Луна в свете Солнца

      Саске замирает, чувствуя от Наруто силу такую, какую её разум будто бы не способен осознать. Дыхание сбивается, и ей становится за него страшно. Жар от чакры пылает так, что Учиха чувствует его даже на расстоянии.       Она понимает, что это какая-то крайняя мера. Пусть и издалека, но она видит, как тело мужа дрожит от нагрузки. Наруто не показывает боли, на лице его — маска безразличия. И всё же Саске всем нутром ощущает, насколько тяжело ему это даётся. Однажды он сказал, что ради защиты семьи пойдёт на всё. И теперь доказывает это, хотя Саске никогда в нём не сомневалась.       Ошеломлённый Боруто сидит рядом. Схватив мать за руку, он сжимает её ладонь в своей, ощущая такой же страх. Ему кажется, что происходит что-то неправильное. Что папа не должен этого делать.       Даже Шаринган не в силах нормально улавливать движения Наруто: он слишком быстр. Саске щурится, пытаясь понять, что происходит. Но кроме инстинктивного чувства опасности она не может уловить ровным счётом ничего. Наруто будто бы закрылся от всех. В том числе и от неё.       — Когда мы сделаем это, тебе следует очистить разум от любых посторонних мыслей, Наруто, — Курама смотрит серьёзно и без привычной ухмылки. — Забыть о семье, об опасности и всём остальном. У нас не так много времени, поэтому сосредоточься лишь на битве.       — Понял, — не менее серьёзно отвечает Наруто, сжимая кулаки.       — Это большой риск, и ты можешь умереть, — напоминает Лис, взмахивая хвостами. — Ты готов?       — Ради них я готов на всё. Ты и сам это знаешь, Курама.       Демон качает головой. Знает. Пожалуй, даже слишком хорошо.       — Мам… Что это за странная чакра? — Боруто жмётся к ней, ища поддержки и утешения. Ему страшно. Саске и сама впервые за долгое время по-настоящему, до иссушения костей, боится. Наруто ни разу не упоминал, что у него в запасе есть подобная техника.       — Не знаю, сынок, — отвечает она, обнимая мальчика за плечи. — Думаю, это чакра Курамы… в необычном формате.       — Словно горит, — шепчет Боруто, вытирая кровь со щеки. — Мне страшно за папу.       — Всё будет в порядке, Боруто, — Саске даже умудряется придать твёрдость голосу, чтобы сын не распознал лжи. На самом деле она не представляет, к чему это приведёт.       Бой заканчивается резко. Наруто умудряется прикончить противника, однако сразу после того, как безжизненное тело падает на землю, алая чакра гаснет, а сам Узумаки безвольно валится следом. Саске, не раздумывая, спешит к нему. Повторяет мантрой, что Наруто не может умереть. Не может. Не сейчас.       Но его кожа бледна, глаза закрыты, и он выглядит правда — как мёртвый. Саске судорожно хватает мужа за руку, кладёт пальцы на запястье и чувствует слабый пульс. Выдыхает с облегчением. Укладывает ладонь на его щёку, чувствуя под пальцами мелкие царапины. Настораживается: почему не заживают?       Курама смотрит без привычной ухмылки. Перед ним — тот малец, в котором его запечатали несколько десятков лет назад. Тот, которого он так отчаянно ненавидел. Ребёнок, искавший любви и признания. Но получавший только плевки и ненависть со стороны окружающих. Курама ждал, когда же он сломается. Когда получится взять дело в свои лапы. Но малец никогда не сдавался, хоть и часто плакал дома, в одиночестве. Порой голодный и не знавший, где искать еду. Не сдавался, хотя не понимал, почему его ненавидят.       Пацан, который нагло требовал у него силу, попадая в тяжёлые ситуации. И он делился в надежде, что однажды печать Четвёртого рухнет, даст освободиться. Наблюдал за этим ребёнком и его бескрайней верой в себя и окружающих. Скептически хмыкал, когда он раз за разом преодолевал себя и доказывал, что далеко не тупой неудачник. Ждал, когда он перестанет верить, угаснет, словно пламя костра под дождём. Но даже потеряв самого дорогого для себя человека, он не сдался.       Юноша, тренировавшийся в поте лица, чтобы достичь неведомого самому ему уровня силы. Уже не ребёнок, но ещё не взрослый. Всегда улыбавшийся и с уверенностью смотревший вперёд. Учившийся надеяться в первую очередь на себя, а потом уже — на силу демона внутри, к неудовольствию последнего. Бежавший вслед за этой Учиха… При всей своей ненависти к носителю, Курама не мог понять, почему тот так упорно цеплялся за отступницу. Но часто пытался использовать эту слабость как мотивацию к получению силы. Сначала один надлом… потом второй… Потеря веры в себя, отчаяние. Но Курама не получил желаемого. Ярость его не угасала, пока наглец не пришёл вновь — но не просить силы, а убеждать, что они могут стать союзниками. Тогда она вспыхнула заревом, выжигая демона изнутри. И… заставила посмотреть на носителя под другим углом. Научиться доверять. Дружить. Защищать.       Взрослый парень, помогавший Конохе встать с колен после войны. Не утративший веру в себя, несмотря на потери. Мир достался ему такой высокой ценой, а он всё равно продолжал улыбаться и верить. Курама знал, кто помог ему в этом: та самая Учиха, холодный взгляд которой никогда не обманывал Наруто. Противно признавать, но лучше неё не нашлось бы пары для Узумаки. Кураме пришлось принять её как часть семьи, когда носитель обозначил на девушку свои права окончательно. Поступиться с гордостью и отбросить желание перегрызть ей глотку. Но не обещать мирного сосуществования.       Мужчина, ставший Хокаге, как и мечтал. Разрывавшийся между работой и семьёй. Готовый рискнуть жизнью ради защиты тех, кто ему дорог. С годами улыбка его не померкла, равно как и вера в себя — и всё благодаря проклятой Учиха и детям, которых она ему подарила. Курама сожалел, ведь он не сможет идти с ними дальше. Не поболтает с младшим сыном Наруто, которого так любит. Не позволит тому зайти к себе в клетку, почесать за ушком и нырнуть в мягкую рыжую шерсть. Не обовьёт больше нахального ребёнка хвостом — но не чтобы отбросить от себя, а помочь удержаться на огромном теле. Не сможет давать едкие комментарии об Учиха. Не увидит, каких успехов добьётся их старший сын.       — Пора прощаться, да? — подаёт голос Наруто. — Я прожил хорошую жизнь.       Курама улыбается и подпирает морду лапой. Силы уходят, но Наруто с годами не поменялся: пока носом не ткнёшь — не заметит.       — Пора, — кивает он.       — Ты позаботишься о Саске и детях? — с беспокойством спрашивает Узумаки, заставляя лиса рассмеяться.       — Оставлю это дело тебе. Ещё я за Учиха не трясся.       На лице Седьмого — недоумение. Но неожиданно он замечает: Курама будто расплывается, угасает.       — Цена за эту технику — моя жизнь, Наруто. Не твоя, — поясняет Девятихвостый. Ему будет не хватать его… первого настоящего друга. Показавшего, что в жизни есть не только ненависть и боль. — Я обманул тебя. Хоть ты и взрослый, но всё такой же наивный простак.       Наруто вскакивает с места. Его глаза… Курама испытывает тоску от взгляда на носителя: ему так хочется остаться!..       — Нет… — голос Наруто дрожит, и он тянет руку к лису. — Нет, не может быть… Курама… Не оставляй меня! Прошу…       Курама отводит взгляд, лишь бы не видеть боль на чужом лице.       — О тебе есть, кому позаботиться. Ты не один, Наруто.       Он слышит, как Узумаки что-то кричит. Видит, как тот бессмысленно пытается схватиться за него. Последняя мысль заставляет улыбнуться: Кураме всегда хотелось, чтобы Наруто угас, исчез, сдался. Но теперь угасает он сам. Чтобы Наруто мог жить дальше.       — Курама! — доносится до него полный отчаяния крик.       Прощай, Наруто.       Наруто с резким вздохом открывает глаза. Он не сразу понимает, что происходит. Его голова покоится на коленях Саске — та беспокойно взирает на него, а её длинные волосы задевают его лицо. Боруто сидит рядом, в его глазах блестят слёзы. Он сжимает руку отца так крепко, что больно.       — Старик! — мальчик шмыгает носом, забыв о том, что уже взрослый, а после бросается его обнимать. Не замечает даже, что отец не реагирует.       Саске становится страшно от того, насколько мёртвый взгляд у её мужа. Лишь спустя минуту он обнимает сына в ответ, но делает это механически. Его лицо безжизненно, и Учиха вдруг понимает, что не ощущает в его чакре привычной примеси лисьей силы. Неужели…       Наруто смотрит куда-то в пустоту, и Саске не может понять, права ли в своём предположении. Он гладит сына по спине, но в его взгляде больше нет той привычной искры, которая была всегда. Учиха хмурится и осторожно касается щеки мужа, заставляя на себя посмотреть. Тот реагирует заторможено, но всё же сталкивается с женой взглядами.       — Курама… — шепчет он неживым голосом, и внутри у Саске всё замирает. Несмотря на недоброе отношение демона к ней (взаимное), она знает, как тот дорог Наруто. И вообще не могла бы никогда предположить, что хвостатый зверь способен погибнуть. — Он… чтобы спасти нас… — несвязно добавляет Наруто, а после вздыхает и отводит взгляд.       Саске не позволяет ему закрыться. Мягко отстраняет Боруто, склоняется к мужу, утыкаясь своим лбом в его лоб. Обхватывает его лицо ладонями, прижимает к щекам руки крепко и заставляет почувствовать, что она здесь, только для него и благодаря.       — Я рядом, усуратонкачи, — шепчет она, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Срываются с ресниц, теряясь на его лице. — Всегда. Я с тобой. И наши дети. Мы всегда будем с тобой. Благодаря Кураме.       Он не отвечает, но она чувствует, как его руки обхватывают её — и понимает благодарность мужа без слов. Боруто притыкается к ним, молчаливо поддерживая мать в её словах. Саске знает: Наруто ещё нескоро станет легче. Но она ни за что не оставит его и на секунду.       Вечер встречает Саске ярким закатом. Она сидит на заднем дворе, глядя в небо. Наруто спит в их комнате после осмотра врача. Боруто отдыхает у себя — перед этим он несколько часов дежурил у постели отца. Менма — рядом с ним. Старшему придётся долго утешать младшего, так привязавшегося к лису.       Солнце уходит за горизонт, прощаясь кроваво-алыми лучами. Саске вздыхает и качает в ладонях стакан с травяным чаем. Смотрит на красное марево, напоминающее ей о Кураме и шепчет:       — Спасибо тебе за то, что оставил его с нами. Только цена слишком высока… Я боюсь, что он не оправится.       Небо вспыхивает особенно ярко, заставляя зажмуриться. Будто демон возмущается тем, что Учиха не верит ни в Наруто, ни в себя.       Когда Саске открывает глаза и усмехается от собственных мыслей, закат медленно угасает. Как покров Курамы на теле Наруто. Она не отрывает взгляда от неба и добавляет:       — Спасибо, что стал ему хорошим другом. Что сберёг его для меня и детей. Я буду беречь его. Всегда. Спасибо… Курама.