Камелот

Вместо занятий в тренировочном зале курсантов, сонных и помятых, собрали в гостиной. Гнетущую тишину разбавляло лишь слабое жужжание. Вялая муха кружилась возле окна, стукаясь о витражное стекло в попытке вырваться наружу. Камин не разожгли, и в гостиной стоял ужасный холод. Пасмурная погода за окном вызывала только желание забраться под пуховое одеяло и не выбираться оттуда до самой весны. Подавив зевок, Гермиона сощурила слипающиеся глаза и положила голову на плечо Гарри в поисках тепла. Лениво было даже разговаривать. — Ну, и на хрена мы здесь? — простонал Тео, падая на диван. — Может, мистер Сэвидж придумал очередную игру? — предположила Астория. — Ага, будем весь день играть в шашки, — фыркнул Нотт, кивая на стол, усыпанный волшебными настолками. — Вообще-то, шашки развивают стратегическое мышление, — отозвалась Кэти, с напускной серьёзностью растягивая слова. — Тебе бы оно не помешало. — Вообще-то, — передразнил он писклявым голосом. — Я прирождённый стратег. — О, поэтому ты продул все свои ставки вчера? — Ой, отвали. Гарри обменялся понимающими смешками с Малфоем, и Гермиона поёжилась, чувствуя, что снова что-то упускает. По вечерам она сидела в библиотеке, штудируя дополнительную литературу по тактикам боя и ядам, когда остальные ребята собирались в комнатах, чтобы скоротать время за играми и неочёмной болтовнёй. Нет, конечно, её тоже приглашали, но сейчас учёба казалась важнее социализации. Вопреки стараниями и ночным тренировкам на занятиях Гермиона явно отставала. Она превосходила по умениями многих, но пары месяцев в академии было всё равно недостаточно, чтобы стать лучшей. В бою она была медленнее Гарри, слабее Драко, реагировала не так быстро, как Терри, отвечала на вопросы позже Ромильды, и в сумме это всё заставляло её чувствовать себя бездарностью. За два года в изоляции Гермиона будто потеряла всё своё интеллектуальное превосходство над сверстниками, и это сжирало её изнутри, заставляя работать усерднее и усерднее. Наконец пришёл Сэвидж, и все разговоры мгновенно стихли. Окинув курсантов внимательным взглядом, он не спешил с объяснениями, словно выжидая чего-то. Спустя пару минут аврор взглянул на золотую стрелку-меч на настенных часах и, прочистив горло, достал из кармана мантии бархатный мешок. — Мистер Робардс настаивает на небольшой экскурсии для вас, — без энтузиазма начал он, распуская шнурок на мешке. — В Азкабан. Сделав паузу, Сэвидж позволил вихрю беспокойного шёпота закружиться по комнате. Гермиона мгновенно выпрямилась, словно её окатили водой из ведра, и быстро переглянулась с Гарри. Немого взгляда из-под бровей было достаточно, чтобы понять, что его эта новость тоже не особо обрадовала. — Тише вы, — цокнул Сэвидж. — Ничего страшного. Просто подежурите один день вместе со стражниками. Так сказать, в целях ознакомления. Призвав с каминной полки полую миску, он высыпал туда чуть мерцающий летучий порошок. Аврор намеренно двигался неторопливо, словно наслаждаясь колючей нервозностью, наэлектризовавшей воздух в комнате. — Я же хочу, чтобы вы поняли, что вас ждёт, если провалите выпускные экзамены. Меган робко вскинула руку и прокашлялась, привлекая внимание преподавателя: — Но мистер Сэвидж, там же… — её голос на мгновение дрогнул, — дементоры. В ответ Сэвидж коротко хмыкнул, одарив её снисходительным взглядом. Его этот аргумент совершенно не тронул. — Поверьте, в Азкабане есть твари намного хуже дементоров. Побледнев, Гермиона нервно стиснула палочку, покоящуюся в кармане мундира. Она прошлась взглядом по лицам сокурсников и тяжело сглотнула, замечая, как позеленел Найджел, круглыми глазами уставившись на порошок в миске. — Считайте это тестом на профпригодность. А если вы даже с дежурством не справитесь… — продолжал Сэвидж. — Что ж, можете смело собирать вещи. В наших стенах не место слабым. Никто не посмел перечить. Затем в абсолютной тишине он выстроил их в колонну, раздавая приказы тоном, не терпящим возражений. Каждый из курсантов по очереди собрал из миски горсть летучего порошка и вступил в жерло камина, растворяясь в зелёном пламени, чтобы отправиться на остров, скрытый ото всех посреди Северного моря.

***

Азкабан встретил их запахом сырости и плесени, скопившейся в щелях между каменными плитами. Кутаясь в выданную стражниками шерстяную мантию, Гермиона плелась по коридору позади Тео и пялилась на массивные пятки его сапог. Их определили в одну команду и отправили на третий уровень, где содержали заключённых, обвинённых в политической измене. Дежурить вместе с ним было намного спокойнее, чем в одиночку. На периферии взгляда на деревянных табличках мелькали номера, номера, номера. Идя вдоль камер, Гермиона слышала хриплые вздохи и мерзкие звуки отхаркивания. Перебирая в потной руке древко, она старалась не заглядывать за решётки, поросшие налётом ржавчины, но всё равно чувствовала на себе липкие взгляды, буравящие её из тьмы. — Здесь намного холоднее, чем я думала, — дрожащим голосом выдавила Гермиона не в силах больше выносить давящую тишину. С губ сорвалось белое облако пара и тут же растворилось. Нотт даже не обернулся на её реплику, стремительно ступая дальше в вязкую, как смола, темноту. С каждым его шагом на стенах вспыхивали тусклые факелы и тут же гасли, стоило Гермионе пройти чуть дальше. От нахождения здесь хотелось отмыться. Каменные стены тюрьмы погрязли в тяжёлом, смердящем гнилью мраке. Словно тёмная магия, пропитавшая их, сжирала любую искру света. — Они ведь могли хотя бы разжечь камины на всех этажах, а не только у себя, — возмущённо бормотала себе под нос Гермиона. С удовольствием избавившись от курсантов, стражники остались на нижнем уровне в маленькой, тёплой комнате, продолжая играть во взрывного дурака и упиваться чем-то, до рези в глазах отдающим спиртом. Гермиона поначалу обрадовалась, что не пришлось составлять им компанию, но сейчас уже была не так уверенна в своей первой реакции. Щёлкая зубами от холода, она бы едва ли отказалась от места у очага. Да. Сэвидж оказался прав. Один день в этом месте определённо послужит отличной мотивацией не провалить экзамены в Аврорат. Возвращаться сюда ещё хоть раз не хотелось. — Нас будто самих отправили в карцер. Как здесь вообще может кто-то жить? Тео продолжал молчать, игнорируя её, и под рёбрами чуть кольнуло от обиды. Пытаясь вытянуть его на разговор, Гермиона надеялась отвлечься от тревоги, колотящейся в груди, а он совсем не помогал. От его привычной болтливости не осталось и следа. Но она не сдавалась: — А если кто-то из них простудится и заболеет? Гермиона мельком скользнула взглядом по белым, тощим щиколоткам в кандалах в одной из камер. В нос ударил едкий запах мочи и пота. Привалившись к стене, человек за решёткой даже не шевелился. Возможно, он уже умер. — Думаешь, заключённым оказывают медицинскую помощь? — поморщившись, выдохнула она. — Они ведь обязаны по закону. Тео упрямо молчал. Он изредка замедлял шаг и косился на клетки по обоим сторонам, пытаясь выцепить что-то во тьме. Повернув голову, Гермиона бросила взгляд на узкий коридор, кончающийся полуразрушенным балконом. С балкона открывался вид на море, сливающееся по цвету с хмурым небом. От завываний ветра и шума бьющихся о стены волн по спине пробежали мурашки. — Я читала, что министерство рассматривает новый законопроект, чтобы увеличить… — Салазар, — перебив её, вздохнул Тео и резко застопорился на месте, оборачиваясь. — Грейнджер, ты никогда не затыкаешься? Гермиона обескураженно застыла на месте, уставившись в чёрные глаза, почти скрытые под густыми бровями. Ей казалось, что прежде они с Тео неплохо ладили. Такого выпада в свою сторону она не ожидала. — Прости, я не хотела тебя… — Забей, — отмахнулся он, сжав пальцами переносицу. — Просто давай разделимся. Ты пойдёшь в ту сторону, — Тео небрежно махнул рукой ей за спину. — А я в эту. Нам необязательно таскаться по этой дыре вместе. Мне сейчас не до твоих разговоров. — Но… — Ага, вот и договорились, — кивнул Тео и, ускорив шаг, скрылся во тьме. Вскоре факел в последний раз осветил его спину, и он вовсе пропал из виду. Проводив сокурсника взглядом, Гермиона крепко сложила руки на груди, чувствуя себя брошенной. — Придурок, — выругалась она и, сердито раздувая ноздри, зашагала в обратном направлении. Пошёл Нотт к чёрту. Пусть сам здесь дежурит. Гермиона решила больше не оставаться на этом этаже и найти Гарри. Всё равно за ними никто не следит. Стражники едва ли поднимутся сюда до заката. Гарри должен был дежурить вместе с Найджелом на одном из соседних уровней. Поднявшись по скользкой лестнице наверх, Гермиона осмотрелась и прислушалась к звуку шагов, но услышала лишь бешеный рёв волн и чей-то надрывный кашель. Пусто. Она дважды свернула по коридору, похожему на лабиринт, и замерла, заметив между камерами далёкий просвет, выходящий на море. Неподвижная тень сгорбилась, прислонившись к стене у самого края. Гермиона без сомнений узнала силуэт Малфоя, выпускающий кольца дыма изо рта. Господи, он даже не погнушался курить в тюрьме. Поджав губы, она сделала шаг в его сторону, но осеклась, услышав шаги с другой стороны. — Драко, почему ты здесь? — эхом донёсся до неё мягкий голос Астории. О, чёрт. Гермиона тут же отступила и завернула за угол, прислонившись спиной к холодной, влажной плитке. Тори не простит, если кто-то сейчас прервёт их. Последнюю неделю она только и делала, что жаловалась перед сном о том, что ей не удаётся поговорить с Драко наедине. Ну вот, у неё получилось. Азкабан ведь широко известное место для свиданий. Нервно усмехнувшись, Гермиона зарылась пальцами в волосы и оглянулась по сторонам, пытаясь разглядеть во тьме пути отступления. Как назло, её окружали только клетки и бесконечные, однообразные коридоры, кончающиеся тупиками. Она даже не могла вспомнить, откуда пришла. Гермиона стояла за углом, но всё равно различала вдалеке голос Астории: — Что с тобой? Ты в порядке? Сдвинув брови, она резко повернула голову, чувствуя, как в груди нарастает беспокойство. Она не успела разглядеть Малфоя, чтобы оценить его состояние, но такие вопросы просто так не задают. Распознав движение, рядом вспыхнул факел. Гермиона взмахнула палочкой и, потушив его, чтобы не выдать своё присутствие, погрузилась в темноту. — Ага, — хмыкнув, глухо отозвался Малфой. — В порядке. Просто это не самое моё любимое место. — Из-за отца? Сглотнув, Гермиона замерла и невольно прислушалась к голосам. Она по своему опыту отлично выучила, что эта тема была для Драко под запретом, и больше не смела поднимать её. Тори ходила по грани. Гермиона ожидала гневную тираду в ответ, но услышала лишь тяжёлый вздох Малфоя. — В последний раз я был здесь на свой день рождения, — сделав паузу, неожиданно спокойно начал он. — Тогда я с отличием сдал ежегодные экзамены в Камелоте и хотел рассказать ему, чего добился. Хотел, чтобы он знал, на что я способен. Гермиона затаила дыхание, прислонившись затылком к стене. От его откровения к шее поднялся жар, согревая окоченевшую кожу. Немигающий взгляд упёрся в решётку пустой камеры, на полу которой валялись скомканные, грязные тряпки. То, что она услышала, было… неожиданно. Гермиона была уверена, что Малфой послал бы её, стоило бы ей только заикнуться о его отце. Драко никогда не говорил так открыто с ней. Без масок и недомолвок. Без насмешек и споров. И Гермиона не могла остановиться слушать. — Когда мы прибыли сюда… его камера уже была пуста. Нам даже не сказали, что произошло, — горько усмехнулся Малфой и на миг замолчал, видимо, делая затяжку. — Наплели что-то про вирус и выставили нас. Мы даже не видели его тела. Мама… Она тогда чуть не сошла с ума от горя. Вздрогнув, Гермиона прикрыла рот рукой и закусила указательный палец. Часть её порывалась сбежать и перестать слушать то, что не предназначалось для её ушей. Это было неправильно. Но ноги будто вросли в сырую плитку, не давая ступить и шагу. — Я уверена, что отец гордился бы тобой, — ласково отозвалась Астория. Драко внезапно громко рассмеялся, и его смех растворился в грохоте очередной волны, накатившей на стену снаружи. Гермиона нахмурилась, давя в себе порыв выглянуть из-за угла и узнать, что его так развеселило. — Ты его плохо знала, — объяснил Малфой, когда всё стихло. — Он бы не гордился. Наверное, он бы даже осудил меня за мой выбор. Он всегда считал авроров тупыми солдатами, шавками, исполняющими хотелки министерства. Нет. Я не хотел, чтобы он гордился. На самом деле, я хотел, чтобы он был разочарован, чтобы он понял, что я наконец пошёл против его воли. С губ Гермионы сорвался поражённый выдох. И её накрыло облегчение, что Малфой не видит её, что он говорит это не ей. Потому что её язык резко прирос к нёбу и вряд ли подобрал бы хоть одно правильное слово в ответ. — Габриэль ведь тоже не рад, что ты поступила в Камелот? — резко перевёл тему Драко, обращаясь к Астории. — Да, — в её голосе слышалось смущение. — Он говорит, что это неподобающее занятие для юной леди, — передразнивая отца, весело протянула она. — Слишком опасное. — Может, он прав? — хмыкнул Малфой, и его голос заметно смягчился. — Не обижайся, но ты не очень похожа на солдата. — Я могу им стать. — Зачем? Назло Габриэлю? Астория ненадолго замолчала, явно стушевавшись. — Не знаю, — чуть погодя, выдала она. — Наверное, это так. Я выросла в академии. Мы с Дафной часто приезжали в этот особняк, когда были детьми. Когда я закончила школу, просто не могла представить себя в другом месте. — Знаешь, Тори, в мире есть ещё много мест гораздо лучше этого. Гермиона могла поклясться, что слышала в голосе Малфоя улыбку. — Если бы ты вышла замуж, как сестра, может, не пришлось бы сейчас торчать здесь, в прогнившей тюрьме посреди чёртового моря. Кошмар. Он что, флиртует с ней? Гермиона поморщилась, судорожно оглядываясь по сторонам в поисках лестницы. Ей точно было пора убираться. — Может, когда-нибудь я и выйду замуж, но точно не за кого-то вроде Забини, как Дафна, — рассмеялась Тори. — Почему нет? — беспечно возразил Драко. — У него как раз есть кузен в Италии. Кажется, даже твой ровесник. Могу познакомить, если хочешь. — Спасибо, но нет, — чуть тише ответила Тори. — Моё сердце уже занято. — Неужели? Тогда ему лучше быть примерным и законопослушным гражданином, чтобы твой отец одобрил. — Да, точно, — вновь рассмеялась она. Гермиона зажмурилась. Мерлин. Почему Тори всё время смеётся? Малфой не такой уж и забавный. Нет. Он вообще не забавный. — Что насчёт тебя? — помедлив, несмело поинтересовалась Астория. Вспыхнув от неловкости, Гермиона быстро сделала шаг в противоположную голосам сторону, но что-то на грани мазохизма не позволило ей сделать следущий. Господи. Её разрывало на две части. Одновременно хотелось и залить себе уши воском, и вернуться на полшага назад, чтобы слышать разговор лучше. Гадство. Она быстро поддалась вспышке соблазна. Ей и правда было интересно, взаимны ли их чувства. — Что? — переспросил Драко. Теперь Гермионе искренне захотелось его стукнуть. Он специально придуривался или действительно не понимал элементарных намёков? — Ну… У тебя есть кто-то в сердце? — А, — отозвался Драко и, чуть помедлив, ответил, — не совсем. Гермиона закатила глаза, сдерживая скептичное фырканье. Он никогда не отвечал прямо и, видимо, никому. — Как это? — не сдавалась Тори. Драко медленно и напряжённо вздохнул, словно размышляя над ответом. Затем пояснил: — Моё сердце не всегда согласно с моей головой. — О, — растерянно отозвалась Астория. — Ясно. — Это сложно объяснить, так что… давай не будем об этом. Услышав достаточно того, что её не касалось, Гермиона заспешила по коридору в случайном направлении. Сердце безумно колотило по рёбрам, а от лица не отступала краска. Лучше было совсем заблудиться, чем продолжать мучать свою совесть, подслушивая. Хотя она всё равно ещё выслушает этот разговор в деталях, только в возбуждённом пересказе Тори с ремарками о том, как именно смотрел на неё Малфой в этот момент. Да, Астория рассказала бы ей. Но не обо всём. Гермиона поднялась на следующий этаж и, остановившись перед одной из камер, перевела дыхание после лестницы. Винтики в голове до визга крутились, беспрестанно анализируя. Её не волновало, кто там на самом деле нравится Малфою. Она не могла отделаться от другой мысли. Твой отец больше не может запугать или подкупить судей Визенгамота. Если ты выкинешь что-нибудь подобное, то отправишься прямиком к нему. — Дура, — едва слышно выплюнула она. Как можно было сказать ему такое, даже не подумав? К горлу подкатила тошнота. Гермиона опёрлась плечом о стену, другой рукой ослабляя тугой воротник мантии. Ей было противно от самой себя, от своего детского поведения, от той желчи, которой она без раздумий плевалась в Малфоя всё это время. Да, она извинилась перед ним. Объяснила, что не знала и всё такое, но ей до сих пор было стыдно. Перед ним. Перед собой. Глупо было думать, что они когда-нибудь будут в расчёте. Невозможно сделать столько гадостей друг другу и просто забить на это. Такие вещи не лечит даже время. Гермиона больше не чувствовала ненависти, но до сих пор помнила все его издёвки в школе и не сомневалась, что он точно так же помнил каждое её ядовитое слово. Такое невозможно забыть. Глупо было думать, что они могли бы поладить. Но в последнее время Малфой вёл себя так, будто могли. И Гермионе всё труднее давалось сопротивление. Она была на грани того, чтобы сделать шаг навстречу. С этими мыслями Гермиона какое-то время брела по коридору, пока не услышала нервозный шёпот, заставивший её остановиться: — Нет, нет… Я не могу! Гермиона вгляделась в коридор, с трудом различая очертания человека, остервенело вцепившегося руками в прутья решётки. Но она узнала голос. Это был Тео. Какого чёрта? Он должен был остаться на третьем уровне, куда их вдвоём и поставили. — Нет, отец, я не уверен, что выйдет, — судорожно продолжал шептать он. Сдвинув брови, Гермиона хотела окликнуть его, но осеклась, чувствуя, что снова проникла туда, куда не нужно. Она забыла, что отец Тео был в тюрьме. Она и предположить не могла, что с утра он был так взволнован из-за этого. Все эти письма с печатью из Азкабана. Попытки съехать с разговора, как только речь заходила о родителях. Ей стоило понять раньше. — Да, но это рискованно, и… — Тео замялся на мгновение, стрельнув взглядом в её сторону. — Погоди, я, кажется, слышал шаги. Сглотнув, Гермиона отступила в сторону и, стараясь не создавать шума, выбежала на дальний балкон, скрывшись за выступом стены. Её окружило море, взволнованное диким штормом. Серый, бескрайний простор, уходящий за горизонт. Ледяной порыв воздуха хлестнул её по лицу, орошая солёными каплями накатившей снизу волны. Гермиона вжалась в камень, царапая спину об острые бугры полуразрушенной стены и наросты соляных кристаллов. Спустя время звук шагов стих. Тео прошёл мимо, так и не заметив её. Гермиона облегчённо выдохнула, прикрыв глаза. Чужие тайны словно дышали ей в затылок, подстерегая на каждом шагу. Её съедала иррациональная вина за то, что её семья была нормальной. Гермиона безумно скучала по родителям, но никогда бы не смогла понять чувства Тео или Драко. Её родители были живы, здоровы и в безопасности. Она могла поговорить с ними в любую секунду за пределами академии, просто набрав сотовый. Она могла навестить их без особого разрешения министерства. Она могла сколько угодно говорить с отцом о всякой ерунде, сидя на кухне и уплетая оладьи, а не искать его по всей тюрьме, чтобы урвать несколько коротких слов через решётку. Едва ли Гермиона могла винить Тео за то, что тот сорвался на неё. Привалившись к стене, она обняла себя за плечи. Мёрзлый ветер закрутился в волосах, моментально превратив их в скоп. Её накрыло непреодолимое уныние и холод, но возвращаться внутрь не было никакого желания. Шум волн успокаивал. Глубоко вдыхая морской воздух, она бы дождалась окончания дежурства прямо здесь, лишь бы больше ни с кем не сталкиваться в коридорах, таящих в себе больше горечи, чем она была готова выдержать. Но что-то было не так. Кожа онемела, словно покрывшись коркой льда. Неохотно открыв глаза, Гермиона подняла голову к серому небу и увидела над собой костлявую руку, протянутую к её лицу. Судорожно вздохнув, она расширила глаза от ужаса. Уродливое серое лицо, покрытое слизью, приближалось к ней, и Гермиона почувствовала, как кровь отливает от головы к сжавшемуся в комок желудку. Парализованная страхом, она не могла заставить себя сдвинуться с места, чтобы убежать. Нащупав палочку дрожащими пальцами, Гермиона взметнула руку вверх и усиленно начала вспоминать что-то счастливое, что прогнало бы страх. — Властью данной мне этой унылой академией… Глаза Астории игриво сверкнули. — За твою доброту и бескорыстность отныне нарекаю тебя — леди Грейнджер. Астория торжественно коснулась кончиком палочки её плеч, совершая фиктивную акколаду, и Гермиона, не сдержавшись, прыснула. В груди запульсировало тепло. Она открыла глаза в том момент, когда тьма под капюшоном распахнула пасть, пытаясь украсть у неё смертельный поцелуй. — Экспекто Патронум! Голубое свечение сорвалось с палочки, отталкивая дементора на несколько метров, но не сформировалось в знакомый силуэт выдры и в конце концов начало слабеть. Чёрт. Не сработало. Оцепенев, Гермиона врезалась пятками в пол и сильнее вжалась в стену, ощущая зловонное дыхание бездушной твари на своей коже. Ноги подкосились. Горло сдавило так, что не вскрикнуть. Грудная клетка разрывалась от безумного ритма сердца. Вопреки сопротивлению её тело тянуло вперёд неукротимой силой. Потеряв концентрацию, мысли слились в липкую жвачку из страха и бессилия. Мир неумолимо сужался, сужался и сужался, исчезая в тёмной воронке. Затем её дёрнуло в сторону, и Гермиона больно упала на каменные плиты коридора, ободрав колено и запутавшись в полах мантии. Она подползла к стене и обхватила виски влажными ладонями, пытаясь прийти в себя. Пот градом катился от загривка вниз по спине. Голова кружилась так, словно её опоили чем-то, что вдвое превышало градус в теле. Гермиону трясло. Подняв голову, сквозь мутную поволоку перед глазами она увидела его. И внутри что-то оборвалось. Малфой неподвижно стоял прямо перед дементором, не поднимая палочку. Он стоял на самом краю. Его тёмная мантия развевалась на ветру, как бушующее море, в которое он мог сорваться в любую секунду. Драко даже не пытался вызвать патронус. Долбанный самоубийца. Он просто стоял и ничего не делал, пока дементор парил над ним, словно стервятник над падалью. Гермиона знала, что должна была помочь ему, но не могла встать. Ноги не слушались. Палочка откатилась по полу в сторону. Её тело стало таким неповоротливым и тяжёлым, точно его нашпиговали камнями. От каждого резкого движения перед глазами рябило. Она крепко зажмурилась, пытаясь найти в себе остатки сил, а когда открыла глаза Малфой уже стоял прямо над ней, точно материализовался по щелчку пальцев. Дементора не было. Он исчез. Задрав голову, Гермиона перевела растерянный взгляд с пустого балкона на Драко. Пару мгновений его лицо ничего не выражало, будто его вырезали из белой мастики. Она тяжело сглотнула, чувствуя что-то неправильное в этом выражении, что-то нечеловечески безразличное. — Малфой, — тихо позвала она, сдвинув брови. Её голос дрожал. — Как… ты это сделал? Драко чуть заметно вздрогнул, точно выходя из транса, и мгновенно помрачнел. Острая челюсть ожесточилась, выделяя желваки. Тусклые глаза резко сверкнули сталью, точно лезвие на солнце. — Какого чёрта, Грейнджер? — процедил он сквозь зубы. Его подбородок заходил из стороны в сторону, поддеваемый неприкрытым гневом. — Ты свихнулась?! Перестав сдерживать себя, он кричал, до побеления сжимая кулаки. — Если решила убить себя, могла сразу сигануть с балкона и разбиться о скалы! Воздух вокруг словно вибрировал от его голоса, расходясь мелкой рябью. — Прекрати, — округлив глаза, прошептала Гермиона. Но Малфой не собирался прекращать. Он смотрел в упор. Сверху вниз. Свысока. Дробил её взглядом на мелкие кусочки. — Или ты решила выбрать способ поизощреннее? Браво! У тебя получилось! — Хватит, Малфой… Её голос надломился, и Гермиона поджала губы от досады. Но Малфой не слушал, охмелев от злости. — Почему ты не вызывала патронус? Грейнджер, ты, блять, понимаешь, что могла умереть только что? Часто моргая, она вздрагивала от каждого его хлёсткого слова, точно от пощёчины. — Хватит! Не кричи на меня! Я не… — Почему ты не вызвала его?! — рявкнул Малфой, звонко ударяя ладонью по стене прямо над ней. Гермиона отвернулась, больше не выдерживая этого напора, и спрятала горящее лицо за спутанными волосами. — Я просто… растерялась. — Растерлась? — зло усмехнулся Драко. — Это что, шутка? Она не ответила, чувствуя, как в уголках глаз скопились жгучие слёзы обиды. Малфой не имел никакого права кричать на неё вот так. Это было несправедливо. Она ведь и правда чуть не умерла. Какого чёрта он вёл себя так? Шумно вздохнув, Малфой отступил на шаг и провёл ладонью по волосам. Его плечи высоко вздымались от тяжёлого дыхания. Не отнимая глаз от пола, Гермиона поднялась на ноги и отряхнулась. Ей хотелось просто уйти. Ничего не говорить. Ничего не выяснять. Ей было достаточно. Она и так всё поняла. Да. Она облажалась и заставила его рисковать своей жизнью. Драко имел право злиться, но… на мгновение ей захотелось обмануться. Просто пожелать от него сочувствия. Эмпатии. Заботы. Хоть какого-то утешения. Как тогда, когда он нашёл её в розовом саду и отвёл в гостиную, обращаясь с ней, как с чем-то хрупким, чем-то важным, чем-то…значимым. И ей казалось, что… Нет. Это просто глупость. И, слава Мерлину, она поняла это прежде, чем совершить ошибку и сделать этот бесполезный шаг навстречу. Сколько бы времени не прошло, вряд ли между ними когда-нибудь что-то изменится. Малфой никогда не станет говорить с ней так же мягко, как с Асторией. И Гермиона точно не сможет говорить с ним так же ласково, как она. Они не были друзьями. Даже чем-то около. Оксюморонные мгновения, когда они общались нормально, можно было пересчитать по пальцам. И каждый раз их перекрывало то, что она бесспорно видела в его потемневших глазах сейчас. Неукротимую ярость. Это было очевидно. Логично. Ожидаемо. Естественно. И всё же до жжения в груди обидно. Переборов себя, Гермиона выпрямилась и смело заглянула ему в лицо сквозь слёзы, чтобы сказать одно слово: — Спасибо. Малфой фыркнул, покачав головой, но она никак не отреагировала. Он мог не принимать её благодарности, но Гермиона не собиралась снова чувствовать себя обязанной. Она не собиралась оправдываться. Драко спас её, и она правда была благодарна. И одного слова было достаточно, чтобы это обозначить. Чтобы провести черту, которую больше не следует переступать. — Может, Сэвидж прав, — холодно произнёс Малфой, вскинув брови. — Таким, как ты, не место у нас. И он так же — одним словом — без колебаний лишь подчеркнул эту черту между ними жирными чернилами. Сдерживая слёзы, Гермиона вскинула подбородок. — Каким таким? — Сама знаешь, — хмыкнул Драко, сузив глаза. — Слабым. Беспомощным. Нуждающимся в защите. Это удел гражданских. Чем ты там раньше занималась? Вязала носки для эльфов? Может, ты просто возьмёшь и… — Может, ты просто возьмёшь и пойдёшь к чёрту, Малфой? — воскликнула она, больше не сдерживая слёзы, хлынувшие по щекам. Замерев, Драко резко изменился в лице. Он приоткрыл рот, сдвинув брови, но Гермиона опередила его, не желая больше слушать слова, что без промаха били по самому больному. — Мне не нужна твоя защита, — скривилась она. — Лучше бы я умерла, чем ещё хоть раз приняла от тебя помощь. Он сверлил её взглядом ещё несколько секунд, а затем отвернулся к морю, бросив напоследок: — Возвращайся внутрь. И больше не поднимайся сюда.