Дорогая пропажа

Цедишь надменно: "Это – не крылья вовсе. Пафоса много, а толку – с головку спички". Мне уже тридцать. Тебе – всего двадцать восемь. Я виртуозно играю в "ты-мне-безразличен". Помнишь, мне было двадцать, тебе – шестнадцать (Странно – заметил? – вечность уменьшилась вдвое), Мерила крылья, а ты приходил смеяться: Дескать, такую, как я, не поднимет и "боинг". ...Мне тридцать три, ты на полгода старше. Ты безупречен: ас, командир эскадрильи, Лучший в фигурах высшего пилотажа. (...Я умираю, когда ты взмываешь в небо. Я задыхаюсь в удавке из "мертвых петель"...) Если тебя не станет, зачем мне крылья? (С. Середа) Её венчальное кольцо сбило меня с толку. И воспоминания. Верно, у Эгнесты под конец жизни было такое же. Узнал ли бы я, что значит свобода, если б не ты, сестра? В юности я подшучивал над твоей тягой к «примитивным южным леталкам». А сейчас… сам настолько привык к ветру в лицо, что променял безопасный закрытый астройд на одну из них. И не жалею. Это – моё. Фальконет высится над едва колышимой сухим послеполуденным ветром травой – сторожит. Пилот разнежился – ленивое пиликание кузнечиков вместе с прочими звуками плавно отодвигается куда-то, нахлынувшая сверху синь, сужаясь, дрожит меж ресниц. В сон клонит неимоверно. И всё же – выпростать из-под головы удобно пристроенную руку, нашарить кнопку связи на лежащем рядом шлеме и в который уже раз запросить Рок-Фавор. Ещё один сеанс «белого шума»… После вчерашней бури База будто оглохла и онемела. Югерт уже собрался было прервать попытку, когда кристалл на браслете мигнул, а в наушнике обнадёживающе всхрипнуло. – «Чайка» – Рок-Фавору. Приём. «Чай…» – Слышу ...бя, Юго. Голос Микерта, отдающий усталостью даже сквозь ретушь помех. – Буря? – Ты не …вляешь, что …есь …илось! Разгре…ем …чти сутки! – Я видел авто, Мик. Знакомое. В горах. Южнее Верхнего Поста. Разбитым. Может быть такое? После некоторой паузы, напряжённо: – …обности! – По следам – двое. Рядом пепелище. Похоже – сигнальный костёр. Чуть дальше – обоих подобрал фалькон. – И?.. – Хочешь знать большее – ставь на машину «чёрный ящик»! – Юго! Мне не… Остальное кануло в щелчках и клёкоте. Передать сочтённое им важным пилот передал, но итог… «Юго! Мне не…»? «Мне не до шуток»? – Возможно. «Мне некогда высылать поисковиков»? – Понимаю. «Мне не хотелось бы, чтобы об этом узнали»? – Это уже хуже. «Мне неудобно тебя просить, но…»? – А это – совсем плохо! Новая вспышка кристалла. Откинувший с виска белую прядь Лертайн привычно коснулся клипсы на мочке уха, давая волю низковатым вибрациям «Чайки». Беспристрастность и дотошная обстоятельность интеллектуального центра фалька нередко помогали собраться с мыслями. Нынче – с весьма невесёлыми. …Что-то ещё? – «Каждый из рассмотренных вариантов имеет право на существование?» …И все они разом. – «Начальник Независимой исследовательской базы на Рок-Фавор Мираж Ф.Шарлевиль-старший, – в обиходе – Микерт, для друзей – Мик, – может просить Югерта Э.Лертайна?» …О многом. Иное дело, что за двадцать с лишним лет нашей дружбы этой возможностью Мик пользовался всего дважды. И… ещё одно: – «Ты не представляешь, что здесь творилось! Разгребаем почти сутки», – эту фразу Юго задумчиво повторил вслух. … Вчерашний ураган неспроста… – «Зародившаяся над Мёртвым Материком и остановленная скалами с противоположной стороны Остийского пролива буря явилась неожиданностью для метеослужбы». … В том числе – и Рок-Фаворовской. – «Подобного возмущения стихии в данных краях не регистрировалось с четырнадцатого по листопаду шесть сотен тридцать второго года». … Со дня падения «Виллисы». Тогда казалось – не могущая смириться с потерей, «Икс-Айл» пытается дотянуться до гибнущей младшей. Дотянуться, как умеет. – «Этот день вошёл в историю Исида как день перелома в ходе войны с государством Аратон за обладание «Десять-сорок девять». … И – как день победы разума, в войне гражданской. – «К тому времени из Ветви Федеринтов, стоявшей за мирный договор с южанами, в живых остался лишь глава». … И некогда отданный им в заложники аратонцам сын. – «Готовый продолжить наступление на врага любой ценой, потомок Элерона Рэдгарт Лертайн был застрелен в упор собственным братом». … После чего ураган стих. Надолго. Что до Аратона – ему обуздание амбиций обошлось не династической кровью – сердечным приступом. Одним. – «Повлекшим за собой скоропостижную смерть Первого Советника государства Николаса Брисаниса и роспуск прежнего Совета». Юго невесело усмехнулся. Принц-Адмирал севера знал, что у приступа этого было имя. Имя, вошедшее в официальную «Историю войны за Мёртвый материк» под совсем иным предлогом. И коснулся правой стороны груди – неосознанный жест, стоило только вспомнить… Эскорта у него больше не было, теперь оставалось уповать на облачность, собственное мастерство и удачу. Удача закончилась, когда из облачности этой вынырнула снизу знакомая до дрожи посадочная разметка. Покачнувшись, неумолимо подалась навстречу. «Виллиса», нет! Что ты делаешь?! Пусти! Пусти же, я сказал!!!» Но… Сперва заклинило пулемёты. Разом – оба. Следом отказала панель управления. Обрадованная встречей, ни с чем не считающаяся девочка властно и непререкаемо требовала бывшего учителя в свои объятия. Отказываясь понимать, что тому грозит при посадке. Бережно опустила добычу к себе на палубу... Пушки молчали. В отличие от тут же окружившей машину ремонтной бригады: – Смотри-ка, у нас гости! – Ещё какие! Важная, по всему, птица! Архаичного вида ствол, направленный в голову. – Вылазь давай! Юго молча подчинился. – Раненый? – Ничего, быстрее заговорит! Каюта. Оторвавшийся от бумаг капитан окинул хмурым взглядом: – К Скаю его сначала. Пусть займётся. Белые стены, слепящий свет… Плотный приземистый человек командует: – На стол. Рывком запрокинув, прижимают спиной к поверхности, трещит ткань сдираемого комбинезона. – Щипцы. – Держите. Крепко. Его ни о чём не спрашивают, ему не угрожают, не выдвигают условий… Блеснув, изогнутая сталь входит в рану… И только по отдавшемуся в виске звуку брошенной в кювету пули Юго наконец понимает – это была не пытка. Это называется у них медициной. Бьют по щекам. Перевязывают. Ставят на ноги. Ведут коридором. И снова – та же каюта. – Садись. – Леск Экет неспешно оборачивается. Под распахнутым, накинутым на плечи кителем – плотный слой бинта, левая рука – на перевязи. – Садись, говорят! Югерт опускается в кресло. Значит, они с избранником «Виллисы» в одинаковом положении сейчас? Ну, почти… – Что, кроме тебя некому тушить… их зажигалки? – И пить коньяк. Трофейный. С их «Декодера». Капитан подходит к столику. Ловко орудуя здоровой рукой и зубами, распечатывает бутылку. Плеснув бесценную влагу по двум гранёным стаканам, протягивает один пленнику. – Помянешь? В немалость хрипловатом голосе ни тени насмешки. И… кивнув, Юго принимает ёмкость. На закуску – разломанная плитка шоколада – часть офицерского пайка. Также трофейного. Пьют молча. Упёршийся в иллюминатор взгляд. – Чего ты хочешь, Югерт Э.Лертайн? – Мира. ... "Виллиса". Секретный проект, мощнейшее оружие, козырь в рукаве – до поры. Первым впечатлением пришедшего на верфи Юго было: «О каком риске пилотирования ему только что толковали, если это – не взлетит?! Оно вообще не взлетит!». Лертайн ей даже имени перед испытанием давать не стал, так и значилась в документах как непроизносимое: «S-CDVII». А про себя называл «Божественным недомерочком». Всё чаще и чаще – с нежностью, на которую, вопреки заверениям сестры своей, оказался способен. Эгнеста Э.Лертайн и «Эс-сиди ви-дубльай»… Когда первой не стало, второй втихомолку досталось всё. С поправкой на то, что теперь был не младшим – он становился старшим братом. А по окончанию ходовых капитаном «Эс-сиди» назначили Холза. Попытки Юго повлиять на это решение отца ни к чему не привели. Рэдгарт Э.Лертайн сыновей не слушал. Для роли флагмана «S-CDVII» была слишком ценным артефактом и, как несколько позже выяснилось – слишком непредсказуемым. В последнем Владыка Исида оказался по-своему прав – и недели не прошло, а Оттонар Э.Холз уже угодил в госпиталь, сверзнувшись лицом вперёд с корабельного трапа. В Адмиралтействе это сочли несчастным случаем. Преемник его не продержался на Мостике и того срока, угодив при обходе во внезапно открывшийся люк. Совпадение? Корабль любить не способен?! Уставший доказывать закономерность этих совпадений Югерт, сцепив зубы, ждал: что станется со следующим кандидатом. И тогда тоскующий «Недомерочек» выкинула главный свой фортель – свалив на голову ставшему суеверным экипажу южанина. Лесконта Экета. И у того получилось. Получилось настолько, что... – Я понимаю твои чувства. – Леск невесело усмехнулся и по второму кругу наполнил стаканы. Тогда Лертайну показалось, что отпустивший его, в итоге, избранник «Виллисы» говорит это о политике. Но сегодня, после встречи с Анной Бэйли, Юго готов был поверить в иное – капитан жалел его. Слишком понимал и… жалел.