***
В назначенный день ровно в девять утра пришел Минги. Остальные спустились в столовую на завтрак, но Ёсан остался — есть перед операцией было нельзя, но это его совершенно не расстроило. Минги, как всегда приветливо улыбаясь, померил ему температуру и давление, спросил, как Ёсан себя чувствует. — Так, будто скоро останусь без части органов, — постарался пошутить Ёсан, но попытка вышла натянутой и жалкой. Вот Чонхо точно придумал бы что-то получше, а даже если нет… Он любую, даже самую глупую вещь умел подать так уверенно, что все были в восторге. Наверняка, если он в день своей операции решит пошутить, Минги будет хохотать на весь блок. На слова Ёсана он лишь тихо усмехнулся. — Ну, тогда ты готов. Залезай, я тебя прокачу. Ёсан с сомнением посмотрел на больничную койку на колесах. — Это обязательно? — Да, — Минги извиняющееся улыбнулся. — Распоряжение сверху, прости. — Ладно, да, конечно… — Ёсан послушно лег и крепко сжал на груди ледяные пальцы. Накатил страх, но быстро схлынул. Теперь уже все. Теперь только вперед. Прежде чем везти его в операционную, Минги положил свою сухую, горячую ладонь поверх его холодных рук и сказал: — Не волнуйся. Мы хорошо о тебе позаботимся.***
Наркоз был темным и непрозрачным, как душная предгрозовая летняя ночь, когда нет ни ветерка, и все замирает перед собирающимся ненастьем. А что происходило потом, Ёсан почти не запомнил. Иногда он просыпался и чувствовал, как его ощупывают чьи-то руки в перчатках, но повернуть голову и посмотреть, кто это, было слишком тяжело. Один раз в поле его зрения попал Минги, который возился со штативом, на котором висели какие-то прозрачные пакеты. Ёсан попытался было его позвать, но язык не слушался, а пошевелить даже пальцами, не то что поднять руку, оказалось невозможно. Минги сказал что-то через плечо собеседнику, которого Ёсан не видел, но слова прозвучали будто из-под воды — ничего не разобрать. И он снова погрузился в сон. Ему снились поля с бескрайним горизонтом и ночное небо с россыпью звезд и нежно-сиреневой луной. Необычайно яркие после только что прошедшего дождя кварталы рядом с приютом, в котором он рос. Морские, цвета темного бутылочного стекла, волны, накатывающие на берег с тихим шуршанием. Во всех этих местах он был свободен и счастлив, там не было ни страха, ни боли. Сама жизнь там текла по-другому, медленно и быстро одновременно, и пейзажи сменялись плавно, незаметно, и так приятно было знать, что ничего плохого больше не произойдет, что можно вдохнуть полной грудью и смело сделать шаг вперед. Но, увы, ничто хорошее не длится вечно. И, в очередной раз проснувшись, Ёсан понял, что больше не заснет. Настало время возвращаться в реальный мир. Было тихо и полутемно — в палату просачивался лишь слабый свет из зашторенного окна. Интересно, сейчас вечер или раннее утро? А, может, пасмурный день? Ёсан с трудом повернул голову, чтобы оглядеться. На соседних кроватях лежали двое других кандидатов, видимо, следующих в очереди за Ёсаном. Они, судя по всему, еще не очнулись. Ёсан посмотрел в другую сторону — Сонджуна, того, кого забрали вместе с ним, в комнате не было. Ёсана кольнуло беспокойство, но тут его отвлекли — под потолком вспыхнули лампы, и ему пришлось зажмуриться от невыносимо яркого света. Прозвучали шаги, и знакомый голос произнес: — Привет, с возвращением. Ёсан, щурясь, с трудом приоткрыл глаза и посмотрел на Минги. — Зрачки, судя по всему, на свет реагируют, — радостно констатировал Минги. — Помнишь, как тебя зовут? — Кан Ёсан, — выговорил Ёсан непослушным языком. — Долго я так лежал? — Почти четыре дня, — ответил Минги. — Мне нужно еще раз тебя проверить, но, могу сразу сказать, что операция прошла успешно, организм положительно отреагировал на вещество, ускоряющее регенерацию, так что совсем скоро ты будешь в порядке. Доктор Ким дал добро на твой перевод обратно в жилой блок, так что вечером будешь уже там, вместе с остальными. — А Сонджун? — спросил Ёсан. — Уже вернулся? Минги слегка нахмурился. — Он все еще в реанимации, небольшое осложнение, но беспокоиться не о чем. Лучшие врачи присматривают за ним. Собственно, поэтому тут только я. Обычно, всех проснувшихся приветствует сам доктор Ким. Ёсан решил не уточнять, что он этому только рад. — Как себя чувствуешь? — спросил Минги, начиная списывать какие-то показатели с приборов, к которым был подключен Ёсан, — где-нибудь болит? Ёсан прислушался к себе. В области, где, как он предполагал, проходил шов, неприятно тянуло. Немного ломило в висках, а еще спина, кажется, затекла от долгого лежания в одной позе. Но ничего критичного. — Вроде нет. — Это пока, — Минги улыбнулся, — давай ты попробуешь сесть. Он осторожно подвинул подушку и помог Ёсану приподняться. Тот охнул от боли — очевидно, даже с обещанной ускоренной регенерацией место разреза зажило не до конца. — Ничего, — успокоил его Минги, — это ненадолго. Через несколько дней все пройдет. И шрама-то почти не останется. Ёсан слабо улыбнулся. Минги тем временем осторожно развязал боковые завязки на свободной больничной рубашке. — Прости, ты не против? Мне нужно еще раз все осмотреть, прежде чем выписывать тебя отсюда. — Конечно, — Ёсан кивнул, и только сейчас заметил на кровати рядом с собой прозрачный мешочек с тонкой пластиковой трубкой, уходящей под ткань больничной рубашки. Он был похож на те, что висели на штативе для капельницы, только поменьше. — А это что? — спросил он. — Мочеприемник, — отозвался Минги, отрываясь от осмотра. — Твоя выделительная система была в самом эпицентре операции, сам понимаешь, так что временно она в нерабочем состоянии. Но ты не переживай, ношение этого агрегата — дело не самое приятное, но ничего страшного в этом нет. Я чуть позже объясню, как он работает и как с ним обращаться. — Ясно, — Ёсан отвернулся, когда Минги задрал рубашку для осмотра — сам он еще не был готов это увидеть. — В любом случае, это ведь еще не самое худшее, что мне предстоит? — К сожалению, нет, — подтвердил Минги, — но… — Он не закончил, вернул рубашку на место и легко похлопал Ёсана по ноге. — Полный порядок. Я отойду ненадолго, улажу больничные формальности и вернусь, мы отсоединим все эти трубки, и я провожу тебя в твою комнату, идет? — Хорошо, — согласился Ёсан, но, когда Минги был уже почти у двери, крикнул. — А Чонхо? Его ведь прооперировали? С ним… С ним все нормально? Или тоже осложнение? Минги обернулся. — За него не волнуйся. Ты ведь видел этого парня. Он еще нас всех переживет, я тебе точно говорю. — Знаю, — тихо проговорил Ёсан, когда медбрат уже вышел, и откинулся на подушку, прикрывая глаза. Мир, пусть и на секунду, вновь приобрел для него радостные краски.