Live with me, die with me

— Мистер Морган! — В чем дело, Штраус, — Артур раздраженно поинтересовался, нежно сжимая ладонь Роуз, а Роуз с неприязнью посмотрела на австрийца. Эта тощая, сморщенная лягушка чванливо улыбнулась, глядя из-за стекол очков своими водянистыми алчными глазками на Артура. — Вы совсем забросили дела. Нам нужны деньги, Герр Морган. — Я работаю, — Артур поджал губы. — У меня целый список должников, которые заждались вашего визита. — Так подрядите кого-то другого, — Артур раздраженно махнул рукой. — Кого? Билл… мертв. Мистер Белл только вернулся, и непохоже, что куда-то отправится в ближайшее время… А Джон…       Артур побледнел, его лицо исказилось. — Я понял, — он рявкнул, а Штраус подскочил. — Зайду утром. А сейчас — кыш! — Почему Хавьер или Чарльз не могут этим заняться? — Роуз сухо спросила, пригвоздив ростовщика взглядом к месту. — У мистера Моргана это получается лучше всего! — Штраус всплеснул руками. — Хавьер отъехал по делам, Чарльз охотится… Ради Бога! Я же пытаюсь вас всех прокормить! — и он, развернувшись и бурча под нос, пошел прочь, а Роуз провожала его ненавидящим взглядом. — Этот стервятник, — процедила она. — Да, — Артур вздохнул, возобновляя шаг и отводя их к их палаткам. — Ну, что поделать. Датч его держит. У него была нелегкая жизнь… У всех нас. — И теперь он делает другие жизни невыносимыми, — Роуз продолжала пепелить австрийца взглядом. Тот же, в своей дурацкой ночнушке, семенил с лекарствами к Гримшо и пастору, что склонились над Датчем и Беллом. — Не будем об этом сейчас, — Артур поморщился, мягко беря ее ладони в свои, и легонько сжимая пальцами. — Оставим до завтра. Я… не хочу. Не хочу сейчас думать ни о чем. После Джона. После… после Датча. — Он жив, — Роуз осторожно напомнила, и сердце сжалось, когда лицо Артура посветлело от чувства облегчения. — Да, — тот кивнул. — Не знаю, что бы делал, если бы… если бы потерял еще и его за такой короткий срок.       Роуз кивнула, и тут на нее саму навалилась страшная усталость. Она оглянулась по сторонам… Увидела Датча, у себя в шатре, окруженного свитой верных сторонников, кудахчущей, похожей на черную ворону, Гримшо, что так заботилась о нем, Штраусом в его дурацкой ночной рубашке и колпаке, Тилли, принесшей свежую теплую воду… Потом приметила чуть в стороне, в темноте, Белла, тоже живого… и… ее сердце пропустило удар, а изнутри поднялось негодование, Эбигейл подле него. Женщина занималась его ранами. После того, как едва потеряла мужа, она помогала этой змее, которая причастна и к смерти Джона. Ведь если бы Белл не шептал Датчу на ухо, наверняка им не пришлось бы бежать тайком. Из-за Белла и с Вильямсоном Джон Марстон мертв.       Роуз заставила себя отвести взгляд, и тяжесть пережитого, нестерпимый, пригибающий к земле груз потери лег на плечи подобно двум холодным исполинским ладоням, вдавил в землю, пробрался своими колючими иголками внутрь, стягивая тугим обручим легкие, проникая в сердце… Она мелко задрожала, а на глазах против воли выступила влага. — Роуз, — Артур прошептал. — Иди ко мне… Все хорошо… Все закончилось.       Две сильные руки мягко обняли ее и притянули к себе, закрывая от всего мира. Роуз, сдавшись, прильнула к могучей, мужественной груди, закрыла глаза, прислушалась к ровному, сильному сердцебиению, спокойному дыханию мужчины…       Роуз поняла, что по ее щекам бежит влага… Слезы больше не получалось сдержать. Роуз жмурилась, пристыженная своей слабостью, этой демонстрацией эмоций, а Артур гладил ее по спине, по затылку и шептал успокаивающие вещи. Потом он сел на койку и увлек ее за собой. — Я потеряла друга, Артур, — Роуз прошептала едва слышно. — Я знаю. Мне жаль. — Он… Я просила его что-то сделать. И он… Он… он оказался там потому, что я его просила, — голос Роуз дрожал, ужас случившегося, казалось, наматывался на сознание виток за витком, превращаясь в петлю. — Ты не могла знать.       «Месть — удел дураков» — звучал в голове голос Артура. Она привлекла Белого Хвоста к своей мести…       И теперь… Теперь из-за Белла он мертв. Мертв, потому что ублюдок никак не желал умирать. И она вынуждена чувствовать из-за него вину. Роуз с дрожью и ненавистью посмотрела еще раз в сторону Белла, который, вывалив свое обрюзгшее свиное брюхо наружу, преспокойно лежал, пока Эбигейл разрезала ему штанину, чтобы очистить рану и наложить бинт. Она крепко зажмурилась, сжав кулаки.       Нет. Не прав Артур. Месть — не удел дураков. Если бы она убрала подонков быстрее, никто бы не умер. Ее вина есть… и она в том, что Датч и Белл до сих пор дышат. Они и этот подонок Штраус, и другие мерзавцы. — Я подвела его, — Роуз прошептала. — Нельзя винить себя за каждую смерть. Не все мы контролируем. Я тоже терял друзей. Но нужно жить дальше. Тут ничего не исправить. — Нет, — Роуз резко подняла на него заплаканное лицо. — Здесь есть что исправить… и я исправлю. — Но что? — Артур изумленно посмотрел ей в лицо, чуть хмуря брови. — Я сделаю так, — Роуз прошептала, — чтобы никто больше не пострадал. И я… я не дам пострадать тебе, Артур, — Артур на это моргнул, бережно погладив ее по волосам. — Я не потеряю тебя. — Я никуда и не денусь, — Артур тихо сказал, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать ее в щеку. — Обещаю…       На месте поцелуя будто разлилось тепло, стало хорошо и спокойно. Внизу живота запорхали бабочки, и Роуз подалась вперед, чтобы коснуться губами его губ…       Но нежность момента призвало набившее оскомину: — Артур…       Роуз резко обернулась, без удивления, но с растущим раздражением найдя взглядом Мэри-Бет. Сколько можно уже появляться? Она не понимает, что проиграла? — Сейчас разве не время спать маленьким деткам? — едко, хлестко спросила Роуз, тряхнув головой, так что ее роскошные волосы слегка разметало, рыжие пряди ловили в себе отблески костра разведчиков. Мэри Бэт посмотрела на нее, и Роуз с раздражением поняла, в какой уязвимый момент эта стерва ее застала: влажные дорожки слез на лице, покрасневшие глаза…              Но Артур держал ее в руках. Пусть назойливая потаскушка знает, кому он принадлежит. — Я… Можно на пару слов, Артур?.. — Я… — Артур замялся, внимательно ее разглядывая, бросив на него взгляд, Роуз увидела нерешительность, какое-то чувство вины. Он выглядел таким уставшим. На него столько навалилось. Смерть Джона, беды в Блэкуотере. Недавняя простуда. Предательство Билла. Датч почти погиб, и Белл заставил его увидеть это… Мужчина был на грани, и теперь еще Мэри-Бет домогалась его со своими проблемами, манипулировала им, пыталась вывести на чувство вины, сломать окончательно, измучить его и без того измученную душу. — Ты уже соблазнила его обманом, — Роуз резко сказала. — Сколько можно? Что, не получается найти способ теперь, когда нечем привлечь, привязать его к себе? — Что? Я, я, я п-просто хочу поговорить! — в глазах Мэри-Бет появились слезы — типичный женский прием, излюбленный способ манипуляций. Хитрая стерва знала, что делает: Артур вздрогнул, увидев ее такой, и чувство вины на его лице сменилось ужасом. — Почему бы тебе не поговорить с Хозией? Или Чарльзом? Или Беллом? — Роуз выплюнула. — Они любят разговаривать! Артур все для вас делает! И вы пользуетесь этим! Что ты хочешь, послать его за еще одной ручкой?! — Роуз, — Артур нерешительно начал. — Помолчи, Артур! — Роуз решительно ответила, вытирая слезы и поднимаясь на ноги. — Я сказала, я не оставлю тебя. Мне надоело наблюдать, как тебя используют. Обманывают. Вот, — она показала, — там Хозия… Иди и поговори с ним! А лучше, заработай для лагеря денег! Не все же Артуру таскать их в общак, чтобы их потом разворовывали или прожирали, — Роуз выплюнула, и Мэри-Бет, вздрогнув, быстро кивнула и, развернувшись, побежала прочь.       Роуз тяжело дышала, глядя ей в след. — Может, не стоило так, — Артур неуверенно начал, а Роуз развернулась, опустилась перед ним на корточки и взяла его лицо в ладони. — Артур, — она твердо произнесла. — Ты просто не видишь, что происходит. Тебя эксплуатируют. Хватит. Хватит поддаваться. Я не могу смотреть, как ты мучаешься, бегая по поручениям… каждого пьяницы в этом лагере!       Артур молчал. Роуз подалась вперед и быстро поцеловала его в губы. Мужчина закрыл глаза и замычал. — Я люблю тебя, Артур, — Роуз прошептала, оглаживая его лицо. — И я тебя, — Артур хрипло отозвался, глядя в ее ореховые глаза своими заводями. — Я тоже тебя люблю. — Давай спать. — Да, — Артур кивнул. — Давай… Роуз мягко улыбнулась, взяла его за руку и стала раздеваться, чтобы лечь рядом.

***

      Чарльз наблюдал, как Мэри-Бет бежит через лагерь. Не заметив его присутствия, она, было, нырнула в рощицу, но он мягко поймал ее за локоть. Девушка вскрикнула, заморгала, взглянув на него своими огромными, зелено-голубыми глазами с карими вкраплениями вокруг зрачка, глазами, так похожими на глаза Артура. — Прости, — Чарльз тихо сказал. — Я напугал тебя, — он отпустил ее руку, а девушка неловко обняла себя, словно желая защититься. — Ничего, Чарльз, — она почти прошептала. — Все в порядке, — и быстро вытерла глаза кулаком. — Как ты? Сама не своя.       Мэри-Бет едва заметно дернула уголком губ. — Я в порядке. Просто…       Ее взгляд невольно метнулся в сторону, туда, где стояли палатки Артура и Роуз Блэк… Чарльз нахмурился, посмотрев в том же направлении. — Я могу помочь? — Нет, — Мэри-Бет помотала головой. — Боюсь, что нет, мистер Смит. — Я пытался говорить с Артуром. Просил его поговорить с тобой, — Мэри-Бет подозрительно посмотрела на Чарльза, и тот быстро объяснил: — Я не напрашиваюсь на похвалу. Но я вижу, когда что-то не так.       Мэри-Бет опустила глаза, и Чарльз в очередной раз подумал, что что-то очень сильно не так. Наконец, он решился: — Я видел тебя вчера утром… — он мягко начал, а девушка резко подняла на него глаза, и в этот раз в них был испуг. — Знаю, это не мое дело… Но я видел… Видел, как тебя… Тебя… — Мне пора, — Мэри-Бет быстро выпалила, высоким, не своим голоском, проскользнув мимо Смита, и на этот раз тот не успел ее остановить. — Прощай, Чарльз! — Стой! — Чарльз окликнул, но девушка уже скрылась за деревьями. — Мисс Гаскилл!..       Но ее и след простыл. Он мог бы последовать за ней, но что с того?.. Мэри-Бет не желала с ним разговаривать.       Тяжело вздохнув, Чарльз развернулся, бросил тревожный взгляд на палатку Артура и направился к Беллу.       Тот возлежал на наспех сооруженной койке из палет, поодаль от всех, под навесом, и рядом с ним сидела Эбигейл Робертс, по-прежнему бледная, с покрасневшими глазами, бледным лицом.       Мика, едва пряча злопакостную ухмылку, что-то втирал несчастной женщине. Та же, глядя перед собой почти невидящим взглядом, бездумно выжимала пропитанное кровью полотенце. Гримшо хлопотала над Датчем, чистые бинты и полотенца приносила Тилли, пастор отрубился в кустах и храпел. Нелегкая участь заниматься Беллом выпала убитой горем Эбигейл. — Мисс Робертс, — Чарльз тихо поздоровался, останавливаясь рядом, и Эбигейл вздрогнула, подняв на него покрасневшие глаза. Мика тоже посмотрел на Чарльза, но с неудовольствием. — Можно попросить вас нас оставить на минутку? — Хера тебе нужно, краснокожий, не видишь, она занята? — Белл проскрипел, вызывающе закинув грязную, вонючую, перебинтованную ногу на столик из пня и палеты. — Я хочу задать пару вопросов о нападении. — Тебе-то что?       Чарльз не ответил, встретившись глазами с Эбигейл. Та коротко кивнула, подобрала юбки и поднялась, бросив короткое «Мистер Смит», а Белл застонал, закатил глаза и повернул угрюмую, одноглазую рожу к Чарльзу. Игнорируя его кислую физиономию, Чарльз присел рядом на то место, где только что сидела Эбигейл, придвинулся поближе и наклонился. — Я услышал, в тебя стреляли из лука. Ты сказал, человек был похож на индейца. — Да, на одного из ваших, красножопых дикарей. Тебе какое дело? Пошлешь им открытку или что? — Где это было?       Белл скорчил еще одну недовольную рожу, но ответил: — К северо-востоку от Роудс, если пересечь реку Камасса… Между Байо и Лаке. Неподалеку я пришел в себя, и там же напали на Датча. — Где подстрелили Бейлока? — В него стреляли не из лука, тупица. Из пушки. — Просто ответь мне, — Чарльз терпеливо сказал. — Раньше, на дороге, не доходя до реки, — Белл огрызнулся, ерзая на койке. — к западу. Там распутье в двух шагах, ранчо с коровами. Вот неподалеку оттуда. — Бейлок — хороший конь. Надеюсь, с ним все будет в порядке, — Чарльз произнес, и, не дождавишсь ответа, продолжил: — Стрелы отравили, ты говоришь? Остались ли наконечники? — Да ты, блядь, смеешься надо мной! — Белл ударил кулаком по матрасу. — Да, Чарльз, я оставил наконечники! Обожаю собирать дерьмо, которым в меня попадают, и таскать с собой! Очень успокаивает! — Послушай, Мика, — Чарльз уже менее терпеливо произнес: ему надоело выуживать из Белла информацию по крупицам, как клещей из задницы коня. — Это важно. Ты что, не видишь? Творится что-то неладное. Это Роудс… Много индейцев с отравленными стрелами бродит по дорогам?.. — Я могу назвать парочку… — Если ты, — Чарльз поджал губы, — скажешь, что знаешь… Я, вероятно, смогу понять, кто это был. И зачем он это сделал… Поэтому, — он сжал зубы, нависая над слегка вжавшимся в подушку, стушевавшим Беллом, — собери себя в руки… и начинай говорить.