Такси высшего класса

Вот уже второй раз за неделю Илья стоял в ванной, отмывая ботинки от кладбищенской земли. - Да ты не так делаешь. Дай сюда. Влад стоял впритык к нему, соприкасаясь горячим боком, и отбирал у него обувь. - У вас большой опыт, - сказал Илья, наблюдая, как профессионально тот убирает грязь с его ботинок. - А мы шо, до сих пор на "вы"? - стрельнул в него глазами Влад. Взгляд был тёмным и мрачным. - Н-нет? - попробовал Илья. Череватый впечатлённым не выглядел. - А ну попробуй. - Что? - На "ты" меня назвать. И по имени. Влад оставил ботинки в ванной, выключил кран, выпрямился и вплотную подошёл к Ларионову. - Я... - пытался подобрать слова Илья. - Я н-не могу. Ларионов и сам не понимал, почему. Просто, наверное, ни одни отношения - дружеские ли, любовные ли или какие другие - не развивались так быстро, как с Владом. Череватый склонил голову набок. В тусклом свете тесной ванной его глаза казались совсем чёрными, бездонными, и Илья тонул, тонул в них. - Ну давай тогда я первый. - Влад смотрел прямо на него. - Илья. Теперь ты. - Влад, - сказал Илья. Это было легко. Он ведь и раньше называл Череватого по имени. - И всё? - усмехнулся тот. - А что ещё? - А как же на "ты" ко мне обратиться? Влад смотрел на него пристально. Илья не мог противиться той силе, что засасывала его душу в колодцы его глаз. Он думал лишь секунду о том, что сказать, и ответ пришёл сам собой: правду. - Влад, я в тебя влюблён. Не давая ему времени ответить, Илья подался вперёд, целуя. Сразу же вспомнились слова Лины про то, что у Влада первый поцелуй был совсем недавно, да ещё и с Ильёй. Сердце затопила нежность и какое-то яростное умиление. Ларионов прижал того к себе, обнимая за талию, и никак не давал Владу перехватить инициативу - хотелось показать, что он может, что умеет. Череватый дёрнулся несколько раз, единожды едва не прокусил ему губу, но Илья не поддался, и тогда Влад как будто... растворился в его руках. Обмяк, обхватывая за шею, и Ларионов поменял их местами - теперь он прижимал Влада к стене. Но отпустить его, к сожалению, всё-таки пришлось. Влад дышал заполошно, смотрел расфокусированными шальными глазами прямо на губы Ильи, как будто снова хотел нырнуть в новый поцелуй. В дверь постучались. - Мальчики, пора уже спать, - раздался хриплый голос Джебисашвили. - Заканчивайте и укладывайтесь. Череватый чертыхнулся, Илья отступил на полшага, заставляя себя убрать руки от Влада. - Ты иди, - дёрнул тот плечом. - Я тут закончу и приду. - Уверен? - Да пиздуй уже, - психанул Влад, открыл дверь и вытолкал Илью из ванной. - Що незрозумілого з першого разу... Оставшись одному в тёмном коридоре, Илья только поскрёб в затылке, озадаченно смотря на закрытую дверь. Квартира Лины и Влада была погружена в тишину. Джебисашвили уложила дочь и отправилась спать, напоследок сверкнув им улыбкой и погрозив пальцем Владу. Череватый только фыркнул в ответ. Было принято стратегическое решение ложиться спать вместе. Снимаемая квартира была небольшой, последняя свободная поверхность для сна представляла собой очень короткий диван на кухне. Влад, окинув высокого Илью с головы до ног, потащил его в свою комнату. - Я бы мог поспать на кухне... - Ой, не смеши меня. Ты даже если вдвое сложишься, туда не влезешь. Раздевайся давай. Ларионов ахнул. Так быстро? - Я-я хотел сначала поговорить, - запинаясь, сказал он, в срочном порядке пытаясь остановить Череватого, что уже потянул свою бежевую футболку вверх. - Поговорить? - спросил Влад озадаченно. - О чём? Илья помялся. - Сядь, пожалуйста. Ларионов указал ему на место на диване, и Череватый, подумав несколько секунд, сел. Илья выдохнул, пытаясь избавиться от нахлынувшего волнения, и очень понадеялся, что сможет подобрать правильные слова. - Мне очень жаль, что произошла та ситуация в машине, - начал он. - Мне не стоило вести себя так бестактно по отношению к тебе. Я, честно говоря... - Илья усмехнулся и потёр рукой затылок. - ...не думал, что когда-нибудь докачусь до того же, что и большинство моих коллег. У меня всегда вызывало отвращение, как они всё деньгами измеряют. А я, оказывается... Прости меня. Наверное, ты был прав. Череватый поражённо смотрел на немного сгорбившегося Илью, что не решался поднять на него глаза, и всё никак не мог уложить в голове его слова. Говорил ли Ларионов правду? - Малой, заебёшь, - прозвучал в ушах хриплый голос. - Не пиздит он. Видно же. Влад присмотрелся. Илья действительно выглядел расстроенным, вздыхал и теребил рукав от кофты. От мысли о том, что это из-за ссоры с ним, с Владом, где-то ёкнуло и больно потянуло. - Илюш, ты только себя не вини, - Череватый потянулся и взял его за руку, проводя большим пальцем по костяшкам. - Это я всё. Ебанутый я. Извини. - Не говори так про себя! - тут же вскинулся Илья. - И вообще, это же твой... Толик, да? Он тебе что-то наговорил? В ушах Влада кто-то отчётливо хмыкнул. - Не он то был. Я сам... в смысле, блять, не сам, в смысле... Блять. - Череватый потёр лицо свободной рукой. - Када хуйня какая-нить происходит, иногда голос такой злой начинает внутри говорить. Что это я всё виноват, что меня никто не... - Влад осёкся. - Это до Толика ещё было. Помню, родители пиздились... То есть, отец мать пиздил... Шум стоял, грохот... Я её сначала защищать пытался, думал, лучше я получу, чем она. А мать... и не делала ничего... С ним была до конца. Даже когда меня бил. И я её защитить не мог, и себя, и... И в петлю... Говорить дальше сил не было. Илья увидел, как Влад резко оборвался, зажмурился и напрягся всем телом, будто переживая всё, что было много лет назад, заново, и пытался сдержать ту сметающую всё на своём пути волну, что могла подняться, если позволить воспоминаниям слишком сильно пролезть в настоящее из прошлого. Ларионов и не думал больше. Он просто сел рядом с Владом, обнимая его, притягивая к себе, и позволил уткнуться в свою шею. - Всё хорошо, Влад, - увещевал он тихим, спокойным голосом. - Уже всё хорошо. Это прошло. Ты больше не там. Влада словно прорвало на последних словах - Илья услышал тихий всхлип. И хоть больше Череватый не позволил себе издать ни звука, плечи его тряслись. Ларионову не оставалось ничего другого, кроме как держать его крепко, прижимать к себе и шептать всё новые-старые и старые-новые слова. Влада больше никто не обидит. Не в его смену. Глубокой ночью Ларионов смотрел на спящего Влада. Во сне черты последнего становились мягче, спокойнее, словно на время затихал тот ураган и хаос, что Череватый устраивал вокруг себя всякий раз, как решал что-то сказать или сделать. Когда Влад немного успокоился, Илья помог ему стянуть с себя футболку, скинул свою кофту сам и забрался вместе с ним в постель. Несмотря на то, что глаза у Череватого уже были сухими, его трясло, и Ларионов сжимал его в объятиях и гладил по коротко стриженным волосам до тех пор, пока тело Влада не расслабилось, а дыхание не выровнялось, став глубоким и мерным. Им предстояло очень, очень много разговоров. Илья не строил иллюзий: это вряд ли был единственный раз, когда Влада захватил поток ужасных мыслей, из-за которых хотелось в срочном порядке сделать какую-нибудь глупость. Но отчего-то он был абсолютно уверен: они справятся.