Тьма родных душ

О, он слишком недооценил этот мир! Ну конечно, все не могло быть так просто! Ему стоило об этом помнить, ведь он уже был обманут местными таинственными сущностями! Тот же посланник отправил его сюда, вот только ни словом не обмолвился о том, что лишит его всей силы, заберет даже шаринган и даст взамен никчемное, слабое тело нежити… И вот, снова! Он подумал, что выиграл? Ха! Нет уж, Учиха Саске, страдай дальше, почувствуй свою слабость! Думал, что сумел пройти испытание, перебороть волю загадочных покровителей этого клинка? Ага, конечно! Никто ведь не говорил, что они будут играть честно… И вот, у него в руке не меч, а кусок железа, что напоминает оружие лишь формой. Угловатая, скользкая рукоять, за которую не ухватиться, погнутая гарда, впивающаяся в кулак, и абсолютное отсутствие режущей кромки… Даже острие оказалось отломленным, дабы этот… металлолом не смог никого не то, что убить, но даже ранить! Это – не меч, это – мусор! Он с раздражением отбросил ставший совершенно бесполезным клинок и в сердцах пнул валяющийся труп павшего воина. Какого демона твое оружие оказалось столь привередливым? Почему, стоило ему найти что-то действительно достойное, как оно оказалось под охраной неких высших сил, которые ради того, чтобы Саске не взял этот меч, готовы даже испортить то до удручающего состояния? И почему они так старались отвадить его…? Раздражает! «Фамильный меч, благословленный силой небес»… Быть может, на нем лежало какое-то проклятье, не позволяющее чужакам пользоваться им? Возможно… Ха, такая мощная защита, и все ради того, чтобы им пользовался слабак, сдавшийся при первых же трудностях! Должно быть, его семья действительно в него верила, но он совершенно не оправдал их ожиданий… Ничтожество. Родные возложили на него миссию по исполнению пророчества, а он опустил руки... Саске бросил еще один презрительный взгляд на тело мертвеца. Нет, ему, Учихе, никогда не понять этого! Предать свою Цель, подвести свою семью, принять поражение, когда у тебя есть все… В отличии от него. У него – лишь слабое тело, кривой нож и ненависть. Ненависть к брату, им же посаженная и старательно взращенная. Ненависть, что родилась в ту злополучную ночь, и пламя которой утихнет лишь со смертью Итачи… Она будет вести его вперед, несмотря ни на что. Он будет идти к своей Цели, чего бы это ни стоило... Он с опаской взглянул на валяющийся на земле щит, украшенный узорчатым рисунком, что сверкал серебром на синем фоне. Интересно, это какая-то эмблема, указывающая на принадлежность к определенному роду? Как знаки Кланов на его родине… Если так, то и щит, скорее всего, не дастся в руки постороннему – вряд ли на него не наложили то же проклятье, что и на меч. А он не горит желанием ощущать его действие еще раз… Он взглянул на свою руку, которая выглядела так, словно взорвалась изнутри. М-да, так он не повоюет… Еще и это странное чувство, словно его кожа стянута, высушена и превращена в тонкий пергамент. Тот белый свет, похоже, действительно иссушил его, практически поджарил заживо. Надо быть осторожней с подобным, лишний раз к костру возвращаться не хочется… Кстати, раз уж его тело пострадало таким образом, можно попробовать ту странную жидкость! Эстус, кажется… Конечно, вряд ли он уберет подобную «сухость», хех! Но попробовать не мешает, не зря же это «любимое лакомство нежити»… Он достал из сумки бутыль и, откупорив, принюхался. Хм, ничем не пахнет… Хотя, может, тут слишком мало? В конце концов, лишь несколько капель перекатываются на дне, здесь и пить-то нечего… А вообще, странно: нежить, судя по нему самому, не испытывает голода и жажды, так зачем ей этот непонятный напиток? Не забывать, что они когда-то тоже были людьми? Которые ели, пили, спали… Жили... Он опрокинул флягу и влил в себя эти жалкие остатки. На вкус… Приятно. Странно, но он не мог описать это иначе. Эстус не был ни сладким, ни горьким, ни теплым, ни холодным, ни вязким, ни водянистым. Он был… приятным. Вот и все. По крайней мере, ничего другого это тело ощутить не смогло… Да, наверняка это из-за тела мертвеца. Хм, и что же, любимое лакомство нежити стало таковым лишь из-за этого мимолетного ощущения? Как-то не впечатляет… Хотя, если в твоей жизни нет других радостей, то хочешь не хочешь, а проникнешься любовью к тому, что вызывает у тебя хоть какие-то положительные чувства... Чего еще ожидать от этих безвольных слабаков? Которым не знакома радость победы, ибо они сдаются при первых же трудностях, которые никогда не чувствовали удовлетворения от выполнения своей миссии, ибо пасуют, не доходя до конца, которые приходят в ужас от грядущих сложностей… Разумеется, все, что им остается – довольствоваться тем, что дает им сиюминутное наслаждение, пытаться забыться в приятных ощущениях от Эстуса, и вновь и вновь вливать в себя этот напиток… Жалкие создания. Он потряс пустую флягу и, убедившись, что в ней больше ничего нет, засунул ее обратно в сумку. Бутыль еще наверняка ему пригодится: пускай он не чувствует голода и жажды, но в нее можно залить и что-нибудь горючее, что будет весьма полезно. Поджечь что-нибудь… или кого-нибудь, соорудить простенькую бомбу, да даже заправить светильник – огонь лишним не бывает, особенно в таком мире… Хм, странно. Он не сразу это заметил, но рука, что держала флягу, и плоть на которой была разорвана той таинственной силой, теперь выглядела гораздо лучше. Раны затянулись, кровь перестала течь, и о былых повреждениях напоминали лишь грубые рубцы, что не слишком то выделялись на и так поврежденной коже. Да и та иссушенность его тела прошла, он больше не чувствовал натяжения поджаренной кожи, не видел следов действия того жара, которым опалил его белый свет… Почему? Его тело само частично восстановилось? Нет, не должно было… Вся нежить, что ему встречалась, да и он сам в том числе, не залечивала повреждения просто так, а только возле костра. Да что уж там, этот Оскар скончался от полученных ран, которые и не собирались заживать несмотря на то, что провалялся он здесь, скорее всего, немало! Нет, определенно, сам собой он бы не восстановился… Значит, Эстус? Вот эти крохи, что попали ему на язык, смогли подлатать его тело? Нарастить плоть, остановить кровь, обновить кожу? Как? За счет чего…? С чего вдруг этому странному напитку быть лекарством от любых ран? Это ведь не костер, что горит на останках нежити, а просто какая-то жидкость! «Лакомство»! Да он скорее поверит, что причина его внезапного исцеления в чем-то другом, чем уверует в столь необычные свойства этого питья…! Надо будет проверить. Найти где-нибудь еще этого Эстуса и посмотреть, действительно ли он столь чудодейственен, или это – лишь совпадение, случайность? Но, так или иначе, он почти здоров, насколько это слово можно применить к его текущему состоянию. Он с удовольствием размял пальцы вновь целой руки и хрустнул шеей, чувствуя, что снова готов к сражениям, ощущая вернувшуюся подвижность, гибкость и силу. Да, пожалуй, ему уже не требуется возвращаться к костру, это восстановившееся тело сейчас не будет чинить ненужных препятствий, не ограничит его возможности. Хотя до былых сил шиноби еще бесконечно далеко… Но ничего, он справится. Да, он уверен в своих силах и готов к новым вызовам! Он бросил еще один взгляд на валяющийся щит. Хм, он бы ему пригодился, раз это тело столь уязвимо… Конечно, с его вбитыми в подкорку рефлексами и ловкостью можно обойтись и без этого, банально уворачиваясь ото всех атак, снарядов и других угроз, вот только ловушка с камнем уже показала ему, что, несмотря на весь его опыт, нынешняя его физическая оболочка не всегда способна выполнить то, что от нее просят. Поэтому он и нацепил эту тяжелую броню, что так стесняет движения и замедляет его… Да, в этих доспехах он не сможет быстро маневрировать. А как тогда защищаться? Латы не уберегут его от всего… Вот тут-то бы и пригодился щит! Им он мог бы прикрыться от того, что не может принять грудью, получил бы возможность отражать и перенаправлять вражеские атаки… Кончено, придется изменить свой стиль боя, но разве это для него проблема? Нет ничего, чего Учиха не смог бы освоить! Но вот возможное проклятье… Хотя, что ему мешает попробовать? В этот раз он будет умнее, и сразу отбросит сопротивляющийся предмет, не станет пытаться перебороть его защиту. На этот раз ваша взяла, высшие силы, но он еще отыграется… Пальцы аккуратно схватились за край покрашенного в синий металлического треугольника, приготовившись тут же разжаться, если почувствуют знакомый жар… И ничего. Что, правда…? Вот так просто? Он неверяще поднял щит и покрутил в руках. Ни-че-го. Никакого сопротивления, никакой попытки отвергнуть нового владельца, никаких защит и проклятий. Обыкновенный предмет, ничем не выделяющийся, ничем не похожий на меч, что был далеко не так прост… Даже разочаровывает… Возможно, это действительно обычный кусок железа, без каких-либо примечательных свойств? Не фамильная реликвия, не благословленное небесами оружие, а простой элемент снаряжения, купленный у ближайшего кузнеца? Странно только, почему тогда он так затейливо украшен: синий фон, сложный узор, сделанный серебром… Он бы ожидал простой, непокрашенный металлический лист, наподобие того маленького щита, что уже у него был, а не что-то столь искусно отделанное. Такое не стыдно носить и наследнику Учих, не то, что обычной нежити… Самое то для Избранного Немертвого. Для Саске Учихи. Что ж, теперь он довольно неплохо экипирован! Нет больше тех лохмотьев, в которых он оказался по первости, нет того обломка меча, который годился лишь для борьбы с безмозглыми болванчиками-мертвецами, нет тех пустых карманов, из-за чего он был вынужден побираться всяким хламом! Теперь у него есть неплохое снаряжение, на которое он может положиться, которое сможет защитить его от угроз этого мира. Эх, найти бы еще нормальный клинок… Но чего нет, того нет, пока что сгодится и нож. В этой камере ему больше нечего делать. Прости, Оскар, ты сам выбрал остаться здесь, стать Полым, так что наверняка не против, что твои вещи нашли нового хозяина! Ты, вроде как, хотел, чтобы Саске продолжил твою миссию, надеялся, что кто-нибудь исполнит пророчество об Избранном Немертвом… А значит, не прочь помочь хотя бы таким образом! И вообще, чего он оправдывается перед мертвецом? Он был слабаком, сдался, да и в любом случае уже не будет волноваться о потере снаряжения, так что плевать! По праву сильнейшего эти вещи теперь принадлежат ему, тому, кто выжил. Слабые не достойны иметь ничего, сильные забирают все! Через тот же пролом, через который он вошел сюда, Саске вышел из темной камеры. Там, за спиной осталось безжизненное тело того, кто помог ему, но не сумел спасти себя. Тело, обреченное стать одним из многочисленных бездушных мертвецов, что населяют Прибежище Нежити, лишенное доспехов, щита, с бесполезной железякой вместо меча… Это все позади. А впереди – путь. Путь к Учихе Итачи… К Цели.

***

– Первое Пламя…, – Итачи сидел на покрытом пеплом полу, уставившись на тлеющий угли, – Что это вообще такое? Ты говорил, что это источник жизни, источник силы этого мира, что оно принесло с собой многое, в том числе Жизнь и Смерть. Что именно из него появились души здешних обитателей… – Да, юный Учиха, Пламя – основа существующего мира. Без него все вернется туда, откуда начиналось, без него не станет ни света, ни тьмы, ни добра, ни зла, ни прошлого, ни будущего… Это уже происходит: люди не умирают, время искажается, солнце покинуло город богов… – Откуда начиналось? – он ухватился за эту мысль, – То есть, до Эры Огня что-то было? Мир, который потом изменился из-за прихода этой неведомой, но могущественной силы. – Верно, было…, – посланник усмехнулся, – Если, конечно, слово «было» можно использовать для описания той эпохи… Это была Эра Древних. Мир был бесформенным, его окутывал туман. Ни земли, ни неба, ни начала, ни конца. Даже времени не существовало, оно не было властно над этими землями. Серые утесы, древние деревья и вечные драконы… И в этот мир пришел Огонь. И изменил все… – Погоди-погоди! Драконы? Такие ящерицы с крыльями? – Не стоит так оскорблять тех великих созданий, Учиха Итачи. Это были могущественные существа, владыки того мира, единственные и неоспоримые. Их глаза видели сквозь время, их мудрость была бесконечна, им была неведома смерть. Они были всегда, являлись частью той реальности, что была вечной и не имела начала… Воистину, присносущие драконы – суть Эры Древних, ее повелители, ее творцы и ее порождения! – даже всегда спокойный посланник к концу своей речи распалился, его голос был полон восхищения и благоговения… – Но почему в прошедшем времени? – хмыкнул Учиха, – Ты говоришь так, словно их больше нет. Как-то это не вяжется с описанным тобой величием! – Увы, они стали жертвой перемен. С приходом Пламени мир изменился, все распалось на две части: Жар и Холод, Жизнь и Смерть, Прошлое и Будущее, и, конечно, Свет и Тьма… Они больше не могли смотреть сквозь время, свет слепил их глаза, а тьма скрывала предметы от взора. Жар их обжигал, холод приносил страдания, они стали чувствовать, как течет их жизнь, а среди вечных созданий стали появляться новые, те, кто не существовал всегда, а был рожден… Но даже так, они сохраняли свою силу, сумели не подчиниться правилам нового мира, смогли защититься от того, что принес Огонь! Пока им не объявили войну те, кто получил силу от Пламени… – Дай угадаю, – Итачи задумчиво оглядел свое тело, – Это был Гвин, да? – Ты прав, именно Повелитель Света был тем, кто возглавил борьбу против владык старого мира. Гвин и его верные рыцари вышли на бой с драконами, а за ними пошли Ведьма из Изалита, со своими дочерями Хаоса, и Нито, Первый из Мертвых. Те, кто нашел в Первом Пламени Души Повелителей… – Да, ничего не меняется, – Учиха мрачно усмехнулся, – Неважно, в каком ты мире, люди воюют, всегда и везде. Стоило получить силу, как они сразу бросились использовать ее ради того, чтобы убивать… Скажи, разве у Гвина были причины сражаться с драконами? Что заставило его идти войной на них? Или он сделал это из-за простой ненависти к иным созданиям? – Тяжело понять замыслы богов, гораздо труднее, чем ты думаешь, – посланник вздохнул, – Кто знает? Быть может, Повелитель опасался того, что драконы захотят вернуть старый порядок, тот, где не было Пламени, без которого не было бы Гвина? Или же он завидовал их силе, которая могла противостоять даже мощи Огня? А может, он просто хотел власти над небесами, в которых летали бессмертные создания? Хотел подняться наверх, к Солнцу, к Свету, прочь от темных глубин, откуда вышел… Ведь свой город он впоследствии заложит на вершинах самых высоких скал, выше любых древних деревьев, из-под корней которых они все появились… – Так или иначе, даже богам не чужды человеческие пороки. Ненависть, зависть, жажда власти…, – Итачи покачал головой, – Ты думаешь, что у него был какой-то сложный замысел, какие-то причины для войны, необходимость пойти убивать драконов… А что, если твой Повелитель просто шел на поводу своих слабостей? – Возможно. Но что это меняет? – Это доказывает всю бессмысленность войн. Люди убивают друг друга, идут истреблять драконов, проливают кровь и отнимают жизни, и всему этому нет конца, а ради чего? Ради того, чтобы утолить свою ненависть, свою жажду силы и власти, чтобы поставить себя выше других… Скажи мне, посланник, можно ли как-то остановить этот безумный круговорот ненужной жестокости? И кем нужно быть, чтобы это сделать? – Ты задаешь сложные вопросы, Учиха Итачи…, – чуть помедлив, ответил голос, – Я не знаю, возможно ли прекратить все войны, окончить вражду, остановить убийства… Я даже не уверен, что это действительно нужно. Жизнь и Смерть – две стороны одной монеты, два края одной и той же сущности, нам, жителям этого мира, это хорошо известно… Но если ты действительно желаешь все изменить, то ты должен быть настоящим Богом. – Я уже не смогу ничего сделать. Но вот Саске… Ты говорил, что он получит божественную силу, чтобы прийти сюда. И если это правда, то после того, как он вернется в наш мир, он сможет сделать то, что никто другой не смог бы… – В этом твой план? Ради этого ты хочешь, чтобы брат стал сильным? – И это тоже. – А если…, – посланник на секунду запнулся, – … Если он не захочет этого? Использует свою силу для другого? – Он сделает все правильно. Я сделаю так, чтобы он сделал все правильно…