Путешествие по миру в пору зомби-апокалипсиса

Тело до сих пор болит, хотя вот это и напрягает Дайна. Такого не было раньше. Он даже был очень сомнительно живым. Со всеми этими экспериментами, что проводились над его телом… кстати. Дайн хмурится. Гора вопросов сыпется на его мозг. Ко всему Люмин послала его с заданиями. Пошла одна. А это очень сильно беспокоит. Если она попадёт в карантин? То… это ему две недели жить без неё. Вот это да, тревожно. Дайн подыскивает с готовностью юнца-рекрута без единого достижения в этой жизни, когда тот замечает возможность заполучить его. Ударяется мизинцем об край стола. Не реагирует. Натягивает ботинки. Накидывает куртку. Выбегает, а что-то ударяется в грудь. Дайн аж слегка отлетает, ноги подводят. Устоять не получается. Он падает на попу. Чья-то рука была втянута в сторону, как та самая подлая ветка в лесу. Кейа делает шаг, полностью вставая на пути. Дверной проём становится тюрьмой. Такой же тёмный и со слабыми проникающими лучами. Взаправду, свет падает так, что не видно ни лица, ничего. Неясный силуэт. И, да, улыбку тоже не видно. Она просто ощущается. — А Люмин не ошиблась, — он наклоняется и протягивает руку. — хотя, да, предсказуемо. Ты хоть врубаешься, что еле на ноги встал? Дайн ударяет по его пальцам, неудачно замахнулся. Поднимается сам. Делает пару уверенных шагов, врезаясь в Кейю. Тот не отходит. Дайн слегка шокирован, обычно никто ему не мешал. Стоит лишь показать серьёзность намерений… — Я пообещал Люмин, что не отпущу тебя к ней, — он упёрся в плечо Дайна. — спи, отдыхай, ищи новую жену, ведь эта без тебя шикарного и великолепного откинется там. Дайн переводит яростный взгляд на него. Толкает в грудь. А паника внутри лишь нарастает от этих шуток. Неясные образы мёртвого тела, но не Люмин, а кое-кого другого. С похожими светлыми волосами. Босс. Пихает вполне серьёзно. — Хэй, приостановись, дорогой, — Кейа уже серьёзно хватает за плечи, трясёт. — она уже сказала, что вы то познакомились за день до того, как появились здесь… — Сказала? — он стопорится, озадаченно смотрит. Это звучит не просто неприятно. Это звучит даже не обидно. Это звучит, как то… жестоко? Дайн опускает голову. С глаз скатывается слезы, а с щек падают. Он шмыгает. Утирает их и рукавом. Материя куртки странная, вообще неясно из чего сделана. Но на что хватило. Слезы она не впитывает. И они снова катятся. — Эй, эй, эй, — Кейа испуганно мотает головой, потом проходится по Дайну от плеч до щек, сам утирает его слезы. — ну, что ты? — Мы муж и жена, — шмыгает, горестно поджимая губы. — муж и жена. Понял? — Да! — голос неестественно поднимается. Дайн шмыгает ещё. Вроде слезы остановились, но глаза жжёт и в горле ком. Он переводит взгляд полный ярости на Кейю. А потом, натыкаясь на полный искренности жалостливый вид, начинает плакать снова. Его обнимают. Так тепло и хорошо в чьих-то руках. Он так давно не ощущал этого. Похоже на момент, когда зимой катаешься в самое тёплое одеяло. — Как она могла это сказать? — уткнувшись в плечо, ворчит он. — Не берёт на задания Ругается, если я узнаю о ней хоть что-то. Игнорирует просьбы пойти обратно, а потом ругается, что я отказываюсь в плачевном состоянии… — Говоришь так, словно это было не один раз. Дайн смотрит на проходящих мимо людей. Они с любопытством поглядывают на них двоих. Наверное, это редкое зрелище, два обнимающихся парня посреди площади. Так и быть, сбоку. Шутки перешутки, а Дайн впервые ощущает себя таким живым, мир кажется наполнен запахами, колкой болью и шквалом эмоций. Так приятно. Он прижимается к Кейи. Вдыхает лёгкий мороз, который исходит от него. — Дорогой, я сказал искать жену, а не мужа, — Кейа все-таки не выдерживает. Дайн поднимает расстроенный взгляд, словно его предали. Отводит взгляд. Лицо принимает обычный, слегка апатичный вид. — Пошли бухнем, — тянет его за руку Кейа. — а то ты слишком раскис. — Она не любит меня? — Вы знакомы пару месяцев от силы, ты норм? Дайн не поднимает на него глаз. Сжимает его руку. Да, этот вопрос очевиден. Он шмыгает. Не хочет видеть то, какая эмоция у Кейи. — Я не норм, — бурчит он. — но сейчас у меня нет никого дороже её, она буквально причина моего существования, моей жизни и каждого вздоха. Я жив из-за неё. За полгода моей жизни после смерти товарищей, она первая, кто не боится меня. — Пхпх, потому что она явно страшнее, чем ты, — какая явная ирония. — Дайн, прости, но ты понимаешь, что привязанность к ней лишь убьёт тебя? Твоя названная жена… ну, я мало, что о ней знаю, но такой тип людей, — он запинается, а глаза у него бегают, губы поджаты, улыбки нет, а вот она и вернулась. — такой тип людей идёт по головам ради цели. — Её цель явно не здесь, — бурчит Дайн. — но она осталась помогать вашему убежищу из-за меня. Между ними виснет тяжёлый вздох. Дайн испепеляет его затылок. Хочет получить какую-нибудь более достоверную информацию. Вот наконец-то и двери таверны. Солнце ещё высоко, а они… некоторые совсем пьяные. Они проходят в удивительно тёплое, прогретое до мурашек от комфорта помещения. Садятся. — Так какой она тип людей? — бурчит Дайн. — Она, — Кейа растирает лоб и отпивает вино. — она жестока, и это понятно. Я пару раз выходил с ней на задания, пока ты спал.. — Кейа опасливо поглядывает на него, явно ожидая прилив ревности или печали. — Она даже глазом не ведёт убивая совсем свежаков. Вроде перед ней ребёнок, который гнить ещё не начал, но зомби. Она просто воткнула нож в висок. Ничего в ней не дернулось… Кейа растирает свои плечи, словно ему холодно. Странно выглядит. Смотрит куда-то в сторону. Дайн хмурится. Ему не понятно. — Жестоки мы все. Кейа обречённо выдыхает, словно только понял, что нет шанса достучаться. — Давай по другому? М? — он отпивает свое вино, развернувшись к Дайну и улыбаясь. — Люмин отличается от нас, даже если учитывать, что мы из того дерьмового убежища. — Мы все разные… Тяжёлый, мучительный скорее стон, чем выдох. Кейа закрывает глаза. — Она – это тот человек, о котором все будут думать с восхищением, никогда не забудут его, каким бы жестоким и ужасным он не пристал бы в чужих глаза, — выпаливает он. — но никто никогда не заполучит ее. Она их судьбоносных людей, но жизнь их обычно коротка… — Да с чего ты взял?! — Дайн выпивает вино залпом, а голова начинает кружиться. — Потому что творит она пиздец и осознанно… Кейа трясёт его за плечи, а Дайн уже лежит лицом на барной стойке. Все-таки пить – не его главный талант. Но сейчас он не плачет. Просто ему грустно. Он разворачивается голову. Щекой лежит на полком дереве стола. — Если она обреченная, то и я, — выдыхает он невнятно. — почему я к ней так привязан? Это тебя беспокоит? Кейа отвернулся, поджал губы, морщится. Кивает. — Она идеальна, — бубнит он, а с глаз снова скатываются слезы. — идеальная… когда мне хочется внимания, она рядом, когда мне страшно, она целует меня, она поддерживает меня, если видит, что я сдаю, она не боится меня, она не спрашивает лишнего, она ждёт, когда это надо… Он чуть не засыпает перечисляя это всё, а потом стонет с великим мучением. — Насрать на всё это, — он садится, отбирая стакан Кейи. — просто, когда я рядом с ней мне хорошо. Я не чувствую пустоту. И все. — Угу, ну, так если тебе ещё важно моё угу… Дайн переводит замыленный, пьяный взгляд на него. Надувает щеки, складывает губы в трубочку и отрывками выпускает воздух. Кейа подыхает со смеху на столе. Дайн же капризно цокает. — Ты такой милый! — Кейа избивает стол. — Архонты! Надо ей сказать, беречь тебя, зайку. — Че вякнул? — он кидает глубоко обиженный взгляд. Кейа треплет его по волосам. Улыбается. У Дайна всё плывёт перед глазами, но он не придаёт этому значения. — Кейа, — пробуя на вкус имя, зовёт его Дайн. — во сколько лет тебя забрали из Каэнри'аха? Тот замолкает. Кажется, каждая мышца напрягается под его костюмом, а лицо становится слегка… настоящим? Пропадает улыбочка, а появляется умиротворение и печаль. Аж сердце зажимает. — Где-то десять? — Поздно, — бурчит Дайн, растирая свои губы. — Что? — К десяти годам большинство жителей уже находятся под экспериментами, — бубнит он, хмурясь и разглядывая салфетницу. — такой уж принцип у убежища. Ты не сбежишь, так как без продолжения уколов и различным манипуляций, биодобавок там, тебе не выжить. Дайн издевается над своими пальцами, сгибает их и разгибает. Удивляется шрамам и ковыряет их. Появляются царапки. Кейа растерянно смотрит, словно Дайн несёт пьяный бред, а потом в веки высоко-высоко поднимаются. — Серьёзно? А как ты… Дайн вздыхает. Логичный вопрос. Но почему бы не ответить? Всё равно. Всё равно он обречён, как и Люмин. — Я находился в группе по очистке, мне приходилось покидать убежище более, чем на полгода, — отмахиваться он. — но если ты выжил. Ты был из приближённых к центру, либо ребёнком откуда из управления. — И? — он наклоняет голову и смеётся. — Сейчас я… — Каэнри'ах не отпускает так просто своих жителей, уж тем более из управления, — Дайн зевает, осознавая, что сказал слишком много. — короч, будь осторожен. — Ух, — Кейа сжимает зубы, выпуская всё, что накопилось. Делает фальшиво-уверенное лицо. Отмахивается. — Плевать… Его перебивают. Дилюк. С грохотом ставит стакан. Смотрит сверху вниз взглядом, пробирающим до самых печенок. — Что ещё можешь сказать? — его голос звучит громче любого пьянчуги. — М? — Дайн пьяно мямлит. — наверное, что если уж Каэнри'ах его поймает… шансов нет? Нет ли? Шансы есть всегда, — он ложится на стол, продолжая говорить. — но будет тяжело. По крайней мере, не верьте, что у них есть какая-то штука, которая может как-то повлиять на его организм… — слова путаются. — короче, если он не попадёт им в руки, то всё будет нормально. Дилюк что-то недовольно шипит. Кейа поднимет Дайна, приобнимая за бок. Собирается отвести его уже домой, как почему-то сажает обратно. В общем, он не против. Сидеть легче. Дайн поднимает мутный, пьяный взгляд на Венти. Выглядит, как абсолютно обычный недомальчик, недодевочка. Растяпанные косички, с торчащими прядками. Ветер постарался. Внешний вид весьма прохладный, если не считать то, сколько на нём слоёв. Водолазка совсем тонка, рубашка, кофта, шорты, колготки тёплые. Теперь столько знающих его секрет. Кошмар. Только ради иллюзорного спасения? — Ой, какие люди? Налейте и мне! — он падает на стул, весело размахивая ногами, что-то на нём звенит. — Как ты, Дайн? — Нормально, — шипит он, будто трезвея. — и был бы без Вас. И правда трезвеет. Мутность сводится к злости и обиде. Черт, если бы не этот пацан, они бы с Люмин уже бы бежали отсюда. Может быть она бы не так злилась. Взяла бы Дайна на задания. — Ммм, я не про это, — Венти отпивает из своего стакана и бросает весёлый взгляд на него. — теперь существовать, ммм, словно чувственнее? — Что? — Боль? Чувствуешь? — Венти смеётся и тыкает. — Хотя, не парься… — Что? — Дайн подскакивает на ноги, нависая над ним. Внутри нарастает паника, заставляя мозг быстрее перебирать всё возможные варианты. Один страшнее другого. Ни один признавать не хочется. — Ссорьтесь, где угодно, но не в моей таверне! — говорит Дилюк, откладывая тряпку, которой протирал посуду. Встаёт, опираясь обоими руками на стойку. Угрожающе выглядит. — Они не ссорятся, — бурчит Кейа, выпивая. — Дайн просто котеночек, эмоции в нём щас не задерживаются. Не наливай ему больше никогда. — Так и сделаю в следующий раз. — Ну, — Венти наклоняет голову, тыкая в свою щеку пальцем. — фактически, я решил, что неплохо было бы приостановить разложение твоего тела. Ты в курсах, что не особо живым то был? Будь ты живым, тебе бы моя кровь ничего не сделала бы… — Чаво? — Кейа удивлённо моргает. Показывает пальцем сначала на одного, потом на другого. Поворачивается к Дилюку. Тот хмурится. — В нашем убежище мертвяк? — он пальцами отворачивает голову Кейи от себя. Тот возмущённо ворчит. — Зомбяк, но уже не совсем, — смеётся Венти, складывая руки на бёдрах. — Теперь нет. Ну, не совсем так. Я лишь повысил иммунитет, позволяя большей части тела фактически «ожить». И то не совсем правильно… — он размышляет на ходу, активно жестикулируя, проливает части вина, мотает головой, шатает ногами. — точнее живую часть сделать больше, чем мёртвые. Дайн испуганно сжимает зубы. Вопросительно смотрит. — Дааа, — словно это не убийственный ответ. — теперь укус для тебя – смерть. Уж прости. — Почему? — спрашивает Дайн. — Ты бы умер, — Венти тыкает ему в грудь. — я мило объяснил Люмин, что это лишь вопрос времени. Один раз ты сможешь пережить такое, но твой лимит вовсе не был бесконечным. Даже, есть бы ты перестал находиться в вечной опасности и укусах, ты уже умирал. — Я не об этом, — он хватает его за маленький узорчатый воротник. — почему ты спас только меня. Дилюк напрягается, обходит стойку. Венти печально улыбается, разводя руками. — Я лишь могу вытащить наполовину мертвеца. Я не могу ни живого предупредить, ни мёртвого воскресить, — он отводит взгляд, находит стакан и подносит к губам край стакана. — это всё не в моих силах.