Еще одно вторжение (Once More Unto the Breach)

      — Лея!               Она дернулась от интенсивности Силового прикосновения своего брата.               — Люк?               Но она больше не могла его почувствовать. Девушка поднялась с удобного кресла, в котором свернулась калачиком, и направилась в главную жилую зону своей квартиры на Корусканте. Она постучала по голопаду и попыталась связаться с братом. Ничего.               Она прикусила губу. Он звучал так настойчиво, а теперь она совсем его не чувствовала...               Она посмотрела на огромный город, огни которого светились в теплой ночи. Она не считала себя параноиком, но это было не то, от чего она могла отмахнуться.               Отец?               Его ответ последовал незамедлительно: — В чем дело, Лея?               — Ты можешь связаться с Люком?               Пауза.               — Нет. Я так понимаю, ты тоже на это не способна? — Его беспокойство просочилось сквозь их связь.               — Нет.               — Возможно...               Она почувствовала, как его внимание переключилось, а затем накатил страх.               — Могу я прийти к тебе, дочь моя?               — Да. В чем дело? Что-то случилось?               — Я расскажу об этом лично.               Она фыркнула и попыталась подавить тошнотворное чувство. Возможно, ей следует попытаться связаться с Хэном. Или Пиеттом. Один из них наверняка знал, где находится Люк.               Она должна подождать, чтобы сначала выяснить известное отцу. Она прошла на кухню и поставила на огонь немного воды. Пиетт прислал ей немного своего чая, и, пока закипала вода, она вдыхала аромат специй, пытаясь найти утешение в знакомом запахе.               Лея приготовила две кружки и махнула рукой в сторону двери, когда раздался звонок.               — Ты становишься довольно искусной в этом, дочь моя.               Его голос был спокоен, но она чувствовала его скрытое напряжение.               — Да, что ж, Люк — хороший учитель, — она не пыталась причинить ему боль, но заметила, как он слегка вздрогнул. Он понимал ее нежелание, чтобы он показывал ей пути Силы, но она не могла заставить себя просить его о многом. Лея взяла вторую кружку и протянула отцу.               Он одарил девушку понимающей улыбкой из-за выбора напитка, а затем они перешли в ее гостиную.               — Что случилось такого, что ты ждал, чтобы рассказать мне лично? — спросила она, садясь и указывая ему на стул.               Несмотря на теплые носки и уютную квартиру, ей было холодно. Лея сделала еще глоток и нелогично пожелала, чтобы Пиетт был здесь.               Анакин еще раз глотнул чая, и она знала, что он готовится сказать ей что-то неприятное. Она поставила кружку на приставной столик и стала ждать.               — Я получил довольно странную передачу. В сочетании с нашей неспособностью связаться с Люком, я... боюсь, что с «Палачом» что-то случилось.               Сердце Леи упало. Все важные для нее люди были на этом корабле.               — Что... что оно гласило? — прошептала она.               — Я просто его включу, — ответил Анакин и нажал на голопад, чтобы отправить передачу на ее более крупный приемник.               Всплыло странное изображение.               — Это... это вверх ногами? — спросила Лея.               — Да, я уверен, что это мостик, — осторожно сказал Анакин, понимая, что это будет означать.               Его прислал адмирал.               Она снова сглотнула, преодолевая комок страха в животе, и поняла, что это был конец прохода (только вверх ногами) возле иллюминатора. Что означало...               — Он держит его за спиной, — сказала она.               — Да, — ответил ее отец. — Он, должно быть, сразу понял, что происходит. А теперь слушай внимательно, дочь моя.               И передача заиграла.               Он не должен был пострадать. Ей придется цепляться за эту надежду.               Она подпрыгнула, когда изображение дернулось от звука выстрела из бластера, и подняла испуганные глаза на отца.               — Это не он, — немедленно сказал он ей, и она услышала, как зазвучал новый голос.               Она не узнала его. А потом датапад оказался впереди, и на нем появилось краткое изображение мужчины...               ...а потом экран заполнил серый пух.               — Что случилось? — спросила она Анакина.               — Я полагаю, что тот, кто был на другом конце провода, выстрелил в датапад.               Проклятье.               — Можем ли мы вернуться назад и посмотреть на это последнее изображение? — спросил ее отец.               Она нажала на кнопки управления, и изображение замерло. Оно было не в фокусе, но Пиетт явно сделал все возможное, чтобы получить ракурс, который мог бы показать его врага.               — Я постараюсь, чтобы компьютер заполнил данные в разумных пределах, — сказала Лея, набирая команды.               Изображение все еще было довольно нечетким, но на нем был изображен высокий мужчина в черной униформе. У него было вытянутое лицо и серебристые волосы. Ее отец перевел дыхание.               — Ты его знаешь? — спросила она.               — Возможно, — ответил он и ввел команду в ее консоль.               — Что ты проверяешь? — с любопытством спросила она.               — Я поручаю компьютеру провести анализ по имперской военной базе данных с учетом его роста и массы тела...               Появилось голографическое изображение.               Генерал Энрик Прайд.               — Я думал, он умер, — задумчиво произнес отец.               — Здесь говорится, что да, — ответила Лея, читая его досье.               — Мне сказали, что он был...               Ее отец замолчал, и она почувствовала его тревогу.               — Что?               — Палпатин сказал мне, что он погиб, выполняя задание императора.               Отец и дочь посмотрели друг на друга через голографическое изображение Прайда.               — Зачем этому сморщенному старому трупу лгать о подобном? — спросила она.               — Было много вещей, которые Сидиус тоже скрывал от меня, дочь, — сказал ей отец. — Я думаю, это довольно убедительно, чтобы нам с тобой нужно было добраться до «Палача».               Лея поднялась на ноги: — Я не говорю «нет», отец. Но мы не собираемся прибегать к безумному плану. Сначала нам нужно поговорить с Венкой. Если «Палач» будет захвачен, нам понадобится серьезная огневая мощь в качестве подкрепления.               Пожалуйста, пусть они все будут в безопасности. Пожалуйста, Сила, защити ее семью.                Датапад Анакина зазвенел одновременно с датападом Леи.               Она посмотрела на сообщение и снова перевела взгляд на отца.               — Куат атакован.              ****              — Милорд, — высокий военный склонил голову, и Вирс увидел другого человека в черном, с решетчатой серебряной маской на лице. Он немного напоминал Вейдера плащом и ростом.               И это…               Эта мысль была не из приятных.               — Нет никакой необходимости устраивать излишнюю грязь, генерал Прайд. В конце концов, я здесь, и есть более простые способы получить эти коды, чем убивать членов экипажа.               Он взмахнул рукой, и ближайшая к нему консоль засветилась.               Ох, крифф, криффова преисподняя.               Худший кошмар Вирса становился явью. Пользователь Силы. Рядом с ним Соло ругался себе под нос.               — Избавление от Скайуокера заняло меньше времени, чем я ожидал. И снова темная сторона намного лучше. Эти джедаи, — усмехнулся он, — живут в устаревшем и неэффективном прошлом. Такие слабые.               У Вирса похолодело внутри. Был ли молодой коммандер мертв?               И вдруг Пиетт буквально взорвался действием.               Каждый трюк, которому Вирс когда-либо его учил, был наглядно продемонстрирован, поскольку адмирал действительно взял в руки бластер и выстрелил, убив двух солдат. Он взмахнул им в сторону консолей... но четверо других набросились на него, уронив адмирала на палубу, и даже тогда им оказалось трудно его подчинить.               Вирс никогда не видел, чтобы тот сражался столь яростно, брыкаясь и отбиваясь так, что гораздо более сильные солдаты с трудом его удерживали. В конце концов, они прижали Пиетта, ругающегося и дрожащего от гнева, а по одному солдату схватили его за руки и ноги.               Его подняли на ноги, он тяжело дышал и широко раскрыл глаза от... страха. Но не за себя.                За свой корабль.               Вирс понял и дернул за свои путы, но холодное дуло винтовки на шее напомнило ему, что он беспомощен.               Фигура в маске усмехнулась, и это было зло. Он оглядел своего пленника, которого теперь крепко держали четверо солдат. Пиетт сверкнул глазами.               — Тебе придется меня убить, — заявил он.               Нет, Фирмус. Пожалуйста...               Прайд тонко улыбнулся и взглянул на человека в маске, который заговорил.               — О, адмирал, — вы знаете, что должно произойти. Как восхитительно. Знаете, вам будет гораздо легче, если вы не будете с этим бороться. Я здесь, конечно, не для того, чтобы вас убивать. Вы знаете, чего я хочу.               Его лица не было видно, но Вирс услышал ужасную улыбку в голосе мужчины. Пиетт выглядел таким отчаявшимся, вырываясь из хватки солдат.               — Я удивлялся, что Вейдер выбрал вас, расставляя по местам все свои маленькие пешки. Теперь я понимаю. Столь преданный…               Знал ли он их? Откуда он узнал?..               И Вирс мог только с ужасом наблюдать, как мужчина приближается к его другу, все еще делавшему все возможное, чтобы освободиться от хватки державших его людей.               Внезапно, пронзительный белый луч с треском вырвался из одной из консолей в сторону фигуры в плаще...               …Леди, защищающая своего адмирала, и Соло, который никогда раньше не видел ничего подобного, выругался от удивления.               Да! — злобно подумал Вирс. — Убей их всех, Леди!               Но человек в маске поднял руку, и луч остановился.               Девять преисподних. Никто раньше этого не делал. Никто не мог.               — Как очаровательно, — казалось, он изучал энергию, которую держал в узде. Пиетт с тоской смотрел на луч.               — Она защищает вас, адмирал. Вещь. Однако на это было потрачено впустую достаточно времени, — он толкнул, и луч исчез.               Затем он снова повернулся к Пиетту, быстро и жестоко схватив его за голову обеими руками.               — Нет! — закричал его друг, и Вирс получил сильный удар прикладом винтовки, пока боролся.               Прости, Фирмус, мне жаль, что я не могу тебе помочь...               — Я получу эти коды прямо сейчас, адмирал. Ах… вижу, он научил вас защищаться. Какая поистине жалкая попытка.               И Пиетт закричал.               Вирс понял, что ругается в своей красной ярости, но все закончилось слишком быстро, и Пиетт безвольно повис в руках своих похитителей.               —  Спасибо, адмирал. Видите, это было не так уж и трудно, не так ли? — и фигура повернулась к пульту.               Вирс наблюдал, как его друг поднял голову, его грудь вздымалась и опускалась, и он знал это сжатие челюсти, видел решимость. Если бы он защищал своего собственного ребенка, — подумал Вирс, — его глаза были бы сейчас такими же, как у Пиетта.               Пиетт рванулся вперед, и удивленные солдаты отпустили его, чтобы схватить колени пользователя Силы, заставив его споткнуться. Его гнев был силен, и он отбросил своих людей назад, прежде чем развернуться и немного побороться с адмиралом.               Он должен был знать, что не сможет справиться с ним. Но это был Пиетт. Он не собирался сдаваться.               — НЕТ, — потому что Пиетт боролся за жизнь своей Леди. И, похоже, был полон решимости умереть, пытаясь это сделать.               — Я устал от этого, адмирал! — и вдруг Пиетта швырнуло через всю комнату, он ударился о стену и упал на пол.               На мгновение все стихло.               Пожалуйста, нет, пожалуйста, адмирал...               А потом — невероятно — Пиетт подтянул руки под себя и встал на четвереньки. Он задыхался и дрожал. Изо рта у него текла кровь, но он поднял глаза, и Вирс понял, что он попытается еще раз. Адмирал был самым упрямым человеком, которого он знал.               Фирмус, друг мой, мне так жаль.               Пользователь Силы явно знал и о его намерениях. Он снова рассмеялся… играя с ним… и Прайд с отвращением поднял бровь, когда Пиетт сплюнул кровь и приготовился броситься снова.               — Такая преданность к вещи, адмирал, это всего лишь инструмент, который нужно использовать. Меня не интересует ничего, кроме ее силы. Остальное излишне.               — Она не является... вещью… — Пиетт едва не всхлипнул, и Вирс почувствовал, как его собственное сердце разрывается из-за его друга — он знал, что это безнадежно, даже когда адмирал бросился в атаку...               ...чтобы снова быть брошенным на пол простым жестом руки.               — Чего вы надеетесь добиться, кроме собственного уничтожения, адмирал? Вы — ничто против меня. И ваш корабль тоже. Я не хочу сейчас вас убивать, так как вы окажетесь полезны… позже. Но я смогу обойтись и без вас, если придется.               Адмирал застонал...               …и снова попытался встать.               Сила, Пиетт. Ты не можешь. Пожалуйста...               — Оглушите его, — нетерпеливо приказал Прайд, и двое солдат открыли огонь.               И Пиетт рухнул на палубу, чтобы, наконец, затихнуть.               Вирс знал, что его щеки были мокрыми, и видел, что глаза Соло тоже блестели.               Ублюдок в маске повернулся к консолям.               — Я буду наслаждаться, наблюдая, как Вейдер тебя выпотрошит, — сказал ему Вирс, все его существо пылало от ярости.               Тот даже не обернулся, когда начал вводить цифры: — Я с нетерпением жду, когда этот предатель к нам присоединится, генерал. Я уверен, что он придет, чтобы забрать своего сына. И тогда его провал будет полным.               Значит, Скайуокер был жив. Это было то, что предполагал Вирс. Он почувствовал оцепенение.               Мужчина набрал последнюю цифру, и все огни погасли. Вирс закрыл глаза.               Леди исчезла.               Когда они вернулись через две секунды, генерал двинулся, чтобы ввести команду, затем посмотрел на лидера в маске.               — Мы контролируем ситуацию, милорд.               — Будь ты проклят, — прорычал Соло.               Фигура в маске медленно повернула голову, чтобы посмотреть на него.               — Я уже был, Соло.               И Вирс почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.               — Отведите их в камеры. Генерал может попытаться сохранить адмиралу жизнь. Тот все еще может быть полезен в качестве заложника.               Двое солдат подняли бессознательное тело Пиетта, а Вирса и контрабандиста поставили на ноги.               Вирс хотел присутствовать, чтобы подбодрить Вейдера, когда тот переломает каждую кость в теле ублюдка в плаще.              ****              <Она дотянулась до центрального процессора, чувствуя присутствие других в комнате. Это было трудно увидеть, как она обычно делала. Очевидно, не все, что с ней делали, было ремонтом.>               <Там. Верный, стоящий на коленях и связанный. Хэн Соло рядом с ним. Каковы были намерения этих черных? Она могла чувствовать Синего, работающего, как она велела, чтобы создать файл. Она собралась.>               <Ее Адмирала привели. Она почувствовала страх за него. Казалось, он знал. Он посмотрел на ее камеру.>               <Холодный генерал угрожал Верному. Ее адмирал не стал бы этого делать, даже ради него. Она знала, что он этого не сделает. Ей стало его жаль.>               <Потом... обладающий Силой. Серебряная маска. НЕТ. И ее Адмирал сражался. Он боролся за нее, очень сильно. Она собралась с силами настолько, насколько была способна, чтобы убить этого человека в маске.>               <Он остановил ее. Она отшатнулась от неожиданности.>               <Даже Темный не обладал такой силой, как этот. А потом он отбросил ее, и она дрогнула. Тогда она поняла. Она должна позволить событиям развернуться. Время пришло. Она должна была оставить своего Адмирала. — Мне очень жаль, — сказала она ему, хотя знала, что тот ее не слышит. — Но я тебя спасу! >               <Она почувствовала агонию своего адмирала, когда коды были вырваны из его разума. Она сжимала себя так быстро, как только могла, и ее адмирал дал ей это время. Она так им гордилась, хотя и желала превратить его мучителей в атомы. И она архивировала себя.>               <Меньше, плотнее, обтекаемее. Они ошеломили его. Два выстрела. Он неподвижен. Но он жив. Она должна стать меньше. Она сосредоточилась, и человек в маске набирал код...>               <Синий!! — позвала она.>               [Я здесь, Леди]               <Я иду к тебе!>               <Последняя кнопка была нажата... и она толкнула себя в Синего...>              ****               Хэн наблюдал за Вирсом, пока их вели в тюремный отсек. Он никогда не видел, чтобы генерал выглядел таким мрачным. И если бы ему сказали, что «Железный Макс» способен плакать... что ж. Он тоже был в этом виновен, став свидетелем отчаянной последней битвы Пиетта за свой корабль.               Ему было более ясно, чем когда-либо прежде, что «Палач» — нечто большее, чем он думал вначале. Хотя, возможно, это уже не так в связи с только что произошедшим.               Хэн любил «Сокола». Он многое сделал бы для него. Уже многое для него сделал. Но он не был... Ну, кем бы ни был «Палач».               И, с другой стороны, если их похитители теперь командовали величайшим военным кораблем в галактике, то это не сулило Новой Республике ничего хорошего. Он задавался вопросом, есть ли у Леи какие-либо идеи. Сумел ли кто-нибудь из других предупредить Корускант о том, что произошло.               Они вошли на тюремный уровень, и Хэн испытал одновременно облегчение и разочарование, увидев знакомую фигуру в одной из камер.              — Люк! С тобой все в порядке?               Его оттащили в камеру рядом с его другом и бросили туда, солдаты активировали энергетический барьер.               — Хэн! Я... ну, да, в основном, со мной все в порядке.               Им не стоило более свободно говорить в присутствии своих врагов.                 Бесчувственное тело Пиетта грубо швырнули в камеру напротив, и Хэн поморщился. В тот момент, когда наручники Вирса были сняты, он бросился на солдат, которые это сделали, и в своем яростном гневе нанес несколько впечатляющих ударов, прежде чем они навалились на генерала, как игроки в матче, и его тоже бросили в камеру.               Он закашлялся, держась за бок, и перекатился на колени, прежде чем двинуться к своему лежащему другу.               — Генерал, с вами все в порядке?               — В итоге будет, Соло. Прямо сейчас меня это не слишком беспокоит.               Он осторожно прощупал Пиетта, проверяя, нет ли у того серьезных травм, и Хэн решил, что должен позволить этому человеку спокойно позаботиться о своем друге.       — Люк. Как они тебя заполучили? Ты смог кого-нибудь предупредить?               — Высокий парень в серебряной маске ждал меня в моей каюте. Он использует Силу.               — Да, мы встречались, — мрачно ответил Хэн.               — Он... невероятно силен. Я не чувствовал ничего подобного со времени... императора.               Вирс поднял на это глаза.               — Значит, он — ситх?               — Я не знаю, — услышал Хэн ответ Люка. — Но он что-то сделал с этой камерой. Очевидно, я не могу использовать Силу. Мне удалось… Я думаю... позвать Лею. Генерал, кто-нибудь из вас смог передать предупреждение?               — Я нет, — коротко ответил Вирс, снимая свой китель, затем приподнял Пиетта, чтобы перебраться в угол камеры. Вирс устроился в углу и прижал адмирала к груди, прежде чем накрыть его сброшенным кителем.               — По очевидным причинам, у меня не было возможности спросить Фирмуса.               Хэн наблюдал, задаваясь вопросом, поверил бы он несколько лет назад, если бы кто-нибудь сказал ему, что «Мясник Хота» способен быть нежным.                Они с Вирсом никогда не обсуждали ту битву, но Хэн знал, что у Восстания была своя пропаганда, как и у Империи. Когда он был способен думать об этом более объективно, да, эта кампания была жестокой, но если бы стороны поменялись местами, ситуация не сильно бы изменилась. Вирс не совершал военных преступлений, он просто был безжалостно эффективен в уничтожении базы Эхо.               Они даже зашли так далеко, что иногда выпивали, и Хэн знал, что Лея питает к генералу слабость. Конечно, ничего похожего на то, что у нее было с адмиралом, и Хэн боялся того, что может случиться, если этот человек не выживет.               Однако прямо сейчас Вирс обнимал своего друга, словно защищая его от чего-то еще, и на его лице было выражение «тронешь его, и я тебя прикончу». Хэн понимал это чувство. Испытывал его в прошлом к Люку, Лее и Чуи. Он мог только представить, насколько ужасно было для Вирса в той комнате. Для Хэна было достаточно ужасно только быть свидетелем.               Пусть Пиетт выживет, — подумал он.