Не называй меня "Джонни"

У Шотландца никогда не было времени на себя, только если повезет и тебе дадут отпуск, который будет высчитываться из общего накопленного. Вроде работа была по душе, но она блядски сложная, особенно когда в наушниках звучит это гребанное "Джонни", хриплым, холодным и почти не человеческим голосом. Гоуст всегда был сосредоточен на миссии. Он хорошо готовился, тренировался и не ебал всем мозги как МакТавиш. Да, МакТавиш был мозгоебом, и когда он выводил Британца из себя, постоянно думал, и думал только о нем. „ты идиот, элти, но чертовски красивый” Джон, кажется, влюбился в Гоуста в самый первый день их встречи в казарме, когда МакТавиш только прибыл в команду SAS. Высокая, накаченная фигура своего товарища по команде, майка которая прилипла к спине из за пота после тренировки, и маска на лице, через которую было видно только глаза, черные и пустые, без каких либо выражений чувств и эмоций. „нельзя быть таким красивым и устрашающим одновременно.” Правило для всех, кроме Гоуста. Он был привлекательным, и Джон первое время даже боялся дышать рядом с таким танком. Но потом началось общение, хоть и редкое, только в столовой или на миссии, но общение. Гоуст не был ебучей ледышкой, до него можно добраться. Британец и Соуп постепенно сближались, и достаточно быстро для того что бы Шотландец в один момент ляпнул фразу "я бы тебе отсосал". Начал дрочить по ночам и думать только об этом мудиле, а после просыпаться с утра и здороваться со всеми как будто ничего не произошло. хотя, если бы они узнали о чем думает Соуп ночью, наверняка бы начали его подкалывать. После тяжелого дня, наконец то можно было отдохнуть. МакТавиш не спешил в свою маленькую комнату, и все потому что ебучие ноги отказывались нести его дальше. Джон раздраженно фыркнул и засунул руки в карманы, продолжая медленно идти по пустому коридору. он слышал различные шорохи позади себя, но не обращал внимание, и слишком зря. В момент когда Соуп хотел повернуть за угол, его резко остановила крепкая рука в перчатке, которая легла на его плечо и слегка сжала, заставляя Джона ахуеть. — Джонни..– Тихий и грубый голос прозвучал у Джонни в ушах и он обернулся. Не успев ничего сделать, он чувствует как ладонь Гоуста ложиться на его шею а после, его с силой впихивают в какое то маленькое помещение и закрывают дверь. Британец тяжело дышал и выглядел так, будто пробежал марафон, но это не помешало ему прижаться своими губами которые были скрыты под маской, к губам Джонни, заставляя МакТавиша хрипло застонать в ткань, и ощущать еле заметное тепло от губ Гоуста. Поцелуй прерывается так же быстро как и начинается. Гоуст держит Джонни и прижимает его к стене подсобки, пока Соуп совсем не понимает что происходит, заливается красной краской и пытается не смотреть Гоусту в глаза — Гоуст, какого...–МакТавиш не успевает договорить, его перебивает лейтенант. все тот же холодный и слегка взволнованный голос. Джон готов был прямо сейчас распластаться по полу от неловкой встречи, такой близкой.. — Не нужно было говорить такое, Джонни. Особено. После. Ебучего. Ужина. – голос не звучал злобно, просто спокойный голос Гоуста, ничего не обычного. Соуп мог лишь удивленно моргунть, он явно забыл о том что говорил Британцу две недели назад. Кто знал что произойдёт такое? Правильно, никто, ведь Соуп всего лишь пошутил..но где то в глубины своих развратных фантазий, он хотел Гоуста, слишком сильно хотел. — Элти...э..ну.. типо прости? я пошутил на счет этого..и..— он опять не успевает договорить потому что Гоуст поднимает маску чуть выше губ, так что теперь можно было рассмотреть его бледно-розове губы, грубую щетину на подбородке которую полагалось бы сбрить. И конечно шрам, который рассекал две губы сразу. Еще один шрам от края губы который вел чуть выше, к уху. Пара зашитых дыр от пуль на щеках и еле заметный нос под маской. И в следующее мгновение целует губы Джона, заставляя того промычать, или проскулить, а может застонать. Черт, Мактавиш сделал все сразу, опешив и положив руку на плечо Гоуста. Лейтенанту явно не понравился такой жест, и он рыкнул в поцелуй, заставляя Джонни убрать руку и просунуть язык, мазнуть около десен, тронуть язык Гоуста и открывая рот, позволяя ему доминировать. Джонни буквально кричал - Я ебучий мазохист с кучей фетишей, можешь взять меня прямо здесь и сейчас. можешь быть грубым, кусаться, бить. но я хочу только твои руки. Было ясно, если бы он сказал это вслух, то Гоуст бы как минимум ахуел, а как максимум послал бы Джона нахер, сказав о том что всего лишь хотел расслабиться. МакТавиш тоже хотел расслабиться, и пока они целовались, он потянулся к своему ремню на брюках. Но крепкая хватка Британца на его шее, усилилась, это вынудило Джона убрать руку и насладиться поцелуем. Казалось прошла целая вечность это мокрого и грязного поцелуя, Гоуст кусал и слегка оттягивал губу Сержанта, пока тот хрипло мычал в ответ и слегка подрагивал. Это все закончилось как только им не хватило воздуха, и МакТавиш начал глотать воздух как последний источник жизни. Мужчины посмотрели друг на друга, а потом на губах Саймона появилась еле заметная ухмылка. Он отпустил шею Джонни и положил руку на его голову, вынуждая МакТавиша упасть на дрожащие от возбуждения коленки, вжаться лицом в бедро Саймона и шумно вдохнуть воздух. Бедра Гоуста были пиздец какими красивыми и твердыми, от напряжения. МакТавиш поднял взгляд на Гоуста, котрый лишь слегка качнул бедрами, буквально говоря "не томи". МакТавиш так и сделал. он быстро разобрался с ремнем на штанах Саймона. Штаны спущены вниз, а Джонни выцеловывает каждый дюйм очертания члена, через черные боксеры. Руки цепляются за Бедра Саймона, пока язык Джона проводит по ткани, облизывая очертание головки, оставляя мокрый след. Все бедра Саймона расцелованы, а Шотландец теперь сидит и вылизывает возбужденный орган солдата, стараясь облизывать только те места, которые особо чувствительны. Гоуст издает звук, похожий на рычание, кладет тяжелую ладонь на затылок Джонни и направляет его, принуждая того открыть рот и расслабить горло, пока твердый орган Саймона бесцеремонно начал трахать рот Джона, который даже не успел начать движение сам. Джон хрипел, цеплялся за бедра лейтенанта, полностью расслаблял горло и крепко зажмуривал глаза, пока его рот трахал, мать его, сам Саймон Райли. Это было сном или это правда происходило? Джонни не понял ничего. ни как Саймон излился ему в рот, вынуждая проглотить. ни как он кончил сам. ни как он поднялся на ноги. ни как Саймон что то ему сказал. и не понял даже того что они оба выбежали из подсобки, и разошлись по своим казармам.