***
Тошинори тихо напевал, похлопывая Изуку по руке. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он мальчика. Влажные ресницы Изуку лишь слегка приподнялись, чтобы взглянуть на Тошинори. — М-да… — он тяжело дышал. — Устал… от боли. Жарко» — Да, что ж, хорошая новость в том, что у тебя начинает спадать температура. Я скажу, что это было быстрее, чем в прошлый раз, когда у тебя была лихорадка, мальчик мой, — Тошинори был нежен, когда взял Изуку за забинтованные руки. Приступ гнева затопил его разум, когда он увидел, как выглядели руки Изуку без бинтов, благодаря доктору. Плоть Изуку была полностью искривлена по сравнению с тем, чем она была раньше. «Я собираюсь быть честным здесь, Несмотря ни на что, он может потерять чувствительность в своих ладонях из-за этого. Мы делаем всё, что в наших силах, но есть большая вероятность, что задеты нервные окончания» — это было то, что доктор сказал ему ранее, когда он подошёл к мужчине как можно ближе. Он надеялся, что Исцеляющая девочка помогла бы ему исцелиться, но, к сожалению, из-за лихорадки… Дверь открылась, и тихо вошёл Цукаучи с двумя чашками кофе в руках. — Привет… — поздоровался он. Тошинори улыбнулся, когда Цукаучи поставил кофе рядом с ним. — Он проснулся, — Тошинори сказал своему другу, и Цукаучи одарил его ещё одной улыбкой. — Привет, Тора. Меня зовут Наомаса Цукаучи. Я друг Тошинори. — Здравствуйте, — Изуку слабо ответил и тоже слегка улыбнулся мужчине. Его глаза, казалось, были готовы закатиться в любую секунду. Эта лихорадка, хотя и ломка, всё ещё влияла на него и его выносливость. — Я просто хочу задать тебе несколько вопросов, ты не против? — спросил Цукаучи, доставая блокнот. Изуку нерешительно пожал плечами. — Конечно, — он слабо пробормотал, закрыв глаза. — Спрашивайте. — Хорошо, теперь мне просто нужно задать несколько обычных вопросов. Тебя зовут Изуку Тора, верно? — Нет. Тора — вымышленная фамилия. — Правда. Хорошо. Изуку приоткрыл один глаз, уставившись на Цукаучи. — Твой опекун — Айзава Шота, а твой брат — Айзава Хитоши? — Да. Сэр, в чём Ваша причуда? — поинтересовался Изуку; его интерес возрос, пусть и совсем немного. — Правда. О, это не так броско, как у тебя. Я всего лишь человеческий детектор лжи, — он тепло улыбнулся Изуку, слегка откинувшись на спинку стула. Тошинори опасался, что это может заставить Изуку замолчать и не захотеть больше разговаривать с Цукаучи. Что он, как и Хитоши, отгородится от них. И всё же, к удивлению Изуку, он только кивнул. — Потрясающе… — он улыбнулся, и хриплый смешок сорвался с его губ. — Спрашивайте. — Итак, мне сказали, что ты обжёгся горячим маслом, это правда? На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Изуку кивнул. — Устные ответы, пожалуйста. — Ага. Брови Цукаучи нахмурились, когда он посмотрел на Тошинори. — … Это не было… ни правдой, ни ложью… — Цукаучи мягко объяснил. Даже он выглядел смущённым. Затем Цукаучи слабо кашлянул, выпрямляясь, и решил попробовать ещё раз. — Давай попробуем по-другому, может быть, я неправильно сформулировал. Изуку, ты об кгся горячим маслом? — Да. Цукаучи пару раз постучал ручкой по блокноту, обдумывая свой следующий шаг. — …Изуку… ты помнишь, как ты обжёгся? Тишина. Изуку уставился на одеяло. Тошинори слегка наклонился. Затем Изуку кивнул. — Д-да, горячим маслом. — Ложь. Извини, Тошинори. Не думаю, что от меня здесь будет много толку. Изуку немного прослезился. — Прости… Мне было любопытно, как бы отреагировала твоя причуда, если бы я сам не знал. — …У меня было чувство… — Тошинори вздохнул, глядя на Цукаучи. — Похоже, теперь нам придется найти способ допросить юного Хитоши, хотя я не думаю, что Айзава позволит это. Ты видел, как он вёл себя раньше. Монитор сердечного ритма Изуку немного подскочил, и это заставило Тошинори посмотреть на него. — У тебя нет никаких проблем, юный Изуку. Ты должен это понять. Это просто… — Но… зачем тебе допрашивать Хичана? Он не сделал бы ничего, что могло бы навредить мне… — прошептал Изуку, сворачиваясь калачиком на боку. — Ну, просто он единственный, кто знает, что на самом деле произошло, — Тошинори рассказал Изуку. Затем он протянул руку и нежно провёл пальцами по волосам Изуку. — Изуку? Хитоши велел тебе сказать, что ты обжёгся маслом? — поинтересовался Цукаучи. — Нет. Он сказал мне, что так и произошло. У меня нет причин ему не верить, — пробормотал Изуку, наклоняясь навстречу прикосновению Тошинори. Правда. Цукаучи тихо вздохнул и положил руку на плечо Тошинори. Они обменялись взглядами. — Я собираюсь продолжить и заняться другой вещью, которую ты просил меня сделать. Я не думаю, что смогу добраться до Хитоши прямо сейчас. — Очень хорошо, — Тошинори кивнул своему другу. Цукаучи одарил Изуку последней легкой улыбкой. — Я надеюсь, тебе станет лучше, Изуку. — Спасибо Вам, детектив. Тогда остались только Тошинори и Изуку. Между ними воцарилась приятная тишина, пока Тошинори продолжал запускать пальцы в волосы Изуку. Изуку закрыл глаза, почувствовав, что устал, и пригрозил снова заснуть. — Юный Тора? — голос Тошинори вывел Изуку из сонного оцепенения. Изуку потёр глаз забинтованной рукой и посмотрел на своего наставника. — Да, Всемогущий? — Я тут подумал. Приближаются стажировки, и я думаю, можно с уверенностью сказать, что у вас может быть не так уж много возможностей, учитывая то, что… произошло… — Тошинори слегка поморщился и решил обойти проблему. — Ну, я обратился к своему старому знакомому… — Тошинори начало трясти. Это заставило Изуку посмотреть на него, нахмурив брови в ответ на внезапную смену движений Тошинори. С течением секунд дрожь Тошинори усилилась всего в десять раз. — Его… его зовут Гран Торино, он был классным руководителем, когда я учился в UA, — Тошинори сглотнул комок крови, дрожа перед Изуку. Изуку сел, помня при этом о своих ожогах. Затем он наклонил голову и позволил Тошинори продолжить своё дрожащее объяснение. — Видите ли, он знает об Один за всех, и он хотел, чтобы… чтобы ты стажировался у него. Изуку моргнул. — Он, должно быть, плохой, если заставляет Вас дрожать… Строгий? — Давай просто скажем, что его методы обучения суровы. Изуку не смог удержаться от слабого смешка. — Возможно, это говорит лихорадка… но ты забыл, кто мой отец? Человек, который заставил меня бегать до тех пор, пока я буквально не рухнул от изнеможения. Я уверен, что независимо от того, что Гран Торино взвалит на меня, я смогу с этим справиться. Вздох облегчения сорвался с губ Тошинори. — Значит, это «да»? — Да. Как ты и сказал, я не думаю, что многие герои захотят иметь меня в качестве стажера. Я смирился с этим фактом, — Изуку уютно устроился обратно в своей постели. — Хорошо! Даже замечательно!.. — голос Тошинори затих, и они снова вдвоём сидели в тишине. Как и раньше, Изуку почувствовал, что его глаза слипаются, а разум затуманивается от столь необходимого сна. — Привет, Тошинори? — Изуку просто хотел сказать одну вещь, прежде чем снова уснёт на ночь. — Да, мальчик мой? Изуку широко зевнул и уткнулся носом в подушку. — Я не знаю, почему ты нацелился на Хичана, но он никогда не сделает ничего, что могло бы причинить мне вред… Ты ведь знаешь это, верно? — тихо спросил он, глядя на своего наставника. — Хичан делает всё возможное, чтобы защитить меня, даже если временами это может показаться удушающим. Тошинори смерил Изуку оценивающим взглядом, прежде чем протянуть руку и похлопать Изуку по перевязанной руке. — Поспи немного, побори лихорадку. Хорошо? — М-м-м, — Изуку больше не нуждался в подсказках. Вскоре после этого он потерял сознание.***
Изуку выписали из больницы на следующее утро. Сняв бинты и получив свежий поцелуй в щеку от выздоравливающей девушки, он был более чем готов отправиться домой. Несмотря на причуду Исцеляющей девочки, Изуку все еще может время от времени терять чувствительность в ладонях из-за того, что его нервные окончания обожжены. И всё же… Пока Шота и Изуку сидели в машине в напряженном молчании. Изуку посмотрел на свои руки. Кожа его ладоней и выше пальцев была гладкой, но плоть также была скрученной, красной и неприглядной на вид. Чем дольше он смотрел, тем сильнее сжимался от отвращения его желудок. У него больше не было отпечатков пальцев ни на одной из рук. Ему сказали, что, с надеждой, они отрастут снова. Тем не менее, он медленно и обдуманно разжимал и сжимал ладони. Шота наблюдал за Изуку краем глаза, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. — Как ты себя чувствуешь? Больно? Ты что-нибудь чувствуешь? — Я всё ещё чувствую, — Изуку прошептал своему отцу, глядя на Шоту. — Это не больно, я всё прекрасно чувствую. — Хорошо… — Айзава кивнул. — … Почему Хичан не пришёл? С ним всё в порядке? — спросил Изуку через секунду. Он отвернулся от отца и посмотрел в окно. — …Изуку, нам нужно поговорить о тебе и твоём брате. — Хм? — Я настаиваю на определенных вещах между тобой и твоим братом. Я понимаю, что вы двое близки и испытываете нежность друг к другу, но дело доходит до того, что это может привести к регрессу в поведении Хитоши. Итак, с этого момента я хочу, чтобы вы оба спали в своих комнатах. Если я застану вас двоих спящими в постели друг друга, то будете наказаны. — О… Ну… если это для того, чтобы помочь Хичанц, конечно. Я понимаю! — Изуку улыбнулся своему отцу. — …Ты воспринял это лучше, чем я ожидал, не буду врать. Но мы ещё не закончили. Больше никаких рукопожатий в классе, я не возражаю, если вы будете держаться за руки дома, просто больше никаких рукопожатий в классе или на территории школы, если уж на то пошло. — Хорошо. Что-нибудь ещё? — …Нет. Снова воцарилось напряженное молчание. Изуку напевал, думая о том, что сказал его отец. «Больше не спать в чужой постели… Это было так давно. Я имею в виду, я думаю, что самое долгое время, когда мы не приходили друг к другу за утешением, был месяц, если это… но если Хичан действительно так сильно регрессировал. Тогда я понимаю, что мне нужно делать. Он снова посмотрел на свои руки. — Папа? — …Хм? — … Можно мне надеть перчатки на уроке? Я просто не хочу объяснять всем, что случилось. Я знаю, что они плохо это воспримут. Шота не ответил, быстро опустив взгляд на скрюченные ладони Изуку, прежде чем снова уставиться на дорогу. — Я подумаю об этом, — он хмыкнул. — Ты же знаешь, что они спросят тебя, почему ты носишь перчатки, верно? — Я знаю. Я мог бы притвориться больным и надеть маску. — Ты знаешь, что не сможешь продолжать в том же духе вечно? — Я знаю. Но это только начало, — слабо прошептал он, переплетая пальцы. — Как я уже сказал: я подумаю об этом. — Благодарю. После этого остальная часть поездки в машине прошла в полном молчании. Изуку спрятал руки под бедра, чтобы больше не смотреть на гладкую, но скрученную плоть. Наконец, они добрались до дома. Изуку вышел из машины, как и Шота. Они посмотрели друг на друга, и Изуку опустил глаза, прежде чем забраться внутрь. Оказавшись внутри, Изуку подошёл к Соре. — Привет, нарушитель спокойствия, — он ворковал, держа кошку на руках, как ребёнка. Он почесал Сору за ушами и посмотрел на отца, когда Шота тоже вошёл. — Ты не это имел в виду, я знаю, — продолжая ворковать, он направился прочь. Почувствовав взгляд на своей спине, Изуку обернулся, чтобы посмотреть на отца. — Хм? Всё в порядке? — невинно спросил Изуку, хотя лицо его отца ничего не выражало. Шота, казалось, был готов открыть рот, но остановился и, вздохнув, провёл рукой по лицу. — Просто… не могли бы ты рассказать мне, что произошло, пожалуйста? Изуку повернулся и переместил Сору так, чтобы кошка лежал у него на груди. — Ну… — Изуку нахмурился и почесал Сору за ухом немного слабее. «Я не хочу его беспокоить. Ясно, что он и так уже обеспокоен». Изуку улыбнулся легкой печальной улыбкой, когда заговорил дальше. — Я готовил креветки для Хичана и меня. Пока масло разогревалось, Сора прыгнула на ручку сковороды, и масло брызнуло на меня. Шота ещё раз вздохнул. — Хорошо… Спасибо. Изуку улыбнулся в ответ и повернулся к своей комнате, он остановился и посмотрел на спальню Хитоши. Потянувшись к дверной ручке, он повернул её. Закрытая дверь сказала ему, что дверь заперта и что Хитоши хочет побыть один. «Хорошо» — подумал Изуку и направился в свою спальню. Оттуда он вошёл внутрь и легонько захлопнул дверь тыльной стороной пятки. — Здесь только ты и я, Сора, — Изуку улыбнулся кошке. Сора лениво прикрыла глаза. — Ты становишься старше с годами, подруга. То же самое и с Торой. Смотри, у тебя уже седеет морда, старый хрыщ… — …Ты всегда… Испуганный вскрик сорвался с губ Изуку, когда в своей реакции он швырнул Сору на свою кровать. Изуку занёс кулак, готовый ударить незваного гостя в своей спальне, но остановился, когда увидел… — Тодороки… — Изуку медленно опустил кулак. Тодороки прятался в шкафу Изуку. Теперь он высунул голову из шкафа. — Боже мой, ты напугал меня. Чувак, почему ты в моём шкафу? — Я не хотел рисковать. Чтобы меня заметили, — вежливо ответил Тодороки и вышел из шкафа. «Где его синяк под глазом… подождите, у него никогда не было синяка под глазом» — Изуку быстро привёл свои мысли в порядок и посмотрел на Тодороки. — В чём дело? Твой старик всё ещё устраивает тебе разнос после фестиваля? На мгновение Тодороки выглядел растерянным, когда он быстрыми большими шагами направился к Изуку. — Ты умеешь хранить секреты? — его голос дрожал, когда он схватил Изуку за руку. Это заставило Изуку немного разгорячиться. — Конечно, расскажи мне всё, что угодно. Это останется между нами. Глубокий вздох облегчения сорвался с губ Тодороки. — Я не знаю, как это произошло, никто из нас не знает, но… Изуку, причуда моего отца. Она исчезла. Наказание оправдано. — Это просто случилось глубокой ночью. Это было так странно. Несмотря ни на что, он… это ушло окончательно. Он… — Тодороки замолкает, когда почти дикий смех срывается с его губ. — Изуку… он без причуды. Совершенно и бесповоротно без причуды… Мне следовало бы сочувствовать ему, но я не сочувствую, — Тодороки крепче сжал руку Изуку. Он держится так крепко, что его трясёт. — Это здорово. Он абсолютно несчастен… Я… я ужасен из-за того, что так думаю? Изуку тоже слегка улыбнулся. — Нет. Ты абсолютно прав. Это абсолютно то, чего он заслуживает. Ещё один смешок слетает с губ Тодороки, когда он прислоняет голову к плечу Изуку. — Хорошо… как говорится… с тех пор, как это случилось прошлой ночью, жить с ним было кошмаром. Это как ходить по яичной скорлупе, он обрушивался на всех нас из-за малейших мелочей. Я просто… Мне просто нужно было уйти. — Абсолютно ясно. Как я уже сказал, ты можешь прийти ко мне в любое время, когда почувствуешь себя в опасности, — Изуку притянул Тодороки обратно, чтобы заглянуть ему в глаза. Тодороки улыбнулся, искренней улыбкой, от которой сердце Изуку затрепетало. Затем Тодороки посмотрел на обожженные руки Изуку, и его глаза расширились. — Что… Звук шагов, приближающихся по коридору, заставил обоих парней напрячься. Изуку без колебаний затолкал Тодороки в шкаф. К тому времени, как он закрыл дверь, в его комнату просунулась голова отца. Бровь Шоты приподнялась, когда он оглядел комнату Изуку. — С кем ты только что разговаривал?» — Сора, — ложь вышла легко, когда упомянутая кошка спрыгнул с кровати Изуку и подошла к Шоте, нетерпеливо потираясь о его ногу. — Я слышал другой голос, Изуку. Я знаю, что Хитоши в своей комнате. Изуку рассмеялся. — Я просто работаю над своими впечатлениями, папа, посмотри на это! — снова очередная ложь, которая далась Изуку немного легче. Он сделал своё самое Всемогущейское лицо и упёр кулаки в бедра в победоносной позе. — Я здесь! На лице его отца не было никаких эмоций, когда он просто уставился на Изуку. На секунду воцарилась тишина, прежде чем Шота просто закрыл дверь. Изуку рассмеялся, полностью и немедленно испортив своё впечатление. — Тебе не… тебе это не нравится?! — он продолжал хрипеть, согнувшись пополам. Дверь в его шкафу медленно открылась, и Изуку, всё ещё хихикая, подошел к Тодороки. — Д-давай. Неподалеку есть парк, где мы могли бы потусоваться, — тихо прошептал он, подходя к своему окну. — Я объясню всё, что происходило со вчерашнего дня, — он открыл окно и повернулся к Тодороки. — А это не расстроит твоего отца, если он обнаружит, что ты ушёл? — Пожалуйста. Я знаю своего отца. Он собирается пойти вздремнуть, а потом заняться школьной работой. Если мы вернёмся до пяти вечера, он даже не узнает, что я ушёл, — Изуку шагнул в окно. — Разве ты не должен хотя бы спросить? — Не-а, то, чего старик не знает, ему не повредит. Пошли, — Изуку протянул руку, чтобы Тодороки взял её. Тодороки посмотрел на ожоги на открытых ладонях Изуку. На его лице снова появилось беспокойство, прежде чем он нежно взял руку Изуку в свою. Изуку помог Тодороки выбраться из окна. Это было то, чего Изуку никогда не думал, что будет делать. Это было неправильно. Если бы его поймали, его отец был бы взбешён, но в то же время это было так… волнующе.***
Хитоши взволнованно заскулил, вцепившись в Изуку. У его брата сильно текла кровь из носа. Они оба пытались остановить кровотечение. — Пожалуйста! — крикнул Хитоши седовласому мужчине, обращаясь к нему на «Все за одного». — Это причиняет ему боль! Пусть вернёт мою причуду! Ребёнок бросился к Все за одного. — Ты не можешь просто позволить ему страдать… — резкой пощёчины было более чем достаточно, чтобы Хитоши заткнулся. Одна только пощёчина заставила мальчика схватиться за щёку, прежде чем он начал плакать. — Ты всё ещё не понял? — Все за одного зарычал на Хитоши, когда тот подошёл к Изуку. — Я вижу, в вашей семье мозги не особо ценились, не так ли? — Все за одного слегка фыркнул и наклонился, чтобы они с Хитоши оказались глаза в глаза. Хитосэши ненавидел смотреть в эти красные глаза. Они всегда были такими… угрожающими и недоброжелательными. — Я собираюсь объяснить это тебе ещё раз, юноша. Тело Изуку приспосабливается к текущей причуде. Мы начинаем с малого, с простой причуды по промыванию мозгов. Чем дольше он цепляется за твою причуду, тем лучше приспосабливается его тело. Хитоши вытер слёзы, текущие по его лицу, пока он икал. Все за одного закатил глаза. — Ты не слышал ничего из того, что я сказал, не так ли? Кику, — доктор вышел из тени в тот момент, когда Все за одного щёлкнул пальцами. — Да, сэр. — Отведи Хитоши обратно в его комнату. Он отвлекает Изуку и меня, — резким толчком вперёд Хитоши был практически отброшен к ногам Кику. — Да, сэр. Пойдём, — Кику опустил руку, и Хитоши оглянулся, прежде чем медленно взять Кику за руку. — Мальчик, — голос Все за одного заставил Хитоши обернуться и посмотреть на него. Все за одного держал Изуку на руках. Держит его так, словно он ничто. — Тебе повезло, что ты нравишься моему сыну. Я просто хочу, чтобы ты помнил это. Я бы сделал из тебя Ному, если бы не Изуку. — … Да, сэр, — Хитоши опустил голову, пока они с Кику шли. Тень пробежала по лицу Хитоши, когда он шёл. «Подожди, старый пердун. Однажды, когда я стану старше, я собираюсь ударить тебя и не буду сдерживаться. Но сейчас… пора приводить план в действие. Зучан… не смей облажаться». Они вдвоём шли по коридору, и когда они почти добрались до комнаты Хитоши, Хитоши охватило знакомое чувство. Он почувствовал, что улыбается, глядя на Кику. Затем он потянул мужчину за руку. — Что? — довольно нетерпеливо спросил Кику, глядя на Хитоши сверху вниз. — Не могли бы Вы, пожалуйста, принести мне пакет со льдом для лица? — он указал на место, куда его ударил Все за одного. — Пожалуй, это было всего лишь прикосновение… — лицо Кику расслабилось, когда он остановился. — Дай мне свою карточку-ключ, — потребовал Хитоши, раскрыв ладонь. Кику выполнил инструкции и отдал свою карточку-ключ, как будто это ничего не значило. Затем Хитоши с трудом сглотнул. — Хорошо. Теперь вот что ты собираешься сделать. Я хочу… Я хочу твой электрошокер! Кику всё равно передал его. Руки Хитоши задрожали, когда электрошокер показался ему тяжелым в его крошечных ладонях. «Сегодня тот самый день. Я не смогу его ударить, но… оглушение всё равно сработает». Сегодня был день, когда план Хитоши действительно сработал. День, на который потребовались месяцы терпения. Месяцы улыбок и выжидания. Месяцы прикидываться дурачком, чтобы успокоить Все за одного и отвести любые подозрения. В тот день, когда они с Изуку наконец освободятся из этой лаборатории и, надеялись что… в тот день они увидят Все за одного в последний раз. День, когда Хитоши Шинсо станет одним из первых, кто осмелится поднять оружие на Все за одного, даже несмотря на то, что Все за одного был повернуты к нему спиной. Это всё ещё имело значение. Мужчина рухнул, как мешок с мукой, когда электрические разряды прошли через всё его тело, застав его врасплох, что лишило его возможности защищаться. Когда он падал, он уронил Изуку. Изуку с воплем упал на землю. Затем последовала следующая часть грандиозного плана побега Хитоши. БЕГИ. Поддерживая Изуку, Хитоши побежал. Он знал, что если его поймают, пути назад не будет. Несмотря на то, что Хитоши было всего пять лет, он уже усвоил концепцию, что есть участь хуже смерти. Он знал, что если Все за одного поймает его на этом трюке, не имело значения, насколько сильно Изуку любил его. Что судьба, худшая, чем смерть, должна была случиться. БЕГИ. Выход был совсем рядом. Дверь, за которой Хитоши наблюдал месяцами. Дверь, которая, как он знал, была своего рода выходом. Хитоши никогда не бегал быстрее. Его лёгкие и ноги, казалось, вот-вот откажут, поскольку он практически тащил Изуку за собой. Его лихорадка не помогала. Хитоши ненавидел причуду Изуку. Он ненавидел Все за одного часть себя, и он ненавидел то, что из-за какой-то причуды у него поднимается температура. Они не собирались останавливать его! Он собирался стать свободным! Он собирался увидеть птиц, солнце и снова почувствовать траву. Он собирался сделать всё это! Он не собирался попадаться. Он не мог! Хитоши приложил ключ-карту Кику к считывателю. Загорелся зеленый, и дверь открылась. И впервые более чем за год, Хитоши Шинсо увидел ослепительный солнечный свет. Хитоши проснулся, тяжело дыша. Музыка, громко ревевшая в ушах, заставила его подпрыгнуть. «Чёрт… Я что, задремал?» — подумал он, вынимая наушники из ушей. В ушах у него тихо зазвенело, как только громкая музыка смолкла. Протирая глаза, Хитоши крякнул и сел на кровати. Он присел на край кровати. Его взгляд упал на пол внизу, пока его разум пытался переварить приснившийся сон. Ну, там было не так уж много всего, что нужно было переварить, не так ли? Это был день, когда он, наконец, смог сбежать с Изуку… В тот день, когда Сотриголова спас их от судьбы, о которой Хитоси не хотел думать. «Насколько всё запутано, что пятилетний ребенок смог принять концепцию судьбы хуже смерти?..» — Хитоши посмотрел на свои руки. Он посмотрел на пыльный потолок и тихо вздохнул. Затем встал и открыл дверь своей спальни. Там его отец как раз закрывал дверь в комнату Изуку. Хитоши слышал смех Изуку. Было… приятно слышать, как Изуку хрипел по ту сторону двери. Хитоши и Шота встретились взглядами. Затем Шота повернулся и начал уходить. «Если бы он не спас тебя… где бы ты был? Где был бы Зучан?» Хитоси сделал шаг за спину отца, прежде чем тот протянул руку. Прежде чем он осознал это, он уже обнимал своего отца сзади. Шота немного напрягся, он никогда не был склонен к физической привязанности. Тем не менее, через секунду он расслабился. — Я люблю тебя… — прошептал Хитоши, изо всех сил цепляясь за одежду отца. — Я серьёзно. Я знаю, ты расстроен из-за меня, и у тебя есть на это полное право… Но я действительно хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя так же сильно, как люблю Зучана… — голос Хитоши звучал приглушённо, из его глаз потекли слёзы. — Ты сделал для нас так много, что в этом не было необходимости. Я так много думаю о том дне, я думаю о том, не патрулировал ли ты случайно тот переулок. Если бы ты не поймал Кику… Шота был нежен, когда положил свои руки поверх рук Хитоши, чтобы унять его дрожь. — Я просто не понимаю, почему ты лжёшь мне… всё, что я хочу знать, это правду, Хитоши, — Шота слабо прошептал. Хитоши потёрся головой о спину Шоты. — Я… не знаю, смогу ли я рассказать тебе всё. Вздохнув, Шота похлопал Хитоши по руке. — Что ж… тогда давай начнём с малого. Ты не обязан рассказывать мне всё, но я кое-что хочу, Хитоши. Хитоши слабо пробормотал что-то в спину Шоты. Шота напрягся от слов Хитоши. — Ч-что ты только что сказал? Вынужденный оторваться от спины отца, Хитоси отстранился и вместо этого уткнулся лбом в спину Шоты. Может быть, дело было в том, что стены Хитоши начали рушиться, а может быть, это было из-за того, что он просто очень устал, но он раскрыл один из самых больших секретов, которые хранил. — Биологический отец Зучана — злодей, который похитил нас, когда мы были детьми.