Глупый автор, глупый роман

— Давай книгу, Юй-шиди, — протянул руку Вэй Цинвэй. — Боюсь, ты быстро растеряешь свой настрой, если не смочишь горло. — Если ты имеешь в виду чай, у Юй-шиди и не появится поводов для радости, — закатил глаза Шэнь Цинцю. Он всё ещё был зол, зол на себя, на всех вокруг и на глупую книгу в частности. Какие ещё чувства он мог испытывать? В конце концов, всё всегда превращалось в сплошную ненависть и раздражение. Му Цинфан, как и подобает любому уважающему себя лекарю, тут же вклинился: — Не советую налегать на вино. Сейчас нам всем как никогда нужна ясность сознания. На последних словах Шэнь Цинцю и Ци Цинци совершенно синхронно закатили глаза — это выглядело несколько потешно и так похоже, что казалось, будто они родственники. Вэй Цинвэй весело покачал головой, забрал у Юй-шиди злосчастную книгу и решил, что чем быстрее он начнёт читать, тем лучше. Шэнь Юань никогда не мог понять, откуда у главного злодея, Шэнь Цинцю, взялся такой «сделай-или-умри» подход ко всему в жизни. Чего ради? — Все задаются этим вопросом, — фыркнула Ци Цинци. Что до Шэнь Юаня, то его семья была на редкость состоятельна, сам же он создавал впечатление избалованного молодого человека из второго поколения. У Шэнь Юаня имелось двое старших братьев, которые унаследовали семейный бизнес, и любимая младшая сестра. Все они сохраняли между собой очень теплые отношения. Было ясно как день, что, даже не добившись никаких высот в жизни, он никогда не испытает недостатка в чем-либо. Благодатная среда, в которой он рос, а также практическое отсутствие конкуренции способствовали тому, что Шэнь Юань никогда не рвался в лидеры: ему было вполне достаточно входить в первую десятку. Таким образом, он никогда не понимал желающих господствовать над всеми остальными в мире. Чжанмэнь-шисюн повесил голову; лицо у него было такое, будто он надкусил дольку лимона и вынужден терпеть его кислый вкус, но на виду притворяться, что это было невероятно сладко. Как лорд пика Цюндин, он был обучен дипломатии лучше, чем кто-либо другой, а своё выражение лица контролировал легче, чем дышал. Но сейчас, прервав чтение на секунду, Вэй Цинвэй мог легко пробраться сквозь маску на чуждом лице и понять, что на душе у Юэ-чжанмэня было неспокойно. Шэнь Цинцю же было невозмутим, но чувства к человеку, нагло занявшему его тело, питал не самые приятные. Оригинальный Шэнь Цинцю из романа обладал различными талантами, оставаясь сильным и опытным заклинателем. Кроме того, он всегда ловко притворялся, что располагает большим, чем владел на самом деле. Имея безупречную репутацию, не волнуясь о деньгах — все это в качестве адепта одной из сильнейших в мире школ заклинателей — почему же он продолжал бороться с рядовым учеником, пока еще мелким и незначительным главным героем? Его мозг изо дня в день работал, придумывая новые способы унижений, которые подстрекали бы и других людей присоединиться к измывательствам над Ло Бинхэ. — Это неправда, — обиженно пробурчал настоящий Ло Бинхэ. — Шицзунь такой… такой… полный достоинства! — Как можно клеветать на шицзуня?! — согласно заверещала Нин Инъин. — Он самый лучший, самый добрый, самый справедливый, самый… — Тихо, — припечатал Шэнь Цинцю. Нин Инъин и Мин Фань, который только открыл рот, чтобы поддакнуть любимой шимэй и подлизаться к шицзуню, тут же замолчали. Даже если Ло Бинхэ и правда являлся гением, которого, одарив поразительной силой, послали сами Небеса… заслуживал ли ребенок подобной зависти? — Книга явно написана с определённой точки зрения. Это не обязательно означает, что она правильная, — подал голос Му Цинфан, заметивший вздувшуюся венку на лбу Лю Цингэ. Сам же Бог Войны чувствовал, что его пытаются убить. Почему никто другой этого не замечает? Всё, что он ненавидел больше всего — Шэнь Цинцю, сидение на месте и чтение книг, — разом объединилось, да ещё и Му Цинфан бдит, как суровая мать! Но, тем не менее, не стоило винить Шэнь Цинцю за то, что он оказался столь омерзительным персонажем. В этой новелле все злодеи, подобно карпам в реке, плодились с огромной скоростью, и он оказался лишь одним из многих в бесконечной веренице. Услышав это, Шэнь Цинцю не выдержал, громко захлопнул веер и прорычал: — Большое спасибо! — Шицзунь, шицзу-уцнь… — проныла Нин Инъин, хватая его за руку. — Ты совсем не омерзительный! — Шицзунь прекраснее всех звёзд в небе вместе взятых и великодушнее Гуаньинь! — всё-таки вклинился вскочивший Мин Фань. Затем, когда все взгляды коллективно устремились к нему, он побагровел от стыда и упал обратно на стул, осознавая, что чуточку переборщил. — В чём-то эта книга всё же не права, — ядовито выплюнула Ци Цинци. — Наш дорогой шисюн — злодей, каких поискать. — Да что вы все собачитесь да собачитесь? В самом деле, это совсем не весело! — Юй Цинсинь топнул ногой по полу, будто капризный ребёнок. — Глупые шисюны и шицзе. Кто-нибудь когда-нибудь ругался с Юй Цинсинем? Вэй Цинвэй был готов поспорить, что нет. Должно быть, кроме Шан-шиди, кричавшего на всех, когда наступало время ежемесячных отчетов, никто не смел даже поднимать на него голос, потому что затея была совершенно гиблая. Юй Цинсинь был человеком, любившим повеселиться да выпить, не злым и не держащим обид, да ещё и совершенно невосприимчивым к попыткам вывести его из себя. Это делало Юй Цинсиня любимым шиди как минимум шести пиковых лордов, что ещё больше уменьшало возможность, что кто-нибудь обругает его, за то что он назвал своих шисюнов глупыми. Вэй Цинвэй решил продолжить чтение, пока кто-нибудь не начал пререкаться снова; как известно, среди лордов поколения Цин это был непрекращающийся цикл. Да и что он мог с этим поделать? Самым сложным боссом в этом мире являлся главный герой. Как сумел бы светлячок помериться своим светом с солнцем и луной, взошедшими одновременно? — Погляди на себя, и хватает же наглости, называть шицзуня каким-то светлячком! — Мин Фань ткнул Ло Бинхэ под ребро. — Это не я… Шэнь Цинцю завоевал всеобщее уважение среди школ заклинателей благодаря своему легендарному мечу, Сюя. Из этого можно было сделать вывод, что он обладал весьма выдающимися способностями. Шэнь Цинцю тут же приосанился, убеждаясь, что Ци Цинци его прекрасно видит. Хоть она и была самой выдающейся закоинательницей своего поколения, разве могла она похвастаться тем, что в каждом захудалом городишке знали имя её меча? Ци Цинци же, заметив, как павлин раскрыл хвост и хвастается пёрышками, скрипнула зубами. Меч да меч, нашёл, чем гордиться, когда его самого все знают, как извращенца и ужасного человека! И сейчас он вертелся перед бронзовым зеркалом, поворачиваясь то одним боком, то другим, и искренне радовался, стараясь не обращать внимания на нездоровый, после столь мучительного пробуждения, цвет лица. Человек этот обладал весьма изящной внешностью: аккуратные черные брови, красивые тонкие губы. Он будто родился, чтобы выглядеть, словно ученый муж. И завершали образ длинные, стройные ноги; его, определенно, можно было назвать чрезвычайно привлекательным мужчиной. Настоящий возраст не играл большой роли, ведь речь о герое романа о бессмертных; Шэнь Цинцю владел значительными духовными силами, и потому имел вид ухоженного, очаровательного юноши. Читая книги и практикуясь, он становился только прекраснее. Ученики Шэнь-шисюна закивали. Их шицзунь был самым красивым бессмертным! Ци-шигу до него, как до луны пешком. — Да, наш Шэнь-шисюн такой, — вздохнул Юй-шиди. — Если бы не характер, мы бы только и делали, что стояли у ворот секты и разворачивали женихов со всего света! Юэ-чжанмэнь, воспрявший духом, согласно кивнул. — А почему это разворачивали? Сдайте этого изнеженного лентяя замуж, да и всё, — предложил Лю Цингэ. — Он же хуже любой молодой госпожи! — Кто тут хуже молодой госпожи? — Шэнь Цинцю стрельнул в него полным недовольства взглядом. — Я или ты с твоим лицом, как у юной девы? Имперские наложницы будут убивать, лишь бы ужнать, как ты ухаживаешь за кожей! Юй Цинсинь расхохотался. Му Цинфан же потёр переносицу с таким несчастным видом, будто одно лишь нахождение рядом с этими двумя причиняло ему боль. Но никто не мог сравниться с Ло Бинхэ. Повисла тишина. Наконец Юй Цинсинь вернул себе способность дышать, на секунду потерянную от шока, упал на стол и принялся колотить по нему рукой в попытке отсмеяться. — Шэнь-шисюн, Шэнь-шисюн, первое, о чём подумал человек, завладевший твоей красотой, это то, что твой мальчик красивее! Что за забавный человек! Вэй Цинвэй медленно окинул младшего ученика Шэнь-шисюна оценивающим взглядом и изрёк: — Ну я бы не сказал, что бессмертного и такого маленького мальчика можно сравнивать. Но для кого-то настолько юного Ло-шичжи очень миловиден. Кто угодно предпочёл бы Шэнь-шисюна. — Быть достаточно красивым — не такое уж счастье для ребёнка, — вздохнул Юэ-чжанмэнь. — Пока он ещё такой маленький, кому какая разница, красив он или нет? Лет через пять уже можно будет присмотреться. Вас ничего больше не смущает? — надул губы Юй Цинсинь. — Откуда этот Шэнь Юань знает, как выглядит Ло Бинхэ? Он ведь читал книгу. — Юй-шишу, возможно, книга была проиллюстрирована, — младшая сестра Лю Цингэ вдруг заговорила, хотя обычно предпочитала лишь слушать и наблюдать, изредка делая какие-то записи в свою маленькую записную книжку. — Картинки в книгах это не профессиональные портреты, — хмыкнул Шэнь Цинцю. — Внешность они могут передать разве что схематично. Учитывая то, как плох был тот роман, зачем автору нанимать настоящего художника? — Откуда тебе знать, Шэнь-шисюн… — неуверенно пропищал Шан Цинхуа, но одна приподнятая бровь меча Сюя заставила его согнуться и замотать головой. — Ладно, ты прав, наверное, так всё и было! Стоило подумать об этом, как голову Шэнь Цинцю охватила боль. Ему очень хотелось взглянуть на Ло Бинхэ, запертого сейчас в сарае, но, прежде чем он успел сделать хотя бы шаг, в мозгу раздался тревожный сигнал. [Предупреждение! Предупреждение: ООС! «Шэнь Цинцю» не проявил бы инициативу, пожелав встретиться с Ло Бинхэ!] — Я не понимаю, если системе нужно, чтобы Шэнь-шисюн действовал как Шэнь-шисюн, зачем там вообще этот Шэнь Юань? — спросил Юй Цинсинь. — Это для меня слишком сложно. — Не думай об этом слишком много, Юй-шиди, — посоветовал Вэй Цинвэй. — Это просто странная книга. — Может, когда у него было отклонение ци, с душой что-то случилось? — встревожился Му Цинфан, который тут же начал перебирать в голове разные варианты. — Потому что все эти походы по борделям никого добра не доведут! — рявкнул Лю Цингэ. — Ты получаешь то, что заслужил. Не зная, куда метнуться, пока Мин Фань торопливо закрывал уши шимэй, Шэнь Цинцю выпалил: — Тебе не стыдно говорить такое при всех? И вообще, почему ты так следишь за тем, куда и зачем я хожу? Ревнуешь или ззочешть присоедениться? Лю Цингэ покраснел до кончиков ушей, не в силах ничего ответить, и Вэй Цинвэй моментально воспользовался маленькой паузой: Шэнь Цинцю сердито произнес: — Что ж, ладно. Тогда я пошлю кого-нибудь привести его, это ведь в порядке вещей? Мужчина задумался на мгновение, затем крикнул: — Мин Фань! Из-за двери в комнату прошмыгнул мальчик лет шестнадцати, высокий и худощавый, и произнес: — Ваш ученик здесь. Какие будут распоряжения, Мастер? — Шицзунь, это я! — Твой шицзунь не глухой. — Мин-шичжи, ты дежуришь у дверей Шэнь-шисюна в ожидании, когда он тебя позовёт? — улыбнуся Юй Цинсинь, наблюдая, как Мин Фань вздрагивает и смущённо отворачивается. Что за маленький подлиза! Шэнь Цинцю не нуждался в подсказке, узнав стоящего перед ним с первого взгляда. Тот выглядел вполне элегантно, хоть и обладал несколько невзрачной внешностью. Сердце сжалось от жалости: это всего лишь… кусок пушечного мяса. Юноша и в самом деле был первым учеником «оригинального» Шэнь Цинцю, шисюном Ло Бинхэ, Мин Фанем. Общеизвестное низкоуровневое пушечное мясо! Мин Фань застыл. Нин Инъин никогда не думающая ни о чём дважды, тут же спросила: — Что такое пушечное мясо, шицзунь? Шэнь Цинцю, к своему стыду, не знал ответа. Тогда добрый, очень добрый Шан Цинхуа решил помочь своей юной шичжи. — Это, понимаете ли… Персонаж, который сушествует, чтобы умереть… — Что? — в ужасе переспросил Мин Фань, когда Шэнь Цинцю перебил его: — С чего это кто-то из моих учеников «существует, чтобы умереть»? Какая глупость! Шан Цинхуа пожал плечами и утёк обратно под стол, где было сравнительно безопасно. По крайней мере, Му Цинфан даже не пинался. — Никто не может влачить такое жалкое существование, если только не согрешил в прошлой жизни, — заключил Юэ-чжанмэнь. — Продолжай, Вэй-шиди. Излишне говорить о том, кто именно оставлял Ло Бинхэ на улице на всю ночь, закрывая двери в общую спальню, выдавал невыполнимые поручения или оставлял в неведении — все это было его рук дело. Всякий раз, когда Шэнь Цинцю чувствовал досаду или злость и желал сорвать свой гнев, пытая Ло Бинхэ, Мин Фань неизменно оставался надежнейшим и самым усердным помощником в этом деле. Если до этого Мин Фань был смущён, то теперь он прятал лицо от стыда. Теперь все, шицзунь, шишу и Юэ-шибо, Нин-шимэй и красивая шимэй с Сяньшу — все они знали, что он издевался над шиди, надеясь, что шицзунь его позвали! — Я, ну… — заикался он. — Я не… то есть… Шицзунь меня не просил! Из-за того, что мальчишка вдруг решил прокричать своё признание так громко, что его было бы слышно даже в Диюе, лорды и леди коллективно вздрогнули. Шэнь Цинцю безжалостно отвесил Мин Фаню звонкую оплеуху. — Решил, что ты главный на пике, маленький поганец?! — Шэнь Цинцю и сам плох, и воспитывает сплошных хулиганов, — Ци Цинци напрядённо постучала ногтями по столу. — Именно поэтому Нин-шичжи должна… — Ци Цинци, ещё одно слово, и я… — Тихо! — повысил голос Вэй Цинвэй. — На всех пиках такое бывает. Подростки все одинаковые. Это не повод делить чужих учеников, Шэнь-шисюн всё ещё их мастер. С вашего позволения, этот шисюн продолжит чтение. Зная о том, как оборвалась жизнь этого юноши, Шэнь Цинцю поглядел на него с состраданием — ведь они находились в одной лодке: — Ступай и приведи сюда Бинхэ. В душе Мин Фань изумился: «С чего это вдруг Мастер назвал его «Бинхэ»? Ведь он всегда говорил «этот мелкий звереныш», «ублюдок», «смешанная кровь», «отросток»… Так почему он сейчас позвал мальчишку столь тепло?» — И всё же, он сразу начал звать его по имени, — покачал головой Му Цинфан. Но, разумеется, Мин Фань никогда бы не осмелился вслух подвергнуть сомнениям приказ своего наставника, и, добежав до дровяного сарая, пинком распахнул дверь, прокричав: — Выходи давай! Мастер зовет тебя! В это время Шэнь Цинцю расхаживал по комнате взад и вперед, допрашивая Систему. Та старательно отвечала. [Баллы — метод оценки ваших действий. Чем лучше выполнено задание, тем выше получаемый балл]. «В таком случае, как я могу увеличить количество баллов?» [1. Измените сюжет, исправив ошибки главного злодея и других сюжетных персонажей]. [2. Избегайте ловушек]. [3. Обеспечьте становление главного героя крутым]. [4. Раскройте секретные сюжетные линии]. — Как он может что-то менять, если он должен вести себя, как Шэнь Цинцю? — тут же принялся ворчать Лю Цингэ. — Почему это я должен обеспечивать чьё-то становление и раскрывать сюжетные линии? — в кои-то веки Шэнь-шисюн с ним согласился. — Кажется, нам уже сто раз сказали, что я кто кгодно, но не главный герой. Как обычно, кто-то должен бегать и подтирать за греющимися в лучах славы идиотами. Шан Цинхуа очень тяжело и громко вздохнул где-то под столом. Услышав его, остальные лорды и леди на секунду стыдливо замолчали. Да уж, кое-кто действительно был знаком с такой несправедливостью жизни. Как известно, на каждого занятого делом ученика другой вершины приходится десять учеников Аньдина, которые на самом деле обеспечивают успех этого дела. Шэнь Цинцю тщательно, один за другим обдумывал каждый способ. Говоря простыми словами, он должен был не только надорвать задницу, занимаясь работой настоящего Шэнь Цинцю, но и следить, чтоб другие не устроили беспорядка. Он не мог поручиться даже за свою маленькую, но драгоценную жизнь, и все равно был обязан убедиться, что у главного героя достаточно баллов для покорения своих пока еще отсутствующих девушек. Пробелов в событиях, не заполненных автором, явно не доставало — теперь Шэнь Цинцю предстояло перелопатить сюжет и сделать это самому! Ха-ха. — Это всё то же, что я сказал, — мрачно заметил Шэнь Цинцю и сурово глянул на Ло Бинхэ. — Ты, маленькое животно, ожидаешь, что твой мастер должен принести тебе девушку на блюдечке? Тск. Как однажды признался сам Сян Тянь Да Фэйцзи, «Путь Гордого Бессмертного Демона» написан только с одной целью: каждое слово в нем существовало ради крутости. — Это мы уже заметили, — хихикнул Юй Цинсинь. Вероятно, именно потому роман стал настолько известным: окунувшись во мрак, главный герой притворялся овечкой, которая сожрет тигра, и пользовался различными уловками, чтобы избежать чужих интриг. В конечном итоге, он стал настолько крут, что сокрушил Небеса. Такая вот причина, вознесшая книгу на вершину славы. — Таковы все эти ужасные романы для мужчин, — Ци Цинци скрестила руки на груди и откинулась на стул, всем своим видом выражая недовольство. — Дураки, которые ничего не добились в жизни, представляют, что это они мстят обидчикам и женятся на тысячах красавиц, хотя в жизни не могут осмелиться отправить ни одного письма в красном конверте! Об этом и думал Шэнь Цинцю, подавленный осознанием своей ответственности за исправление сюжета. Ловушки скрывались повсюду, и он серьезно сомневался, что сумеет обойти каждую! Шэнь Цинцю: «Какое развитие сюжета можно считать неплохим?» — Я буду считать плохим исходом любой, где у моих мельких животных будет более одной жены или отсутствие уважения к своему мастеру, — медленно и угрожающе произнёс Шэнь Цинцю. — И, как и подобает приличному злодею, я обязуюсь кастрировать и убить такого маленького монстра на месте. Почему-то Мин Фань и Ло Бинхэ синхронно сжали колени. Шицзунь умел быть убедительным. [Стандарт отсутствует. Все зависит от субъективных чувств читателя]. «У этого несчастного куска писанины еще остался читатель…» — Шэнь Цинцю зафыркал, напрочь позабыв, что именно он потратил свои кровные на покупку книги и прочел ее, не смотря ни на что. Он и был тем самым «верным» читателем… После паузы Шэнь Цинцю спросил вновь: «И сколько же нужно собрать баллов для открытия стартового этапа?» Система: [Стартовый этап будет запущен при определенном стечении обстоятельств. Когда это произойдет, вы получите автоматическое уведомление]. — Защищать рецепты от проныр из Хуаньхуа и то звучит проще. Какая неблагодарная работа, — скривился Юй-шиди. — Ему ведь толком ничего не говорят. — Там ещё целая книга, — безмятежно ответил Шэнь Цинцю. — И почему-то я очень хочу послушать, как он будет выкручиваться и решать мои и чужие проблемы. Для разнообразия. — Как будто ты когда-то что-то делаешь, — цыкнул Лю Цингэ. Вэй Цинвэй прокашлялся, привлекая внимание. Шэнь Цинцю криво усмехнулся. Услышав скрип открывающейся двери, он сделал шаг назад и уставился на вошедшего мальчика. Тот, хоть и с трудом, но сумел встать ровно и произнести: — Учитель. — Шицзунь, там появился А-Ло! Шэнь Цинцю, которого собственные ученики сочли то ли тугоухим, то ли дураком, выдохнул и сосчитал до десяти. В конце концов, ему нельзя ругать свою Инъин.