Дорогая пропажа

Принцесса: Если куклы с книжной полки пыльной, Спустятся на шаткие подмостки, Что их ждет от встречи с этой былью? С этой былью все не так уж просто. Свинопас: Проще, чем таблица умножения. К общему добру как приложение Каждому даны два зла – два выхода, Чем сильнее зло, тем больше выгода. Как бы ни сложилось, чтоб ни выпало, – Все зависит лишь от собственного выбора. Король: С такой наследницей в семейке Не избежать стране урона! Любовь – не вздохи на скамейке, А катаклизмы возле трона! (К. Арбенин. «Свинопас») Сжимая стебли ранних гвоздик, женщина миновала стоявший перед входной аркой перламутрово-белый фальконет, прошла под каменным полукружьем ворот и, свернув в боковую аллейку, остановилась у обелиска. Вытянутая громада сероватого с прожилками мрамора, притягивающая взгляд издали... – С Днём твоей свадьбы, папа… Тускнеющие космы старых берёз, будто в поклоне, где-то высоко – перекличка птиц, рассеянные сквозь зелень солнечные лучи, и – ни души. Свой окончательный приют Первый государственный Советник Николас Брисанис обрёл именно здесь. – У тебя скоро будет внук. – Анна улыбнулась задумчивой улыбкой, поправила выбившийся из-под накидки локон. – Всё, как ты хотел. … Всё, как ты хотел. У Владислава убавилось работы в Комитете, и много времени мы теперь проводим дома вместе, а по выходным принимаем гостей. У нас замечательный особняк на берегу моря, трёхэтажный, с кустами сирени вокруг. Муж носит меня на руках и позволяет заботиться о себе. Я спокойна за его жизнь и за наше с ним будущее… Близящийся звук шагов прогнал ощущение уединения, подтолкнул досадливо встрепенуться: «Кто бы?..» Старый Королевский погост числился в списке закрытых территорий, и по будним дням сюда впускали лишь похоронные процессии да пришедшую отдать дань памяти Сильных мира родню. Припомнился виденный при входе фальконет – спортивная версия фалькона. Машина была явно из элитной серии, и, по капоту судя – не только умопомрачительно дорогой, но и невероятно мощной. А поравнявшийся с Анной человек оказался этому фальконету подстать. – Я не помешаю вам, Анна Экет. Глубокий приятный голос с едва ощутимым акцентом. В обтянутых замшей пальцах – странные белые цветы… Но на долю мгновения стало немного труднее дышать, будто внезапно сгустившийся воздух застрял в бронхах. – Это эдельвейсы. Они растут высоко в северных горах. Женщина досадливо качнула головой. – Моё имя Анна Бэйли. Вы ошиблись. – Грешен. В таком случае, я не имел возможности знать вашего супруга. – Капитан Экет мёртв. Его нет. Для чего она это говорит?! И… могут ли быть у человека такие глаза? Миндалевидные, тёмно-аметистового оттенка – глаза наваждения? Мягкая ткань летней куртки. Лётной. Только теперь, вздрогнувшая собеседница осознала, что стоит опершись на предупредительно подставленную руку. – Кто вы? – поспешно отстраняясь. – И что вам нужно?! – Югерт Э.Лертайн. Я лишь пришёл почтить память давнего своего врага. Если это противоречит вашим обычаям, повторно прошу простить меня. Склонившись, адмирал северян бережно опустил свой букет рядом с её гвоздиками и, кивнув на прощание, двинулся по мощёной белой плиткой дорожке прочь. Югерт Э.Лертайн… Замершая, Анна провожала глазами неспешно удаляющуюся фигуру. Белый Юго. Ренегат. Человек, которому я обязана большинством своих несчастий в прошлом и новой жизнью теперь. * * * – Кофе? – если Военный советник был удивлён этим внезапным визитом, то вида, во всяком случае, не подал. – Нет, – отмахнулась она. – Впрочем, если это поможет тебе сосредоточиться, я подожду, Энс. – Ты всё та же!.. – улыбнулся, переставил с места на место пресс-папье. – Ладно, чему или кому обязан удовольствием тебя видеть? – Сыну северного Владыки. Лично. – Юго?! – Можно, наверное, и так! Мы только что встретились на Королевском погосте. Сегодня годовщина свадьбы отца… – И годовщина смерти его сестры. Но, извини, я перебил тебя, Анна! Она чуть сдвинула брови. Как ты хороша! Даже когда хмуришься! А я всё так же робею перед тобой, словно мальчишка… – Значит… вот в чём истинная причина?.. – Того, что он был сегодня там? Да. По мнению исидского правителя, Эгнеста опозорила семью, сбежав с нашим соотечественником, но Юго, насколько мне известно, так никогда не думал. За что поплатился и сам однажды. Но именно ему и Эгнесте мы с Исидом обязаны нынешним Договором. – Который нам навязали, по сути. Отец до последнего считал, что Мёртвый Материк отдавать не следует! "Икс-Айл" слишком опасна, чтобы находиться в руках врага. Мало мне было слышать это от Брисаниса, от возглавляемого им Совета! И вот теперь… от тебя? Неужели ты здесь ради судьбы сотни лет назад упавшего на планету корабля, Анна? Легенды, очнувшейся и породившей эту бойню. Остановленную с таким трудом. Тебе нужна его тайна? – Не опаснее доставшейся нам «Виллисы», Ани. Но и её под конец войны было решено уничтожить. Уничтожить то, что мы не можем понять, в чём не можем разобраться. Но… Анна резко поднялась. Качнулся и с глухим стуком упал на ковёр задетый ею стул. – «Виллиса»?.. – неосознанным жестом коснулась тесного воротника платья, – Энсент, сколько всё это будет преследовать меня?! Сколько раз мне ещё припомнят наивное девичье увлечение Леском Экетом – победителем, героем?! Сколько?! Я любила мальчишку-курсанта, трогательного, серьёзного, обещавшего провести со мной всю нашу жизнь. Но, оказалось, не способного думать ни о чём, кроме своих железяк, неба, войны… Даже когда мы были рядом, он весь оставался там, весь – с ними… Я… я хотела нормальной жизни, я – женщина, Энс!.. …Уверенности в том, что завтра настанет для нас обоих. Человека, способного делиться со мной своими тревогами и понимающего мои. Мужа, заботящегося о своей семье, отца нашего сына или дочери… – голос её напрягся, задрожал: – Любовь и невеста капитана лучшего в мире корабля!.. Притча у всех на устах. Как живётся притчам, Энсент?! Кто помнит, что они – люди?! – Леск хотел мира… – в наступившей тишине слова прозвучали невыразительно и как-то сухо. – Но мира в нём самом не было. Десяток упругих шагов до двери. Мелькнувший в проёме край тёмно-синего наряда. Стук каблуков по лестнице. Брызнувший со всех сторон яркий солнечный свет... … Он хотел мира?! Но мира в нём самом не было. Уже или вообще – не могу сказать. Я была ослеплена поначалу. Красивый, немногословный, отчаянный, с несгибаемым стержнем внутри… Прирождённый лётчик-ас – на «ты» с небом… Я была ему подругой тогда, я гордилась тем, что он – именно такой. И плакала без конца, и сходила с ума после – от того, что каждую минуту ему грозит быть покалеченным или убитым, ждала писем, сводок, любых вестей... Наконец его заветная мечта сбылась – он стал капитаном. У него теперь были слава, экипаж, «Виллиса». А мне… Мне просто хотелось быть любимой. Им. По-прежнему. По-прежнему хотелось значить в его жизни столько же, сколько он значил в моей, но… Лесконт Экет уходил всё дальше и дальше по своей дороге. Я стояла за него горой, оправдывая, прощая… И опомнилась только тогда, когда он предал моего отца, меня... Предал все наши надежды, пойдя на сговор с северянами. Всех погибших в ничем закончившейся войне – предал. Офицер, победитель, герой… "Анна Экет?!". " Не имел возможности знать вашего супруга?!". Да что вы понимаете, Югерт?!