Дижонская горчица

1985

      — Отбой! — орёт мадам Фату.       Дворецкие отправляются в свою комнату. Франсуа посылает губами поцелуй Орор. Паскаль провожает меня умиротворённым взглядом. У комнаты девочек Орор хватает меня за руку и телепортирует на чердак.       — Удачи, ведьма, — она подмигивает и исчезает.       — Мы не будем тра… — не успеваю договорить или оправдаться.       У меня есть две минуты, пока Паскаль поднимется на чердак. Снимаю покрывало с кровати, поправляю одеяло с подушками. Распускаю косы. Расстёгиваю верхние пуговицы белой блузки. Неряшливо раскидываю по полу каблуки. Ложусь. Задираю короткую юбку. Пишите картину!       Паскаль отпирает замок и замирает, увидев меня на кровати. Под головой подушка. Левая рука комкает одеяло. Правая — в трусах. Я томно вздыхаю. Доставляю удовольствие Паскалю, лаская себя.       — Чт… что Вы делаете, мадам? — он закрывает дверь, в глазах невинная растерянность.       — У тебя завтра экзамен по барменскому искусству?       — Да, в девять утра.       — Настраиваю тебя на успех.       — Рукой в… нижнем белье?       — Можешь настроиться на успешную сдачу сам, если залезешь в мои трусики.       — Я… — он закрывает глаза, но не уши. Стыдно смотреть, но от возбуждающих стонов не отказывается. Ему нравится — шея краснеет. — Прошу, не делайте так…       Сырный суп с ним не сваришь! Я вытаскиваю руку из трусов и опускаю юбку. Паскаль не видел того, что можно было увидеть множество раз за время наших «отношений».       — Ладно, иди сюда, — раскрываю руки. — Иди пожалею.       Паскаль устал. Он — наставник Дидьё. Дидьё — дворецкий мадам Селестин. Кто привёз четырёхлетнего мальчика в пансион? Жамель и Микаела. Жамель и Микаела убили родителей Дидьё. Самое страшное — мальчик это понимает. В Паскале Дидьё видит не просто наставника и поддержку, а папу.       — Иди пожалею большого котика.       Паскаль ложится на меня и расслабляется. Тяжёленькая тушка. Я развязываю на нём галстук и расстёгиваю пуговички рубашки. Зелёные глаза слипаются, под вечер появилась коротенькая щетина на лице.       — Я завтра не встану, — гундосит мне в щёку.       — Я разбужу тебя. Ты не опоздаешь на подъём. Я сделаю так, чтобы ты выспался.       Мы целуемся. Паскаль еле-еле шевелит губами и засыпает с приоткрытым ртом. Я меняю костюм на пижаму, укладываю спать по-человечески. Колдую сладкий сон. Засыпаю у него на груди.       Просыпаюсь по будильнику на наручных часах Паскаля. Семь утра. Паскаль сопит.       — Просыпайся, — запускаю руку ему под пижамную рубашку, щекочу ногтями бока.       — М-м… — он чавкает губами.       — Просыпайся. У тебя экзамен через два часа.       Паскаля будит поцелуй в щёчку и лёгкий укус за подбородок.       — Кусачая кошка с острыми зубами, — он поднимает руку и обнимает меня.       — Что снилось?       — Огурцы, — Паскаль расплывается в улыбке. — Бочки с огурцами.       Лучше бы девушки.       — Паскаль, поднимайся, а то огурцы утащат тебя в страну «Огурцию»!       — Да, — он садится на кровати. — Мне ещё косы заплетать и бюстгальтер застёгивать.       — Не в этот раз, «огуречик» мой, — вылезаю из-под одеяла. — Ты готовься к экзамену и новому дню, а я пойду часик посплю до подъёма, — застёгиваю пуговицы на блузке и надеваю каблуки. — Встретимся у комнаты девочек перед занятиями.       Паскаль перемещается на кровати и тянут губы к руке — целует.       — А пожелать удачи? — два серпентина под чёрной чёлочкой выглядывают с мольбой.       — Я буду стоять рядом и в случае неудачи ловить бутылки. Паскаль, алкоголь не должен страдать! Не сдашь экзамен, я попрошу Бенуа больше никогда не выращивать огурцы.       «Жестокая Вы ведьма, мадам», — он заваливается на кровать поперёк и смотрит на меня вниз головой.       «Самая добрая ведьма», — щекочу за бочок под пижамной рубашкой.       Паскаль сдал экзамен на «отлично». «Браво-браво», — говорила я и хлопала. Мадам Фату на радостях открыла бутылку вина Шато и в одиночку выпила до дна.       — Ведьма, у нас левитация, — Орор рядом со мной у окна в коридоре третьего этажа.       — Да-да, да-да. Я левитирую мысленно.       — Угу. Вижу. Я тоже. Рояль закинула на крышу пансиона. Жду, когда упадёт.       У дворецких занятия спортом. Мальчики в шортиках и белых футболочках приседают перед пансионом.       — Ну какая красивая попа, — мы с Орор одинаково наклоняем вбок головы.       — Ты про какую конкретно? — мне требуется уточнение.       Двадцать один мальчик. Двадцать одна попа. Попу мадам Пасифико не считаем. Девочек привлекают мальчики.       — Паскаля, конечно, — Орор поддевает меня плечом. — Попа — орех.       — Не засматривайся на красивую попу Паскаля!       Мальчики приседают под счёт. «И раз, и раз», — считает мадам Пасифико. Попа опускается, попа поднимается.       — Упругая, накаченная. Так и просится на грех. Так бы потрогать.       — Не трогай попу Паскаля! Даже я не трогаю красивую попу красивого Паскаля!       — Ой, я бы её щупала и щупала, щупала и щупала.       — Я всё расскажу Франсуа!       Приседания заканчиваются. Рядом с Паскалем его ученик — Дидьё. Маленький мальчик от усталости падает на газон. Паскаль треплет его по волосам, а потом… Паскаль вытаскивает из шорт белую футболку и вытирает краем вспотевшее лицо. Мы с Орор ниже наклоняем головы, потому что… потому что выпирающие кубики с каплями пота… Что-то гремит на улице. Дидьё от страха подпрыгивает и бросается к Паскалю.       — Бли-и-н, — Орор строит гримасу, — я отвлеклась и уронила рояль с крыши.       — Я починю, не переживай.       Паскаль смотрит на торец пансиона.       «Красивая попа».       Он поворачивает голову на окно и широко раскрывает глаза.       «Встань спиной. Хочу полюбоваться тобой в шортиках».       Паскаль выполняет. Заправляет футболку в шорты и подтягивает. Мадам нельзя не слушаться.       Мальчики возвращаются в пансион. Идут в общую душевую. Кроме Паскаля.       — Ты пока собери кусочки в одну кучу, я попозже сколочу рояль.       — А ты куда?       У Паскаля отдельная ванная комната на четвёртом этаже.       — У меня дела.       — Ведьма, ты вообще сегодня собираешься учиться?       — А что у нас по расписанию?       — Пирокинез.       — Ой, ну его. Огонь не моя стихия. Паскаль после душа будет есть творожок. Я, наверное, тоже проголодаюсь.       — Огонь — стихия Селестин. Мадам Фату боится её. Имей это в виду.       — Да что мне эти ведьмы? Кто в чём хорош. Ну их. Я лучше послежу за попой Паскаля, чем за успехами ведьм.       В ванной комнате на четвёртом этаже шумит вода. Влажные шорты, футболка и носки лежат в корзинке для стирки. Я подхожу к шторке и через плотную ткань пытаюсь нащупать Паскаля. Он отодвигает штору, прикрывается. Вижу только лицо, плечи, руки и ключицы.       — Мадам? — мокрые волосы прилипают к голове. Капля воды висит на носу.       — Я пришла щупать твою попку.       — Может, не надо? — он натягивает улыбку. — Это этаж мадам Жозефины. Вы не боитесь?       — Моей мамы нет в пансионе, — глажу мокрые волосы на предплечье.       — Попа устала после приседаний.       — Угу, попе нужно сделать массаж.       — Не надо.       Подумаешь, попу хочу потрогать. Я и не только попу хочу потрогать. Встаю на носочки и целую Паскаля.       — Со сдачей экзамена. Я тебя так и не поздравила.       — Спасибо, — он краснеет от пылкости моего поцелуя.       — Ладно, мойся. Не буду отвлекать.       Пользуясь случаем, я пользуюсь унитазом. Журчу со спущенными трусами. На троне сижу. Паскаль как может заглушает откровенные звуки водой из душа.       На мраморной лестнице я встречаю маму в белом пальто и белой шляпе. Её духи пахнут кричаще. Она сильно жуёт жвачку.       — Тебе привет от Сильвена, — говорит мама.       — Очень смешно.       Сколько лет прошло с ухода Сильвена? Пять. Он даже не попрощался со мной.       Я жду Паскаля на кухне. Мадам Анн Ле кормит Дидьё сладким творожком.       — Как он? Справляется? — киваю на четырёхлетнего мальчика.       — Паскаль справляется. Устаёт ужасно, но справляется на отлично, — мадам Анн Ле вытирает салфеткой испачканный рот Дидьё. — Береги Паскаля, — косится на меня. — Ему нужно отдыхать.       — А я и не напрягаю его. Я вообще ничего не делаю. Всё утро.       — Приятного аппетита, — на кухню заходит Паскаль в костюме дворецкого.       — Спасибо, — набитым ртом благодарит Дидьё.       — Ригер, я помыла тебе голубику, — оборачивается на Паскаля мадам Анн Ле.       — Благодарю, — он гладит её по плечу.       Паскаль достаёт из холодильника две стеклянные креманки с творожным суфле. Готовил вчера вечером. Молоко, какао, липовый мёд и творог. Суфле должно было застыть за ночь. Паскаль посыпает голубикой и орешками. После занятий спортом его тянет поесть, а меня всегда тянет поесть.       Паскаль присаживается за стол с двумя креманками и ложками.       — А баночку мне? — умоляюще смотрю на него.       — Опять за своё, — бубнит мадам Анн Ле.       Паскаль открывает мне банку дижонской горчицы. Я бросаю ложку на суфле.       — Какая же ты всё-таки странная ведьма, Бут! — смеётся мадам Анн Ле и вытаскивает из-за стола Дидьё.       Мы остаёмся вдвоём на кухне. Я посылаю губами многочисленные воздушные поцелуи Паскалю. Целую без остановки. Больше на похожа на непонимающую происходящее рыбку, чем на влюблённую.       «Потрясающая!» — улыбается Паскаль.       «Сумасшедшая!» — смеюсь в его голове.       Ровно в полночь я перелезаю со своей кровати на кровать Орор.       «С днём рождения, ведьма!»       «Я такой чудесный сон видела, а ты меня разбудила!»       «Тебе — 19! Какая ты — старуха!»       «Я всего-то на год старше тебя! Скоро наступит твоё восемнадцатилетие, я посмотрю, как ты будешь плакать и кричать, что старая».       Я целую подругу в обе щеки. Не все девчонки в комнате спят. Кто-то читает, кто-то шепчется. Селестин закрашивает белые листочки чёрной ручкой.       «Франсуа зовёт в танцевальный зал, — говорит Орор, сидя на кровати. — Просит, чтобы ты тоже пришла».       «А я зачем? Франсуа хочет, наверное, поздравить тебя. Я буду лишней».       «Нет, он настаивает».       В пижамах мы идём в танцевальный зал. Юные ведьмы давно не спят в мешковатых платьях. На нас хлопковые свободные штаны, майки на тонких лямках и тапочки. Без бюстгальтеров. Зачем они, если мадам Фату прокричала: «Отбой!» В танцевальном зале Франсуа и Паскаль в клетчатых пижамах. Дворецкий Орор на сцене, мой за роялем в очках с диоптриями. Приглушённые свечи, почти интимная обстановка. В 15 лет у Паскаля произошли проблемы со зрением — он внезапно стал видеть картинку размытой. Теперь при чтении и занятием с мелкими деталями Паскаль надевает очки.       — Я знал, что вы будете в пижамах, мадамы! — радуется Франсуа. — Поэтому мы тоже решили не переодеваться.       Франсуа — щупленький, небольшого роста дворецкий с тёмно-русыми волнистыми волосами и карими глазами. У него некрасивая родинка на шее. Франсуа на целую голову ниже своей мадам. Не знаю, что нашла в нём Орор, но они любят друг друга.       — Можно Вас? — Франсуа подаёт руку Орор, и она подходит. — С Вашим днём рождения, мадам Орор. Цветите, как белая фиалка, и не бросайте меня, когда левитируете.       Со слезами на глазах она его целует. От глаз Паскаля исходит огонь жарче, чем от десятка свеч в танцевальном зале.       — Ну, мы, наверное, пойдём, — киваю Паскалю. — Оставим вас вдвоём.       Не понимаю нашего с Паскалем нахождения.       — Мадам Бут, — Франсуа не отпускает руку Орор, — я бы хотел преподнести мадам Орор подарок, но без Вашей с Паскалем помощи не смогу.       — Чем тебе помочь? — я заинтересована.       — Заколдуй зал, — просит Орор. — Я хочу повеселиться.       Оглядываю ведьму и двух дворецких:       — Вы в сговоре?!       — Ведьма, я хочу на концерт Фредди.       Орор с ума сходит по Фредди Меркьюри. Мы — ведьмы, но пока мы юные, нам неподвластны человеческие желания.       «Что хочешь?» — я «запираю» двери танцевального зала. Никто в пансионе не услышит концерт.       «I want to break free».       Я не умею играть на музыкальных инструментах, не умею петь, лишь пищать. Мадам Клотильд научила Паскаля играть на гитаре и рояле.       — Будешь моим Роджером Тейлором?       — Я не умею играть на ударных, мадам, — смущается Паскаль.       — Ты возьмёшь гитару, но будешь Роджером, потому что я так хочу.       Я не Фредди Меркьюри, но у меня чёрные волосы на голове и густые усы. Я не пылесошу. У Паскаля в руках электрогитара и блондинистые локоны с бабочками-заколочками. Паскаль начинает играть. Я не певица, да и ведьма так себе, но я хочу…       — I want to break free, — пою в микрофонную стойку, — I want to break free-e-e.       Усы щекочут, но ощущение прикольное. Сосочки встают под белой майкой от чувства экстаза. Бывает. С кем не бывает?       — I want to break free from your lies. You're so self satisfied, I don't ne-e-e-e-d you.       Я не стала надевать на Паскаля юбку. Зеленоглазая блондиночка с вытянутыми губками и гитарой выглядит соблазнительно. Франсуа и Орор предаются романтике. Танцуют. Это не наш с Паскалем танец.       — I've got to break free.       — God kno-o-o-o-ws! — Паскаль подпевает в микрофон в моих руках.       — God knows I want to break free, — я танцую у стойки, но до движений Фредди мне далеко. — I've fallen in love. I've fallen in love for the first time.       Франсуа и Орор влюбляются друг другу в глаза. Он держит её за талию. Она улыбается ему в губы. Замечательные 19 лет.       — And this time I know it's for rea-a-al. I've fallen in love.       — God kno-o-o-o-ws! — губы Паскаля почти касаются моих на микрофоне.       — God knows I've fallen in love.       Паскаль ходит вокруг меня, привлекая бабочками-украшениями на голове и ловкими пальцами на струнах. Чудесный концерт. Наш первый концерт в жизни. Хочу быть королевой хотя бы на три минуты.       Паскаль сидит под окном на чердаке и курит. Он романтичный. Он выглядит пьяным. Он влюблённый. Я сажусь ему на бёдра и кладу руки на плечи. Паскаль поднимает колени, чтобы мне было удобно сидеть.       — Как тебе мои усики? Понравились?       — Обворожительные, — он даёт мне затянуться сигаретой.       Мы в пижамах, с настоящими волосами, опьянённые прошедшим концертом. Я без усов, если что.       — Какой символ ты выбираешь? — просовываю между губ Паскаля сигарету.       — Для чего?       — Для нас. Хочу, чтобы у нашей пары был символ. У Орор и Франсуа это белая фиалка.       — Все в пансионе и так знают, что мы — пара. Мадам и дворецкий.       — Это другой символ, Паскаль. Настанет время, и мы покинем пансион. Будем жить по-другому. Заживём взрослой жизнью. Я разрешу тебе сажать огурцы, — забираю у него сигарету.       — Я посажу помидоры, чтобы радовать мою мадам, — у него появляются ямочки от представлений о будущем. — А как мы покинем пансион? Куда нам ехать?       — Мама думает через пару лет открыть пансион в Лионе. Нужны учителя маленьким ведьмочкам. Как думаешь, получится из меня «мадам Фату»?       — Хотите кричать на детей? — он ухмыляется зелёными глазами.       — Пару денёчков покричу, а потом успокоюсь. Ты же знаешь, я не истеричка. Да, взбалмошная, но неудачи других воспринимаю как собственные.       — Мне всегда казалось, что Вы хотели чего-то другого в жизни. Будущее в лице учительницы-ведьмы никогда не рассматривали.       — Я вообще не понимаю своё будущее, — затягиваюсь в последний раз и даю докурить сигарету Паскалю. — Ты определился с символом?       — Решаете Вы, мадам. Как скажете, так и будет. Я приму любое Ваше решение, — он зажимает губами сигарету и проходит ладонями по моим предплечьям. — Кусачая кошка с острыми зубами.       Зубами.       — Зубы, — моё решение.       — Зубы, — повторяет Паскаль и тушит сигарету в банке из-под маслин.       Я целую его, и в завершении между нашими губами появляется колечко из дыма.       Ведьмы учатся до 20-и лет. Потом они уже не учатся, а выживают — адаптируют способности под обыденную жизнь. С каждым годом сила ведьмы увеличивается. У меня происходит какая-то фигня. Сильвен говорил Паскалю, что «его мадам» отстаёт в развитии. Мой «огуречик» признался в этом, когда красил мне ногти.       Сейчас я сижу на Высшем Разуме и вижу лицо фаворита. Молодой парень, 23 года. Светло-русые волосы, голубые глаза, гладковыбритый. Тяжёлый взгляд. Фаворит много учится. Он ещё не встретил девушку, на которой женится. Я познакомлюсь с ним через тридцать четыре года. Когда мне исполнится 52, а ему — 57, мы будем вместе. Он придёт на свадьбу, но уедет со мной.       — Бут, — толкает меня мадам Альба, — Бут. Бут, ты плачешь.       Я смотрю на лицо фаворита перед собой. Почему он? Нас ничего не связывает. Я не знаю его.       — Простите, — смахиваю слезу. — Тушь попала в глаза.       — Ты видела, да? — мадам Альба по-доброму шепчет и гладит по косичке.       — Нет, я ничего не видела.       Она понимает, что я лгу. Не каждая ведьма, по правде говоря, принимает свою участь. Я — одна из таких. Мадам Альба одобрительно кивает. Путь, что я пройду к сердцу фаворита, — тяжёлый.       — Я тут подумала, — Орор идёт рядом со мной по коридору западной части пансиона, — если ты не видишь лицо фаворита, вдруг твой фаворит — Паскаль? Звёзды тебе его не показывают, потому что лицо Паскаля ты видишь ежедневно. Фаворит для тебя не тайна.       — Нет, ведьма. Твою мать, это совсем не так! Что у нас по расписанию?       — В котелочках варить магические супчики.       Мы слышим топот ботинок и каблуков по второму этажу. Дворецкие и мадам бегут на звук ударов.       — Что-то произошло, — волнуется Орор.       Сердце подступает к горлу. Паскаль. Сейчас у него после перемены чтение с Дидьё. Я расписание Паскаля знаю лучше, чем своё. Не дожидаясь касания Орор для телепортации, я бегу на каблуках к лестнице.       — Гайя! — зовёт ведьма.       Из-за беспокойства за Паскаля или из-за громкого биения сердца я подворачиваю ногу и падаю на паркет.       — Твою ма-а-а-а-ать! — рычу на пол, а не на свою тупость. Всё-таки следовало посещать уроки телепортации. Высокие каблуки не выдержали постоянных марафонов на длинные дистанции.       Ковыляя босиком на одной ноге, я спускаюсь на второй этаж. Франсуа и Эрик оттаскивают от лежащего на полу Паскаля Жамеля.       — Что вы тут устроили?! — злая мадам Фату поднимает Паскаля.       Из носа течёт кровь. Вокруг носа синяки. Глаза плывут. Я чувствую головную боль. Кое-как Паскаль закрывает разбитый нос, капли крови падают на белую рубашку и зелёный галстук.       — Не поделили, — Жамель поправляет жилетку и застёгивает пиджак, — сервировку стола для обеда.       Жамель цел и невредим. Паскаль запрокидывает голову.       — Немедленно к директору, Жамель! Ригер, немедленно к лекарской ведьме!       «Что случилось?» — спрашиваю Паскаля. Он не смотрит на меня и не отвечает.       Гордый Жамель с бесячей козлиной бородкой широким шагом поднимается на четвёртый этаж в кабинет мадам Жозефины. Под руку Франсуа ведёт Паскаля к лестнице. Паскаль отказывается от помощи, держится за перила и ступает по ступенькам. Не пойдёт в таком виде к мадам Жозефине — слабый дворецкий не имеет права появляться перед ведьмой.       Ко мне подходит мадам Фату:       — Иди к нему, — опускает взгляд на опухшую лодыжку и касается локтя. — Пожалейте друг друга.       С помощью телепортации мадам Фату я оказываюсь на чердаке Паскаля раньше него. Он заходит в комнату с запрокинутой головой.       — Что случилось?! — сердито спрашиваю.       — Сервировка обеда, — гундосит Паскаль. — Где Ваши туфли?       Понятия не имею, где-то на третьем этаже.       Я открываю небольшой шкафчик взмахом кисти и вытаскиваю полотенце.       — Иди сюда, — тяну Паскаля на кровать.       Он лежит головой на подушке. Нос хлюпает, кровь течёт. Вытираю — не помогает.       — Что сказал Жамель?       Паскаль тяжело вздыхает и прячет глаза. Стонет от боли. Я легонько хватаю его за подбородок и заставляю посмотреть на меня.       — Мне явиться сейчас к мадам Жозефине и разнести к чертям её кабинет вместе с Жамелем?       — Нет, не надо. Это всего лишь мальчишеская драка.       — В драке подрались двое, а побит только ты. Ты не отвечаешь, не даёшь сдачи.              — Потому что я не такой. Я избегаю конфликтов.       — Держишь лицо перед пансионом мадам.       — Дворецкие не дерутся, мадам.       — Что Жамель сказал про меня?       — Не про Вас… — нос пускает кровавые пузыри, — про меня. «Ты её ещё не…?» — спросил Жамель. «В 20 лет ты не… свою мадам».       — Трахнул.       Паскаль сжимает веки и морщится от боли:       — Не говорите таких слов. Благородные девицы не должны произносить вульгарные слова.       — Какое дело Жамелю до того, что ты сделал во второй день своего двадцатилетия?       Вчера Паскалю исполнилось 20 лет. Мы отпраздновали событие романтическим путешествием по Дижону — заехали в магазин купили бутылку вина Пьемонт. Ночью на чердаке выпили эту бутылочку.       — Я ничего ему не ответил, мадам. Развернулся и собирался удалиться, но в нос прилетел кулак. Жамель сказал, что я не мужчина, раз… — Паскаль смотрит на мою позу: я-то на нём лежу, на груди, — раз между нами пижамы. Мужчины дерутся. Но я не дерусь, мадам. Дворецкие не дерутся.       — Я убью Жамеля!       — Вы — добрая ведьма. Добрые ведьмы не убивают гадких дворецких.       Я протираю переносицу полотенцем, но кровь из трещины не останавливается.       — Паскаль, кажется, у тебя нос сломан. Он кривой какой-то.       — Значит, теперь у Вас дворецкий с кривым носом, — Паскаль опускает взгляд на мои согнутые ноги. — Упали?       — Подвернула лодыжку, когда бежала к тебе на помощь. Нужно выпрямить твой нос и остановить кровь. Паскаль, я не умею. Я вообще не «медичка».       Он кладёт тёплую руку на опухшую лодыжку.       — Жалеешь? — интересуюсь шёпотом.       — Как умею, — так же тихо отвечает Паскаль.       — Я приведу к тебе лекарскую ведьму.       — Вам больно ходить.       — Пора научиться телепортироваться.       Мы живём в 20-м веке, но варварство осталось под коркой сознания. Мадам Жозефина строго отчитала Жамеля при всех и приказала мадам Фату прилюдно наказать дворецкого за непослушание. Десять ударов розгами. К примеру, у Сильвена на спине пятьдесят глубоких шрамов от розг. Дворецкий мадам Жозефины в юности был засранцем. Жамель отказался просить прощения у Паскаля. Я научилась телепортироваться. Больше не буду этого делать.       Сейчас Паскаль лежит в кровати на спине и дышит ртом. Нос перебинтован.       — Как чувствует себя большой котик? — целую в уголок губ.       — Хорошо, — он гладит перебинтованную лодыжку. Гундосить Паскаль не перестал.       Конечно хорошо! Три огурца за ужином слопал!       — Теперь у котика будет кривой носик? — держу за подбородок и целую. Паскаль только вытягивает губы — болеет человек, что от него можно требовать?       — Посмотрим после того, как снимут бинты. Вы же не бросите меня из-за некрасивого носа?       — Посмотрим.       Я убираю голову с плеча Паскаля и вытаскиваю из руки свою ногу. Паскаль переворачивается на бок, ложится ко мне спиной.       — Знаю, — подкатываюсь сзади, — как пожалеть так, чтобы было хорошо и мне, и тебе.       — Звучит интригующе, — пускай останется кривой нос, но не гундосый голос!       — Больше всех пострадала твоя попа.       — И чем же?       — Тебе запрещено заниматься спортом со сломанным носом, попа не приседает, я не наблюдаю за приседаниями красивой попы. Мы втроём связаны.       — Замечательно. Неожиданная логическая цепочка. У меня сломан нос, у Вас вывихнута лодыжка, но страдает моя попа.              Паскаль в пижаме — Паскаль всегда в пижаме. Щупать не щупаю, но накаченные ягодички приятны рукам. Натренированная попа под клетчатыми штанами. Мы вернёмся к тренировкам, не переживай, красавица.       — Тебе лучше? — обвожу клеточку на левой «попии».       — Потрясающе, — мурчит Паскаль.       Спустя много-много лет, в другой стране, мой фаворит тоже сломает нос, но жалеть его буду не я.