***
Минерва была вся в хлопотах, но когда на пороге появился Гарри, немного выдохнула. Сейчас хотя бы документацию отложит. — Мистер Поттер, рада Вам. — Директор МакГонагалл, — улыбнулся юноша, присаживаясь. — Чем могу помочь? — Итак, я составила список старых предметов, вычеркните ненужные. До учебного года осталось буквально неделя, успеем? — Успеем всё, — уверял гриффиндорец бывшего декана. — Том разработал программу для 6-7 курсов предмета «Темные искусства». Преподавать будет временно Люциус Малфой, — Минерва хихикнула. — Да, это его наказание. Я на него всё ещё злюсь, а Уизли тем более. Он же будет преподавать и «Защиту от Тёмных искусств». «Половое воспитание» для девочек будет преподавать Лиз Таттл, для мальчиков Диего Каплан. В помощники к мадам Помфри придёт Пенни Хейвуд. — Профессор Стебль ушла на пенсию, и благо у нас будет профессор Лонгботтом, который в этом году придёт работать и станет деканом Гриффиндора, — Гарри искренне был рад за Невилла. — Слизнорт тоже хочет на пенсию, всё спрашивает, есть ли замена. — Хоть профессор Флитвик о пенсии ещё не думает? — насторожился Гарри. — Пока не спрашивает, но думает об этом. Кто стал новым министром образования? Я слышала назначат сегодня, но Вы явно уже в курсе, — улыбнулась Минерва. — Чжоу Чанг. — Отлично, — выдохнула женщина. — Я, конечно, могу попросить поискать замену Горацию, — вздохнул Гарри. — Но не гарантирую хороший ум. — Он сказал, что у нас двадцать лет. Не больше. — Ну, — фыркнул Гарри, — это много. Ему лишь бы суету навести? — О да! — засмеялась Минерва. — Он любит внимание. Оттого Филиус не спешит оставлять меня одну. — Я приду сюда работать, — заявил Гарри, удивляя и радуя Минерву. — Когда? — воодушевились женщина. — В год, когда будет поступать Тедди. Сейчас ему пять только исполнилось в апреле, а значит, скоро. — ЗоТИ и Тёмные искусства, — поняла Минерва. — Да. Я буду в будущем претендовать на Вашу должность. — Отлично! Значит, мы с Филиусом сможем уйти на пенсию лет через 10-15. Уверена, Вы быстро освоитесь. Я сразу сделаю Вас своим заместителем. — Профессор, мой будущий крестник сын Лестрейнджей. Уверен, у него врагов не будет, тем более Билл и Флёр, а также Перси с Одри воспитают своих детей хорошо. Они все старше Серпена, но если поступят дети близнецов… Я помню характеры Фреда и Джорджа. — Уверена, Гриффиндор, а это дети Гриффиндора, не будут лезть к Слизерину. Мы воспитываем всех в гармонии. Пусть и не совсем получается. Но когда работать станете Вы, поверьте, дисциплина улучшится. — Вы сказали профессору Трелони, что прорицания — не предмет? — Увы, да. Она долго плакала. — Она настоящая ведунья, ей предложат работу в Отделе тайн. — Ну и хорошо, — выдохнула Минерва. — Она ближе к обеду должна явиться. Хоть приободрю её. «Алхимию» и «Ритуалистику» будете читать Вы? — Только студентам Аврората по субботам. Это не школьные предметы. Так было решено. И я согласен. А «Половое воспитание» в документах запишите, как «Основы здоровья». Там ведь не только о сексе рассказывают. — Отличная идея. Курс трангрессии на шестом году обучения кто будет читать? Я понимаю, что аврору придётся выделять время начиная с марта, но раньше получалось. — Мой отец счастлив обучать детей аппарировать. — Прекрасно, — воодушевилась Минерва. — Джеймс, ведь? — вдруг решила уточнить, вспомнив, что у Гарри два отца. — Джеймс. Северуса в школу и пинком не затащить, — засмеялся Гарри. — Опробовали Карту Мародёров? — Вот это вещь, — засмеялась Минерва. — И когда они её создали? — Где-то на последних курсах, — улыбнулся парень. — Я тоже ею пользовался. — Не сомневаюсь, — будто отчитывала женщина, не скрывая улыбки. У Гарри после Хогвартса сразу поднялось настроение. Он всегда чувствовал себя в школе, будто дома. Возможно, его предназначение не борьба, а обучение? Однако подумать об этом Гарри не успел. В Хогсмиде его поджидали Габриэль с Роном. — Ребята, что вы здесь делаете? — все трое обнимались. — После того, что устроила Франция, я за неё играть не буду. Габриэль будет работать в Британии, как посол Франции, а я уже получил приглашение в команду «Пушки Педдл» на место вратаря. — Они стали хорошо играть, но ворота пустуют. Там очень много ребят с недавних выпусков. Там самый лучший загонщик Деннис Криви, его напарник Эдриан Пьюси, а лучший охотник Маркус Флинт, хотя Мальком Прис тоже хорош, да и Алиссия пока играет, Ли не против. — А ловец никто иной, как Седрик Диггори, — ухмыльнулся Рон. — Наслышан, они развелись с Чжоу, дочь осталась с ней? — Да, и она теперь в Отделе образования главная. С сегодняшнего дня, — ответил Гарри. — Мерлин, как я вам рад, — юноша снова обнял Рона с Габриэль. — Я скучал, — признался Гарри, шепча на ухо Рону. — Я тоже. Очень сильно, дружище. Гарри предложил Рону и Габриэль пока пожить у него в Литтл-Хэнглтоне, пока те найдут себе дом. Хотя Рону сразу приглянулся участок в городке, неподалёку от Гарри. Участок был пуст, но и Рон, и Габриэль имели деньги. — Магией возвести дом не проблема, — заявил вечером Гарри, потягивая пиво с Роном, пока француженка пила шампанское. — Да, но мы хотим спроектировать всё на бумаге. Ты не против? — спросила девушка. — Это займёт месяц, может два. — Мне одному оставаться сейчас опасно, я себя накручиваю, а Нагини часто не бывает дома, поэтому я вам только рад. — Я часто в разъездах, оттого буду бывать редко. — Я тоже, я ведь дипломат, — напомнила Габриэль. — И я единственный дипломат, которого Британия пока пустила в страну. Мои родители тоже дипломаты, они остались во Франции, мы будем налаживать между странами мир, да и Министр Фламель только рад такой семье на две стороны. — Кстати, мы тут с Гермионой поговорили, нам интересно, как ты умудрился переместить душу Реддла в Лестрейндж, — Гарри удивлённо вскинул бровь. — Да похуй, что её муж трахнул, Беллатрикс не будет носить иное дитя, как ребёнка Реддла. Правду давай. — Это правда, Рон, это ребёнок Рудольфуса. Он будет чистокровным. — Гарри, ты мог попросить за Реддла, — заявила Габриэль. — Не рассказывай нам сказки, Гарри. Он не скажет, любимая, — понимающе прошептал Рон. — Пока не скажет. Мы с Герми, Габи и Виктором полностью на твоей стороне. Гарри улыбнулся, как и его друзья. Это было немое признание, все трое это понимали, а Гарри снова убедился, что у него самые лучшие друзья в мире, как и самая лучшая и понимающая семья. Малыш Лестрейндж тоже его семья.***
В конце ноября Белла пришла с Рудольфусом узнать к врачам состояние ребёнка. Парвати Патил работала с беременными, оттого приняла Беллу, да и ей было интересно, не ребёнок ли Реддла внутри Беллатрикс, ведь все знали, на ком та была помешана. Рудольфус вошёл с женой в кабинет, а Парвати начала водить палочкой, диагностируя. — Ого! Какая сильная аура ребёнка. Скорее всего магический выброс произойдёт уже в годик. — Ничего себе! — восхитился Рудольфус. — Это мальчик. Чистокровный, — Рудольфус сразу выдохнул, а Белла расплылась в улыбке. — Блэки и Лестрейнджи главные семьи. Насколько мне ведомо дату рождения сына вам поведали высшие силы, но я скажу так, 42 недели — это 13 мая, но у вас ребёнок родится на сороковой недели, то есть 2 мая. Это уже будет сороковая неделя. Суббота. — Отличный день, — улыбнулась Белла. — И владыка точно сможет прийти. Он должен присутствовать. — О да, — согласился Рудольфус. — Не хочу гнева Судьбы, Жизни и Смерти. Они же провели ритуал. — Ну, как бы да, — ответила Белла. — Они дали согласие, а провёл владыка. Когда процедуры закончились, то Белла при первой же возможности прижала мужа к стене. — Ты думал, я тебе изменяю? — Я помню, что Том Реддл находился в пентаграмме. Я думал, его переместили в тебя. — Что? — возмутилась Белла. — Повелитель просто тоже присутствовал, вот и всё. Изначально просилось за повелителя, но отказали. Слишком желали его душу. Именно так ей в день похорон поведал Гарри. Том находился просто рядом, как страховка. Он был в сознании. И ведьма поверила.***
Гарри покинул Британию 1 сентября 2003-го года, желая немного развеяться. В первую очередь он явился в Албанию, побродить местами, которые нравились Тому. Гарри было очень грустно и одиноко. Увы, когда мальчишки строили глазки, у Гарри член даже не дёрнулся. Парень был разбит. Его сердце разбито. Член остался верен Реддлу. И Гарри знал, что Том вернётся. Он будет не Томом, но это Том. Таким образом Гарри забрёл в Тибет, чтобы монахи помогли найти покой. Он много медитировал, заставлял успокаиваться свою душу, пытался не думать, что Малфой или Крауч неплохо его оттрахают, и вся ностальгия пройдёт. Но Гарри знал, что он полюбил навеки. Ночи были слишком короткими, ведь Гарри не мог уснуть, а дни слишком долгими, потому что он пытался искать физическую нагрузку, чтобы отвлечься. Ничего не получалось. Гарри не грело солнце. Не пробирал до костей холод. Не чувствовал дуновения ветра. Ничего! Он превратился в ничего не желающего в этом мире мужчину, которому хотелось любви и которую он познал, но потерял. Возвращаться в Британию не хотелось совсем, оттого, когда вернулся в Литтл-Хэнглтон в апреле, чтобы поздравить Тедди с шестилетием, то никому ничего не сказал. Явился сразу на праздник, обнимал малыша, подарил ему игрушечную метлу, ни с кем не говорил, и никто его не донимал, видя состояние Поттера-Принца. Гарри говорил только с Нагини. Поместье постоянно было закрыто. Плевать, волнуются ли его друзья и близкие, он не желал встреч. Гарри настолько погрузился в себя, что не заметил, как наступило 2 мая, и эльф в шесть вечера явился в поместье, прося отведать мэнор Лестрейнджей. Гарри немедленно отправился к Лестрейнджам. Никого, кроме Рудольфуса, Рабастана и пятерых врачей не было. — Почему так холодно? — удивился Гарри. — Как только схватки начались, так холод и появился, — заявил Рабастан, согреваясь огневиски. — Наверное, высшие силы ждали Вас, владыка. Я начинаю чувствовать тепло. — Ребёнок родится почти в конце дня, но это может быть и десять вечера и ближе к полуночи, — заявил Поттер, оседая. — Будем ждать. Ты счастлив, Рудольфус? — Безусловно, владыка, — улыбался мужчина. — Я уже думал, что мы последние Лестрейнджи. — Твой сын может оказаться геем, так что рано радуешься, — засмеялся Рабастан и в него полетел пустой бокал. — Ты против? — удивился Гарри. — Скажем так, не в восторге. Я сделаю всё, чтобы мой сын не был похож на дядю и… крёстного, простите. Рудольфус отвернулся от мужчин, говоря, что разговор закончен, а через минуту и вовсе ушёл, ведь Гарри буравил его спину, и только мёртвый не учует такую сильную, недовольную магию. — Он охуел? — рыкнул Гарри. — Меня в семнадцать лет брат избил и запер с тремя шлюхами в спальне, отец ему помогал. Прошлось убить шлюх, чтобы от меня отстали, — закатил глаза Рабастан. — Не выступит он против Вас. Слишком боится глаз василиска. Если Вы будете рядом, то мы сделаем всё возможное, чтобы мальчик сам выбрал себе судьбу. Хотя, — протянул Рабастан, делая глоток, — Вы можете просто убить братишку. — Никаких убийств. Я слишком долго убеждал общество, а моя мать ещё дольше, что Пожиратели не опасны, и если я сам! Лично! Своими руками! Убью хоть одного! Значит, я соврал. Не хочу переворота. — Логично, — вздохнул Рабастан. — Тогда крепитесь, владыка, Белла тоже не любит геев, особенно тех, кем восхищался покойный повелитель. И если мальчик будет любить Вас больше неё, она попросту настроит его против Вас. Блэки умеют настраивать, чего стоит Вальбурга, которая стравила Сириуса с Регулусом, — ухмыльнулся Рабастан, допивая бутылку. — Пойду по новую бутылку, да и воздухом подышу на улице, а то крики слушать на весь мэнор утомительно. — Вообще-то, мужьям полезно побывать на родах с женой, чтобы не думали, как легко даётся новая жизнь. — Хорошо, что я гей, — засмеялся пьяный Рабастан, кланяясь Гарри, а после пошатываясь, направился в сад. Гарри очень не нравилось, что двое Лестрейнджей гомофобы, но возможно Серпен родится с гетеросексуальной ориентацией, и Белле с Рудольфусом не придётся переживать за продление Рода. Хотя Гарри считал, что продление Рода полная чушь. Магия дана, чтобы жить и наслаждаться, а не чтобы строить какие-то семейные пирамиды, от которых только геморрой, и никакой радости. Гарри погрузился в себя, в мысли о Томе, пока ровно в 22:00 не услышал плач ребёнка. Он поднялся на ноги и вошёл в зал, обустроенный на первом этаже для родов. Белла едва дышала, переводя дыхание, а Рудольфус держал на руках темноволосого и бледнокожего мальчика, чьи глазки пока не открылись. — Серпен Кадм Лестрейндж, в присутствии крёстного, дарованного тебе высшими силами, мы, твои родители, приветствуем тебя в семье. Рудольфус оставил на лбу мальчика поцелуй, а Гарри тепло улыбнулся. Он переглянулся с плачущей от счастья Беллой, которая всегда хотела себе ребёнка от Тома. Она его получила. Высшие силы сделали Тома чистокровным Лестрейнджем. Чем не чудо в мире магии!***
Серпен открыл глазки на второй день. Они были синими, будто океан, и Белла предположила, что с возрастом глаза обретут серый блэковский холодный оттенок. Гарри считал, что такие глаза малышу будут идти. Серпен постоянно плакал с момента открытия глаз. Его не могли успокоить ни родители, ни эльфы. Тогда Белла предположила, что можно вызвать Гарри, ведь он проводил ритуал, возможно, между ними есть связь. Как только Гарри взял малыша на руки, тот замолчал, будто вглядывался в мужчину, но Поттер знал, что детки сначала видят только силуэты, ну или предмет, находившийся не далее тридцати сантиметров. Гарри прижал его к себе, шепча, какой Серпен славный мальчик, и тот прикрыл глазки, засыпая. Поттеру показалось, что младенец вдыхал его запах. Возможно, ему только показалось, но на душе стало теплее. — Вы ему нравитесь, — прошептала Белла, когда Гарри положил ребёнка в колыбельку. — Я многим нравлюсь. К тому же, у нас схожая магия. — У меня с ним тоже, — Белла изучала нежный и любящий взгляд Поттера на её сына, — но у вас сильнее. — Тебе так кажется. Он твой сын. — И его, — напомнила женщина, — а он любил Вас. — Серпен — не Том, Белла. Серпен — это ты и Рудольфус, не ревнуй ко мне. — Белла, ты ревнуешь Серпена к владыке? — ухмыльнулся Рудольфус. — Полно, дорогая. — Пожалуй, я оставлю поместье. — Чем занимаетесь сейчас? — ухмыльнулся Рабастан, когда Гарри вышел из комнаты. — Зелья? Заклинания? Ритуалы? Проклятия? — Всего понемногу, — хмыкнул Поттер. — Начинаю изучать систему профессоров. Я пойду работать профессором ЗоТИ и Тёмных искусств в школу. — Скоро? — удивился Рудольфус, выходя в коридор с женой. — Когда Тедди пойдёт на первый курс. Недавно ему исполнилось шесть, так что уже скоро. — Замечательная новость, — протянула Белла, радуясь, что Серпен будет мало проводить времени с Поттером. — А до того? — Отдыхать. Буду жить в Литтл-Хэнглтоне, колдовать, бродить библиотекой, в которую привёз ещё сорок три книги. — В гости можно, или это место занял Крауч? Хотя нет, Малфой!? — расплылся в улыбке Рабастан. — В моём доме не будет ни мужчин, ни женщин. — Можете остаться здесь. — Рабастан! — рыкнул Рудольфус. — Что? Это и мой дом! Мы вместе его восстанавливали. — Меня больше секс не интересует, — решил не ссорить братьев Поттер, да и не волновал его Рабастан. — Владыка, Вам всего лишь двадцать три, ну, скоро двадцать четыре, а Вы решили в монахи податься? Вам понравится со мной. — Не думаю. Гарри не желал рассматривать пока любовных похождений. Может, через пару лет он и отойдёт, но пока не желал ни секса, ни самоудовлетворения. Он будто импотентом стал. Одинокие, холодные вечера больше не казались чем-то страшным и неприятным. Ему было спокойно. Он жил в поместье любимого, Нагини составляла компанию, будучи умным Маледиктусом, что ещё нужно? Семья? Так к родителям он заходил в обед воскресенья. Больше и дольше общаться пока ни с кем не хотелось. Гарри обрёл покой в одиночестве и сердце это одобряло. Разбитое на осколки сердце пыталось стучать...