KING & WALET

Кажется, что так много рук. Они холодные и грубые. Хватают его и пользуются им как вещью, ставя его в позы, которые хотят. Даже его мольба ему не помогает. Он уже сорвал голос, пелена слёз застелила ему глаза, но он всё ещё чётко видит своего обидчика. Хёнджин держит его руки так крепко, что оставляет алые следы на бледной коже. Он давно раздел Чонина, упиваясь его голым видом. Разложил его прямо на столе в кабинете, не удержавшись. Он вбивается так сильно, что каждый толчок отдаёт болью внизу живота Чонина. Затыкает ему рот своей рукой, а второй бьёт, не рассчитывая силу, по мягкой заднице Чонина. Та уже побагровела от ударов и покрылась алыми рубцами с кровавыми подтёками. Всё, чего хочет Чонин, это просто умереть прямо здесь. Пусть его лучше убьют. Он не сможет жить с мыслью, что это произошло опять, что его вновь использовали, как вещь. — Прошу, прошу, — Чонин жалостливо стонет. — Конечно, просишь. Ты давно выпрашиваешь, — грубо отвечает Хван и бьёт сильнее по ягодице, вгоняя свой член глубже. — Просто убейте меня, прошу, — всхлипывает Чонин, но потом слышит, как дверь в кабинете открывается и заходит ещё кто-то. — Господин, пожалуйста. Прекратите это. — Хёнджин! — строго отрезает Чан и смотрит на брата. Тот на время останавливается. — Ты уже подготовил его для меня? — Да, братик, — ухмыляется Хван и отступает назад, выходя из растраханного красного отверстия. — Пожалуйста, господин. Прошу! Не надо! Пожалуйста, — кричит Чонин из последних сил. «Пожалуйста, не надо! Прошу, не надо!» — раздаётся, как мантра по всей комнате, так громко, что просыпаются все домашние. Чонин весь потный, простыни взмокли под ним. Он словно в бреду твердит одно и то же, из раза в раз. Сжимает одеяло до белых костяшек и ворочается под ним. Чан просыпается не сразу, но когда слышит отчётливые крики и распознаёт голос, тут же подрывается с постели и бежит в комнату Чонина. Он торопливо открывает дверь и подбегает к младшему, пытаясь его разбудить. Чонин широко распахивает глаза, когда его касаются горячие руки старшего. — Нет! Нет! Не трогайте! — кричит Чонин, приходя в себя. Он всё дальше отодвигается от Чана, загребая одеяло на себя. Старший поднимает руки вверх, чтобы показать свою непричастность. — Тебе приснился страшный сон. Успокойся. Что ты видел? — тихо спрашивает Чан, медленно двигаясь вперёд. — Не хочу говорить, — отрезает Чонин и отворачивается от старшего. — Тебя ведь что-то тревожит, находясь в этом доме? Я хотел бы знать, — настаивает Чан. — Дело не в доме, а во мне и… — прерывается младший. Он никогда ни с кем не делился своими переживания. Всё держал в себе. Да и мало кому было интересно, что у него на душе. А тут Чан, весь такой осторожный и заботливый, ему хочется верить, хотя бы на подсознательном уровне. — И? Я беспокоюсь. Мне хочется, что бы тебе было комфортно здесь. И что бы ты ничего не боялся, — отвечает Бан и ждёт ответа от младшего. Он осторожно берёт Чонина за руку такую холодную, но такую мягкую. Младший не убирает руку, а наоборот поворачивается к старшему лицом к лицу и смотрит так пристально в его глаза. Хочется. Ему очень хочется довериться хоть раз. И он чувствует, что Чан это тот человек. — Они начались после того как… — вздохнул Чонин, набираясь сил. — Мне было тринадцать. Я хочу это забыть, но кошмары не дают мне. Я не помню их лиц, поэтому когда я чувствую опасность от кого-то, то мой мозг примеряет лица этих людей. — Чонин… — Меня изнасиловали. Это был мой первый опыт, — Чонин пытается снова отвернуться, так как слёзы подступают всё ближе и ближе. Но Чан не даёт ему это сделать. Он мягко касается его подбородка, смотрит так тепло. — Не отворачивайся от меня, прошу. Я не сделаю тебе больно. Никто больше не сделает тебе больно, — тихо произносит Чан, вскидывает руки по обе стороны и смотрит на Чонина. — Ну же, всего лишь объятия. Чонин не сразу, но утыкается в плечо старшему. Чан осторожно смыкает руки на спине младшего и гладит его. От таких нежностей Чонин, кажется, сейчас заплачет, он тихо всхлипывает, так как ещё глубокая ночь и не хотелось бы будить экономку. — Тебе станет легче. Можешь поплакать, — Чан сжимает тело парня сильнее, а Чонин начинает плакать навзрыд. — Вот так, вот так, — он продолжает гладить его спину. — Больше не молчи. Это уже давно в прошлом. Прими это и отпусти. Чан остался в комнате Чонина. Казалось, младший совсем не хотел его отпускать. Он вцепился в его рубашку, утыкаясь куда-то в его грудь. Так и легли и вскоре заснули. Чонин сразу, а Чан ещё думал о сказанном. Он не специалист в таких вещах и не знает как правильно говорить. Поэтому он решает помимо учителя нанять ещё и психолога и надеется, что младший не обидится и примет его помощь. Всё, что он может на данном этапе — это найти этих уродов и вырвать им ноги и не только их. Оба проспали до обеда. Экономка Вонён поднялась наверх, чтобы разбудить господина и Чонина. Поднялась сначала к младшему, так как его уроки скоро начнутся. Тихо постучалась, но не входила. — Чонин-а, давай-ка выходи. Пора кушать и скоро приедет профессор Ён, — экономка стоит под дверью, когда та открывается и из неё быстро выходит Чан. Весь растрёпанный и заспанный. — Проспал. Всё проспал, — Чан идёт в свою комнату, чтобы одеться и уехать на важную встречу, и через пять минут его и след простыл. Вонён заходит в комнату Чонина и застаёт его всё ещё спящим. Да, не её дело, что они делали в одной комнате с господином, и она знает, что не может задавать подобные вопросы, но всё же. Она уже так привыкла к этому мальчику. С его приходом господин и сам стал более сдержанным и внимательным. Теперь он старался больше времени проводить дома. Да и посиделки в кругу смутных персон стали реже. Она подходит к Чонину, чтобы легонько прикоснуться к его плечу и разбудить. Младший нехотя разлепляет заспанные глаза как котёнок. — Чонин-а, вставай, вставай. Скоро начнутся уроки, — тихо произносит Вонён. — Хорошо, Вонён. Спасибо, — кратко отвечает хриплым голосом Чонин. — Ммм… Это не моё дело, но… Всё хорошо? Господин Бан спал сегодня в твоей комнате, — осторожно спрашивает она. — Да, Вонён, ты права, это не твоё дело, — тут же отвечает Чонин и улыбается, чтобы смягчить ситуацию. Он не готов ещё и экономку посвящать в свою трагичную историю. Вонён понимающе выходит из комнаты, чтобы накрыть на стол. Через некоторое время Чонин, приняв душ, спустился на первый этаж. Он с аппетитом не привычным для него смёл всё, что ему предоставили, и даже попросил добавки. — У тебя разыгрался аппетит? — подшучивает экономка, но следом накладывает ещё порцию омлета с беконом. — Да, кажется, сегодня я готов съесть слона, — отвечает Чонин и быстро запихивает в себя кусочек. — Ну, слона у нас нет. Но вот на ужин можешь попросить господина Бана пожарить стейки. У него даже есть свой фирменный рецепт, но он никак не хочет им делиться, — надула щёки экономка. — Понял, Вонён. Я узнаю, — подмигнул ей Чонин. Когда он позавтракал и помог экономке убрать всё со стола, под её возмущающиеся возгласы: «Не надо, не надо», уже прибыл профессор Ён. Статный, высокий, худоватый мужчина вошёл на порог дома с приветливой улыбкой. Он протянул руку Чонину и представился. На вопрос: «Где будем заниматься?» за Чонина ответила Вонён. — Господин настоятельно просил проводить занятия только в общем зале. Профессор Ён вежливо кивнул, и они расположились на диване в гостиной. Экономка принесла им чай и угощения, поставив на столик рядом с ними. — Что ж, Чонин. Расскажу тебе немного о себе. Мне 35 лет. Я родом из Инчона. Учился я там же, а потом переехал в Сеул, когда мне предложили хорошую работу. Некоторое время я работал в хирургическом отделении. Потом господин Бан любезно предложил мне работать на него. После пары лет работы с господином я решил, что больше не могу с ним сотрудничать. Ты знаешь чем занимается господин? — Да, — коротко ответил Чонин. — Так вот, стало всё опаснее и я решил… — Я понял вас, профессор. Давайте перейдём к уроку, — мило улыбнулся Чонин. — Ах, да. Что ж, я также прошёл переквалификацию для преподавательской деятельности. Вот наш учебный план, — профессор Ён отдаёт один экземпляр Чонину. На нём расписаны учебные предметы и их часы. После ознакомления Чонином профессор Ён начал вводную лекцию о профессии, минусах, плюсах и прочее. Конечно, Чонин понимал, что это не будет полноценное обучение, как в любом институте. Он будет учиться самому важному и сразу переходить к практике, занятия рассчитаны на год. Он внимательно слушал всё, что говорит профессор, и активно задавал вопросы. Даже иногда вступал в спор, чтобы обсудить ту или иную интересную ему тему. Профессор только хвалил его наблюдательность и любопытство. После часа они сделали перерыв на поздний обед и продолжили ещё часа два. Время уже склонялось к вечеру, и профессор начал закругляться. — Чонин, ты способный парень. Я думаю в будущем, если ты приложишь усилия, то из тебя получится отличный хирург, — говорит профессор Ён, когда подходит ближе и теребит макушку Чонина. Тот от смущения краснеет. — Конечно, будет, — басовый голос отвечает им, проходя в зал. — Господин Бан, здравствуйте. Рад вас видеть в здравии, — вздрогнув, отвечает профессор Ён и подходит, чтобы пожать руку мужчине. — Здравствуйте, профессор. И я рад вас видеть. Как прошли занятия? — спрашивает Чан, подмигивая Чонину. Тот снова краснеет, и уходит в свою комнату передохнуть. — Прекрасно. Такой внимательный парень. Правда, видна, конечно, его необразованность, — лукаво отвечает профессор. — На что вы намекаете? — строго отрезает Бан. — Нет, что вы. Не в обиду. Просто работы будет больше, чем предполагалось. Предлагаю продлить договор ещё на год, — отвечает профессор Ён. — Хорошо, я подумаю. До свидания, профессор, — Чан провожает мужчину до двери и поднимается наверх. Переодевается в своей комнате на что-то более комфортное и домашнее. Раньше он ходил в костюмах постоянно. Но сейчас ему хотелось какой-то домашней обстановки. Он постучался в комнату к Чонину и следом зашёл. — Привет, мал… Инни, — произносит Чан с мягкой улыбкой. — Здравствуйте, господин, — отвечает Чонин, сидя на кровати. — Давай на «ты». И можно просто Чан. — Немного не привычно, но я постараюсь. — Отлично. Как прошло занятие? Как тебе профессор Ён? — спрашивает Чан, опускаясь рядом на кровать Чонина. — Думаю, он хороший специалист. Мне было интересно его слушать. Знаете, я даже вступал с ним в спор. Иногда он путался, — отвечает Чонин. — Да? — с интересом спрашивает Чан. Слова Чонина разняться со словами профессора. «Интересно», — думает Чан про себя. — Ты такой умничка, — отвечает Чан на автомате поднимая руку и гладя Чонина по голове. Младший снова вздрагивает, но больше от неожиданности, но не отстраняется. Он и сам ластится, придвигаясь ближе. — Спасибо, госп… Чан, — отвечает Чонин, смотря ему в глаза. «Такие очаровательные», — думает он, вглядываясь в радужку. «И такие добрые». — Чонин-а… — протягивает его имя Чан. — Ты кушал? — Я жду ваших фирменных стейков, — заулыбался Чонин. — Что? О нет, тебя точно подговорила Вонён, — отвечает Чан и громко кричит на всю комнату. — Вонён, ты не получишь рецепт! — Господин, — не удержавшись начинает Чонин. — Ну пожалуйста, для меня, — хлопает он глазками. — Хорошо, если только так, — отвечает Чан, ласково проводя ладонью по мягкой щеке младшего. Так хочется поцеловать. Но боязнь того, что он оттолкнёт Чонина, больше его желания прикоснуться к нему. Они спускаются вниз и Чан провожает Чонина на задний дворик. Вечерняя свежесть тут же бьёт ему по щекам. За пару дней он наконец-то вышел на улицу, жадно глотая свежий воздух. Чан накидывает ему на плечи плед, который принёс из гостиной и идёт к большому уличному грилю. — Всё-таки лучше тебе пока зайти в дом. Что-то слишком прохладно, — заботливо командует Чан. — Пожалуйста, хочу с вами... С тобой... Ммм… Хочу посмотреть на процесс, — отвечает Чонин, садясь рядом на кресло качалку и укутываясь в плед с головой. Чан умиляется его виду и продолжает. Он закидывает угли и разжигает огонь. Потом идёт на кухню, чтобы достать пару стейков из говядины и его фирменный соус, который он готовит сам. Пока Чан жарит мясо, Чонин внимательно смотрит на него. Изучая его лицо и тело, и ловит себя на мысли, что ему нравится абсолютно всё в старшем. Его губы, большой нос, волевой подбородок. Широкие плечи и крепкие руки, к которым хочется прикоснуться и проверить насколько они крепкие и удержат ли они его, и как долго они могут его продержать на себе. — О чём задумался? — хитро щурит глаза Чан, переворачивая румяный стейк. — Да так, ни о чём существенном, — отвечает Чонин, отводя взгляд. — Чонин, расскажи мне про родителей. Ты скучаешь? — Не особо, как бы это странно и грубо не звучало. В моей семье я не чувствовал заботы или любви. Все жили вместе, но как-будто отдельно. Папа пил и играл. Мама постоянно тряслась за него. А я просто жил и старался не сильно мешать им, — опустив голову отвечает Чонин. Старший решает сменить тему, поняв, что эта не очень приятна. — А где же ты так научился накладывать швы? Да и в целом, когда понял, что хочешь пойти в медицину? — Понял относительно недавно. Стал брать книги в государственной библиотеке, но они были старые и теряли свою актуальность с каждым годом, а новых не было, — отвечает Чонин, вдыхая запах хорошо прожаренного мяса, аж слюнки скопились во рту. — А швы на отце учился, — посмеялся Чонин. — Он частенько приходил избитым и так как в больницу обращаться дорого, он просил меня. — Он, хотя бы заложил фундамент твоего интереса к медицине, похвально, — парирует Чан. Мясо уже достаточно прожарилось и он раскладывает его на две тарелки и садится рядом с Чонином. — Кушай. Если что есть добавка. — Хочешь меня откормить? — подмигивает Чонин. — Да, — уверено отвечает Чан. — Хочу почувствовать не только твои кости. Неловкая пауза. Каждый откусывает по кусочку и наслаждается вкусным ужином. Тишину прерывает Чонин. — Так, всё же, какой фирменный ингредиент? — Любовь, Чонин. Любовь.