Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене.
И я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине.
Мне хочется плакать от боли или забыться во сне.
Где твои крылья, которые так нравились мне?
Nautilus Pompilius — Крылья
Вдох. Вики почувствовала, как сердце сжалось, когда она увидела главного Советника без сознания. Лицо Эрагона было искажено от боли, а его густые платиновые пряди волос прилипли к влажному лбу. Золотые перья, которые раньше светились ярче всех Серафимов, теперь стали багряными, будто навечно впитали в себя алую кровь. Уокер задержала дыхание, её губы соединились в тонкую линию. Казалось, будто каждая кость в теле мужчины была сломана его руками. Регенерация не справлялась с такими повреждениями, и это заставило Вики ощутить ещё большую тревогу. Эрагон не двигался, его тело обмякло, словно тряпичная кукла. Он прислонился спиной к пьедесталу, где раньше находился горн. Советник не подавал абсолютно никаких признаков жизни, его грудь не поднималась и не опускалась. И даже сильная энергия, что всегда исходила от мужчины, угасала с каждой секундой. Мальбонте нигде не было, не тянулся за ним и шлейф морского ветра, что прошерстил густой лес и унёс за собой свежие запахи хвои и можжевельника. Вики всесильно огораживала себя от мыслей, что это сделал он. Бессмертный, который пощадил каждого, за кого она взмолилась в той жестокой войне, что и подарила новый уклад жизни Небес и Ада. Оставил в живых и даже отдал Люциферу его законный трон. Отправил управлять школой Мими. Даже если они не принимали его идеалы, то были слишком дороги Вики, и этого было достаточно для Мальбонте. Выдох. Вики медленно склонила голову, привычно закрыв глаза в знак уважения к Советнику. Но вдруг из глубин тронного зала послышался слабый щелчок. Девушка обернулась и тотчас же встретилась с зелёными радужками третьего Всадника. Голод, словно хищник, истощил Эрагона до предела, высасывая жизненные силы лишь своим присутствием. Внутри Вики кипел ужас и страх, она боялась потерять своего наставника. Но Голод, словно бесчувственный камень, стоял рядом, молча наблюдая, как её душа разрывалась на куски. С неподдельным удивлением Вики ощутила, как по её телу пробежали мурашки, будто тысячи иголок пронзили каждый нерв девушки. Пришло осознание. Она не почувствовала Голода от слова совсем. И если в прошлый раз Уокер ощущала лёгкое недомогание, то теперь не было даже этого. Вдох. Их миссия провалилась, и теперь она должна была спасти Эрагона. Её сердце колотилось как ненормальное. Горн был недостижим, но она не могла оставить Советника одного. Её мать, возможно, считала бы это жертвой во благо, но Вики не хотела этого. Она почувствовала, как Голод изучающе смотрел на неё, но её замешательство вызвало разочарование в его глазах. Он потянулся за сигаретой, поджигая и поднося ту к своим губам, затягиваясь. Тем временем Вики продолжала смотреть на Советника, чувствуя, как его жизнь висит на волоске. Она знала, что должна действовать быстро и решительно. Сердце забилось ещё быстрее, когда она приняла решение: спасти Эрагона и бежать самой. — Он в коматозе, — так же равнодушно произнёс Всадник, выпуская следом густой дым, — придёт в себя, когда меня не будет рядом. Выдох получился скомканным. Уокер поймала себя на мысли, что по-прежнему не поддаётся силам Голода и чувствует себя разве что раздавленной, с трудом смотря на балансирующего на грани Небытия Эрагона. Смотреть на то, как кто-то умирает, стало чем-то привычным. Но если снаружи Вики огородила себя каменной стеной безразличия, внутри неё всё пылало. И сейчас, когда судьба бессмертного зависела от неё, она не могла позволить себе слабость. В голове Вики гулом звучала клятва Эрагона оберегать Кая, защищать её беззащитного сына от опасностей, которые могут причинить ему вред. Советник был достаточно силен, чтобы сдержать эту клятву. Вики знала, что могла на него положиться. Но сейчас он был настолько истощён, что девушка невольно подумала о том, кто будет стоять на страже покоя Кая, если Советника не станет. Такого она не могла допустить. Не теряя ни секунды, Вики приблизилась к Эрагону, нащупав в кармане его пиджака камень-портал. Голод оставался неподвижным, но глаза его следили за каждым движением девушки, которая активировала загадочный артефакт. Между пальцами у Всадника горела сигарета, которая медленно тлела и исчезала с каждым затягом. Портал, словно живое существо, завертелся рядом, притягивая в свой водоворот густые пряди волос Вики и колыхая легкую ткань её платья. Девушка наклонилась, чтобы приподнять Эрагона и помочь ему войти в портал, но внезапно почувствовала, что советник стал слишком лёгким и едва ощутимым в её руках. Сердце Вики забилось сильнее, предчувствуя неладное. Она уже была на грани шага в портал, но Голод, всё это время тихонько наблюдавший за происходящим, оказался рядом и обнял Вики за плечи со спины. Его крепкие руки остановили девушку, лишив её спасительного шага. Теперь она ощущала на себе его дыхание и то, как сильно вздымалась его грудь. — Почему я? — отпрянула от него Вики, упав на колени и всё ещё удерживая Эрагона за плечи. Она медленно повернула свою голову, напряжённо вглядываясь в глаза Всадника, словно пытаясь прочесть его мысли. Её взгляд был пронизывающим, наполненным яростью и неприязнью, которые отражались на лице. — Вам нужны метисы, а во мне лишь кровь очень-очень дальних родственников, — добавила она скомкано, и голос её заглушил шум в ушах. — Да плевать мне на это. — В его зелёных глазах читалась бесконечная скука. Голод вновь затянулся и выпустил дым сквозь едва приоткрытые бледные губы. — Мне интересно, почему моё присутствие никак не влияет на тебя. Всадник был полностью расслаблен, тогда как Вики сжалась от страха, ощущая, как Голод обошел её, чтобы получше рассмотреть женское лицо. Однако девушка собрала всю свою волю в кулак и расправила плечи, вызывающе взглянув ему в глаза. Ведь у неё было преимущество перед ним, и настало время взять себя в руки и воспользоваться возможностью безболезненно общаться с Голодом. — Как ты узнал, что мы придём за горном? — произнесла Уокер, не отводя глаз и пристально наблюдая за Всадником. Пальцы, обнимающие плечо Эрагона, сжались сильнее. Она старалась лишний раз не опускать глаза на его измученное лицо, дабы не расстраиваться себя ещё больше. Голод фыркнул, а после растоптал окурок носком грубого ботинка. Подобные разговоры, казалось, не доставляли ему особого удовольствия. Вики поджала губы, смотря исподлобья. — Я оставил несколько горнов в разные местах, чтобы понять, кто сливает вам информацию, — ответил он, наклонив голову вбок, присматриваясь к Вики и всем своим видом намекая, что ей больше не стоит спрашивать о подобном. И всё же добавил: — Но Фенцио успел сбежать, — мужчина усмехнулся, — довольно странный и неприятный бессмертный. На лбу девушки выступили капельки пота. Она словно почувствовала на себе всю боль Дино, ведь, несмотря на его натянутые отношения с отцом, Фенцио был единственным, кто у него остался. После воскрешения он служил Ордену, чтобы наладить отношения с сыном, но зашёл слишком далеко. Вики всё же надеялась, что бывшему престолу удастся добраться до Ордена невредимым, однако вероятность обратного, самого страшного исхода всё же была большой и пугала слишком сильно. Вики ещё больше сжалась внутри, с трудом натягивая маску хладнокровия на лицо. — Отпусти его, — потребовала она, выставив руку вперед, не подпуская к себе Всадника. Под её крылом был ещё живой Эрагон, и она больше не могла размениваться на разговоры. Голод лишь усмехнулся в своей манере, не отнимая сигарету от губ. Вики и не заметила, как он снова закурил. От запаха ментола и выжженного табака у девушки закружилась голова, но она из последних сих отгоняла от себя дурманящую дымку, не позволяя себе путаться в мыслях. — Он мне не нужен, — произнес вдруг Всадник и лениво пожал плечами. Вики кинула на него недоверчивый взгляд, но медлить не стала и метнулась к порталу. В голове её звучал стук собственного сердца, заглушающий все остальные шумы в огромной зале. Толкнув Эрагона в портал, она попыталась сбежать сама, но одно лишь прикосновение вновь вернуло её на землю. Перед глазами снова возник образ Кая: она мечтала как можно скорее увидеть его, прижать к себе и вдохнуть сладкий запах своего ребёнка. Кай растворялся в белом свете, протягивая маленькие ручки к Вики. Уокер потянула ладони в ответ — ватные, тяжёлые, неуправляемые — и окончательно провалилась в небытие.***
Глаза Вики медленно открылись, встречаясь с ослепительным светом от ламп, которые словно взорвались прямо перед ней. Несколько мгновений девушка не могла прийти в себя — казалось, что она умерла вновь и оказалась в другом мире. Однако резкий хрип, сорвавшийся с её сухих губ, вернул к реальности. Вики приподнялась на локтях, промычав, — голова начала кружиться. Она попыталась осмотреться, но всё вокруг было таким непонятным и странным, что не было никакой возможности сориентироваться или хотя бы строить догадки. В углу скромно стоял небольшой графин: он мог быть пустым или же полностью наполненным отравленной жидкостью. И всё же девушка, не раздумывая, подползла к нему, надеясь утолить жажду. Её пересохшее горло до безумия желало прохладной жидкости, и, когда первые капли воды окатили его, Вики почувствовала невероятное облегчение. Сознание её понемногу возвращалось к норме, и теперь единственный вопрос, который не давал покоя — где она находится? Вики, сжимая кулаки, бросилась к двери, будто собираясь прорваться сквозь неё. Её резкие удары по глянцево-белой поверхности звучали как стук маленького сердца, бьющегося в упорстве и отчаянии. Но дверь оставалась непреклонной, словно железный занавес, отрезавший её от желанного — свободы. Уокер смотрела на неё пустыми глазами, словно теряя способность ощущать и чувствовать. Она медленно повернула ручку, но дверь снова не поддалась. Мысли навязчиво крутились в её голове. Она будто знала, что это конец — конец её попыток выбраться из этой ловушки, конец её свободы. Девушка встала в центре комнаты и схватилась за голову двумя руками, словно пытаясь удержать отчаянные мысли, которые бушевали в её разуме. Вики хотела кричать, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя слабой и беззащитной, но слова застряли в горле. Женские веки бессильно прикрылись, будто пытаясь укрыться от того, что происходило вокруг. Уокер, затаив дыхание, опустилась на колени. Казалось, что даже время остановилось, а всё вокруг померкло. — Хорошо, успокойся, — Вики втянула воздух ртом, а после выдохнула, — как там учил Эрагон… Не найдя другого способа унять бушующую внутри бурю, Вики решила прибегнуть к медитации. Она села в позу лотоса, расправив позвоночник, и закрыла глаза. Но Уокер знала, что это не поможет ей в данной ситуации. Однако девушка продолжала верить, что хотя бы ненадолго удастся успокоиться и найти в себе силы пережить всё, что происходит. Вокруг было тихо и спокойно, а внутри Вики всё ещё гремело и кипело. Она сосредоточилась на дыхании, пытаясь забыть обо всём остальном. Медленно и глубоко Вики растягивала выдох, словно пытаясь привести свой разбитый на части мир в порядок. Но как бы девушка ни старалась, ни один вдох не унес с собой и частички её боли и страха. — Старик белобрысый! — выругалась Вики, опуская плечи. — И как он только может медитировать, когда мир буквально рушится на глазах. Уокер упала на твёрдый пол, и тело её ощущалось тяжёлым и бессильным. Белый цвет, словно густой туман, завладел разумом, проникая в каждую клеточку мозга и оставляя ядовитый осадок внутри. Девушка лежала так несколько часов, а сознание плавно уходило в глубины белой бездны. Голубые глаза потеряли способность различать реальность, руки казались такими же белыми и нереальными, как и окружающее пространство. Вики окунулась в ванну, наслаждаясь теплой водой, которая обволакивала её кожу. Она закрыла глаза и отдалась ощущению безмятежности. Воздух наполнился ароматом её любимых эфирных масел, которые она добавила в воду, чтобы расслабиться и забыть о проблемах. Перья на поверхности воды покрылись ароматной пеной, которая придавала им нежный оттенок. Они создавали вокруг Вики облачко мягкости и комфорта. Вдруг Уокер почувствовала прикосновение губ на своей щеке. Это был Мальбонте, который нежно коснулся её обнаженной кожи. Он осторожно поцеловал её шею, наслаждаясь запахом волос и сахарных яблок, который так плавно смешивался с его собственным ароматом. Вики чувствовала, что её сердце забилось чаще, а кожа покрылась мурашками от прикосновения любимого человека. Девушка открыла глаза и увидела его улыбку, такую тёплую и родную, которая заставила её улыбнуться в ответ. Они были вместе, наслаждаясь друг другом и этим прекрасным моментом, который казался нереальным и сказочным. Война осталась в прошлом, вместе с Мальбонте они встали во главе Совета, равновесие было установлено вновь. За его спиной Вики чувствовала себя в полной безопасности, и, даже несмотря на то, что они правили рука об руку, девушка всегда поддерживала его желание менять порядок в мире бессмертных. Он стал для неё крепостью, в которой, она знала, всегда можно найти защиту. Но даже несмотря на всю его силу и величие, наедине с ней Мальбонте мог быть приземлённым, нежным. Тем, кем хотел бы быть с самого детства. Рядом с Вики мужчина вновь почувствовал искренне счастье. Он протянул ей бокал с холодным вином, практически невесомо коснувшись мягких волос кончиком носа и вновь вдохнув их аромат. Безмятежность должна была продолжаться ровно до того момента, когда они оба вернутся в зал Совета. Каждый думал о том, как бы растянуть этот вечер. Когда Вики вернулась в реальность, яркий свет ослепил её, заставляя прищуриться. Внезапно над головой появился тёмный силуэт, закрывший собой ненавистные лампы. Она вздрогнула, не понимая, что происходит. После того как голубые глаза наконец смогли различить образ перед собой, Вики увидела два красных огонька, которые смотрели на неё сверху. Брови мужчины поднялись в нескрываемом удивлении, а на лице затаилась глубокая обеспокоенность, но, когда он увидел, что она цела и невредима, мышцы слегка расслабились. Он обнял её, словно пытаясь защитить от всех опасностей этого мира. — Люцифер… — Вики всхлипнула, ощущая знакомое тепло демона, — о Шепфа… Она не видела его уже столько дней, что лицо мужчины казалось ей чужим и далёким. Уокер закрыла глаза, пытаясь забыться в своих мыслях, но Люцифер не исчезал, он был рядом, и Вики могла чувствовать его теплое дыхание на своей коже. Она открыла глаза и на мгновение замерла в изумлении. Это действительно был он — Люцифер, демон, по которому она безумно скучала. От осознания реальности на её лице появилась улыбка. Девушка обняла Люцифера, уткнувшись лбом в его напряжённые плечи. Девичье сердце билось так сильно, что она была уверена, что он услышит его стук. — Пока я здесь, ты в безопасности, — сказал он негромко, поглаживая вибрирующие перья. — Ты уже знаешь про Фенцио? — Демон отстранился, но руки его всё ещё лежали на плечах девушки. — Дино, — он скривил губы, — этот идиот обязательно кинется его искать. Уокер с тоской взглянула на Люцифера. Он и Дино были для неё не просто друзьями или очередными бессмертными, они занимали особое место в её сердце. Они были теми, с кем она могла поделиться своими мыслями, чувствами и переживаниями: её опорой, уголком комфорта и понимания. Десять лет назад, после гибели Дино, Вики открыла для себя новую сторону Люцифера. Она узнала о нём то, что было скрыто от посторонних глаз. Она узнала о его прошлом, о том, как он стал тем, кем является сейчас. И Вики приняла его таким, каким он родился, каким его воспитал Ад, каким он стал спустя тысячи лет. Эти люди были для неё не просто друзьями, они были её семьей. И Вики благодарна им за то, что они всегда были рядом, даже в самые трудные моменты жизни. Она ценила их дружбу и любовь слишком сильно. — Когда вернусь, отговорю его действовать без плана и буду рядом, — выдохнула Вики, вглядываясь в карминовые радужки и разбиваясь об острые скалы тревоги в них. Люцифер кивнул, ведь только это ему и оставалось. Находясь здесь, в тисках врага, вечно балансируя на грани жизни и смерти, не в силах убежать, он ненавидел сам себя, своего отца. Сатана и его сын — казалось бы, кто посмеет идти против воли бывших правителей ада? Но реальность была неумолима, мужчина опустил взгляд на свои руки, что были связаны невидимой нитью. Вечные соперники, лучшие в школе. Дино и Люцифер всегда, хоть этого и не признавали, зависели друг от друга. Без осуждающего взгляда ангела второй не потешил бы своего самолюбия после очередной выходки, ведь поступил как настоящий Сатана, получив осуждение самого неисправимого ангела. А тот не торжествовал бы, не поставив на место Люцифера и не доказав, что порядок и правила придуманы вовсе не для того, чтобы их нарушать. Вики, сама того не подозревая, сблизила их, потому что оба так или иначе были близки ей. — Где Мальбонте? — тихо спросила девушка, пытаясь сохранить уверенность в голосе. Люцифер отстранился, не позволяя себе посмотреть в голубые глаза подруги. Он стиснул зубы, отчего его челюсти напряглись. Мужчина никогда не питал любви к метису, но знал, что для Вики он был всем. Люцифер понимал, через что прошла девушка, и видеть Уокер разбитой снова ему не хотелось. — В школе, — всё же пересилив себя, ответил Люцифер, — и мы в школе. — Предугадывая следующий вопрос, демон нервно улыбнулся. — Почему он не пришёл? — голос Вики дрогнул, в эту секунду ей больше не хотелось сдерживаться. — Люцифер, скажи мне, почему Мальбонте не пришёл? Демон отрицательно покрутил головой: слышать то, как голос девушки срывается и пропадает, было до ужаса непривычно. Для него она — первая Непризнанная, которая смогла добиться успеха. Вики сумела сохранить милосердие в сердце, не пуская тьму внутрь себя. Она не стала жестокой, как её мать, не поддалась искушению использовать свою силу для зла. Однако, сидя на коленях в белоснежной комнате, Люцифер ощутил, как глаза девушки пронизывают его светлым лучом боли. Её голубые радужки отражали страдания, которые она скрывала внутри себя. — Не захотел. — Эти слова разрушили последнюю надежду. Вики обхватила колени, закрываясь крыльями. Она нечасто позволяла себе проявлять уязвимость, предпочитая скрывать её за маской хладнокровия. Однако в этот момент, когда её душа была истерзана, горячие слёзы начали стекать по щекам, образуя кривые струйки, словно ручейки на заросшем дикой травой склоне.***
Мальбонте стоял перед белой дверью, затаив дыхание. Его сердце билось сильнее обычного, охваченное тревогой и неопределённым чувством страха. Он не мог зайти внутрь. Там была она, Вики. Ангел, ради которого он готов был пойти на что угодно. И девушка, которая сейчас, возможно, нуждалась в нём больше всего. Его глаза пристально смотрели на дверь, словно могли проникнуть сквозь материю и разглядеть то, что скрывалось за ней. Он чувствовал слабую, но такую родную энергию. Она навечно впечаталась в его кожу, в каждую клеточку. Растеклась по сосудам, проникая внутрь. Но сейчас он боялся её. Боялся того, что увидит за дверью. Боялся увидеть в таком состоянии, которое причинило бы ему невыносимую боль. Мальбонте не хотел даже думать о том, как плохо сейчас было Вики. Его сердце сжималось от одной только мысли, что он может потерять девушку навсегда. Он невольно ударился о твёрдый камень, проклиная свою беспомощность и страдания, которые не могли быть обузданы даже физической болью. Но всё было напрасно — ничто не могло унять его тоску по ней. Голубые глаза Вики, словно бриллианты, мерцали в его сознании каждую ночь, преследуя во снах. Когда тьма окутывала мир, Мальбонте видел её, слёзы, дрожащие руки и Чуму, издевающуюся над ней. Каждая слезинка девушки была словно лезвием, режущим его сердце на куски. Мальбонте смотрел на неё сверху вниз, пока Вики, разбиваясь судорогами и закатив глаза, задыхалась от боли. Чума практически уничтожила её, вырвала из груди всю тьму, некогда отданную ей по ошибке во время ритуала. Вики свыклась с ней, приняла, приручила, но Всадница безбожно вырвала его частичку из самой, казалось бы, души. Ей было невыносимо больно, едва ли каждый бессмертный способен был выдержать такую муку. Взгляд Вики умолял, цеплялся за Мальбонте, ведь ближе его не было никого, но мужчина был холоден и не смел врываться туда, где господствовала Чума. Вики едва ли нашла бы нужные слова, чтобы описать своё разочарование. Она бы соврала, если бы сказала, что испытывала лишь нестерпимую физическую боль. В тот день её душа, только-только зажившая после войны, унёсшей слишком много жизней, вновь была раздроблена на части. Мальбонте опустился на пол, прижимаясь спиной к той самой двери. Он поднёс разбитый кулак к губам, и привкус железа мгновенно осел на кончике его языка. Боль от удара длилась недолго, ибо его регенерация была слишком сильной. Опустив голову, он сомкнул губы, старательно сдерживая порыв снять с петель дверь и отшвырнуть её в конец коридора. Его грудь пылала самым настоящим адским пламенем. Даже на расстоянии Вики воздействовала на него. Боль. Мальбонте уже привык к ней, она преследовала его всю жизнь. Сколько он себя помнил, это гнусное и неумолимое чувство держалось за него. Боль присосалась к нему, как паразит, не желая отпускать из своих крепких объятий. Без неё он себя уже не помнил. Вскоре эта боль сосредоточилась только в одном месте: в нескольких линиях, расчерченных на груди. Губы мужчины тронула вымученная улыбка, и в ту же секунду с них сорвался тихий стон. Руны. Он надеялся, что они станут его спасением. Мальбонте собственными руками выжег знаки на своей груди, пытаясь тем самым запечатать свои чувства и эмоции. Это должно было сработать, сильная магия и его максимальная выдержка — всё это должно было помочь ему забыть о ней. Навсегда. Но Вики продолжала занимать место в его сердце, которое было запечатано сотнями печатей. Оно всё ещё болело при виде этой девушки, и боль эта неприятно отдавалась по всему телу, концентрируясь в трёх символах на груди. Одного прикосновения было достаточно, чтобы Мальбонте ощутил всё то бремя, на которое обрёк себя.Бескрайние леса в округе столицы Преисподней. Несколько месяцев назад
В таинственном лесу, где тишина и мрак царили над всем, каждый шорох вызывал дрожь, Мальбонте расстегнул свою рубашку, оголяя грудь. Он ощущал, как магия и природа сливались в единое целое, где каждое дерево имело свою собственную историю и даже маленький кустик скрывал тайны. Мужчина вдохнул глубоко, наслаждаясь свежим воздухом, но не желая задерживаться слишком долго в этом диком лесу. Он взял в руки острый клинок, пропитанный вязкой чёрной жидкостью. Вокруг лезвия назойливо кружили мрачные тени, из-за которых губы его соединились в тонкую линию. Мальбонте безжалостно провёл кинжалом по груди, сжав челюсти. Линия за линией, это продолжалось до тех пор, пока три символа не встали в один ровный ряд. Но боль от лезвия была незначительной, ибо самое тяжёлое ждало его впереди. Процесс принятия. Мужчина отключил эмоции, боясь оступиться. Его губы дрогнули прежде, чем тихий шёпот вырвался наружу: — Сонмы страстей и страхов испарятся, и всё былое превратится в тлен, — Мальбонте сжал руки в кулаки, когда раны на его груди начали гореть, — я обещаю вам повиноваться. Кеназ и анзус внутри меня эмоции воздвигнут в плен. Мужчина почувствовал, как в груди начала накапливаться тупая боль, словно камень, который всё тяжелее и сильнее давил на сердце. Он попытался выдохнуть, чтобы снять напряжение, но боль только усиливалась и заставляла тело сжиматься в конвульсиях. Мальбонте закрыл глаза, стараясь справиться с этим ощущением, но оно не уходило. Но он выпрямился, тряхнув плечами, и взгляд его зацепился за острые верхушки башен замка Сатаны, возвышающегося над лесом. Он знал, что теперь тень безразличия всегда будет следовать за ним.***
Голод пришёл незаметно, когда Вики, закрыв глаза, массировала виски. Белый свет уже не давил, но девушка с каждой минутой, проведённой в заточении, чувствовала, как растёт в ней гнев. И когда Всадник привлёк к себе внимание, шумно выпустив дым из сложенных трубочкой губ, она обрушила на него весь поток негодования. И в ту же секунду голубые глаза засверкали яростью, словно в них зажёгся пожар. Усмешка тронула его губы, но Голод, как настоящий земной психолог, позволил Вики выговориться, не вставив ни слова и не прервав этот поток. Уокер вскочила, сжав руки в кулаки и в одном только взгляде выражая свою враждебность, но даже это не могло пошатнуть спокойствия Всадника. Он протянул ей руку, когда та замолчала на полуслове, почувствовав, что Голод направился к ней. Мужчина отпустил её, что казалось совершенно неправдоподобным. Разрешил покинуть школу, которая стала для неё ненавистным местом, пленом. Убежать, вырваться из лап Всадников. После всего, что Вики услышала от Голода, она чувствовала себя странно, пребывая в сильном смятении. Признания Всадника заставили её сердце учащенно биться: девушка узнала достаточно, чтобы проникнуться страхом и бежать со всех ног, рассказать об этом в Ордене; и в то же время Вики не могла отделаться от чувства, что оставила дела в школе незавершёнными. Она всё ещё не до конца верила в происходящее, но ноги несли её прочь из школы. Девушка выбежала в сад, где прежде благоухающие вишни устилали розовым ковром из лепестков сочную зелень и дурманили сладким запахом, а ныне от них остались лишь голые уродливые стволы, утопающие в выжженной траве. Вики желала затеряться в свинцовых тучах, подставляя лицо под слабый дождь и вдыхая аромат сырой земли вперемешку со влагой приближающейся грозы. Хотелось улететь как можно скорее, не желая больше ни секунды оставаться здесь, в плену. Её осадил женский голос, чьи резкие ноты ударили по ушам, и Уокер осела за деревом, спрятавшись за его стволом. Чума и Голод медленным шагом шли в сторону башни, в которой когда-то держали Бонта. Вики вдруг охватило отчаяние, её словно ледяной водой окатило, но девушка сжала руки в кулаки и не позволила себе поддаться Чуме. Желание вернуться в Орден, взять на руки сына и приласкать было выше всех сил. В попытке оградить себя от Чумы, Вики невольно вспомнила Мальбонте. Когда-то она спасла его ангельское обличие, полюбила, даже несмотря на переполненный тьмой сосуд, но он даже не пришёл к ней, не вызволил из клетки, белые стены которой давили со всех сторон. Не пожелал. Когда-то именно его образ и воспоминания последних десяти лет спасали её от отчаяния, сейчас же оно только росло, и пришлось вновь одёрнуть себя. Семя отчаяния выросло в пламенный цветок гнева, и Вики больше не чувствовала влияние Чумы на себе. Гнев затмил и страх. Выглянув из-за дерева, она не нашла Всадников поблизости и выдохнула, сглотнув. Сад был пуст и от марионеток, слоняющихся в округе и охраняющих периметр острова. Уокер оттолкнулась от земли и взмыла вверх, изо всех сил размахивая крыльями, чтобы облака укрыли её как можно скорее. Дождь усиливался, бил по лицу и утяжелял крылья. Закрывшись рукой, Вики рвалась вперёд, маневрируя в порывах ветра и проваливаясь в воздушных ямах. Но она была сильнее этого, сильнее стихии, поэтому уже скоро достигла облаков, потерявшись в серо-голубой дымке. Воздух вокруг трещал от напряжения, а кожа стала покрываться мурашками. Уокер, зависнув, огляделась, пытаясь прислушаться, — нет ли погони. Грудь её вздымалась и опускалась от частого дыхания, а слух улавливал далёкие переливы грома. Пытаясь сориентироваться, Вики металась из стороны в сторону, но её внутренний компас будто сбился. Девушка замерла, собралась с мыслями и протяжно выдохнула. Казалось, путь был найден, но едва ожидаемый, парализовавший всё тело удар в спину лишил её чувств раньше, чем она успела оглянуться. Вики камнем полетела вниз, крылья её трепал ветер. Из облаков вдруг возникла тень, и крылья её закрыли собой Вики от опасности. Крепкие руки подхватили ослабшее тело и удерживали до тех пор, пока ноги девушки не коснулись влажной земли. Мерный треск костра был единственным звуком среди безмолвного шлейфа ночи. Вики приоткрыла глаза, пытаясь разлепить тяжёлые веки. Она чувствовала себя разбитой, тело ныло, но с каждым вдохом усталость отступала — регенерация брала своё. Приподнявшись на локтях, девушка сфокусировала взгляд на крыльях, в чьих алых перьях играли языки пламени. Мальбонте сидел к ней спиной, сложив крылья.