, это без проблем, конечно, — Максима было не остановить. — Но, это самое, вы чего хотите-то? Чисто впятером собраться у моря? Это без проблем. Но, может, ещё чего? Музыку там, я не знаю… — Да мы, правда, ничего такого… — начал было Арс по новой. Но тут его перебили. Прикуривая, Антон ухмыльнулся задорно и обратился к Максиму. — Арс прав, мы ничего не планировали. Но знаешь, ты тоже прав, постоять у моря как-то тухло. Да и Антуану, — он бросил ехидный взгляд в сторону Арсения, которому как раз принесли кофе, и он решил самоликвидироваться из разговора, — очевидно, нужна помощь. Но мы… Знаешь, не особо хотим заморачиваться. Может, возьмешь всё на себя? Смогёшь? Макс ухмыльнулся в ответ самоуверенно. — Да никаких проблем. Вы же мои гости. А уж в чём-чём, а в свадьбах я мастак… — Только никакого марша и тёток из ЗАГСа, — поспешно добавил Антон. — Я вас понял. На этом Максим распрощался и был таков. А Антон чуть ли не подхихикивал себе под нос всю дорогу до пляжа. *** Этот пляж также находился на территории Максима, но был единственным благоустроенным. То, что Антон обозвал беседками, по факту, было двуспальными, если так можно выразиться, лежаками, напоминающими кровати с четырьмя столбиками по углам, на которых висели занавески-балдахины. Неподалеку расположился небольшой бар, а рядом с ним массажный стол со скучающей работницей. Народу тут, как и везде, было немного. Арсений признал знакомых им японцев и мужчину в странной шляпе. Та самая девушка, что в первый день красовалась в розовом платье, сейчас позировала на фоне местных красот, пока парень делал, наверняка, уже кадр сотый. А их друзья взирали на это представление с явной скукой. «А вот нечего с парой в отпуск ехать», — ухмыльнулся про себя Арсений. Мужчина же строил замок из песка в гордом одиночестве. Странная была не только шляпа, но и он сам. — Слушай, ты вообще в курсе, что взвалил организацию нашей свадьбы на мужика, которого мы почти не знаем? — спросил Арсений, раскладывая на матрасе, обтянутым чем-то непромокаемым, полотенце. — А ты попросил нас поженить двух вообще незнакомых геев, которые даже по-русски не говорят, — Антон стоял рядом и мечтательно смотрел куда-то в сторону бара. — Туше, — только и оставалось ответить Арсу. — Не натворил бы только чего… — Например? — Не знаю… Поженят нас под Элтона Джона. — А ты имеешь что-то против? У него хорошая музыка. Арс молча глянул из-под бровей и демонстративно уселся, всем своим видом показывая, что к бару Антону придётся идти одному. — Я не думаю, что он что-то наворотит. У него же опыт, — продолжил Антон, — да и, считай, наш знакомый. Нормально всё будет… И посмотрел на Арса, нахмурившись всего на секунду, но тут же улыбнулся. Как-то так, многозначительно. — Всё становится слишком реальным, да? Арсений только плечами пожал. Идея, что их свадьбу будет организовывать неизвестно кто, отчего-то ему претила. Не потому, что он хотел бы взвалить все обязанности на себя. Просто странно это как-то. Да и что там организовывать-то? В его голове оно выглядело ровно так, как описал Макс, собрались бы впятером, да и решили всё по-быстрому… Антон, между тем, голову наклонил и посмотрел на него пристально: — У тебя всегда так. Ты сначала чем-то вдохновляешься, бросаешься это воплощать, но как только оно становится слишком реальным, загоняешься. Со мной так же было. Как только ты понял, что я у тебя есть, и тебе от этого уже никуда не деться, загнался и ещё года полтора мне мозг ебал… Молча. — Не было такого! — запротестовал Арсений. Ничего он не ебал… Просто не привык получать то, чего сильно хотелось. А Антона очень хотелось. С первого взгляда на лицо это дурашливое с оленьим взглядом. Ему и сейчас иногда не верится, что он у него есть. — Было-было, — покачал головой Антон. — Но знаешь, как сказал один хороший человек, боишься — не делай, делаешь — не бойся. — Иди ты, — опустил глаза Арсений, стараясь скрыть неизвестно откуда взявшееся смущение, — за пивом своим. И мне чего-нибудь прихвати. — Будет исполнено. Кажется, ему отвесили шутовской поклон. Но перед тем, как Антон тронулся с места, его поймали за запястье и заставили вновь посмотреть на себя. — Эй. Арсений хотел было что-то сказать, но едва встретившись глазами с Антоном, позабыл к чертям, что именно, а потому только выдохнул рвано: — Мы поженимся. — Да, — уверенно с ним согласились, — поэтому расслабься и получай удовольствие. А затем он наклонился и поцеловал его. Несмотря на то, что они были на виду, на них светило солнце и их мог увидеть, кто угодно. Хотя, кто именно? Кому здесь не плевать? Здесь у них нет имён. Арсений ответил, но всё рано почувствовал горечь на губах. Очень скоро им придётся от этого отвыкать. От того, что можно держаться за руки, проводить рядом друг с другом сутки напролет, не оглядываясь на время и график, что можно быть на виду. Стоять на солнце. *** У Арсения зазвонил телефон. Они только вернулись с пляжа. Тело всё ещё горело от солнца, а кожу саднило солью, но отчего-то после дня, почти полностью проведённого лёжа, он чувствовал себя невероятно уставшим, а потому отпустил Антона в душ одного, а сам устроился на диване, желая только одного — поесть, а потом почитать, пока у него под боком будет сопеть столь же уставший Шастун. И он бы не взял трубку, если бы не имя на экране. Матвиенко не стал бы звонить просто так. — А ну включил видеосвязь быстро, — с ним даже не поздоровались. — Я хочу сказать кое-что, глядя в твои глаза бессовестные. — И в чём же я провинился? — спросил Арс, глядя в весьма пиксельное лицо старого друга. Вайфай здесь был ни к черту. — Ты кусок говна, Арсений. Ты и дружок твой. Кстати, где он? Ему мне тоже есть, что сказать… — Он в душе. — Ах, в душе. Ну ладно, тебе скажу, что вы оба пидорасы бессовестные. И дело тут вообще не в вашей ориентации. Арсений, признаться, вообще такого не ожидал. Матвиенко же грозно взирал на него, словно ждал, что кинется виниться, но вот беда, Арсений был без понятия, в чём именно. — Эм, допустим. А конкретика какая-то будет? — Конкретика в том, что вы пидорасы. — Кто бы спорил… — Арс! — Что? — Ты серьёзно хотел тайно пожениться, не сказав мне? — Тебе Макс рассказал? — ухмыльнулся Арс собственной догадливости. Разгневанный Серёжа его больше веселил, чем беспокоил. В конце концов он ему и не такое прощал. Подумаешь, какая-то свадьба… Не великое дело. — Да, он-то был уверен, что я в курсе, что мой лучший друг решил устроить тайную свадьбу с двумя геями и двумя пидорасами. А я в ахуе, если честно… — пиксельный Серёжа нахмурился пуще прежнего. — На первую-то ты меня позвал. На ту самую, от которой я тебя отговаривал, потому что за две недели до этого ты, нажравшись с Зоханом, пришел ко мне, блевал, плакал и повторял, какая Алёна замечательная… Арсений скривился. Не самый лучший эпизод его биографии. — Она действительно замечательная. — А кто спорит? Я её вообще обожаю. Она явно лучше, чем этот твой пидорас… — Серёж… — Что? Я оскорблён, что меня не позвали на тайную свадьбу. — В этом и суть: тайная, — произнёс Арсений с нажимом. На самом деле, он не планировал это скрывать. Вернее, он об этом ещё не думал. Не думал о том, что они будут делать по возвращении. Оставят ли это между собой или расскажут… Да им особо и рассказывать-то некому. Но сейчас ему отчего-то захотелось немного старого друга пристыдить. — О, вы гляньте на него. Экие конспираторы, — казалось бы, не повёлся на уловку Серёжа, но глаза-то совестливо заблестели. Это было заметно даже в столь дерьмовом качестве изображения. — Ладно, ты только Макса не вини, ему, и правда, в голову бы не пришло, что я не в курсе. Он человек простой, обратился за советом. — Да чего уж, — пожал плечами Арсений. Никого винить он не собирался, просто соображал, что теперь делать со знающим Матвиенко, а самое главное — пытался понять, что по этому поводу чувствует. — Арс. — М? — Как вам это в голову-то пришло? — Не знаю, просто пришло. А почему нет? В комнате стало холоднее. Рано или поздно им придётся вернуться. И там… Там никто не будет об этом знать. Останется ли в этом хоть какой-то смысл? — Ладно, — сказал Матвиенко, когда молчание стало уж слишком затягиваться. — Хоть фоточку там пришлите, я не знаю. Видео запишите. Хочу посмотреть, как ты говоришь «да» этому… Как ты его назвал после первой встречи? Недоразумению малолетнему. — Ну, сейчас-то уже просто недоразумение, — улыбнулся почти искренне. — Да как был пиздюком, так и остался, чё ты? На этом и распрощались. Арсений вздохнул тяжко. Возвращаться придётся, но к чему думать об этом сейчас? Его там пиздюк в душе ждёт. *** Ужин они провели в компании уже потихоньку переходивших в статус приятелей молодожён. Антуану, видимо, дали более конкретное ТЗ, и теперь он был куда спокойнее. Луи всё старался расспросить о них побольше. Пришлось показать ему то, чем они занимаются. Естественно, тот ничего не понял, но уверовал, что трапезу с ним делят, как минимум, суперзвезды и пришёл в восторг. Он, вообще, кажется, легко приходил в восторг от чего бы то ни было. Они же уговорили их с Антоном завтра отправиться вместе в маленькое путешествие на кораблике посмотреть в джунглях на орангутангов. Мимо проходящий Макс заверил, что оно того стоит, а ещё уверил, что подготовка идёт. Что включала в себя эта подготовка, ни Арсений, ни Антон решили не уточнять. По какому-то молчаливому согласию они оба решили отпустить ситуацию. Будь, что будет. Разошлись рано, ведь Макс заявил, что выезжать придётся ни свет ни заря, чтобы застать кормёжку этих самых представителей человекообразных. Шли молча, переплетя пальцы и прижавшись друг к другу плечами. Кажется, за эти дни было сказано вполне достаточно, чтобы тратить на разговоры ещё одну маленькую прогулку через фонарики. Наверное, именно поэтому, чужой голос, лившийся как будто из ниоткуда, заставил их резко остановиться и с горько-злым разочарованием уставиться вперед. Словно кто-то к ним в душ без их спроса забрался, начхав на приватность и всякие приличия. — Ого, кто это там? — почему-то шёпотом произнёс Антон. Арсений только плечами пожал. Они оба знали, что эта тропинка им не принадлежала, она шла дальше. Наверняка вела и к другим виллам. Приближался сезон дождей, и половина из них стояла пустыми. Народ разъезжался. Никому не хотелось застать в райском месте совсем не райскую погоду. Но тем не менее, никто из них не интересовался у Макса, кто въезжает, а кто выезжает. Вполне возможно у них появились новые соседи. В молчании, но теперь больше подозрительном, чем в спокойном, они двинулись дальше. Не ждать же соляными столбами, пока непрошенные гости уберутся восвояси. А голос, между тем, приближался. Он был женским, а его обладательница явно не сдвинулась с места ни на шаг. Только говорила и говорила, не умолкая в темноте. И в этом потоке Арсений вдруг почувствовал нечто знакомое. И не прогадал. Завернув за угол, они наткнулись на ту странную пожилую парочку с вечно болтающей женщиной и молчаливым мужчиной. Они стояли ровно посередине дороги. Он смотрел в небо невидящим взглядом, а она обнимала его руку и говорила, говорила, говорила. Интересно, он за столько лет не устал? Может, поэтому и молчит? Привык, что она говорит за двоих? Тогда, в их первый вечер Арсению показалось, что они едва старше того мужчины с дочерью, но сейчас при свете фонарей он смог как следует разглядеть морщины на мужском лице. Глубокие и острые, словно незаживающие шрамы, ни избороздили всё лицо. Ему было под восемьдесят, не меньше. И когда-то он был весьма привлекательным. Высокий, с красивой фигурой и правильными чертами лица. От прежней привлекательности и следа не осталось, всё отняло время, но красота осталась. Арсу вдруг захотелось побыстрее отсюда смотаться, но в этот момент их заметили. Неугомонное щебетание женщины оборвалось, кажется, на полуслове. Она опустила голову и посмотрела на них, подняв руку в приветственном жесте. Улыбнулась скромно, будто бы извиняясь, но лучезарно и искренне. Её лицо было в тени. И, наверное, именно поэтому Арсу вдруг показалось, что на него смотрит девочка. Жутко смешливая, влюблённая, седая девочка, вцепившаяся в своего парня так, как когда-то цеплялась за отца. Кивнув ей в ответ, он махнул головой. И они прошли мимо, не проронив не слова. Стоило им пропасть из зоны видимости, как поток речи возобновился. — Может, здесь самый лучший вид на звёзды? — рассмеялся тихонько Антон. *** Оказавшись у себя, сразу же отправились в постель, выполняя наказ выспаться. Только вот сон не шёл. Поэтому спустя каких-то полчаса в свете прикроватной лампы разложили карты и резались в Дурака, разговаривая ни о чём конкретном. — Знаешь, я тут разъемся на одних орешках… — Такие и дома продаются, вроде бы. — Не, эти вырвиглазные, будешь? — Не, спасибо, у меня от них изжога. — Дед. Подняв глаза, чтобы послать по известному адресу, Арсений заметил, что кое-кто вовсе не в свои карты смотрел всё это время. — Эй, ты подсматриваешь? — А ты с битой мухлюешь, я видел. — Знаешь, — сказал он, отбирая из чужих рук карты, — нам с тобой только в Пьяницу… Там мухлевать не получится. — И поэтому это так скучно. Антон улыбнулся с набитым ртом и потянулся к другому краю кровати, куда волею судьбы был заброшен крестовый валет. Не удержавшись, Арсений, подхихикивая себе под нос, отвесил звонкий шлепок по заду. — Эй! — Прожуй, нам и так на твоих орехах теперь спать. — Зануда. Губы у Антона были почти оранжевые от перца, а дыхание обжигало. Но это не помешало смачно чмокнуть его в нос, отобрав потерявшуюся карту прежде, чем начать тасовать. — Так что? В Пьяницу или на судьбу мне раскидаешь? — А может, в Дурака, но честно? В ответ ему только плечами пожали. И стасовав, Арсений принялся сдавать. Вытянув козырь, он подложил его под колоду, но свои карты в руки так и не взял. Бросив взгляд из-под ресниц, он посмотрел, как Антон сосредоточенно изучает, что ему там судьба преподнесла, и как бы между прочим сказал: — Матвиенко звонил. — М? Чего хотел? Голос твой услышать? — Антон поменял две карты местами и, широко улыбнувшись, посмотрела на Арса. Улыбка сползла почти сразу же. Арсений же тихонечко вздохнул. Надо было раньше рассказать, но он чертовски не хотел портить им ужин в прекрасной компании почти незнакомцев. — Ему Макс рассказал? Антон всегда был куда сообразительнее, чем сам про себя считал. — Ну, да, кто ж ещё? — М, — хмыкнул себе под нос Антон и положил карты обратно на кровать, а сам перевёл взгляд в сторону и замер. — Обозвал нас пидорасами бессовестными, — невесело ухмыльнулся Арсений лишь бы хоть что-то сказать и тоже замер, ожидая реакции. Сам он всё ещё не понимал, что чувствовать-то ему по этому поводу. С одной стороны, это был Серёжа. Скорее всего, он бы сам ему всё когда-нибудь да рассказал. Может, нетрезвым и через пару лет, но рассказал. Да и ничего страшного в самом факте того, что о тайной свадьбе узнал кто-то, кто их непростые отношения с самого зарождения наблюдал, не было. Только вот с его звонком и с его знанием то, что зародилось здесь, в тысячах километров от дома, внезапно пропиталось духом извне, духом мест, которые они безусловно любили, в которые будут вынуждены вернуться, и где они не смогут держаться за руки, сидя на веранде ресторана. Недолго помолчав, Антон мотнул башкой, видно прогоняя мысли непрошенные, и посмотрел на Арсения, подарив улыбку косую, половинчатую. — Да ладно тебе, это же Серёжа, ну… — Ага, просто мы как-то вообще не обсуждали стоит ли кому-то говорить, да и.., — попытался объяснить свои волнения Арсений, лишь бы не проговаривать то, что волновало его на самом деле. Это поганенькое чувство чуть испорченного праздника явлением пусть и любимого, но не приглашённого гостя. — Думаешь, теперь придётся рассказать Позу? — протянул Антон в задумчивости. — Тебе решать. — Ой, прекрати. Времена, когда этот — твой, а этот — мой, прошли давным-давно. Они теперь оба наши. — Тогда не знаю, — честно ответил Арсений и улёгся на живот, тут же почувствовав, как ему на затылок приземлилась тёплая ладонь. — Не знаю… Он, кстати, требует фото или видосик. — Прямо требует? Для личного архива? — Я подозреваю, что ему нужно подтверждение, что мы реально это сделали, иначе он просто не поверит. Пальцы чужой руки будто задумчиво перебирали пряди уже где-то в районе макушки. А они молчали, пока Антон громко не ухмыльнулся: — Так пусть поприсутствует. — Что? — Арс резко поднял голову, но Антон каким-то бесшумным образом успел перебраться ему за спину и теперь перед глазами был только пустой угол комнаты. — Я говорю: пусть поприсутствует. Не физически, конечно. Но поставим ноутбук прямо напротив алтаря. Я думаю, никто из присутствующих не будет возражать… — Алтарь? У нас будет алтарь? — рассмеялся уже Арсений, переворачиваясь на спину, чтобы взглянуть в глаза чужие, бессовестные. — Ну, не знаю… Что-то же у нас будет. Арка там… Или как эта цветочная хреновина называется? Блин, ты же постоянно свадьбы ведёшь. Мы должны будем где-то встать… — Мы крайне безответственно относимся к организации собственной свадьбы, — уже в голос ржал Арсений, глядя на невероятно сложное выражение лица человека, гадающего, есть ли у хреновины цветочной специальное название. — Ой, прекрати, — шлёпнули его по животу, — мы не просто так всё скинули на Макса… — Нет, ну ты ему сообщи, что тебе без цветочной хреновины жизнь не мила. — Я тебя придушу… Попытка придушить закончилась тем, что на него просто уселись сверху и немного придавили подушкой на пару секунд. Коварное нападение средь тёмной ночи. — А вообще, ты серьёзно? — спросил Арсений, когда они чутка отдышались. Антон, однако, слезать с него не собирался. — Про алтарь или цветочную хреновину? — Про Серёжу, дубина. — Вполне, — уверенно кивнул и поправил чёлку, убрав с глаз. — Он тебе почти как брат… Умственно отсталый, но милый сердцу. — Тогда и Позу придётся сообщить, да? Антон вместо ответа улыбнулся широко-широко и как-то глазами хитро блеснул. Арсений же нахмурился в ответ. Чего он удумал? Но быстро догадался. — Ты не хочешь ему говорить, чтобы посмотреть, как он потом будет беситься? — Я этого не говорил… Он мой друг. Арс только бровь приподнял. — Это ты сказал. Не я. И он не будет беситься, он будет бурчать и кряхтеть. И ты тоже хочешь на это посмотреть, я тебя знаю… Видосик ему запишем, — под конец Антон едва сдерживал смех. — И фото сделаем с ноутом, где лицо Серёжи во весь экран. — Ну ты и..., — Арс не договорил, положив руку на чужое, улыбающееся во всю мощь лицо. А дальше уже как-то и не до разговоров было. *** — Знаешь, тут так тихо. И если закрыть глаза, то можно представить, что ты у бабушки, а на дворе чертовски жаркий август… — Почему август? — Только в августе бывают такие чёрные ночи. Они сидели на шезлонгах в их внутреннем дворике. Сон так и не пришёл, а Антону требовалось покурить. Поэтому он смолил, вглядываясь в темноту, пока Арсений печатал официальное приглашение на свадьбу, чтобы отправить лучшему другу. — Кажется, будто бы одни на этом острове. — Неправда, с нами Сквирел, — улыбнулся Арсений, откладывая телефон прочь, чтобы пододвинуться ближе и положить руку на чужое колено. — Арс… — Наверняка прячется где-то в темноте и подслушивает. Ему тоже интересно, чем всё это закончится. — Знаешь, — он будто бы его не услышал и, затушив сигарету, сразу потянулся за второй. Не к добру это. — Я кое-что сделал где-то полгода назад. И, наверное, надо было рассказать, но… — Антон? — протянул Арс, сжимая руку чуть сильнее. — Нет-нет, — обернулся резко Антон, чтобы положить свою ладонь поверх чужой. — Я просто не хотел говорить, потому что… Потому что твои не знают и… — Ты рассказал маме?! — перебил его Арсений. Нет, он, конечно, знал, что у того весьма крепкие отношения с матерью, но не настолько же… — Нет, господи, нет. Моя мама чудесная и… Но её это больше расстроит. Короче, Вика приезжала в Москву. Ну, сестра это ещё куда не шло. Арс выдохнул с облегчением. Ко второму знакомству с матерью Антона в новом статусе он был явно не готов. — Ну, мы вина взяли. Чё-то выпили… И знаешь, — Антон вновь отвернулся, убедившись, что рядом с ним больше не собираются хвататься за сердце, — мы же никогда особо близки не были. А тут разговорились, отца обсудили. Наверное, в первый раз. И оно как-то… Она же моложе. И мне показалось, что можно… Не знаю. Это было пиздец как тупо. — А она что? — спросил тихо Арсений, воспользовавшись заминкой. Антон вновь вглядывался в темноту, поджав губы и хмуря лоб. А у Арсения перед глазами лицо собственной сестры всплыло. Милое, знакомое с самого детства. Смог бы он ей сказать? Вряд ли. Да и по большому счету не её это дело, хоть она и считала своим долгом пройтись по каждой девушке младшего брата. А язык-то у неё даже поострее его будет. Но всё равно. Нет, никогда. Ему даже в голову не приходило. Однако и Антона он понять мог. Одно дело, когда знают друзья, когда знают те, от кого просто невозможно что-то скрывать, но совсем другое попытаться найти поддержку там, где уже отчаялся её обнаружить. Поэтому он, кажется, даже не дышал, пока Антон вновь не заговорил. — Ничего. Посмеялась чуть-чуть, но ничего… В том плане, что… — Мир не рухнул? — Да, — он вновь повернулся. — Мир не рухнул. Они помолчали чуть-чуть, а потом Арс спросил: — Ты хочешь её пригласить, да? Антон моргнул согласно: — Не знаю, я ляпнул про брата. Пусть хоть кто-то из семьи будет, да? Но если ты… — Нет. — уверенно махнул головой Арсений и тут же кивнул в сторону. — Позвони ей. Сейчас. В Воронеже часов восемь только. Вряд ли она спит. — Хорошо. Подождёшь меня тут? — А куда я денусь? И Арсений остался один. Антон ушёл в дом. — Сквирел, ты меня слышишь? У меня будет золовка.